Тринадцатый портрет

Закончив цитату, Аидочка подцепила вилкой солидных размеров картофелину и отправила её одним махом в рот.

–Очень люблю картошку, как истинная исландка, – промычала она с полным ртом.

–На том всё твоё сходство и заканчивается, – быстро бросила Кайся по-французски.

–Кайся! – брат одернул ее с возмущением и виновато глянул на иноземную гостью. «Что только армия с людьми делает!» – подумал он.

До конца вечера Аида рассказывала и рассказывала истории о Нефертити, Футер, экспедициях и встреча постепенно теряла личный характер, а больше походила на студенческий семинар по Египтологии. Странно, но несмотря на то, что тема ее волновала, Кайсе было совсем неинтересно. Большинство рассказов Аиды были ей уже известны из интернета, и она не узнала ничего нового.

– Знаешь, что меня удивило в твоей новой знакомой? – спросила она брата, когда они проводили молодую ученую.

Кайся села за руль своего джипа. Нильс устроился рядом. Ньюфаундленд вальяжно разлегся на заднем сидении.

Он довольно посапывал по поводу удачного завершения длительного ожидания и счастливого возвращения хозяйки. Кайся завела мотор, дворниками расчистила покрытые снегом стекла. Начала выезжать задним ходом со стоянки. Ей не хотелось выходить из машины, чтобы очистить стекла автомобиля, несмотря на то, что все они совершенно замерзли и ничего не было видно. Кайся оглянулась на заднее стекло, чтобы попытаться рассмотреть выезд. При этом капюшон её пуховика никак не прореагировал на манипуляцию и остался стоять колом на месте, как у космонавта шестидесятых годов. Кайся внутри капюшона интенсивно вертела головой то налево, то направо. Нильс наблюдал за всеми невозможно смешными манипуляциями кузины. Наконец не вытерпел и поторопил её закончить начатую фразу.

–Что же тебя удивило? Да что ты там видишь-то, в своем капюшоне?! Сняла бы хоть!

–Keine Panik auf Titanic! – прогремела сестрица зычным голосом корабельного боцмана. – Так вот, что меня удивило: я думала – это будет, как бы точнее выразиться, неформальная встреча. А получилась лекция по истории Древнего Востока. Да и то сказать

–неудачная. Всё это давно известно.

–Да ты что! – сокрушенно воскликнул Нильс. – Ты, в самом деле, всё это знаешь? –он недоверчиво взглянул на капюшон Кайсы, потому что её лица по-прежнему не было видно. Громадный, как у полярника, пуховик делал похожей ее на глыбу, северный утёс и скандинавский фьорд, склоненный над рулем. Такой контраст с Аидочкой! Утонченной и изысканной. Нильс повёл плечами и коротко втянул воздух носом.

—Представь себе, я знакома не только с тем, что рассказала твоя Аидочка, – Кайся, как бы, услышала мысли брата, – я даже знаю больше того. Значительно больше!

–Да ты что! Откуда? – повторил Нильс недоверчиво.

–Да всё оттуда. Из интернета, конечно. Ты тоже мог бы прекрасно всё это знать, если бы хотел. Даже из дому выходить не надо.

–Да, – протянул её брат и почесал затылок. – Надо активней обращаться к средствам массовой информации. Тут ты права, дочь моя.

Он замолчал, а Кайся посмотрела на озадаченного пастора в спортивной шапочке и прыснула от смеха.

–Значит, не понравилась. Так прямо и скажи, – огорчился и чуть-чуть обиделся Нильс.

–Ну почему же не понравилась? Как раз очень понравилась. Очень! И я не совсем понимаю: зачем ТЫ ей нужен?

–То есть, как зачем? – ещё больше разобиделся брат и отвернулся к окну. – Нужен! Если она встречается со мной и даже с тобой хотела познакомиться! Значит нужен!

–Вот и я говорю, – спокойно констатировала Кайся, – что ЗАЧЕМ-ТО нужен. Только вот зачем?

*Keine Panik auf Titanic! – Без паники на «Титанике»! /Прим. автора/

Глава шестая

Будни. Серые будни на службе совсем не радовали Кайсу. Она сидела на шатком стульчике, забившись в угол своего уютного кабинета. Рукой она теребила высокий воротник пушистого свитера. На столе – открытый ноутбук, на десктопе которого красуются файлы с контрольными работами кадетов. Рядом с компьютером большая красная чашка со свежезаваренным кофе и громадный кусок торта Наполеон. Кайся сама сделала его день назад. Она с удовольствием притащила бы из дому и заливное, и курицу, приготовленную по-китайски, и свежий винегрет. «Стоп!» Приказала она сама себе.

«Если ты будешь приносить из дому на службу свою кулинарию в полном объеме, то скоро вообще в дверь не пройдешь. Так, кажется, говорила бабушка Ада?»

Кайся Олофсдоттер имела рост 1.84 см, да и вес не отставал –не менее 85 килограммов. Поэтому она решила сокращать питание, чтобы окончательно не превратиться в женщину-гиганта. Но это было довольно сложно. Во-первых, она вкусно готовила. Во-вторых, в связи с тем, что жила одна, Кайся имела достаточно времени и средств на кулинарные упражнения, к которым, кстати, был неравнодушен и её двоюродный брат. Злые языки могли бы утверждать, что молодой пастор посещает кузину только из-за кухни, а также, что делает это часто. Скорей даже, очень часто. Точнее сказать, каждый день. Великолепный ужин с горячим чаем, пирогом и спокойная беседа ни о чём. Что ещё нужно для мужчины, не торопящегося расставаться со своей неженатой свободой? Но на самом деле, двоюродных брата и сестру, выросших вместе, объединяли общность характеров, манер поведения, интересов и взглядов на жизнь, а также темперамент и северная выносливость. Они походили друг на друга даже внешне, потому что оба имели высокий рост, статное телосложение, мечтательные глаза и длинные светлые волосы. Наверное, именно о таких льняных волосах рассказывал сто лет назад музыкальным языком Клод Дебюсси. Правда, Нильс, в отличие от сестры, не был спортивен. Кайся хорошо бегала на лыжах, занималась плаванием и греблей на каноэ, прекрасно водила автомобиль, даже грузовой. Нильс был более ленив и привередлив. Хотя это легко объяснялось разностью их профессий. Сложная взаимосвязь сходств и различий их натур превращала совместные вечера за ужином в приятное, легкое, интересное и веселое времяпрепровождение, наполненное домашним уютом и ничем незаменимым чувством беззаботности и защищенности, которые в полной мере можно испытать только в детстве. Кайся тоже не торопилась прощаться со своим незамужним существованием. Поэтому ей было важно ощущать свою незаменимость, замещенную другим способом. Тем самым она заполняла свободное пространство в своей жизни, принятое именовать одиночеством. Она не только трогательно заботилась о брате, но и советовалась с ним по      каждому поводу. В большом и малом, важном и неважном, нужном и ненужном. При внешней      своей      независимости она украдкой жила его умом.

Думая о том, что сегодня вечером неплохо было бы приготовить к курице по-китайски салат из помидор, она услышала, как два курсанта хихикали под дверью.

–Как ты думаешь, наша математичка-дылда выплыла бы в своем пуховике полярника из-подо льда? – захихикал один.

–А что это тебя такие темы беспокоят? – удивился второй.