Мотылёк

Макс Да Винич

Мотылёк

ГЛАВА I. Я и Оно

«Большинство людей в действительности не хотят свободы, потому что она предполагает ответственность, а

ответственность большинство людей страшит».

Зигмунд Фрейд

1

Густая, непроглядная тьма окружала встревоженного мальчика, робко стоящего под высоким фонарём, словно ожидая спасения в свете, исходящего от него. Темнота медленно обступала его, и казалось, небольшой светлый участок, в котором он находился, становился еще меньше. Но мальчик понимал, что бояться следует не саму темноту, неустанно ползущую в его сторону, а то, что она в себе скрывает. Что-то ужасное, что-то безжалостное, и стоит только сделать шаг и ступить в эту тьму, как оно набросится на тебя и разорвет в клочья. Мальчик испытывал на себе пристальное внимание множества глаз и изо всех сил старался держаться как можно ближе к фонарю, веря в его защиту и спасение.

Примкнув к фонарному столбу, напуганный ребёнок заметил на нём довольно крупного, невозмутимо подрагивающего длинными усиками, серого мотылька. Он был неподвижен, и казалось, что он спит, лишь изредка и лениво покачивая пятнистыми бледными крылышками. Его не тревожило присутствие маленького мальчика и совсем не смущал любопытный детский взгляд. Мальчик же так изумился своей новой компании, так увлекся этим удивительным существом, рассматривая многочисленные ворсинки на его пухлом тельце, что на мгновение забыл про черную бездну, простирающуюся вокруг.

Гулкое, зловещее дыхание, раздавшееся где-то за спиной, разом вернуло на миг покинувший его страх. Мальчик в ужасе обернулся, спугнув мотылька. Тот упорхнул, оставив мальчика наедине с чем-то, что грозило ему вечным кошмаром, преследующим повсюду. Стало трудно дышать и двигаться. Страх парализовал всё тело и сделался липким, словно паутина. Что-то приближалось и хотело его забрать. Оно шипело и скрежетало зубами. Казалось у него сотни глаз, пронзающих душу, и сотни рук, сгребающих все на своем пути к себе в логово. Хорошо тому мотыльку, что взлетел к фонарю. Там, в свете огня, ему ничто не грозит. Но фонарь так высоко – простому человеку его не достать. Имелись бы крылья, и он устремился бы к свету, туда, где ни один враг не смог бы до него дотянуться. Так же, как и он сейчас не может дотянуться до покачивающегося в вышине, дарующего надежду, манящего фонаря. Оно приблизилось. Оно совсем рядом…

2

– Проснись, проснись!

Придя в сознание, мальчик еще некоторое время оставался в постели, прокручивая в мыслях только что увиденный им кошмар. Он был безмерно счастлив тому, что наконец проснулся.

– Ты в порядке? – Раздался рядом заботливый Голос.

Мальчик сел в кровати и протер глаза, стряхивая с себя остатки сна.

– Да, я в порядке. – Ответил он, обращаясь к невидимому собеседнику. – Просто сон…

Совсем недавно он начал видеть сны. Но когда он пытался их вспомнить, вся картина рассеивалась и исчезала в недрах памяти, оставляя лишь далекие, размытые образы вроде горящего пламени или зеркальных стен. Зеркала мальчик не любил, он всегда старался обходить их стороной, потому что боялся увидеть в них что-то, что могло его огорчить. Своё отражение он воспринимал болезненно и избегал встречи с ним. Поэтому никаких зеркал в доме не было. Понемногу мальчик даже стал забывать, как он выглядит. Да и имени своего он не помнил, и если кто-нибудь вдруг спрашивал, как его зовут, то он всегда отвечал: – Я, просто Я. – И его это вполне устраивало.

Мальчик, или как он себя называл – «Я», жил дома один, если, конечно, не считать тот Голос, который иногда разговаривал с ним. Ни мужской и ни женский, этот Голос звучал словно у него в голове, но настолько отчетливо, что казался отдельным человеком. А может, это и был человек, правда Я никогда его не видел. И все же он понимал, кому принадлежал этот голос. Сам Дом общался с ним.

– Не думай о снах, это ночная привилегия. Наслаждайся новым днем. – Заключил Голос. – Завтрак уже на столе, умывайся и садись за стол.

– Хорошо. – Вздохнул Я и стал одеваться.

Никогда мальчик не представлял свою жизнь за стенами этого Дома. Он был его крепостью, защищающей от опасностей внешнего мира. Неизвестно, что могло с ним произойти, выйди он во двор и отойди далеко. Внутри же он чувствовал себя в полной безопасности. Ни один злоумышленник не смог бы к нему пробраться, так как окна в Доме отсутствовали, кроме одной маленькой круглой форточки на чердаке, а входная дверь была заперта на ключ, который находился в потаенном месте, где именно, Я даже и не помнил. Дома его всегда окружали уют и покой, а если нужно было с кем-то поговорить, Голос всегда внимательно выслушивал его и во всем поддерживал. Не было никакой необходимости покидать своё убежище – внутри всегда имелось всё необходимое, стоило только чего-то захотеть. Это была не жизнь, а мечта.

Но последнее время эту мечту стали омрачать странные, порой даже очень пугающие сны.

– Ты сегодня задумчивый, – заметил Голос.

И правда, за столом Я не проронил ни слова, хотя обычно за завтраком он с воодушевлением рассказывал, чем бы ему хотелось заняться днем. В этот раз он поел молча и даже немного сконфузился, когда Голос нарушил тишину.

– Дорогой, если тебя что-то беспокоит, ты можешь со мной поделиться. Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя. Что-то случилось?

После недолгих колебаний, Я заговорил:

– Эти сны… – неуверенно начал он, – повторяются каждую ночь.

– Что ж, расскажи их мне.

Я задумался, пытаясь вспомнить содержание тех загадочных сновидений.

– Я помню лишь небольшие отрывки. Например, комнату, охваченную огнем; как я бегу по длинному горящему коридору и держу что-то в руках. Что-то… – Я запнулся, – что-то важное, но я не могу вспомнить что это.

Голос внимательно слушал, терпеливо ожидая продолжения рассказа.

– Помню другую комнату. Она была усеяна цветами, и они, кажется, разговаривали. Не помню, что они говорили, но от их слово было как-то не по себе. Они словно смеялись над кем-то.

Голос по-прежнему молчал, учтиво стараясь не прерывать мальчика без надобности.

– Третья комната была полностью изо льда, – по его лицу пробежала тень озабоченности, словно именно этот момент представлял для него наибольшую важность, – а в полу, прямо посреди комнаты, зияла прорубь, и я понимал, что мне нужно нырнуть в неё, но я не мог.

Он прервался. На мгновение повисла тишина, и мальчик с волнением в голосе продолжил:

– Но один сон я помню очень хорошо. Тот самый кошмар, который я видел сегодня ночью.

И Я рассказал в подробностях всё, что испытал, находясь под тем высоким фонарем, в окружении бесконечной, всепоглощающей тьмы. И о мотыльке, что упорхнул от него, когда из темноты вдруг показались длинные руки огромного и омерзительного паука.

3

По прошествии многих ночей, Я стал запоминать незначительные детали, посещавших его сновидений. Но он все равно не мог уяснить смысл этих снов, и это его угнетало. Он сделался задумчивым, временами раздражительным и угрюмым. Даже когда Голос рассказывал ему очередную увлекательную историю, собственно им сочиненную, дабы развлечь ребёнка, Я слушал вполуха, размышляя в этот момент о чем-то постороннем. Однажды Дом даже преобразил для него комнату, окрасив стены в другой цвет, на что Я, к счастью, обрадовался и долгое время любовался причудливыми цветами, коими были исписаны стены этого дома. Но вскоре он снова сделался несчастным, и его уже не радовали эти цветы, что еще недавно были пестрыми и яркими, а теперь истрепались и потеряли своё великолепие, так как не стало более тех зачарованных глаз, что любовались ими когда-то.

На другой раз Дом предложил игру, чем смог на время отвлечь мальчика от тяжелых мыслей. Когда Голос объяснил правила игры, Я с большим удовольствием приступил к действию. Ему нужно было выбрать любое место в Доме и спрятаться там, дожидаясь пока Голос не отыщет его, произнеся при этом громко – «нашел». Я оказался довольно искусным игроком и не раз проявлял смекалку. Он находил такие не очевидные места, куда Дом и не собирался изначально заглядывать. Больше всего мальчику нравилось прятаться на чердаке, среди множества разбросанных там вещей. Я с восторгом наблюдал из своего укрытия, как сами по себе открывались двери шкафов, куда по мнению искавшего, мог забраться мальчик; как двигались предметы, как спадали на пол простыни, укрывавшие под собой всякий ненужный хлам. И наконец когда Голос произносил долгожданное «нашел», мальчик по-настоящему ликовал. Многие дни проводили они за игрой, пока однажды Я не забрел в одну комнату, находившуюся в подвале дома. Еще только спускаясь по ступенькам вниз, Я уже усомнился в своем выборе, но Голос уже досчитывал до десяти, и времени на поиски другого места не оставалось. В легком смятении мальчик спустился вниз и неуверенно побрел по темному проходу к массивной двери, запертой на засов. Сверху Голос окончил счет и радостно объявил о том, что идет его искать. Я отпер тяжелую дверь и заглянул в проем. Комната была окутана мраком, и веяло из неё затхлостью и спертым духом.

Мальчик тихонько вошел внутрь, и заслонив за собой дверь, притаился. Ему было неуютно находиться в этом помещении, раньше он никогда сюда не спускался. У него участилось дыхание, то ли от волнения, что его сейчас найдут, то ли от ощущения дискомфорта, вызванного этим местом, – слишком темно было в этой комнате, и тревожно тихо. Я стал вглядываться в темноту в надежде рассмотреть хоть что-нибудь, но не добившись результата, предпочел всё-таки включить свет и простер руки, пытаясь на ощупь отыскать выключатель. И чем дольше он искал, тем сильнее нарастала тревога. В какой-то момент им начала овладевать паника. Я уже пожалел, что вошел в эту комнату и принял было решение покинуть её, пока не запутался головой в свисающих с потолка нитях. Они спадали на лицо, застилали глаза и цеплялись за пальцы. Нити были настолько невесомы, что пару раз мальчик просто хватался за воздух, пытаясь освободиться. И когда в дальнем углу комнаты послышалось движение, сопровождаемое тяжелым дыханием, Я к своему ужасу осознал, что все это время он был здесь не один, что в глубине этой черной комнаты обитает Оно, существо из его кошмара.

Я оцепенел от страха, мысли спутались как паутина на его лице, а распахнутые в ужасе глаза устремились в темноту, в которой постепенно начали проявляться очертания приближающегося отвратительного чудовища.

– Нашел…

Словно громом окатил и вырвал из оцепенения раздавшийся возглас существа.

– Нашел, – восторжествовал Голос

Наотмашь отворилась тяжелая дверь, и мальчик стремглав бросился бежать, по пути сбрасывая с себя остатки паутины.

4

Когда Я был совсем еще ребенком, он увидел маленького паучка, ползущего по стене его комнаты, и до того испугался, что зарылся в одеяло и заплакал. В слезах он умолял Дом выгнать этого паука, и Дом запер его в подвале.

Шло время, Я взрослел, а живущий в темной комнате паук стал постепенно забываться. И вот, достиг он того возраста, когда в каждом ребенке начинает что-то меняться; меняются мысли, чувства, словно заработали совсем другие механизмы, находившиеся изначально в выключенном состоянии. Вовсю кипит работа, винтики крутятся и шумят, не давая покоя уставшей голове. Даже ночью работа не прекращается, воплощается в различные образы, чтобы даже во сне донести до ребенка всю необходимую информацию.

Выбравшись из черной комнаты, мальчик вскарабкался на чердак и заперся в шкафу, где просидел весь оставшийся день. Голос звал его, но тот не выходил. В какой-то момент Я задремал, и ему снова приснился кошмар, где мотылёк улетает к недосягаемому фонарю, оставляя бедного мальчика наедине с чудовищем, тянущим к нему свои длинные крючковатые лапы. Проснулся мальчик уже затемно, и Голос нежно убаюкивал его, обещая только светлые и радостные сны. С тех пор Я поклялся никогда больше не спускаться в подвал и не заходить в ту злополучную комнату. Но клятва была нарушена…

После той ужасной встречи в чёрной комнате прошло немало дней, а может, недель или даже лет. Мальчик никогда не следил за временем и предпочитал жить одним днем. Он не вспоминал прошлое и не задумывался о будущем. Все шло своим чередом, время то замедлялось, то бежало с такой скоростью, что становилось практически незаметным. Но жизнь казалась мальчику вечной и неизменной. Я всегда оставался маленьким мальчиком, сколько бы лет ни пролетело.

Сны прекратились и кошмары больше не беспокоили. О том, что в подвале живет чудовищный паук, Я старался не думать, но от случая к случаю, проходя мимо уходящей вниз лестницы и поглядывая на темный проход, мальчик поёживался, невзирая на неоднократные заверения Дома защитить его во что бы то ни стало.

В доме не осталось ни места, где Я ни прятался от вездесущего Голоса. Игра в прятки порядком наскучила мальчику и он подыскал себе новое увлечение. Все больше времени он стал проводить на чердаке. Копаясь от скуки в хламе, разбросанном по полу, и праздно разглядывая различные безделушки, он наткнулся на разноцветные карандаши, лежавшие в небольшой картонной коробке. Там же он обнаружил и чистые бумажные листы. Не раздумывая, он смахнул со стола, что стоял у стены под маленьким окошком, ненужное барахло и принялся за работу. Я исчеркал с дюжину листов, изображая на них разные предметы, находившиеся в поле зрения: шкаф, в котором он когда-то просидел весь день, прячась от жуткого паука, игрушечных солдатиков со сломанным оружием и выцветшей от старости краской, торшер на длинной ножке. Любая вещь, что попадалась ему на глаза, старательно переносилась на бумагу. Я мог заниматься этим часами напролёт, пропуская обед или ужин, но в эти моменты Я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Тогда-то он и увидел Её в первый раз.

Затрудняясь подобрать объект для своего нового произведения искусства, мальчик решил выглянуть в окошко, чтобы найти что-нибудь подходящее извне. Там, внизу, на деревянной скамейке, в свете вечернего фонаря, сидела девочка с необыкновенным личиком. В её лице не было чего-то особенного, но оно будто излучало теплоту своих удивительных, чистых глаз. Она читала какую-то книжку, и почувствовав, что за ней наблюдают, отняла взгляд от книги и поглядела на Я. Смущенный и обескураженный, мальчик рывком опустился на стул, не заметив её милой невинной улыбки. Мальчик так и не решился более посмотреть в окно, боясь снова встретиться с ней взглядом. Но он хотел, даже желал, снова увидеть её лицо. И он попытался изобразить это личико на бумаге, но как он ни старался, ему не удавалось передать то тепло, что исходило от её глаз. Раздосадованный, он вскочил с места и аккуратно, чтобы его не заметили, выглянул в окошко, но скамейка была пуста. Обессиленный и разочарованный, Я разорвал неудавшийся портрет, а карандаши разбросал по столу.

Перед сном он снова припомнил её лицо, мысленно очертив её нежный и светлый образ, и сладко заснул.

5

Не проходило и дня, чтобы Я не думал о Ней. Он засыпал и просыпался с мыслями о той девочке и мечтал снова встретиться с ней. Тогда он поселился на чердаке, где неустанно высматривал её из окна, не отводя взгляд от той самой скамьи. Но незнакомка так и не появлялась.

– Отчего ты так уверен, что она придёт сюда? – Спросил как-то Голос. – Скорее всего она не из этих мест и живет где-то очень далеко. Может, не стоит тебе подолгу стоять у окна? К тому же ты можешь простудиться.

Но Я нисколько не сомневался. Он чувствовал, что она где-то рядом, что она приходит, когда он занят своими повседневными делами и не может наблюдать её. Думая так, мальчик не оставлял надежды снова увидеть эти очаровательные и лучезарные глаза. И каково же было его счастье, когда в один прекрасный день она всё-таки явилась и расположилась на маленькой скамейке с неразлучной книгой в руках. Столько волнения и трепета он испытал в эти минуты, тайно наблюдая за ней из окна. Девчушка не обращала на него внимания, но он был этому даже рад. Каждый миг казался вечностью, а весь мир вокруг сосредоточился лишь на Ней. Когда лучи уходящего солнца коснулись земли и тени протянули свои хищные лапы, девочка закрыла книгу, невозмутимо поднялась со скамьи и направилась прочь. Но ещё не успев повернуть за угол, она внезапно обернулась и поглядела на Я. Её лицо украшала ласковая улыбка. От неожиданности ошеломленный мальчик даже забыл как дышать. Он ощутил, как сердце бешено застучало и будто увеличилось в размере, заполняя собой всё пространство в груди. И только когда она скрылась из виду, он выдохнул, а взволнованное сердце понемногу успокоилось.

Все последующие дни его мысли были заняты только Ей. Как бы Я ни хотел освободить голову, воспоминания накатывали по новой, рождая в нем противоречивые желания: полностью раствориться в благоговейном ожидании новой встречи или наглухо затворить окно и больше никогда в него не заглядывать. Было что-то тревожное во всем этом, будто появление этой незнакомки предзнаменовало большие изменения в жизни Я. К тому же он не знал, как вести себя с ней, о чем говорить и как реагировать, чтобы она не подумала о нем невесть что. Для мальчика все эти чувства были в новинку, и он решил поделиться ими с Голосом. На что Голос ответил заботой и пониманием, что как раз было необходимо смятенному ребенку.

В конце концов желание, так глубоко поселившееся в его сердце, взяло верх, и Я решил нарушить свое одиночество и пригласить незнакомку в Дом. Когда мальчик оповестил его об этом, Голос дома настороженно спросил:

– Уверен ли ты в своем решении? Может стоит все еще раз хорошенько обдумать? Мы не знаем о ней ничего. А что если она не так безобидна, как кажется? Что если ей то и нужно, чтобы войти внутрь и как-то навредить тебе? А может, она и вовсе не одна, и за ней следят другие. И как только ты откроешь ей дверь, они выбегут из укрытия и нападут на нас. Мой долг защищать тебя от опасностей, таящихся снаружи. Но я не могу заставить тебя делать что-то против твоей воли. Именно поэтому я, как твой самый близкий друг, советую тебе еще раз всё обдумать, оценить все риски и принять правильное решение.

Я растерялся, и тень сомнения упала на его разгоряченное сердце и затуманенный разум.

– Вижу твои колебания. Это нормально. Не переживай, мой милый мальчик, я уверен ты и сам понимаешь, как важно нам быть осторожными в этом злом мире, где повсюду царит опасность и снуют ужасные монстры.

Гигантский паук мгновенно возник в сознании мальчика, и пришлось приложить усилия, чтобы сбросить с себя наваждение. Но незнакомка никаким видом не походила на то чудовище, что таилось в подвале. Она производила совсем противоположное впечатление, несмотря на убедительные доводы Голоса. Я понимал всю опасность своего решения, но Я также понимал, что был прав, решив довериться чувствам, вызванными этой судьбоносной встречей.

Голос, словно прочитав его мысли, спокойно добавил:

– Даже при всем твоем желании, милое дитя, ты не сможешь отворить дверь без ключа. Ведь он пропал, и ты не знаешь где он.

Эти слова, словно ледяной поток, остудили и развеяли спутанные мысли мальчика. Действительно, он никак не сможет пригласить Её в дом, не имея при себе ключа от двери. Может, и правда, стоит оставить эту затею?

Раздираемый сомнениями, Я поднялся наверх и высунулся из окошка, вдыхая свежий воздух злого внешнего мира, и где-то в глубине души сознавая, что ключ от двери непременно должен быть найден.

6

Первая попытка отыскать утерянный ключ оказалась безуспешной, в сущности из-за малого усердия, приложенного мальчиком. Я вроде и старался найти пропажу, но с долей сомнения и даже робостью. Он поверхностно прошелся по видимым объектам, не заглядывая в труднодоступные места.

Но ночью ему не было покоя. Сон не шел, и Я то и дело намеревался подняться с кровати и пойти на поиски, но было как-то неловко перед Домом. Что скажет Голос, если мальчик вдруг посреди ночи станет шарить по углам, открывать-закрывать ящики и шуметь? И Я решил, что ночь все-таки не время для поисков. Но днем ночное наваждение куда-то исчезло, и мальчик отложил это дело на потом – на день, неделю, на месяц. Бессонные ночи стали для него обыденностью, а дни – скучной формальностью. От одной только мысли о незнакомке его одолевала тоска. Тоска о беззаботном времени, когда кроме Голоса он никого не знал; когда не нужно было заботиться о чем-то, кроме того, чтоб найти себе развлечение на день. Теперь же, с появлением Её, прежняя жизнь, казалось, начинает попросту растворяться, а на замену ей приходит жизнь новая, но не обязательно лучшая.

Вид из маленького окошка на чердаке навевал меланхолию в душе юного Я. Пасмурное, почти белое небо проливало на землю свои слезы, и мальчику подумалось, что его глаза тоже небо, раз они полны влаги и роняют на пол соленые капельки воды. Его словно манило к окну, и он, подчиняясь этой навеянной мелодии, приблизился к стеклу. Его взгляд машинально упал на скамейку, на которой так любила сидеть незнакомка. Пустая скамейка вымокла от дождя, но не это заставило сердце мальчика биться сильнее. Под ней, в луже воды, обложкой вверх лежала книга. Её книга. Я рывком открыл окно и высунул голову. Незнакомки нигде не было видно. Тогда Я нырнул обратно и спустился на первый этаж. Подбежав к двери, выходящей на улицу, он замешкался и медленно потянулся к ручке.

– Что ты делаешь? – Раздалось у него за спиной.

Я уловил тревогу в Голосе.

– Я… я, э-э… мне нужно… – Мальчик коснулся ручки двери и дернул вниз, та не поддалась. Он задумчиво провел пальцами по замочной скважине.

– Дверь заперта, ты не сможешь выйти. Ты забыл? – Уже спокойнее ответил Голос.

– Она оставила там свою книгу. Я хотел ее вернуть.

– О ком ты говоришь?

Я обернулся и с изумлением посмотрел в пустоту пред собой. Казалось, что Дом не понимает о чем речь. И это после того, как мальчик столько рассказывал ему обо всем, что так мучило и терзало его. О незнакомке и чувствах связанных с ней.

– Ах да, конечно. О ком же ещё ты можешь говорить? Ты сам не свой в последнее время, мой милый мальчик. Прошу тебя, присядь, успокойся и расскажи, что случилось?

Я рассказал ему, что видел за окном, что книга лежала на земле и что ему срочно нужно было бежать на помощь. Но после этих слов новая волна беспокойства накатила на бедного мальчика. Книга могла лежать там уже давно.

– В любом случае, ты ничем не сможешь ей помочь. Постарайся не думать об этом. Она вернется и заберет книгу, вот увидишь. Не переживай, дорогой мальчик. Что я могу сделать для тебя? Хочешь я приготовлю ужин или…

– Я не голоден, – тихо произнес он и направился наверх. – Я хочу побыть один.

– Если тебе что-то понадобится, только скажи.

Но все, что нужно было взволнованному мальчику, это чтобы Она явилась как можно скорее.

Весь оставшийся вечер он не сводил глаз со скамьи. Дождь уже прекратился, и в очищенном, освеженном воздухе звенела тревожная тишина. Решив, что ночью она точно не появится, Я отправился спать. Но на следующий день за книгой никто не вернулся, и на последующий тоже. Я чувствовал неладное. С ней что-то случилось, и ей наверняка нужна помощь. Этот злой мир опасен для всех, кто в нем находится. Но как ей помочь? Что нужно делать?

Я отстранился от окна и принялся ворошить хлам, разбросанный по всему чердаку. Он надеялся, что ключ находится именно здесь. В стороны беспорядочно летели ненужное тряпье и сломанные игрушки. Громко ударился об пол отброшенный табурет без двух ножек. Я импульсивно разбрасывал старый хлам, еще сильнее засоряя при этом чердак. Он пребывал в таком исступлении, что даже Голос не мог до него достучаться. Я перерыл весь второй этаж и, не найдя там ключа, принялся за первый. Но и там ключа не обнаружилось. Обыскав уборную и кухню и не достигнув цели, мальчик вернулся к окну и со стоном в душе устремил свой печальный взгляд на брошенную книгу. – Где же ты? – задал он немой вопрос и обессиленный уселся за стол, где когда-то рисовал. Там же он заметил разбросанные клочки бумаги – портрет, который он разорвал. Ярко, словно солнечный свет, проявились в памяти ее глаза, теплые и ясные. Глаза, которые Я, возможно, никогда больше не увидит, которые он не смог запечатлеть на рисунке, глаза, которые не опустятся в книгу, так безнадежно оставленную на земле. Его веки сомкнулись, и он медленно опустил голову на стол, подложив под нее руки.

Огонь. Он повсюду. Нужно бежать. Бежать, не оглядываясь. Огонь летит следом, у него есть крылья. Он настигает. Не оглядываться. Не выпустить из рук…

Цветы. Они повсюду. Они говорят… Нет, они смеются. Над кем они смеются? Они смотрят. Они все видят. Отражаются в зеркалах и от этого их становится еще больше. Их глаза везде. И смех, смех, смех…

Лёд. Он повсюду. Холодно. Одиноко. Нельзя стоять, нужно двигаться. Двигаться, плыть на дно, иначе не согреться. Нужен свет, нужно тепло…