Другая жизнь

Людмила Соколова

Другая жизнь

Посвящается моей бабуле Туевой Екатерине Сидоровне

1.

– Бабуль, привет это я!

Я захожу в дом и с порога пахнет хлебом, немного полынью и чем-то чистым, сухим, любимым. Это запах дома где живет моя бабуля Екатерина Сидоровна. Она выходи на встречу, обнимаю ее, целую, попадаю вместо щеки в платочек на голове и хочется плакать. Я оказывается так сильно соскучилась.

– Ты надолго?

– В отпуск. Устала от города, хочу у тебя потусить. Потерпишь две недели?

– Не болтай ерунду балда. Иди мой руки и садись кушать.

– Я не хочу кушать, перекусила на вокзале пока ждала автобус.

– Ничего не знаю будешь есть.

Конечно буду, подумала я, улыбаясь и пошла в туалет.

Потом сидя за столом я забыла, что не хотела есть. Горячие пирожки со свининой и печенью (я так и не научилась до сих пор их готовить), сыр, обязательно банка печени трески, соленые помидоры, огурцы, хлеб, сливочное масло, нарезанные яблоки, груши. Собрала все что было в холодильнике, наверное, и все что считает вкусным. Хлеб – это вообще отдельная история. Бабуля любит белый хлеб и считает его единственным достойным десертом к чаю.

– Может по капле?

– А давай?

Появляется маленькая чекушка водки. Наливает по рюмке, и мы уже все в красных пятнах. Особенно я.

– Давай споем.

– Начинай. Я не умею.

Она начинает со своей любимой.

– Называют меня некрасивою ….

Я молча слушаю, иногда подпеваю, что помню. У меня нет ни слуха, ни голоса в отличие от сестры. Та оперная певица и, если вдруг случается встретиться у бабули вместе, она просит ее спеть «Катюшу», открывает окна иначе треснут стекла в комоде.

Мне так хорошо, спокойно на душе. Я понимаю меня тут очень любят и никогда ни за что не предадут.

– Уже поздно ложись отдыхай. Наверное, устала ты с дороги. Я пока сама все приберу.

Старинная железная кровать с перинами. На углах круглые железные витые шарики. Белье чистое, шершавое, теплое. Легла как в колыбель и думала полежу подумаю. Бабуля на кухне убирает со стола, моет посуду, раскладывает все обратно в холодильник и под нос что-то бормочет. Молиться, благодарит Бога, что я приехала, просит мне хороший спокойный сон и жизни лет 100, а то и 200.

Я улыбаюсь и думаю, что не смогу уснуть с дороги, но тут раз и провалилась в сон.

2.

Проснулась от желания попить воды. Не знаю, как я пойду впотьмах, буду греметь и разбужу бабульку. Та ведь умудохалась пока ждала меня, готовилась, бегала по магазинам, возилась с тестом. Но хочу пить и все тут, как будто сроду воды не пила. Встала тихонько побрела до кухни. Спит, сопит может не услышит.

В окно светит луна, нашла кувшин с водой на столе, кружку, налила воды, попила.

Надо возвращаться обратно, а тут на кухне дверь. Куда она? Что это за дверь? Ничего не пойму. Вчера же сидела я на этой кухне и не было никакой двери.

Обычная белая деревянная дверь, выкрашенная белой краской, железная ручка. Посмотрю тихо что там.

Открываю дверь, темный коридор, иду дальше. Уже становится страшно, но понимаю, что опять стою около двери. Открываю ее и выхожу на улицу.

Светит солнце, на улице лето. Цветы кругом, птицы поют. Я с ума что ли сошла. Вчера еще была осень. Холодно, дождь и вообще-то октябрь.

Ко мне подходит ребенок. Маленький мальчик с синими глазами, длинные черные ресницы, волосы кудрявые каштановые. Лицо до боли очень знакомое. Ему где-то лет пять.

– Привет! Ты что заблудилась?

– Не знаю пока милый что со мной, но думаю, что я действительно заблудилась. Как тебя зовут?

– Олег.

– Ой как серьезно по-взрослому. А мама как тебя называет?

– У меня нет мамы. Я живу в детском доме, и наша няня Аня называет меня Олежек.

– Можно я тоже так тебя буду называть?

– Да конечно можно. Мне тоже так больше нравится. А у тебя есть дети?

– Да есть сын, но он уже очень взрослый.

– А у него есть братья и сестры?

– Нет. Так получилось, что он один вырос.

– Жалко мне его, ему, наверное, всегда скучно и одиноко. У меня очень много братьев и сестер. Пойдем я тебя познакомлю.

Господи! Куда пойдем?! С кем я разговариваю?! Я вообще ничего не понимаю.

Мы идем по поляне босяком, Олежек собрал мне пригоршню земляники и угощает как бывалый кавалер.

– Ешь, она очень сладкая. Ты же любишь землянику.

Да я действительно ее люблю, но почему он так сказал.

Не успела ничего дальше подумать, как вижу детский сад. Настоящий огромный детский сад в центре поляны, окруженной сосновым лесом. Красочные домики расположены по кругу как спальные корпуса в санатории, а в центре как я поняла столовая, игровые комнаты и комнаты для занятий. Все это можно сразу определить по росписи стен домиков.

– Олежек ты где потерялся опять потеряха? Мы все тебя ищем и кричим уже целый час.

К нам на встречу бежит женщина. Невысокого роста, полная, в белом переднике и в белом платке. Старше меня может лет на десять, а мне то уже сорок. Глаза большие голубые, добрые. Я поняла, что это и есть няня Аня.

– Я не потерялся, я вот тут ее нашел, она потерялась. Не знает куда ей идти, что ей делать. Хорошо хоть не плакала, я ее к нам привел.

– Здравствуйте! Говорю я незнакомке.

– Христос Воскресе! Отвечает она мне.

Сегодня что воскресенье? Я пытаюсь вспомнить какой сегодня день. Я приехала в субботу. Легла спать. По идее должно быть воскресенье. Если конечно все идет как должно идти, но мне то непонятно вообще, что происходит. Для того, чтобы не впасть в панику и не напугать ребенка надо уж пока держаться и пусть идет как идет.

– Воистину Воскресе!

И как будто друг друга всю жизнь знали.

– Вы няня Аня?

– Да. А тебя как зовут?

– Ее зовут Светлана. Говорит Олежек. Странно я ему не говорила, как меня зовут. Все то он знает маленький карапуз.

– Идемте уже обед. Меня там ждет голодная ватага.

Мы идем к центральному зданию. Там действительно стоит человек двадцать детей ровесников Олежки. Мальчики, девочки, все красивые, чисто одетые, как будто нарисованные.