Глаза тьмы

Григоревский Егор

Глаза тьмы

Вступление

Сознание медленно всплывало из глубин сна, вынося на поверхность сладкое и тягучее утро, словно мёд, стекающий с ложки. Последние лучи солнца, едва пробивавшиеся сквозь полупрозрачную штору, рисовали на стене золотистые узоры, в которых медленно танцевали пылинки. В комнате царила такая уютная, густая тишина, что вставать с кровати казалось почти преступлением.

Где-то за окном едва слышно перекликались птицы, да изредка доносился отдалённый шум мусоровоза – единственные напоминания о существовании другого, бодрствующего мира. Воздух в спальне был прохладен и свеж, пах слегка пылью, чистым бельём и едва уловимым, давно выветрившимся ароматом вчерашнего чая с чабрецом. Простыни, шелковистые и прохладные, приятно холодили кожу, а тяжёлое одеяло мягко укутывало, создавая идеальный кокон. Тело, расслабленное и вялое, цеплялось за последние клочки сна, не желая отпускать их в угоду дневной суете.

Каждая мысль в голове была ленивой и обрывочной, словно пух одуванчика. Но долго нежиться в этом блаженном оцепенении не вышло – пришлось подниматься, и это ощущение было горьким и резким, как отрыв от липкой, но такой манящей паутины безмятежности. Я медленно встал, и холодный паркет отозвался лёгким ознобом в босых ступнях. Щелчок выключателя прозвучал неожиданно громко в этой тишине, и лампа, вздохнув, разлила по комнате тёплый, жёлтый свет. Он не просто осветил пространство – он прогнал саму тень сна, вытеснив её из углов, заставив пылинки в его луче снова закружиться в новом, дневном танце. Заправляя кровать, я действовал на автомате, свернув одеяло и взбив подушки в ритуале, отточенном до бессознательного совершенства. Рука сама потянулась к телефону на тумбочке, и холодный гаджет стал первым грубым напоминанием о реальности, которая ждала за дверью спальни.

На кухне царил свой, особенный порядок. Лучи солнца, которые здесь были ярче, ложились на столешницу ровными прямоугольниками, выхватывая из полумрака крошки на столе и каплю засохшего варенья. В холодильнике, с его глухим ворчанием, нашлось всё необходимое для простого завтрака: яйца, хлеб, пачка масла. Шипение яичницы на раскалённой сковороде стало первым по-настоящему дневным звуком, его поддержал горьковатый, но такой бодрящий аромат свежезаваренного чая. Эти запахи – поджаренного масла, хлебной корочки и душистого чая – медленно заполнили кухню, вытесняя ночную прохладу и создавая новый, съедобный уют. Я устроился на диване возле телевизора, и даже не стал его включать. Тишина была предпочтительнее. Я неспешно завтракал, чувствуя, как тепло чая разливается по телу, и в голове, ещё лениво, начали выстраиваться планы на день: доделать отчёт, заехать в магазин. Всё казалось обыденным, спокойным и… правильным. Таким, каким оно должно быть.

Глава 1. Ночь среди дня

После завтрака, помыв тарелку и оставив её сушиться на решётке, я вернулся в комнату, собираясь немного отдохнуть перед тем, как взяться за дела. Но едва я переступил порог, как меня охватило смутное, почти физическое ощущение неправильности. Комната встретила меня не просто тишиной, а гнетущей, плотной немотой. Воздух казался тяжелее. И мрак – неестественный, глубокий, не тот уютный полумрак, что был с утра, а густой и бархатный, будто кто-то вылил в комнату чернил. Сердце сделало тревожный толчок где-то в горле. Я подошёл к окну, и пальцы нащупали шнур жалюзи. С лёгким шелестом пластины раздвинулись.

И сердце ухнуло вниз, проваливаясь в ледяную пустоту.

Снаружи была тьма. Не просто пасмурно или дождливо – это была настоящая, беспросветная ночь. Густая, вязкая, бездонная. В ней не было ни одного знакомого ориентира – ни огней соседнего дома, ни тусклого света фонарей на дороге, ни даже бледного лика луны или россыпи звёзд. Только абсолютная, тотальная чернота, поглотившая мир.

– Что за… – выдохнул я, и голос прозвучал чужим и глухим в этой новой тишине.

Инстинктивно я ущипнул себя за запястье, до боли. Резкий, ясный сигнал боли пронзил кожу. Это не сон.

Я лихорадочно схватил телефон с тумбочки. Яркий экран ослепил, и на нем горели цифры: 10:47. Утро. Должно быть яркое, солнечное утро в разгаре. А за окном… Холодная волна поползла от копчика вверх по позвоночнику, и по спине пробежали мурашки. Это было невозможно.

Мозг, отчаянно пытаясь найти логичное объяснение, выдал первую спасительную мысль: генератор. Сетевой сбой. Наверняка просто отключили свет, и темнота за окном – лишь игра воображения, усиленная отсутствием привычного искусственного освещения. Я щёлкнул выключателем настольной лампы. Ничего. Резко, снова и снова. Тишина и мрак оставались незыблемыми. Бесполезно. Охваченный нарастающей паникой, я бросился по дому, влетая в каждую комнату. Кухня, гостиная, ванная… Везде одно и то же. Темнота снаружи и гробовая тишина внутри. Мир за стеклом исчез. Генератор.

Мысль о генераторе стала тем единственным спасательным кругом, за который мой разум цеплялся в нарастающей панике. Конечно! Просто скачок напряжения, отключили свет, а эта жуткая темнота за окном – всего лишь обман восприятия, игра испуганного мозга. Надо лишь завести генератор, и лампочка под потолком снова зальёт кухню тёплым жёлтым светом, развеет этот мрак, вернет всё на круги своя.

Я живу за городом, в частном доме, который сам когда-то выбирал именно за это отчуждение от мира. Городская суета, пыль, фабричные трубы и бесконечный, оглушающий шум всегда вызывали во мне глухое раздражение. Здесь же, вдали от всего, воздух был чище, пах хвоей и мокрой землёй после дождя. Время текло медленнее, растягиваясь, как карамель. Даже до ближайшего магазина – всего двадцать неспешных минут на машине. По пути, на заправке, я обычно брал бензин для лужайко-косилки и, время от времени, пару канистр про запас, «на чёрный день». Сейчас это ирония казалась мне злой и горькой.

Но сейчас это было спокойствие, эта зыбкая иллюзия уединения, обернулась против меня. Тишина за стенами была уже не благословенной, а враждебной. Воздух не свежим, а леденящим.

Я взял с полки в прихожей тяжёлый тактический фонарь – массивный, с прорезиненным корпусом. Его холодный вес в руке немного успокаивал. Щелчок кнопки – и мощный, сконцентрированный луч, словно световой меч, вонзился в темноту коридора, ведущего в подвал. Дверь скрипнула на петлях, открывая провал в ещё более густой мрак.

Воздух в подвале висел неподвижный, спёртый и густой. Он пах старыми камнями, сырой землёй, сладковатым запахом машинного масла и ржавчины, въевшейся в металл. Пыль, поднятая моими шагами, закружилась в луче фонаря, словно мириады крошечных призраков. И в центре этого царства забвения стоял он – генератор. Мой железный спаситель.

Я поднёс луч к его корпусу. Блеснула капля конденсата на бензобаке. Я потянул за стартовый трос. Механизм ответил мне знакомым, глухим железным скрежетом, сухим и пустым кашлем. Но внутри ничего не заурчало, не ожило. Сердце упало. Я потянул сильнее, снова и снова, пока рука не заболела. Бесполезно.

Внутри его бензобака было пусто. Совершенно пусто. Я потряс его, услышав лишь одинокий плеск на дне. Взгляд метнулся к стоящим у стены синим канистрам. Я схватил первую – на удивление лёгкую. Открутил крышку, заглянул внутрь – сухо. Вторая, третья… Все они оказались пустыми, выпитыми до дна неведомой рукой. Вернее, моей собственной беспечностью.

«Когда я в последний раз пополнял запасы?..» – в голове пронёсся вихрь из дней, недель, месяцев.

Я не мог вспомнить. Откладывал на потом, успокаивая себя: «Вот как-нибудь на следующей неделе». Следующая неделя так и не наступила. Теперь я стоял в кромешной тьме, в полной тишине, с мёртвым генератором и пустыми канистрами, и осознание собственной глупости жгло изнутри сильнее, чем могло бы любое пламя.

Сидеть сложа руки, в ожидании, что свет волшебным образом включится сам, я не собирался. Это было бы началом конца. Действие, любое действие, было единственным лекарством от охватывавшего меня парализующего ужаса.

Я поднялся наверх, ключи от машины звякнули в кулаке, словно погремушка скелета. Я ещё раз проверил фонарь, пощёлкал выключателем, убеждаясь в его исправности, в этой хлипкой ниточке жизни, которую он олицетворял. Затем, глубоко вздохнув, я открыл входную дверь.

Глава 2. Кто-то живой

Снаружи пахло так, будто мир вымер. Ни запаха травы, ни влаги, ни жизни. Только холодный, безжизненный воздух.

Я шагнул в эту тьму, навстречу неизвестности, оставив за спиной призрачный уют своего дома. Ответы были там, снаружи. Мне нужно было добраться до заправки. Дорога.

Дверь машины захлопнулась с глухим, слишком громким стуком, который тут же поглотила всё та же давящая тишина. Я нажал кнопку замков, и механизм щёлкнул, отгораживая меня от внешнего мира тонким слоем стекла и металла. На мгновение я просто сидел, прислушиваясь к ровному урчанию двигателя. Этот привычный, скучный звук был сейчас самой сладкой музыкой. Он был голосом нормальности, последним клочком старой жизни.

Я включил фары. Два ярких конуса света врезались в тьму, но не смогли её пронзить. Они освещали лишь небольшой участок асфальта перед капотом, а дальше свет будто упирался в чёрную, бархатную стену. Я глубоко вздохнул и тронулся с места.

Покидать двор было страшно. Здесь всё было знакомо: контур гаража, ветка старой яблони, почтовый ящик. Но как только я выехал на трассу, меня охватило чувство, близкое к панике.

Дорога была пуста, но не безжизненна. Это было кладбище машин. Они стояли по обочинам, а некоторые – прямо в середине полос, застывшие в последнем, отчаянном манёвре. В свете фар их кузова поблёскивали, словно хитиновые панцири огромных мёртвых насекомых. «Костяки зверей» – промелькнуло в голове. Но самое жуткое было в другом. Из-под капотов некоторых из них поднимался дым. Тонкий, едва заметный парок, а где-то и густой, чёрный дым. Он стелился по асфальту, медленно и зловеще, будто это были не машины, а живые существа, истекающие дымом из свежих, смертельных ран. Эта картина сломала последние остатки логики в моей голове. Откуда дым? Почему он всё ещё идёт, если всё произошло, судя по всему, мгновенно?

И вдруг – аварийка. Впереди, метров за сто, мигал ровный, жёлтый свет. Одинокая машина, посредине дороги, гораздо новее остальных «скелетов». Мигающие огоньки были единственным движением в этом застывшем мире, кроме моего автомобиля. Они казались сигналом, криком о помощи.

Сердце заколотилось с новой силой. Я притормозил, остановился в паре десятков метров. Взял фонарь дрожащей рукой и направил луч в сторону машины.

– Эй! Есть кто живой? – мой крик прозвучал глухо и одиноко, его тут же поглотила немая пустота.

Ни ответа, ни движения. Луч скользнул по стёклам – они были чистыми, внутри никого. Я медленно обошёл автомобиль, освещая салон, багажник, землю вокруг. Пусто. Как будто водитель просто испарился, успев лишь нажать кнопку «аварийки». Эта мысль была леденящей.

Я достал телефон. На экране, ярком и таком знакомом, по-прежнему горело время – 11:03. И жирная, предательская надпись: «Нет сети». Не «поиск сети», не одна палочка, а полное, абсолютное её отсутствие. Сердце сжалось в комок ледяного страха.

И в этот момент, сквозь стекла и шум мотора, до меня донёсся звук. Негромкий, но отчётливый. Шелест. Кто-то пробирался через сухую листву в придорожных кустах. Кто-то есть живой.

Я резко, почти инстинктивно, обернулся, направив фонарь туда. Мощный луч выхватил из тьмы колючие ветки, жухлую траву, ствол сосны. Ничего. Ни души. Но я почувствовал – нет, мне показалось, я узнал – что там кто-то есть. Кто-то наблюдает. Это ощущение чужих глаз, упёршихся в меня из темноты, было невыносимым.

Адреналин резко ударил в виски. Я не стал больше ничего выяснять. Я поспешил к машине, вбежал в салон, с силой захлопнул дверь и нажал на газ. Колёса с визгом заскользили по асфальту. В зеркале заднего вида мигающие огни аварийки быстро уменьшались, растворяясь в чёрном провале, из которого я только что сбежал.

Глава 3. Заправка

Я мчался по трассе, давя на газ, будто пытаясь убежать не просто от пустоты, а от самого ощущения тех невидимых глаз в кустах. В голове стучала одна мысль: «Бензин. Нужно просто добраться до заправки, залить канистры, вернуться, завести генератор… и всё вернётся на круги своя». Это был новый спасительный круг, за который я цеплялся с отчаянием утопающего.

Вскоре в свете фар возник знакомый поворот и силуэты топливных колонок. Но ещё до того, как я свернул, меня пронзило ледяное предчувствие. Над заправкой не висело привычное оранжевое зарево. Света не было нигде.

Я заехал на пустую, мёртвую площадку. Мои фары выхватили из тьмы пустые пространства под навесами, запылённые стёкла магазина, в котором царила кромешная тьма. Ни фур, ни легковушек. Ничего. Часы на приборной панели показывали 11:52. В это время здесь всегда кипела жизнь: дальнобойщики, семьи, путешественники… Теперь – тишина могилы.

Я заглушил двигатель. И эта тишина, вновь обрушившаяся на меня, была оглушительной. Я вышел из машины, оставив дверь приоткрытой, чтобы не терять слабый свет салонного плафона. В руке я сжал фонарь, как оружие. Его луч дрожал, выписывая на асфальте нервные круги.

Я подошёл к ближайшей колонке. Табло было тёмным. Ткнул кнопку – ничего. Дёрнул пистолет – из него не упало ни капли. Всё было мертво. Отчаяние начало подступать комом к горлу.

И вдруг – гул. Низкий, нарастающий, идущий откуда-то со стороны города. Я присел за свой автомобиль, сердце заколотилось. Из темноты медленно выполз, громыхая гусеницами, танк. Он проехал по трассе, не снижая скорости, его башня была развёрнута в сторону города. Он не остановился, не обратил на заправку ни малейшего внимания. Он просто был частью этого кошмара, его неуклюжим призраком. И он уползал прочь, оставляя меня в полном одиночестве.

Я сидел в машине, руки дрожали. Ответ был очевиден: нужно ехать в город. Там должны быть люди, военные… ответы.

Глава 4. Первое появление

Я завёл двигатель и уже собирался трогаться, как вдруг краем глаза заметил движение у здания магазина. Что-то мелькнуло в темноте. Я резко повернул голову и направил туда фары.

Ничего.

«Показалось», – подумал я, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

Я снова посмотрел вперёд, на выезд. И в этот момент в боковое стекло со стороны пассажира что-то стукнуло. Тихо, но отчётливо. Я вздрогнул и повернулся.

За стеклом, в сантиметрах от моего лица, порхало Оно.

Существо ростом с подростка, чёрное, словно вырезанное из самого сердца этой ночи. Оно не отражало свет, а поглощало его. Его спина была выгнута дугой, и позвоночник выпирал наружу белыми, заострёнными шипами, напоминая ржавый гребень. Ног не было – нижняя часть тела терялась в клубящейся тени, словно оно парило в воздухе. Но были руки – четыре тонких, костлявых щупальца, слишком длинных для его тела, которые медленно скреблись по стеклу, издавая противный, царапающий звук, как ноготь по металлу.

Оно издавало хриплое, тянущееся шипение, похожее на шипение раскалённого угля, опущенного в воду. От его тела исходил лёгкий дымок, будто оно тлело изнутри.

Я остолбенел, не в силах пошевелиться, глядя в безликую тень, где должно было быть лицо. Одна из его лап резко дёрнулась и с силой ударила по стеклу. Стекло звонко звякнуло, и на нём появилась паутина трещин.

Оно пыталось пробиться внутрь. Инстинкт самосохранения на секунду пересилил паралич. Я рванул рычаг коробки передач и с силой вдавил педаль газа в пол. Колёса взвыли, машина рванула вперёд. Существо, застигнутое врасплох этим резким движением, сорвалось с двери и осталось позади. Я смотрел в зеркало заднего вида. Оно не побежало за мной. Оно просто стояло на том же месте, её неподобная фигура медленно растворялась в темноте, как чернильная капля в воде. Оно не преследовало. Оно… ждало? И тут до меня дошла простая, ужасающая истина, которую мне только что продемонстрировали. Пока я двигался – я был в безопасности. Стоило мне остановиться – я стал мишенью. А тусклый свет фар… он его не убивал, но, кажется, причинял дискомфорт, заставлял отступать. Правила игры были ясны и просты, как смертный приговор. Оставаться на месте, гасить свет – смерть. Я мчался в сторону города, сжимая руль до побеления костяшек, с новой, животной ясностью понимая: бензин и генератор теперь были не главной целью. Главной целью было выжить. И для этого нельзя было останавливаться. Никогда.

Почему же он остался? Почему не было ни единого следа? Я кричал, звал его, но лишь эхо отвечало мне в гробовой тишине. Это место было ловушкой.

«Что здесь, мать твою, творится?» – прошептал я, отступая.

Глава 5. Город-призрак

Въезд в город лежал через длинный, железобетонный мост. Он висел над чёрной бездной реки, и его очертания казались хрупкими в этой всепоглощающей тьме. Я снизил скорость до минимума. Мост был заставлен брошенными машинами, образующими мрачный лабиринт. Из-под капотов многих из них всё так же поднимался дым – этот немой свидетель необъяснимого насилия над реальностью. Сам мост пострадал: кое-где ограждения были снесены, а на проезжей части зияли трещины, сквозь которые была видна неподвижная, чёрная вода внизу. Я ехал, затаив дыхание, надеясь, что конструкции хватит, и мы не рухнем в эту чёрную бездну.

Наконец, колёса с глухим стуком перекатились с бетона на асфальт города. Я остановился у первого попавшегося дома, прижавшись к тротуару. Двигатель я не глушил – его ровное урчание было единственным звуком, нарушавшим мёртвую тишину, и моим главным спасением. Я взял фонарь, на ощупь проверил запасные батарейки в кармане и, после секундного раздумья, вытащил из бардачка пневматический пистолет. Хлипкое утешение, но лучше, чем ничего.

Я вышел и начал осматриваться. Мои шаги гулко отдавались в каменных джунглях. Я ходил по главным дорогам, заглядывал в тёмные закоулки, светил в распахнутые подъезды, где ветер гонял по полу осколки стекла и обрывки бумаг. Повсюду были лишь дымящиеся автомобили-призраки и абсолютно безлюдные пространства. Я замер и прислушался, пытаясь уловить хоть какой-то звук – шорох, голос, шаги. Но ничего. Даже сверчки, эти вечные спутники летней ночи, замолчали. Их не было. Будто сама природа умерла, оставив после себя лишь вакуум.

В отчаянии я решил спуститься в метро. Там должны были быть аварийные генераторы, люди, порядок. Но и здесь меня ждало разочарование. Вестибюль поглотила тьма, из туннелей тянуло ледяным, затхлым воздухом. Эта подземка была не убежищем, а огромной могилой, и я не посмел в неё спуститься.

Пока я шёл, я вглядывался в окна домов. В сотнях, тысячах тёмных прямоугольников не горел ни один огонёк. Ни свечи, ни фонарика. Это было необъяснимо. Даже при полном блэкауте люди ищут свет. Если бы они были живы, они бы его нашли. Эта мысль леденила душу сильнее самой темноты. Я был один. Один в городе-миллионнике. И эта мысль становилась невыносимой.

Глава 6. Встреча и исчезновение

И вдруг – движение. Возле сквера с голыми деревьями и покосившимися лавочками бродила фигура. Человек! В его руке мерцал фонарик. Сердце заколотилось в груди, сжимаясь в комок дикой надежды. Я хотел крикнуть, но боялся спугнуть. Вместо этого я ускорил шаг, но он, будто почувствовав моё присутствие, резко обернулся, посмотрел в сторону тёмного переулка и скрылся в нём.

Я побежал за ним. Он был первым живым человеком! Я не мог его упустить.

Из переулка внезапно хлынул свет. Я замер, щурясь. На свету появился тот самый мужчина. Пожилой, в грязной, потрёпанной одежде, с длинной, спутанной бородой. Он бормотал что-то себе под нос, но постепенно его слова стали громче и чётче.

– …нельзя, слышите, нельзя тушить свет! – его голос был хриплым и полным отчаяния. Он смотрел в пустоту, обращаясь к воображаемой толпе. – Фонари, свечи, что угодно… но свет! В темноте… в темноте ОНО есть… Оно ждёт! Оно всегда ждёт!

Он говорил это с такой искренней верой, что по моей спине пробежали мурашки. Внезапно он оборвал свою речь, метнулся за угол ближайшего дома – и через секунду пространство разорвал короткий, пронзительный, полный абсолютного ужаса крик. Он оборвался так же внезапно, как и начался.

– Эй! – закричал я, в ужасе подбегая к тому месту. – Что там? Вы живы?

В ответ – тишина. Я заглянул за угол, готовый к худшему.

Узкий тупик, образованный стенами трёх домов. Ничего. Ни тела, ни борьбы. Только на асфальте темнело большое, почти чёрное пятно крови. И посреди него лежал потухший фонарь. Я поднял его – он был тяжёлым, холодным, и кнопка не реагировала. Батарея села. Почему же он остался? Почему не было ни единого следа? Я кричал, звал его, но лишь эхо отвечало мне в гробовой тишине. Это место было ловушкой.

«Что здесь, мать твою, творится?» – прошептал я, отступая.

Сердце выстукивало панический ритм. Здесь было небезопасно. Я почти бегом бросился к своей машине, единственному островку относительной безопасности. Ехать к Дамиру. Она разбирается в мистике, она что-то поймёт. Я судорожно достал телефон – «Нет сети». Заряд батареи медленно таял. Эта вещь стала бесполезным куском пластика и стекла. Теперь можно было надеяться только на себя.

Я шёл, освещая фонарём каждый угол, каждый подъезд, вглядываясь в тени в поисках маньяка, монстра, чего угодно. И вот, в нескольких десятках метров, показался силуэт моей машины. Чтобы лучше осмотреть пространство вокруг неё, я посветил в большую панорамную витрину магазина, поймав в ней отражение. И затем, медленно, перевел луч на свою машину. И замер.

Возле капота, в свете моего фонаря, стояло Оно.

Существо, которое, казалось, было вырезано из самой сути этой аномальной ночи. Оно поглощало свет, не отражая его, представляя собой идеальную чёрную дыру в форме худого подростка. Его спина была всё также выгнута дугой, и из неё торчали острые, костяные шипы, напоминающие ржавый гребень. Нижняя часть тела терялась в клубящейся тени, словно оно не стояло, а парило в воздухе. Но руки… Четыре несоразмерно длинных, тонких, как у паука, конечности, медленно шевелились, ощупывая металл капота.

Оно издавало тихое, хриплое шипение, похожее на звук раскалённого металла, опущенного в воду. От него исходил лёгкий, едва заметный дымок, и казалось, что воздух вокруг него становится гуще и холоднее.

Оно ещё не знало, что я его вижу. Оно было здесь. Тот, кто погубил город. И теперь он был рядом со мной.

Секунда замешательства сменилась леденящим ужасом. Я рванулся к машине, влетел в салон и с силой захлопнул дверь, щёлкая замком. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь в ушах оглушительным стуком.

Существо исчезло. Будто его и не было. Но я-то знал. Оно было здесь. Оно трогало мою машину.

Я сидел, прижавшись к рулю, и пытался отдышаться. Мой взгляд упал на приборную панель. Лампочка-чекер двигателя горела зловещим красным светом. Я повернул ключ зажигания, пытаясь завестись. В ответ – лишь сухой, беспомощный щелчок стартера. Мотор был мёртв.

И тут все кусочки пазла сложились в единую, ужасающую картину.

Эта тварь… она не просто ждёт в темноте. Она разумна. Она что-то делала с моей машиной, пока я её искал. Она знала, что машина – это способ передвигаться, оставаться в свете и в движении. И она обездвижила меня.

Мысли неслись вихрем, холодные и отчётливые. Если Оно нападает только в темноте, и при этом эта тварь достаточно умна, чтобы выводить из строя технику… то у меня действительно большие проблемы. И не только у меня. У всего города, у всех, кто ещё остался в живых. Без транспорта мы все становимся лёгкой добычей. Я не смогу доехать до Дамира. Не смогу вернуться домой. А до него – пешком часа два, если не больше.

Я посмотрел на свой фонарь. Его луч уже казался не таким ярким, каким был ещё полчаса назад. Батарея садилась. А с ней таяли и мои шансы.

Оставаться в машине – верная гибель. Рано или поздно она найдёт способ добраться до меня, или же фонарь просто сядет, и тьма поглотит меня здесь, в этой металлической ловушке.

Вариантов почти не было. Только один, отчаянный и рискованный.

Идти до Дамира. Пешком. Час пути. Если заряда фонаря хватит…

Я глубоко вздохнул, собрал волю в кулак и открыл дверь. Я не стал идти по главной улице – слишком открыто, я буду как на ладони. Лучше через узкие переулки, в сторону моста. Дамир жил на другом берегу.

Я шагнул в темноту, сжимая в потной ладони фонарь. И пока я шёл, в голове крутился один и тот же вопрос, на который не было ответа: «Откуда они взялись? Сколько их? И как вообще можно бороться с тем, кто мыслит?»

Я шёл через десятки домов, проклиная каждую потерянную секунду, прокладывая в голове самый быстрый маршрут к дому напарника. Мысли путались: «Только бы он был дома. Только бы у него был свет. Только бы не опоздать».