Переплет

Лена Зур

Переплет

Глава 1

Она мечтает о любви.

"Интересно, есть ли на свете человек, с которым можно молчать так же комфортно, как с книгой"?

Глава 1. Даша

Петербург в октябре был похож на акварель, которую кто-то решил помыть под дождём. Запотевшие окна книжного магазина "Переплёт", скрывали мирок, пахнущий старыми страницами, воском для паркета и горьковатым ароматом свежесваренного кофе из соседней кофейни. Я сидела на своей заветной лесенке, вставляя на полку новенький триллер и с наслаждением делала первый глоток своего латте.

Мой сегодняшний образ был проверенным временем: черные лосины, серая оверсайз толстовка с капюшоном, скрывавшая все, что можно было скрыть, и темные волосы, собранные в небрежный пучок. На ногах были поношенные, но любимые кроссовки – моя униформа за все два года работы в «Переплете».

Магазин в этот час, без пятнадцати шесть, был идеален. Основной потоĸ читателей схлынул, остались тольĸо свои – закоренелые книжные любители. В углу у полки с классикой замер студент разрываясь между томиком Достоевского и Тургенева. У столика с популярными произведениями стояла   девушка, с рыжими волосами и внимательно изучала книги между триллером Майка Омера "внутри убийцы" и мистическим романом   Марии Корелли "скорбь сатаны". А пожилой мужчина так и не смог определиться что унести с собой сегодня проверенного временем "Дэвида Копперфильда" Диккенса или скандальную новинку про современное искусство.

– Даш, я всё, убегаю! – Кристина, моя коллега и подруга, натягивала куртку, сметая с прилавка пару буклетов. – У меня сегодня свидание!

– Снова с тем самым… художником? – уточнила я, стараясь вспомнить, как его зовут. Артём? Арсен?

– С Артёмом! – поправила она, и все ее лицо озарилось восторженной улыбкой. – Он сегодня ведет меня на заброшенную фабрику! Говорит, там невероятный свет для фотосессии и идеальная стена для нового граффити. Романтика!

– Романтика падения кирпича на голову? – фыркнула я, спрыгивая с лестницы

– А тебе бы не мешало хоть раз в жизни уронить на себя что то покрепче книг – Ладно, серая мышка, – Кристи уже открывала дверь. – Сиди тут со своими книгами. Только смотри, не зачитайся окончательно! Она подмигнула и выскочила на улицу, звон колокольчиков провожал ее.

Дверь захлопнулась. Я осталась одна в тишине, нарушаемой лишь тиканьем старинных часов. Подошла к витрине, посмотрела на свое отражение в стекле – бледное лицо без макияжа, мешковатая одежда. «Серая мышка». Может, она была права.

Вдруг дверь снова открылась. Я обернулась ожидая увидеть забывшую что-то Кристи. Но в магазин вошел он. Высокий, в длинном пальто, с каплями дождя в волосах. Он выглядел потерянным.

Я сделала шаг ему навстречу, и в этот момент он резко повернулся. Я врезалась в него плечом, и моя кружка выпала на старый персидский ковер оставив темное пятно.

– Ой, простите! – выпалила я, включая режим вежливого продавца.

Я подняла глаза и встретила его взгляд – и на миг застыла. Его глаза были цвета мокрого асфальта, и в них стояла такая глубокая, спокойная усталость, будто он только что закрыл многотомное дело и еще не успел переключиться. Но за этой усталостью, в самых уголках, теплилась искорка живого интереса. Казалось, он был рад этой небольшой неразберихе, этому кружке кофе на полу – чему-то настоящему и непрописанному в параграфах.

– Это я должен извиняться, – сказал он. Его голос был низким и теплым. Он наклонился, поднял мою кружку и протянул ее мне. – Кажется, вам требуется новая порция. Латте, если я не ошибаюсь.

Я на секунду застыла. Угадал. Не просто кофе, а конкретный напиток.

– Попали в точку, – улыбнулась я, принимая кружку. – Вы тут не первый день? Подглядывали?

Он усмехнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.

– Признаюсь, первый. Меня зовут Максим. Я… просто шел мимо и решил зайти. Последние пару недель не вылезаю из документов и судебных исков. Подумал, что смена обстановки не помешает.

Его слова прозвучали так искренне, что моя привычная дружелюбная маска продавца на мгновение сползла.

– Понимаю, – кивнула я уже без обычной шутливости. – После целого дня параграфов и кодексов хочется просто отдохнуть в мире чужого воображения?

– Именно так, – он с облегчением вздохнул, словно наконец-то его поняли. – Мне нужен… антидот от законов.

Я повела его к стеллажам. Еще один покупатель. Симпатичный да, но не более того. Сейчас я найду ему книгу, он купит ее, и наша вселенная, его и моя, разойдутся, как две параллельные прямые. Так всегда и бывало…

Глава 2

ГЛАВА 2: ДАША

Звон колокольчика над дверью «Переплета» медленно затих, оставив меня наедине с вечерним Петербургом. Я застегнула пальто на все пуговицы, подняла капюшон и побрела в сторону дома.

Ноги несли меня привычной дорогой на автомате. Поворот направо переход через Малый проспект, скрип железных ворот нашего двора. Я почти не замечала окружающего мира, будто плыла в аквариуме с мутными стеклами. В ушах еще стояла тишина магазина.

Щелчок замка в подъезде старого дома вернул меня в реальность. Я поднялась на третий этаж, повернула ключ в двери и вошла в квартиру.

Меня обняла знакомая, густая тишина. Не пугающая – нет. Та самая, что копилась здесь годами, впитывая запахи книг, чая и старого паркета.

Я провела ладонью по корешкам на полке в прихожей. «Преступление и наказание», «Сто лет одиночества», «Сила подсознания» – все вперемешку, как любил дед. Он всегда говорил, что книги, как люди, не должны жить по жанру.

Бросив пальто на стул, я прошла на кухню. Автоматически поставила чайник, но потом передумала и насыпала в турку кофе. Сейчас хотелось именно его – горького, бодрящего. Того, что помогал не думать.

Пока кофе закипал, я обошла комнату. Остановилась у большой фотографии на стене – мне семь, я сижу на плечах у папы. Его руки крепко держат мои ноги, а я заливаюсь смехом. Если бы я только знала что снимок был сделан за месяц до его смерти…

Рядом – фото, я уже подросток, а дедушка Николай Иосифович смотрит на меня своими мудрыми, добрыми глазами, в которых читалась вся история филфака. Бывший декан, человек-энциклопедия, мой главный якорь. Это он, когда мама не смогла справиться с горем и уехала, стал для меня всем. Он научил меня не просто читать, а проживать книги. «Каждая история, Дашенька, – это жизнь, которую ты можешь прожить, не уходя из дома». Дедушка умер два года назад, завещав мне эту квартиру, свою библиотеку и… тишину.

Мама… ее фото стояло в спальне. Красивая, улыбающаяся женщина. Теперь у нее новая семья в Германии. Изредко она звонит мне. Но на этом все. Между нами – стеклянная стена.

Я взяла с полки потрепанного «Мастер и Маргариту» – любимую книгу деда. Прижала к груди. В этих стенах время текло иначе. Оно было не линейным, а круговым – вот я семилетняя, бегу к папе с книжкой сказок, вот мне тринадцать, и дед объясняет мне булгаковскую мистику, а вот мне уже двадцать три, и я все так же одна в этой комнате, окруженная призраками тех, кого любила.

Страх. Это был мой главный спутник.

Не темноты, а того, что я останусь одна навсегда. Что я недостаточно интересна, чтобы кто-то захотел остаться со мной.

Кофе забулькал. Я налила себе чашку и устроилась на подоконнике, глядя на огни промокшего города. И вдруг поймала себя на том, что думаю не о книгах, не о деде, не о привычном грузе одиночества.

Я думаю о нем. О Максиме.

О его взгляде, уставшем и в то же время живым. О том, как он угадал мой латте. Такой простой жест. Но почему то отозвался внутри тихим эхом. О том, что он пришел сам, просто потому что устал. В его словах не было привычной мне светской маски или вежливой пустоты. Была уязвимость. Та самая, которую я так тщательно прятала под своими толстовками.

Я сделала глоток кофе. Горький, обжигающий вкус вернул в реальность. «Ну вот, Даша, – мысленно сказала я себе. – Началось. Опять ты строишь воздушные замки из-за одного случайного взгляда».

Но почему-то на этот раз мысль об этом воздушном замке не казалась такой уж пугающей. Скорее… тихо трепетной. Как первый луч солнца после долгой питерской зимы.

Глава 3

ГЛАВА 3: МАКСИМ

Я вышел из «Переплета» с книгой в руке и странным ощущением где-то под грудной клеткой. Не боль – я хорошо знаком с болью, нет. Скорее… щемящая легкость, которую я не испытывал с тех пор, как последний раз выходил на татами. Как будто я оставил в том магазине часть той свинцовой усталости, что копилась с тех пор, как надел первый деловой костюм.

Дождь все так же моросил. Я обычно ненавидел эту погоду – она казалась продолжением офисных стен. Но сейчас я заметил, как капли отсвечивают в свете фонарей.

«Сила подсознания». Я посмотрел на книгу. Почему я ее купил?

Я представил завтрашнее утро в отцовском кабинете. Отец или как я называю его на деловых встречах Игорь Сергеевич поднимет глаза от бумаг, видит книгу. «Опять за эту ерунду взялся? Спортом нельзя было заниматься – взялся душу лечить?» Он никогда не говорил этого вслух, но каждый его взгляд это кричал.

Я шел по мокрому асфальту, и в голове прокручивал нашу встречу. Ее смущенное лицо, когда она уронила кружку. То, как она говорила о книгах – с настоящей верой. Ее взгляд – будто она с первого раза увидела во мне не юриста из фирмы отца, а того парня, которым я мог бы стать. Того, кто когда-то за 30 секунд до конца боя делал бросок через спину и слышал рев трибун.

Я вошел в свою пустую квартиру в центре. Стекло и хром. Все стерильно, идеально. «Успешный человек должен жить соответственно». – Говорили мне коллеги. Я бросил ключи на консоль и поставил книгу рядом. Яркая обложка кричаще выделялась на фоне этого монохрома.

Обычно я включал телевизор, просто чтобы заполнить тишину. Фоновый шум новостей. Но сегодня не хотелось. Тишина была… комфортной.

Принял душ, машинально потер рукой старый шрам на колене – тот самый, что поставил крест на всем. Разрыв связок, который не смогли восстановить даже лучшие хирурги в Германии. Мне было восемнадцать, и весь мир лежал у моих ног. А через полгода я уже сидел в отцовском офисе и учил гражданский кодекс.

Я приготовил кофе – не тот, что пью обычно, а тот, что пила она. Латте. Сделал его сам, долго взбивая молоко. Получилось неидеально, но… нормально.

Сегодня был очередной «успешный» день. Мы выиграли сложное дело. Отец похлопал меня по плечу: «Красиво провели апелляцию». Это было максимумом его одобрения. А я чувствовал лишь пустоту.

Я сел в кресло, открыл книгу. Первые же строки зацепили: «Вы – не жертва обстоятельств, а создатель своей реальности».

Я откинулся на спинку. Создатель своей реальности. А какую реальность я создал? Красивые победы в суде, которые не приносили радости. Дорогую квартиру, в которой чувствовал себя гостем. И тихую, постоянную войну с отцом, где мы оба были и противниками, и заложниками.

И тут я снова подумал о ней. О Даше. О том маленьком, теплом, немного сумбурном книжном магазине. О том, как пахло кофе и старыми страницами. Как там было… по-настоящему.

Я достал телефон. Нашел сайт «Переплета». Завтра у них вечер поэзии. Я никогда не ходил на подобное. Отец считал это блажью.

Но сейчас… Сейчас мне вдруг захотелось зайти туда снова. Увидеть, будет ли она там. Услышать ее голос.

Впервые за долгие годы я лег спать без привычного чувства, что надел чужой костюм. И впервые мне не терпелось наступления утра.