Я и кот Васька

Борис Малкович

Я и кот Васька

Привет! Меня зовут Борис. Летом со мной приключилась одна невероятная история – такая, что даже не знаешь, с чего начать. «Шёл я, значит, по улице, как вдруг…» – звучит как завязка дешёвого детектива, правда? Но это действительно длинная история, оставлю её на потом.

А сейчас хочу задать вам простой вопрос: любите фильмы про Гарри Поттера? Из всех моих знакомых только один честно признался, что смотрел каждый фильм в кинотеатре. Остальные с важным видом заявляли, что «низкопробные фэнтези» их не интересуют. Забавно, но при этом они без запинки пересказывали сюжет каждой части и знали имена всех второстепенных персонажей. Ну‑ну…

Кстати, помните ту знаменитую сцену, где ученики бегут к столбу на вокзале, врезаются в него – и вуаля, исчезают? А окружающие даже бровью не ведут! Третий и три четверти перрон, если не ошибаюсь. Смотришь – и думаешь: «Вот это да! Как круто!»

Я и представить не мог, что однажды увижу нечто подобное своими глазами.

Но давайте вернёмся к началу. Как‑то раз я решил устроить себе маленький праздник – а какой праздник без собутыльника? Дело происходило не в моей родной деревне, а в самой что ни на есть столице нашей необъятной родины. И на роль компаньона по распитию горячительных напитков подходил лишь один человек – мой бывший сослуживец Пётр.

Не подумайте, что он был законченным алкоголиком. Вовсе нет! Просто у Петра имелись все условия для непринуждённого времяпрепровождения:

собственная квартира (никаких строгих жён и тёщ!);

работа сторожем (график позволял планировать досуг);

страсть к футболу (любой матч – уже повод поднять бокал).

В общем, идеальный кандидат. Ни начальства над душой, ни жёстких обязательств – полная свобода действий. Что может быть лучше для дружеской посиделки?

Так вот, собрались мы с Петром у него на квартире. Жильё, прямо скажем, не дворец – но расположение! Сердце столицы, внутри Садового кольца. Настоящий исторический центр, где каждый камень дышит прошлым.

Во дворах дома имелось одно занятное место. Чтобы выйти на улицу, нужно было пройти через арку. Вроде бы ничего необычного – такие конструкции часто встречаются в старой застройке. Но здесь было две арки, идущие друг за другом.

Первая – так называемая «ложная арка». Пройдёшь три метра – и упёрся в глухую стену. Зачем так построили? Тайна, покрытая мраком. Дом возвели то ли в XVIII, то ли в XVII веке, а документов, понятное дело, не сохранилось. Архитекторы той эпохи явно любили загадки.

Но самое интересное ждало дальше. В глубине этой тупиковой арки притаилась деревянная дверь с массивным навесным замком. По словам Петра, за все годы его жизни (а он тут родился и вырос) дверь ни разу не открывалась. Куда она ведёт – неизвестно. Местные давно махнули на неё рукой, превратив в элемент декора.

А над дверью… вот тут начинается самое любопытное. Полукруглое пространство между верхней кромкой двери и кирпичной окантовкой не пустовало. Там, прямо по штукатурке, был нарисован портрет.

Не абы какой портрет, а весьма детализированный: мужчина в старинном сюртуке, с пронзительным взглядом и слегка насмешливой полуулыбкой. Краска местами потрескалась, но черты лица оставались узнаваемыми. Создавалось ощущение, что он наблюдает за каждым, кто заходит в арку.

– И что – спросил я Петра, разглядывая портрет, – никто никогда не пытался открыть эту дверь?

– Пытались, – хмыкнул он. – Лет десять назад какие-то энтузиасты притащили лом. Так замок даже не дрогнул. А на следующий день у всех, кто участвовал в «экспедиции», сломались ключи от квартир. Совпадение? Не думаю.

Я невольно поежился. Портрет словно подмигнул мне из полумрака арки. В тот момент я ещё не знал, что эта дверь и её молчаливый страж станут началом моей собственной «поттерианы» – только без волшебных палочек, но с куда более странными сюрпризами.

Однажды к нам заглянул чиновник из городской управы – типа специалист по старинной застройке. Полчаса вещал с умным видом, кто мог быть изображён на портрете и почему именно тут. Рассуждал о «стилистических особенностях эпохи», «символике взгляда» и «архитектурной семантике». К финалу его «лекции» стало ясно: ни имени, ни даты постройки, ни хоть каких‑то документов у «эксперта» нет. Всё – сплошные предположения.

Но самое жутковатое – портрет. Куда ни отойди, куда ни встань – взгляд мужчины неизменно упирается в тебя. Пробирает до костей, честное слово. Казалось, он знает что‑то, о чём мы даже не догадываемся.

Ну да ладно, хватит о мистике. Мы с Петром устроились перед телевизором – шёл футбольный матч. Первый тайм пролетел незаметно: пиво, чипсы, восторженные вопли при каждом опасном моменте. А вот после перерыва выяснилось неприятное: запасы хмельного подошли к концу.

Часы ещё не пробили девять – значит, шанс спасти вечер есть! Поскольку я не страстный фанат футбола, «командировка» за добавкой выпала мне.

Выхожу из подъезда, направляюсь к выходу из двора. До магазина – метров триста по дороге. Подхожу к тупиковой арке – и вдруг замечаю парочку: потрёпанная женщина с видом «жизнь – боль» и мальчишка лет десяти. Он тащит за собой тележку из супермаркета, набитую всяким скарбом.

«Ну вот, – думаю, – сейчас устроятся тут, будут костёр разводить или ещё что». Но нет. Они свернули в арку – и… исчезли.

Я даже зашёл внутрь – хотя и снаружи отлично видел, что там пусто. Медленно двинулся вперёд, считая шаги: раз, два, три… Глухая стена на месте. Ни лазейки, ни щели.

Уже на выходе из арки я замер, ощутив неладное. Что‑то было не так. Огляделся, пытаясь понять, в чём дело, – и сердце ухнуло в пятки.

Портрета не было.

Совсем. Ни следа краски на штукатурке. Ни контура, ни намёка на потрескавшиеся мазки. Только ровная, слегка потёртая стена. Будто его никогда и не существовало.

Я моргнул, протёр глаза, снова посмотрел. Пусто.

«Этого… не может быть», – пронеслось в голове. Я точно помнил те пронзительные глаза, полуулыбку, складки старинного сюртука. Ещё утром он смотрел на меня с немым укором, а теперь – ничего.

Ощупал стену – холодная, шершавая, обычная. Никаких следов демонтажа, никакой свежей штукатурки. Словно портрет испарился, не оставив и тени.

По спине пробежал ледяной озноб. Я резко развернулся и почти бегом направился к дому. В висках стучало: «Как? Почему? Куда он делся?!»

Весь оставшийся вечер эта история не выходила у меня из головы. Мысли крутились, наскакивали друг на друга, как волны о скалы. Я то и дело возвращался к той арке, к пустой стене, к ощущению, что за мной кто‑то наблюдает – даже когда никого нет.

Петру я, конечно, ничего не сказал. Ещё решит, что я белочку словил, или начнёт шутить про «перебор с пивом». Вместо этого осторожно расспросил его о той бомжихе.

– А, эта? – махнул рукой Пётр. – Да она тут почти местная достопримечательность. Вечно крутится в окрестностях, но где конкретно обитает – никто не знает. Может, в подвалах, может, в заброшках. Никто её жильё не видел.

– И давно она тут? – уточнил я, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

Он пожал плечами.

–Всегда.

Я кивнул, но в голове уже складывалась цепочка: бомжиха, мальчишка, тележка, арка, исчезновение… и портрет, который тоже исчез.

На следующий день я проснулся ближе к обеду. Пётр уже ушёл на работу – я был предоставлен сам себе.

Первое, что пришло в голову (и это, честно говоря, удивило даже меня), – найти ту самую бомжиху. Вчерашнее происшествие явно не отпускало: образ пустой стены вместо портрета то и дело всплывал перед глазами. Но я тряхнул головой, собрал остатки мыслей и решил начать с малого – сбегать за айраном. Голова гудела так, будто внутри устроили стройку.

По пути в магазин невольно замедлил шаг у тупиковой арки. Сердце ёкнуло: портрет был на месте. Даже с дорожки я почувствовал этот взгляд – пристальный, будто пронизывающий насквозь. По спине пробежал холодок, но я заставил себя идти дальше.

Обратно возвращался уже с более ясной головой – бутылка айрана, выпитая прямо на улице, сделала своё дело. Теперь можно было мыслить рационально.

Первым делом я направился к детской площадке во дворе. Там, как всегда, на лавочке восседали местные бабушки – ходячие энциклопедии соседских новостей. Все знают: если нужно выяснить, кто, где, когда и с кем, – идите к бабушкам. Они видят и слышат всё, даже если делают вид, что просто обсуждают погоду и рецепты пирожков.

Я пристроился неподалёку, будто бы просто отдыхаю после прогулки. Бабушки переговаривались, время от времени бросая на меня любопытные взгляды. Нужно было аккуратно подступиться – не хотелось выглядеть подозрительным чужаком, который шныряет по двору и выспрашивает про бомжиху.

– Добрый день! – наконец решился я, улыбнувшись самой доброжелательной из них. – Жарко сегодня, да?

Бабушки переглянулись, явно оценивая: стоит ли иметь со мной дело. Но погода – универсальная тема, и через пару минут мы уже обсуждали аномальную жару, а потом разговор сам собой свернул туда, куда мне было нужно.

Уже через десять минут я был в курсе: во‑первых, обо всех детишках, играющих в песочнице; во‑вторых, обо всех незнакомцах, ходящих к некоторым замужним дамам; и, наконец, обо всех местных алкашах. Это позволило мне свернуть беседу в нужное русло.

Дальнейшее меня немного удивило, хотя, если рассуждать трезво (где бы этому рассудку в тот момент взяться), удивляться не стоило. Из всего сказанного я уловил три бесспорных истины:

Все бабы дуры – особенно те, что сидят на этой лавочке.

Эта бомжиха всегда жила во дворе – по утверждению восьмидесятилетней старушки.

Она всегда ходит с одним и тем же котом.

– Кстати, вон он бежит, – кивнула одна из бабушек в сторону кустов.

Махнула одна из старушек рукой. Присмотревшись, я разглядел кота, который пробегал недалеко от нас – точнее, не пробегал, а величественно шёл. И, если мне не изменяло зрение, шёл как раз в направлении той самой слепой арки.

Уже входя внутрь, он остановился, повернул голову и глянул – как мне показалось, точно на меня. Только после этого вошёл внутрь. Может, я на самом деле словил «белочку», но похоже, этот кот звал меня за собой.

– И днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом!.. Н‑да?! – пробормотал я, невольно цитируя классика.

Оглянувшись, я понял, что на меня уже давно никто не обращает внимания. Бабки были заняты внуками и обсуждением очередной порции сплетен. Так что я спокойно, без объяснений, удалился.

Идти за котом я, естественно, не собирался. Просто, проходя мимо арки, заглянул внутрь. Всё было как всегда – включая портрет на стене. Только у дальней стенки сидел кот в позе сфинкса и, по‑моему, даже не моргал.

«Ну и что? – подумал я. – Подойду, посмотрю. Что может случиться?»

В конце концов, не я ли совсем недавно рвался всё про всех узнать? Не колеблясь больше, я шагнул в арку.

Проходя мимо портрета, я постарался не смотреть на него – сам не знаю почему. Но боковым зрением уловил: нарисованный мужчина повернулся