Фиалки и голуби. У тебя все бабочки связаны

– Совсем как люди в твоём сне – вставил ВиПо.

– Ага. Так вот, Юрий Михайлович в съёмке ещё аж 1988 года, уже говорил о том, что 19-20 век стал расцветом хамства. Тогда, в 19-м веке люди ещё не думали, что гибель человечества это реальность. Войны были локальные, это был век милитаризма и колониализма, начали создаваться армии. И вот этот комплекс оккупанта, который прежде был нормой поведения в колонии, был перенесен на метрополию. И это урок нам всем. Милитаризация направлена против всех, а не против кого- то. Мучительное освобождение Франции от алжирской войны и вьетнамской, и вернувшись домой они начали вести себя как оккупанты.

Хамство это симптом социальной болезни, и лекарство от него это культура и интеллигентность.

По природе своей интеллигентность это психологическое качество, а не, к примеру, образование.

Это вежливость, душевная чуткость, это умение страдать не только от физической боли, как говорил Гоголь о таких людях: они видят то, что не зрят равнодушные очи. Когда человек чувствует, что у него душа есть. Душа понятие эфемерное, но когда она болит, человек замечает.

Интеллигентность это трудоопределимое понятие, которое можно определять через то, что ему противостоит, определить добро, трудно, но мы точно можем сказать что такое зло.

Понятием противостоящим интеллигентности является хамство. Грубость, хулиганство, неумение себя вести, оскорбление другого человека – все это проявления хамства.

В 30-е годы Павлов написал «Три повести», Пушкин отрецензировал и высоко оценил их. Его заинтересовал выведенный там новый тип человека, герой там говорил – «Зато теперь я вымещаю нравственные страдания на первом, кто попадётся». Пушкин назвал такое поведение – идеализированное лакейство. Психология раба – основа хамства, идеализированного лакейства, холопские черты, говорил Лотман, имея в виду отнюдь не профессию и социальное положение.

За этим стоит психология человека которого унижали, который поэтому сам себя не уважает, и стремится компенсировать свое внутреннее неуважение унижая других.

Например, были такие братья – Муравьевы. Один на каторгу пошел, другой в ссылку, а третий брат, талантливый математик, стал генералом, и был жестоким душителем польского восстания, и он сказал: «Я не из тех Муравьевых которых вешают, а из тех – которые вешают». Это ответ городничего. Величайшее неуважение к себе. Об этом Пушкин писал Чаадаеву. Нельзя не заметить, что наша общественная жизнь вещь грустная, – это ужасное неуважение к себе.

Соединение униженности с определенными душевными качествами, главным образом с выпадением из культурной традиции, приводит к тому, что желание унизить другого дополняется желанием разрушить, комплекс – бессмысленное разрушение. В основе унижения лежит то, что человек живёт серой жизнью, скучной жизнью. Горький подчеркивал, что корень хулиганства в скуке. А скука порождается неодарённостью. И сочетание неодарённости, с социальной заброшенностью, с униженностью порождает комплекс трущоб, разрушительный, который вырывается в форме хамства. Есть еще один комплекс, комплекс оккупанта. «Но дома же совсем другое дело» – как они думают. Вот он попадает как оккупант, он пережил очень много унижений и дома и в армии, и вот он становится господином. И у него нет достаточной культуры, чтобы справиться с этим своим новым положением, свою старую культуру он вычеркнул, оставил её дома, то, что он оккупант на чужой территории, его сразу освобождает от культуры. А попав в другую культурную атмосферу, он её тоже знать не хочет. Он свою культуру выбросил, чужую не получил. Он остался без культуры и он этим упивается.

Культура начинается с ограничений и запретов. Но не только внешних, а прежде всего внутренних. Это касается самых простых и естественных вещей: еды и секса. Определенным людям, малокультурным, угнетенным своею серостью или социальной униженностью очень хочется сбросить это всё. И тогда появляется понятие свободы, как свободы от всех ограничений. Это и есть хамство. Отсутствие внешних запретов должно компенсироваться запретами внутренними. Я могу соврать, но я не совру, я могу оскорбить другого, у меня оружие, я сильный, но я этого не сделаю.

Ещё он зачитывал выборочно из письма Чехова к брату. Брат жаловался, что окружен людьми, которые не очень к нему внимательны и не понимают его. И Чехов ответил письмом где в полушутку, полувсерьёз, дал портрет воспитанного человека: воспитанные люди по-моему мнению, должны удовлетворять следующим условиям: первое – они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, вежливы, мягки, уступчивы, они не бунтуют из за мелочей, живя с вами не делают одолжения, а уходя не говорят – с вами жить нельзя, они прощают и шум и холод и пережаренное мясо, остроты и присутствие в их жилье посторонних. Второе – они сострадательны не к одним только нищим и кошкам, они болеют душой от того, чего не увидишь простым глазом (цитата из Гоголя). Уважают чужую собственность и потому платят долги. Они чистосердечны и боятся лжи как огня, они не лгут даже по пустякам, ложь оскорбительна для слушателя, и опошляет его в глазах говорящего.

Гораздо чаще убийц встречается зло пошлое обыкновенное каждодневное, которое просто так живет, и даже не думает делать зла. Бюрократия. Она психологически построена на хамстве: грубостью отвечать на вежливость, заставить дать, а не попросить, в кресле развалиться перед ждущими. Это форма социальной нормы. Это социальная позиция, которая ничего другого, кроме хамства и грубости выделить не может, как нельзя винить печень которая выделяет желчь. Чехов считал, что они уничижают себя с целью, чтобы вызвать в другом сочувствие.

Лотман рассказывал, что ему приходилось иметь дело с людьми, соприкасающимися с уголовным миром, и он заметил одну черту: сентиментальность, повышенную жалость к себе, повышенную готовность поплакаться над своею судьбой, что очень часто совмещается с жестокостью. Бедный мальчонка – отождествление себя с ребенком и представление обидчика обиженным, отсюда хамство. Превышение мер обороны по Уголовному кодексу. Убеждение – что все против него и он оборонялся. Убеждён, что случайный прохожий не так одет, и смеется над ним своей одеждой. Убеждение – а что он?! А что он о себе думает, что он так оделся, что он лучше всех? А что он в очках? (В Ленинграде в очках нельзя было заходить во дворы, не только на Лиговке). Глубоко ущербное это вот внутреннее понятие – весь мир меня обижает, и я на самом деле совсем не нападающая сторона, я бедный, защищающийся.

Чехов писал – воспитанные люди воспитывают в себе эстетику, не могут уснуть в одежде, видеть в стене щели с клопами, дышать дрянным воздухом, шагать по оплёванному полу. За этими полушутливыми словами стоит высокий идеал, который всю жизнь выдавливает из себя раба и наконец, чувствует себя свободным человеком, бесспорно уважающим себя. Пушкин переводя – «О домашних богах» – «науке первой учат чтить самого себя», это означает – только тот, кто в себе уважает человека, тот может уважать человека другого.

В чате повисла глубокая тишина. И все как-то задумчиво попрощались и разошлись по своим делам.

На следующий день Вай по-прежнему терзали блуждающие где-то далеко от уровня осознавания мысли. Она бессистемно листала ленту и каналы в соцсетях, и взгляд зацепился за строки: когда ваше осознавание пребывает в сверхсознательной части разума, вы видите себя, как чистую энергию жизни, протекающую через людей, деревья, через все, что окружает вас. В одном из состояний самадхи я видел себя, как чистую энергию жизни, движущуюся через джунгли, деревья, растительный мир, воду, воздух. Это и есть сверхсознание. Оно так постоянно! Оно настолько реально! Ничто не может коснуться его. Ничто не может повредить ему. В этом состоянии мы воспринимаем внешний мир, как сон, и вещи становятся прозрачными для нас. Люди становятся прозрачными. Это и есть сверхсознание. Мы смотрим на предметы физического мира и они становятся прозрачными. Мы начинаем замечать, как они искрятся в потоках света. Это и есть сверхсознание. Это очень прекрасное и естественное состояние, в котором стоит находиться. Книга, из которой был отскринен отрывок, называлась – «Слияние с Шивой». ВайТи нашла её в сети, скачала, на «почитать на потом» и всё это время осмысливала и обалдевала. – Вот уж точно всё уже было и будет, и всё на Земле повторяется. Только что Пу рассказала ей сон, а тут книга со знаниями которым, возможно, не одна тысяча лет, – говорят, в каком-то смысле о том же. Та же прозрачность. Эфир, энергия, как-то так, кажется её интересующиеся эзотерикой называют. Сама она не очень во всё это верила, но иногда нет-нет, да и читала что-то из разряда: люди рождённые в дату 25…, Меркурий в Стрельце даёт…, карта дня сегодня Тройка пентаклей. Вай относила себя к людям у которых есть вопросы, на которые ты не сможешь получить ответ в науке, и приходится искать его самому. Как писал Юнг, книгу которого она взяла почитать у мамы, многие не верят в то, что у них есть душа, пока она не начинает болеть. И сделав с очередного заработка чекап убедилась, что не всё можно объяснить химически и биологически, анализы были в порядке, а она – нет.