Мой единственный напарник

Вероника Меньшикова

Мой единственный напарник

Глава 1

Я вернулась из полицейского участка поздней ночью. Да, я всем сердцем любила свою работу, но отдел по борьбе с магическими преступлениями отнимал слишком много и сил, и времени.

У меня был достаточно редкий магический дар: я на физическом уровне чувствовала настроение собеседника, пусть и не могла читать мысли напрямую. Говоря с человеком, я на уровне обоняния чувствовала исходящие от него гормоны, будь то гормоны счастья или гормоны стресса. Слышала изменения в дыхании или сердцебиении, чувствовала ложь. Естественно, я была идеальным следователем.

Учитывая то, что я пришла из участка в полпервого ночи, я ожидала, как обычно, застать Джима спящим: он работал обычным менеджером по рекламе и редко задерживался на работе допоздна. Однако сегодня меня в коридоре встретили его чемоданы, а острое обоняние позволило уловить и гормоны стресса, переполнявшие супруга, и запах коньяка, что было особенно странно: и я, и муж обычно вели здоровый образ жизни.

– Тебя отправляют в командировку? – Спросила я, разуваясь в прихожей, – Удивлена, что ты не спишь.

– Я сам удивлён, – Окликнул Джим с кухни, – Амелия, сядь. Надо серьёзно поговорить.

Я напряглась, его голос звучал подавленно. Я переоделась, прошла на кухню и села напротив него. Джим протянул мне бутылку виски, но я лишь покачала головой: завтра опять на службу, да и не одобряла я выпивку.

– Как хочешь, – Ответил муж и немного плеснул себе. Его сердце выдавало барабанную дробь, – Амелия, мы разводимся.

– Что? – Я нервно засмеялась, – Джим… Ты же шутишь?..

– Да ни черта я не шучу! – Впервые за почти десять лет брака я видела супруга взбешённым, – Дорогой мой, любимый мой следователь: неужели ты не понимаешь, что нас и семьёй-то назвать нельзя?

– Что значит, нельзя? – Побледнела я, – Мы же почти и не ругаемся, в доме тишь, гладь, гармония…

– Да как можно ругаться, если мы видимся-то несколько часов в неделю?! – Он не был сильно пьян, просто, казалось, он долго копил в себе эту злость и лишь сейчас дал ей вырваться, – Амелия, я устал от твоего трудоголизма! Я хочу после работы видеть смс от жены: “Любимый, скучаю, жду дома”, а не смс: “Меня опять задержали в отделе, буду поздно, возможно, утром”. Ты замужем за своей работой, а не за мной. А я хочу тепла, уюта и видеть рядом любимую женщину.

Я опешила. Да, его недовольство было мне вполне понятно, я действительно была трудоголиком, и работа отнимала больше времени, чем семья. Но, мне казалось, он относится к моей карьере с пониманием, знает, как для меня важна служба… Я считала нужным оправдаться:

– Возможно, я действительно уделяю слишком много времени работе…

– “Возможно”? – Хмыкнул он.

– Хорошо, я действительно слишком много времени уделяю работе, – Признала я, – Но зачем же сразу рубить с плеча? Зачем чемоданы, зачем развод? Мы могли бы уже давно сесть, спокойно обсудить это, и…

– Да я долгие годы пытался сесть и спокойно это обсудить. Я же никогда не требовал от тебя уйти из полиции, я знаю, как для тебя важна служба. Но… тебе работа дороже меня, понимаешь? Сколько раз я говорил тебе, что устал приходить в пустую квартиру и ужинать в одиночестве, сколько раз я спокойно, в формате просьбы говорил о том, что меня обижает твоё невнимание. Ты даже редкие выходные проводишь не со мной, а за ноутбуком, – Я закусила губу. Возразить было нечего, – Ты каждый раз отвечала: “Хорошо, я буду находить для тебя больше времени,” – и каждый раз ситуация оставалась прежней. Я устал, Амелия. И я понял, что уже готов к детям, но с твоей загруженностью эта перспектива даже не обсуждается. Единственный выбор, который у тебя сейчас есть: мы подадим на развод вместе? Не через неделю, не через месяц. Мы пойдём подавать на развод по обоюдному согласию завтра?

– Нет, – Только и вымолвила я, – Я не буду отвечать очередное: “Хорошо, я исправлюсь,” – я просто скажу, что я совершенно не хочу развода.

– В таком случае, – Джим встал из-за стола, снял обручальное кольцо и положил его на видное место, – Завтра я подам на развод в одностороннем порядке. А сейчас возьму вещи и уеду.

– Куда? У тебя есть другая?

– Нет никакой другой, – Он вздохнул, – Уеду на съёмную квартиру. На совместно нажитое имущество претендовать не буду, зарабатываешь ты в два раза больше меня. Счастливо.

– Счастливо, – Эхом повторила я, оставаясь на месте.

– Даже не обнимешь на прощание? Не попробуешь остановить?

– Ты уже всё решил, – Глухо проговорила я, – А долгие проводы – лишние слёзы.

Минут через пять за Джимом закрылась дверь. Вздохнув, я всё-таки налила себе виски и выпила залпом.

Мне всегда казалась идеальной и моя семейная жизнь, и мой муж: Джим был добр, спокоен, терпелив и заботлив. Каждый раз, когда я приходила поздней ночью, в холодильнике меня ждал ужин, приготовленный его руками. Когда я проводила вечера за ноутбуком, он ненавязчиво предлагал отвлечься и уделить время ему, а заодно приносил мой любимый чай с бергамотом. Когда он инициировал близость, а я отвечала, что слишком устала, он не обижался и не настаивал: просто крепко обнимал меня, и я спокойно засыпала, наслаждаясь его теплом. А теперь я засыпала в непривычно пустой кровати, согретая только порцией виски. Я всё потеряла.

В магической академии мой дар развивали: меня учили читать людей не только благодаря магии, но и обычными способами. Язык тела, микровыражения лица, тон голоса, жесты… Если бы не мои познания в психологии, я могла бы надеяться, что это была импульсивная, пьяная выходка, и утром он обязательно вернётся. К сожалению, я слишком хорошо читала людей, поэтому надежды у меня не было: всё его поведение говорило о том, что это обдуманное, взвешенное решение, которое зрело не один месяц, возможно, что и не один год. Я сама взяла огнетушитель и угробила семейный очаг: его и обвинить-то не в чем. Я до утра прокручивала в голове разговоры, которые он вёл последние несколько лет, как мягко просил проводить с ним больше времени… А я была глуха.

С соседней стены на меня смотрели многочисленные грамоты, которые напоминали о служебных успехах: расследование самых запутанных дел, в том числе и “висяков”, выслуга лет, безупречная репутация… Но чего стоили эти грамоты сейчас, когда я лишилась семьи?..

Проснувшись следующим утром в одиннадцать, я с ужасом поняла, что впервые опоздала на работу, да ещё как! Просто забыла завести будильник.

Чертыхнувшись, я собрала длинные светлые волосы в самый убогий пучок, не накрасилась, не погладила форму и побежала к машине, как ошпаренная, понимая, что внешний вид оставляет желать лучшего. Первый выговор за двенадцать лет – когда-нибудь это должно было случиться…

Едва войдя в участок, я узнала у администратора, что начальник уже давно вызвал меня в кабинет. Пунцовая от стыда, я прошла в кабинет человека, которого уважала, как родного отца. Роберт Джонсон был строгим, требовательным, но это был самый крутой полицейский из всех, кого я знала, и я была счастлива работать под его началом.

– Амелия, что случилось? – Спросил он с порога.

Рядом с начальником был ещё один мужчина в форме. Он был капитаном, как и я. На вид лет тридцать-тридцать пять, выше меня, но ненамного, кареглазый шатен в очках и с бородой, он показался вполне приятным внешне. Тем не менее, не хотелось ещё и незнакомцу объяснять причины моего опоздания.

– Я… Простите меня, пожалуйста, мистер Джонсон, у меня действительно веские обстоятельства для опоздания, этого больше не повторится, и…

– Амелия, ты здорова? – Шеф смотрел обеспокоенно, а не с осуждением, – Зная тебя, я понимаю, что причины веские. Ты сможешь работать сегодня?

– Да. Да, конечно, смогу, – Мысль о том, чтобы остаться дома и лелеять своё одиночество вгоняла только в тоску, – Что-то срочное?

– Очень. Обокрали полицейский склад особо опасных магических артефактов. Я долго искал тех, кому могу доверить это дело, потому что в нём явно замешаны свои. В участке ты единственный человек, которому я могу полностью доверять, поэтому в напарники я подобрал тебе боевого мага из числа армейских. Знакомься – Лоуренс Гэнсби.

– Амелия Олдман, – Я представилась и протянула руку, хотя в этом не было нужды.

У меня чуть не потемнело в глазах, когда узнала в напарнике свою первую любовь. Мы были знакомы ещё со времён магической академии.

Глава 2

Не давая разыграться юношеским чувствам, я отвернулась от Лоуренса и в упор посмотрела на начальника:

– Что было украдено?

– Приворотное зелье.

И это были паршивые, невероятно паршивые новости.

Для человека, далёкого от мира магии, этот артефакт может показаться пустяком, но на деле буквально капля приворотного зелья даёт человеку бесконечную власть над другим, и это может касаться не только романтики.

Если добавить в зелье каплю собственной крови, а потом добавить зелье в напиток или еду другого человека, то тот буквально становится твоим рабом, не зависимо ни от пола, ни от возраста. Приворожённый буквально становится готов ради тебя на всё: убить кого-то, убить самого себя, ограбить банк, отдать все собственные деньги… Единственная капля зелья, подмешанная, скажем, в чашку кофе, даёт над человеком безграничную власть, поэтому зелье и хранилось в особо охраняемой секции. С его помощью можно натворить чужими руками очень скверные дела. Вряд ли, скажем, какой-то безответно влюблённый юноша из отдела пошёл на уголовное преступление ради того, чтобы покорить сердце неприступной особы. Игра идёт гораздо более серьёзная.

– Какой объём зелья был украден? – Опять задала вопрос я.

– Флакон на двести миллилитров, – Произнёс шеф, – Хватит на то, чтобы сделать личными рабами группу примерно из сорока-пятидесяти человек.

– Антидот тоже был украден? – Подал голос Лоуренс.

– Нет, антидот не тронули. В общем… – Джонсон начал излагать обстоятельства происшествия.

Преступник, умеющий становиться невидимкой, ночью прошёл в полицейский участок через чёрный ход, открыв его специальным электронным ключом, который есть лишь у немногих служащих. Позже либо тем же, либо другим ключом, он открыл особо охраняемое хранилище, взяв только приворотное зелье. Предположительно, дождался момента, когда охранник, отвечающий за безопасность цифровых данных, касающихся участка, уйдёт выпить кофе, а после с помощью ключа проник и туда, и стёр из компьютерной базы данных упоминание об электронном ключе, чтобы его владельца установить не удалось, не теряя времени на то, чтобы стирать видео с камер наблюдения. После, также будучи невидимым, преступник вышел через чёрный ход. Естественно, отпечатков пальцев невидимка не оставил. Я пришла к тому же выводу, что и мистер Джонсон: в деле замешаны свои.

– Кто в отделе знает обо всех обстоятельствах совершённого преступления? – Спросил Лоуренс.

– Только три человека, и сейчас мы все находимся в моём кабинете. Когда мне поступил звонок о незаконном проникновении в хранилище, я примчался среди ночи. По телефону потребовал, чтобы до моего появления туда никто не входил. После кражи хранилище осматривал только я и остальным подчинённым соврал, что был похищен артефакт, способный метать молнии. Во-первых, потому что даже он менее опасен, чем приворотное зелье, весть о настоящей краже спровоцировала бы ещё больше паники. А, во-вторых, я решил, что так будет легче вычислить кого-то из своих: в разговоре с коллегой человек может случайно проболтаться о том, что знает о преступлении больше, чем остальные.

Я кивнула. Разумно.

– Теперь требования лично к вам. Амелия, у вас с Лоуренсом одинаковый ранг, но руководишь операцией ты, – Я кивнула. Не впервой, – Во-вторых, до окончания расследования вы перебираетесь жить на штаб-квартиру. И, главное: до окончания расследования вы едите и пьёте только то, что продаётся в заводской упаковке. Проверяете целостность тары, сразу потребляете напиток или пищу, что не употребили сразу – выбрасываете. Задача ясна?

Я лишь кивнула, но тут слово взял Лоуренс:

– Распоряжения насчёт еды и напитков мне понятны, но зачем нам переезжать на штаб-квартиру?

– Вы должны быть на связи круглосуточно и круглосуточно присматривать друг за другом, – Произнёс шеф, и у меня чуть сердце не остановилось. Конечно, он не был в курсе нашей подростковой драмы, – Вы ведёте вместе очень серьёзное расследование и будет лучше, если вам не придётся звонить друг другу ночью, а достаточно будет прийти в соседнюю комнату и разбудить напарника. Но, главное, если кто-то из коллег, всё же, случайно опоит кого-то из вас приворотным зельем, другой сразу же заметит странное поведение и доложит мне. Распоряжения ясны?

– Так точно.

– В таком случае сегодня вы оба переезжаете на штаб-квартиру, каждому из вас в мессенджере скину адрес. Дела расследования обсудите там. И, Амелия?

– Да?

– Только ты знаешь, что Лоуренс – боевой маг, служивший на передовой. Для всех остальных он обычный следователь, который перевёлся из другого отдела. А теперь займитесь расследованием и, Бога ради, закончите с этим делом побыстрее!

Каждый из нас был на своей машине. Когда я собрала вещи и приехала в штаб-квартиру, Лоуренс уже был на кухне и пил напиток из жестяной банки. На столе стоял второй такой же, видимо, для меня.

– Не алкоголь и не энергетик, – Сразу пояснил он, – Сладкая газировка. Будешь?

Я кивнула и села напротив, удивлённая такой заботой.

Штаб-квартира была идеально вычищенной, но это было строго функциональное помещение и очень маленькое: ни тепла, ни уюта, ни какой-то самой дурацкой картины на стене – помещение давило ощущением того, что оно не обжитое. Но больше давил взгляд бывшего сокурсника.

Я не узнавала в этом тридцатилетнем мужчине того восемнадцатилетнего пацана, в которого влюбилась однажды. Смутно пыталась вспомнить его смех, искала хоть малейшее сходство с героем моих юношеских грёз… Но даже тёмно-карие глаза смотрели иначе. Я не скажу, что он изменился именно в худшую сторону, но он сильно повзрослел. Я просто искала в его лице черты того мальчика и, хоть убей, не могла их найти. Интересно, узнал ли он меня в принципе? Мы не виделись двенадцать лет, а у меня уже и фамилия другая.

– Обсудим то, что случилось двенадцать лет назад или сразу перейдём к делу? – Угрюмо спросил он, стоило мне сесть за стол.

Буквально на секунду я растерялась.

– А как бы ты хотел возобновить наше знакомство?

– А ты?

Вздохнув, я открыла жестяную банку, сделала глоток и ответила:

– Видимо, без обсуждения личных отношений не обойдётся, так что давай и начнём с их обсуждения.

Мы поступили в магическую академию в четырнадцать, а окончили в восемнадцать. Впервые я увидела Лоуренса на общих занятиях по физкультуре. Он подошёл, заговорил, слово за слово… Короче, уже через месяц я влюбилась в него без памяти.

Он был и умным, и весёлым, и добрым, и симпатичным… В учёбе мы были лучшими на курсе. А ещё всю академию мы были лучшими друзьями.

За ним увивались практически все девчонки, но статус его лучшей подруги закрепился за мной, чем я очень гордилась. Конечно, я ждала большего: настоящего приглашения на свидание вне академии, первого поцелуя, первой интимной близости… Но этого так и не произошло.

Четырнадцатое февраля на выпускном курсе должно было стать самым счастливым днём в моей жизни: на все праздники традиционно устраивались концерты в актовом зале, и за месяц до Дня всех влюблённых учительница очень меня обрадовала – мы с Лоуренсом будем петь дуэтом!

Все репетиции проходили в атмосфере веселья и дружеских подколов. Да, мы оба были дисциплинированы не только в учёбе, но и во внеклассной деятельности, но толика шутки и ребяческих забав не мешала подготовке к концерту. Скорее, даже помогала.

И однажды я твёрдо решила, что после концерта признаюсь в своих чувствах и будь, что будет.

Нас обоих охватил дикий мандраж перед выходом на сцену, но справились мы отлично, во многом, думаю, благодаря поддержке друг друга. На нём был светлый костюм и чёрная рубашка, на мне – золотистое платье с глубоким декольте. Вечерний макияж, высокая причёска, каблуки, украшения… Я считала, что выгляжу великолепно.

– Послушай, – Я нагнала парня после концерта, – Это… это тебе.

Мне не хватило смелости произнести эти слова вслух, поэтому я подарила ему самодельную валентинку, где была написана всего одна фраза: “Я люблю тебя”.

Улыбка медленно сползла с его лица, парень ошарашенно глядел то на меня, то на валентинку.

– Амелия, – Почти прошептал он, – Ну, нет у меня к тебе чувств. Я бездушная сволочь.

И он вылетел из помещения, оставив меня совершенно одну.

– Ты хочешь объяснить что-то сам или чтобы объяснилась я? – Задала я прямой вопрос, но сделала это мягким тоном, – Я могу сказать, что за двенадцать лет мои чувства утихли, я и в браке уже побывала. Поэтому не опасайся моих нелепых признаний, я не полезу к тебе ни в душу, ни в постель. Но мне будет приятно, если с соседом по квартире у меня сложатся дружеские отношения, а не отстранённые.

– “Побывала в браке”? – С недоверием спросил он, – Да у тебя обручальное кольцо на пальце.

Я вздохнула.

– Буквально вчера муж объявил о разводе, а сегодня мне пришло смс-уведомление из официальной инстанции о том, что он подал на развод в одностороннем порядке. Забыла снять кольцо, вылетело из головы.

– Дети?

– Нет. А у тебя? Был женат?

– Был, тоже в разводе. Сыну пять лет, зовут Дерек. На его матери женился по залёту, изначально понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Развелись меньше чем через год после свадьбы. Но сыну уделяю много времени, активно занимаюсь его воспитанием. Бывшая этому только рада.

– Да, славно. Ты молодец.

Я пила газировку, не зная, что ещё сказать. Вдруг слово взял Лоуренс:

– Амелия, когда я называл тебя “лучшей подругой”, это были не пустые слова. Ты правда была дорога мне. А мой отказ… были причины, но я не вижу смысла объяснять их. Не сейчас, не через двенадцать лет. Не проси меня об этом, пожалуйста.

– Так я и не прошу, – Несмотря на колотящееся сердце, я деланно-равнодушно пожала плечами, – Ты не сказал мне никакой грубости, наоборот… Будто взял вину на себя. Не сделал посмешищем перед всей академией. Мне и тогда было не за что тебя винить, и сейчас не за что. Я не прошу что-то объяснять или оправдываться. Может, теперь обсудим расследование?

– Да. И я считаю, что самым удачным ходом в сложившейся ситуации будет что-то типа PR-романа между нами.

Глава 3

Я чуть газировкой не подавилась. Что?!

– Фиктивного и только в стенах участка, разумеется, – Пояснил он. Лоуренс сказал это равнодушным тоном, но моё умение читать людей ясно сигнализировало о том, что он сильно волнуется, – Подумай: сейчас мы вынужденно живём вместе, и рано или поздно об этом станет известно. Мы не имеем права рассказывать, в чём заключается суть “круглосуточного присматривания друг за другом”, как выразился шеф, так что проще простого – влюбились, вот и съехались.

Я кивнула, а Лоуренс продолжал:

– Но главное даже не это. Конечно, для всех нас наибольшую угрозу представляет тот вариант, что после кражи кто-то совершит преступление чужими руками, но, подумай: изначально приворотное зелье было изобретено именно как любовное. Вид такой счастливой парочки со вспыхнувшими юношескими чувствами обязательно всколыхнёт сердце кого-то из коллег, если человек решился на кражу зелья, чтобы решить дела любовные. Да и так будет проще объяснить лично моё появление в отделе. Почему перевёлся? Да влюбился, вот и перевёлся!