Сборник рассказов. Истории лесных жителей

Стефания Ласточкина

Сборник рассказов. Истории лесных жителей

Глава 1 Дедушка Ценатис Гудерман

Дорогой читатель, не важно, сколько тебе лет, как тебя зовут, где ты находишься или чем занимаешься. Эти истории созданы для тебя, чтобы каждый мог открыть для себя что-то особенное. Будь то уютная атмосфера, глубокий смысл или просто вечер, наполненный удовольствием, – в этих страницах каждый найдет что-то своё.

Погрузитесь в таинственную лесную чащу, где дедушка Гудерман варит свой волшебный суп, способный исцелять души и даровать чудеса. Следуйте за озорными белками, мудрыми медведями которые откроют вам свои секреты и научат ценить природу.

Каждая чашка чая и тарелка супа в этом сборнике подарят вам незабываемые мгновения радости и вдохновения. Почувствуйте тепло и уют лесного очага, насладитесь ароматным дымом костра и услышьте шепот ветра в кронах деревьев.

Я с нетерпением жду, когда ты погрузишься в мои рассказы, и надеюсь, что они принесут тебе радость и вдохновение. Поэтому, не тратя времени на долгие вступления, я приглашаю тебя в этот мир слов и эмоций..

Волшебный суп дедушки Гудермана

В самом сердце густого леса, где редко ступает нога человека, стоит небольшой домик. Говорят, что в этом домике живёт дедушка-волшебник. Никто точно не знает, как он сюда попал и какие чудеса творит, но местные жители рассказывают удивительные истории о его волшебных способностях.

Дедушка-волшебник ведёт уединённый образ жизни, редко выходя из своего домика. Он заботится о природе и животных, которые обитают в лесу. Говорят, что он может общаться с растениями и животными, а также обладает знаниями о целебных свойствах трав и растений.

Дедушку-волшебника зовут Ценатис Гудерман. Он великий волшебник в летах, чья мудрость и сила приходят с богатым опытом. Его спокойная и сдержанная натура отражает внутреннюю силу и уравновешенность. Внешне он выглядит неприхотливо: сосредоточенные глаза, скрытые под бровями, и легкая морщина на лице говорят о прожитых годах и многочисленных испытаниях, которые он преодолел.

Гудерман обитает в уединённой деревянной хижине, спрятанной среди зелёных дубов и пышных лиственных деревьев леса. Его дом – это маленькое уютное гнёздышко, наполненное ароматами трав, свечением волшебных светильников и таинственными книгами, лежащими на полках.

В тихие вечера он любит варить особый суп – волшебный. Синие и золотые искры вспыхивают в его кастрюле, раскрывая секреты древних заклятий и зелий. Этот суп не только насыщает тело, но и наполняет сердце добротой и магической силой, делая каждого, кто его пробует, чуть счастливее и чуть мудрее.

В один из дней по своему любимому обычаю дедуля, собрав все ингредиенты для деликатеса и поставив старый чугунный горшочек на огонь, мысленно представлял, как будет лакомиться своим любимым угощеньем. Но в этот раз что-то было не так.

То вспомнит про важную просьбу – он должен был приготовить зелье для помощи добрым лесным существам. Тогда он, поспешив в свою мастерскую, забыл о супе, тот едва не выкипел. То внезапно прибежали лесные друзья с рассказами или проблемами, и дедушка, вместо трапезы, помогал им решать их заботы, забывая о лакомстве.

И так весь день то одно, то другое. Уже вечером, несмотря на чувство голода, суп есть расхотелось.

Ценатис заварил чай, взял книгу и кусок хлеба. Он испек его еще днем к супу вприкуску, на удивление, хлеб был еще теплым. Гудерман расположился в своём любимом кресле из массива дуба, которое он собрал сам. Кресло было довольно старым, но очень удобным, с мягкой обивкой на сиденье, поверх которого, для пущей мягкости, лежала подушка. На душе было тоскливо. Причины этой тоски были несущественными и значимыми одновременно. Гудерман то отмахивался от них, то снова окунался в уныние. Дело было даже не в супе, скорее совсем не в нем. Он был толи последней каплей, толи внешней оболочкой той тоски что лежала на сердце.

Но, даже находясь в стенаниях, он знал – чудесный суп, пусть и не всегда, всё равно согревал его сердце в моменты спокойствия, напоминая о том, что даже в рутинной беготне и заботах есть место тёплому уединению.

P.s. Каждому человеку нужно свой «волшебный суп» эдакий островок безопасности.

Глава 2 Хильдегарда Фон Фейербах

Хильдегарда Фон Фейербах. Так звали одну очень занимательную даму.

В самом сердце старого леса, где солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, словно золотистые монетки, стоял домик. Его крыша поросла мхом, а с резного крыльца доносился сладкий аромат выпечки. Здесь жила Хильдегарда фон Фейербах.

Лес и его обитатели относился к ней с почтением, подобающим её возрасту и статусу. Говорили, что фамилия «Фон Фейербах» когда-то гремела в столичных салонах, она была одной из богатейших женщин в городе (и не только в городе), но те времена канули в Лету, как осенние листья в лесном ручье.

Нет, проблем с денежными ресурсами она не имела. Сменились приоритеты. Теперь её основным богатством были тишина, старинный странноватый фарфоровый сервиз с крошечными незабудками и целая поляна ландышей, что пряталась на опушке.

Ландыши были не просто цветами. Они были её часовыми, её памятью, её тихой радостью. Каждое утро Хильдегарда в своем простом, но особенным в этой простоте платье выходила к ним с маленькой леечкой. Её руки, покрытые паутинкой морщин. Они касались хрупких стебельков с нежностью, с какой когда-то касались материнские руки дитя.

«Они понимают язык тишины», – думала она, поправляя седую прядь волос.

После ухода за цветами наступал чайный час – время покоя и размышлений. Стол у окна, скатерть с вышитыми фиалками, фарфоровая чашка и маленький заварник с чаем из лесных трав – мяты и смородины, собранных ею самой. Пар поднимался над чашкой, растворяясь в теплом воздухе, а Хильдегарда, наслаждаясь ароматным напитком, любовалась пейзажем за окном. Её мысли уносили её в прошлое.

Она вспоминала большой городской дом, встречи, где её называли «блестящей Хильди», и молодого офицера с глазами цвета грозового неба. Их роман начался с букетика ландышей.

«Ты так нежна, как этот ландыш» – сказал он тогда.

Их история могла бы быть такой… Если бы не война. Она забрала его. Но Хильдегарда не позволила забрать память. Она уехала в лес, отстроила домик, и привезла с собой тот самый засохший букетик и семена. А из семян выросли первые ландыши на опушке. Теперь же их были десятки.

С каждой весной поляна ландышей разрасталась, и Хильдегарда замечала, что ее память делает что-то похожее. Вместо одной острой боли прорастали десятки светлых воспоминаний: его смех, взгляд серых добрых глаз, звук его шагов, глупость сказанной однажды шутки.

Спустя годы боль притупилась и перешла в мягкую обволакивающую печаль, от которой не уйти не убежать лишь научится с ней жить испытывать радость, счастье и другое эмоции и чувства с оглядкой на нее. Иногда, кажется, что ее нет, но стоить только задуматься она напоминает о себе. Она как обволакивающий туманный кокон, как мертвый груз что волочится рядом. От нее не избавится не стереть не отрезать.

Она не любила говорить о своих чувствах переживаниях поэтому никто не знал почему же «блестящая Хильди» покинула город. Ходили слухи приятные и не очень. Кто-то говорил, что она нашла свое маленькое и тихое счастье, а кто-то мол она познала истину, злые языки как обычно трепали всякую чушь, даже не стоящую упоминания.

Слухи, что она «познала истину», в чем-то были правы, но истина эта оказалась проще и мудрее. Она заключалась не в отречении, а в осознанном выборе. Иногда, впрочем, она нарушала свое уединение. Раз в сезон она ехала в город —но не для балов. Прошли годы. Шепот и пересуды в городе давно стихли, сменившись новыми сплетнями о других личностях. А в лесу время текло иным, медленным ручьем. Однажды, разбирая старый сундук, Хильдегарда нашла свое бальное платье, и странное дело – оно не вызвало в ней ни боли, ни горечи. Лишь тихую улыбку благодарности за ту, прежнюю Хильди, которая подарила ей ту, единственную, любовь.

Хильдегарда жила в гармонии с природой, наслаждаясь каждым мгновением. Её домик стал местом, где всегда царили уют и покой. И хотя её сердце иногда тосковало по прошлому, она находила утешение в настоящем. Однажды осознала, что тишина леса – это не отсутствие звуков, а полнота гармонии. А ее ландыши – это не памятник погибшей любви, а доказательство той, что вечна. И в этом знании заключалась ее главная, тихая победа.

Глава 3 Семейство белок

Маленький бельчонок жил в маленьком дупле.

Маленький бельчонок по имени Тимофей

Считал, что его уютный, привычный предел

Превратился в источник суеты и затей.

«Устал я от гама, от гула, от свиста,

Хочу я узнать, как молчанье звучит!

Найду я приют, где царит тишина чиста,

Где шорох листвы ни единый звук не смутит!»

«Бельчонок, который искал тишину»

Маленький бельчонок жил в маленьком дупле. Маленький бельчонок считал, что его дупло – самое шумное место на свете.

С утра до вечера его окружали звуки: за стеной усердно стучал дятел, сверху доносились вечные споры семейства соек, а по утрам дрозд-учитель ставил голос так громко, что по стволу пробегала дрожь. Бельчонок мечтал о тишине. О такой, чтобы слышно было, как растет трава и как шепчутся между собой солнечные зайчики.

И вот, собрав в щёчки ореховый запас, так называемый провиант, он отправился на её поиски.

Первым он нашел каменную тишину. По логике зверенка это место должно было подойти. Огромный валун лежал на опушке, холодный и безмолвный. Тимофей прижался к нему лапкой и замер. Но вскоре он услышал… глухой, размеренный гул земли под камнем и неторопливую беседу червячков в корнях. Это была не та тишина.

Тогда его привлекла тишина грибной полянки. Воздух там был густой и неподвижный. Бельчонок уселся на мох и задержал дыхание. И тут его уши уловили едва слышное шебаршение – это росли грибы, расправляя шляпки, и шуршали лапки паучка, ткущего паутину, мишка полевка тихо кралась к своей норке. Это тоже была не тишина.

Разочарованный, бельчонок забрался на самую высокую сосну, где ветер гулял вольно. «Вот она!» – подумал он. Но ветер не молчал. Он свистел в иголках сложную мелодию, пересказывая новости с далёких полей и гор.

Усталый и печальный, зверек вернулся к своему дуплу. Дятел уже закончил работу, сойки улетели на ночлег, а дрозд пел вечернюю песню – негромкую, убаюкивающую.

Бельчонок залез в своё дупло, свернулся калачиком и наконец-то услышал её.

Тишина оказалась не отсутствием звуков. Она была уютным одеялом, которое укрывало сверчков, начинавших свой стон, и шорох листьев, и мерное дыхание засыпающего леса. Она была наполненной и живой. И самое главное – она всегда была с ним. Нужно было просто перестать её искать и начать слушать.