Когда запирают дверь

Тудасюдакл

Когда запирают дверь

Раздрай начинается

Кильдранус, конечно, узнал довольно рано, чем занимается вся его семья. Совсем неблагородным с точки зрения большинства людей, живших в стране Кизобальден, делом. Но именно потому, что другого примера у него не было, он и стал… тем, кем стал. Вот только в последнее время… что-то явно шло не так, как обычно. У Кильдрануса, как сравнительно малоопытного и ещё непосвящённого во все тайны высшего звена, не было точных сведений, а были – только ощущения.

И вот теперь эти ощущения переросли в полноценную реальность. Аккурат во время обеда в трактире, к нему подошёл Ушастый, и улыбнулся всеми своими пятнадцатью зубами, оставшимися после двух каторг, после чего, без представления и приветствий, сразу начал объяснять, в чём дело.

– Холодный Невод будет ждать тебя на главной площади сразу после заката. Хочет, чтобы ты с кем-то разобрался, но ничего не говорит толком…

Естественно, от таких приглашений не отказываются. Тем более что не просто отказываться смертельно опасно, но и… есть шанс «сделать карьеру»!

С главной площади сразу ушли, не стали «светиться», хотя бы потому, что в городе вообще было не принято долго оставаться там, если встречались с кем: увидели друг друга, поприветствовали и сразу пошли куда надо. Вот только путь Кильдрануса, конечно, теперь лежал не домой или в какое-то ещё обычное место, а на поросший редким лесом пустырь на окраине города. Там, на поваленном ветром дереве, и беседовали….

Холодный Невод начал немного издалека.

– У нас тут мненьице появилось, что Волдырь плохо вожжи держит, не туда повозку направляет, и вообще нюх потерял. Зазнался, да и что-то слишком долго живёт, вообще.

У Кильдрануса появилось двойственное чувство: с одной стороны, впечатляющий шанс присоединиться к новой восходящей силе, с другой… что же, конкретно, готовится, и какое его место во всём этом будет. Тем не менее, он сразу заявил:

– Я согласен!

Холодный Невод поморщился:

– Дослушай сначала до конца. С Волдырём Мокрый Жгут разберётся. Тебе другое задание дадено…

Собственно, Кильдранус и не сомневался почти, что «досрочную отставку самого главного» в их среде поручат кому-то поопытнее. Поэтому просто молча выслушал само поручение.

– Сначала-то мы решили кое-кому со стороны дело поручить, чтобы себя вперёд не выпячивать, если что не так пойдёт. К одной огневичке, подающей надежды, по имени Альдиза… – Холодный Невод ухмыльнулся. – Но она отказалась. Отказалась помогать нам.

Начинающий мафиозо понимающе кивнул и собрался было уже прощаться, но тут собеседник остановил его:

– Решили так, что её должна будет казнить стража. За «запрещённый обряд №22».

Кильдранус был крайне изумлён.

– И как её заставить… кого-то выбросить из нашего мира?

– Всё уже придумано. Понимаешь ведь, у нас всякие принадлежности водятся хитрые, амулеты и прочее…

– Но… она же поймёт!

– Когда поймёт, уже поздно будет. Ты вотрёшься к ней в доверие. Зря, что ли, тебя учат за общие деньги в том же университете, и держат пока внешне почти чистеньким? Спровоцируешь как-нибудь стычку с кем-нибудь, желательно с какой-нибудь другой девицей. Ну и подменишь перед этим кое-что.

Кильдранус мгновенно сообразил, в чём дело. У каждого мага на случай мелкого конфликта есть штука, настроенная на мелкую же сиюминутную пакость. Пятна противного цвета на лице создать, иллюзию бараньих рогов у недруга наложить и всякое в таком роде. Совершенно не опасно, просто для выплеска эмоций. Даже самый захудалый мажонок легко снимет с себя такое через пару минут… а если даже ты не колдуешь сам вообще, просто обратись к любому другому ближайшему чародею – тот без проблем поможет, и платы за это брать не принято даже.

И вот теперь в нужный момент вместо «обижающего» амулета должен оказаться в руке этой… Альдизы – заряженный на «обряд №22». И она, не подозревая ничего, совершит то, что кончается на виселице без вариантов.

А Холодный Невод, он сам, Кильдранус, и все остальные, «как бы не причём».

Круто!

«Подходить» к Альдизе пришлось долго и старательно. Изображая обычные романтические взаимоотношения, чтобы всё выглядело естественно. А то случайное регулярное появление постороннего, то есть пусть и такого же студента, но с другого факультета, в её компании, было бы подозрительно. Следователи начали бы копать, возможно, и тогда бы могли сразу докопаться. А так – взятки гладки: «простите, но я совершенно посторонний во всём этом деле».

Другие мафиозо не торопили Кильдрануса, даже одобрили его план и похвалили за предусмотрительность. К тому же как раз время требовалось для уточнения и проработки иных деталей, чтобы максимально точно всё сконструировать.

Спустя месяц исполнитель уже знал, что у Альдизы есть «пунктик»: она среди всех своих платьев особенно ценит одно, в бело-зелёную полоску – потому что с ним связывает самые лучшие свои воспоминания и успехи. И до того ценит, что готова буквально драться с тем, кто на это платье пятно бы посадил. Осталось выбрать, кто это «сделает». И – раздобыть ещё толкающий амулет. Безобидная, в, общем, штука. Такую даже свободно продают всем желающим, потому что годится разве что для розыгрышей среди детей. Ну а запланированное им как раз и является розыгрышем. Осталось только дождаться удобного момента. Можно (и даже нужно) теперь постоянно крутиться возле Альдизы, чтобы вовремя сработать.

Наконец, определилась и кандидатура. Как оказалось, Альдиза на дух не переносила светло-русых. Бывает же у людей вот такое, что у них по необъяснимой им самим даже причине заводится антипатия к какой-либо черте внешности у других. Соответственно, столкновение Альдизы с рыжей девушкой будет смотреться вдвойне органично. И потому наилучшим образом подходила учившаяся на том же курсе, но по другой специальности студентка – Милдана. Конечно, были и ещё девушки с такими волосами, но у Милданы было для Кильдрануса и мафии в целом преимущество. Она была сиротой из приюта, и поэтому некому было бы особо за неё вступиться и настаивать на усиленном расследовании, если бы даже и были какие зацепки оставлены заметные…

Спустя четыре месяца после начала «мафиозной операции».

Милдана в совершенно обычном расположении духа шагала по улице. Она шла на торжественный банкет по случаю 240-летия университета. Туда пригласили всех учащихся, потому что событие того заслуживало. Празднество проходило на открытом воздухе – во всём городе было не сыскать помещения, которое вместило бы и две трети собравшихся тут.

Собственно, у самой Милданы всё было хорошо, даже можно сказать, прекрасно. Впереди открывались широкие перспективы, и при её достижениях и усердии в учёбе успешное окончание четвёртого курса обучения агрономии не вызывало ни у кого сомнений.

С чего вдруг, спросите, такой странный выбор профессии в том мире? Ничего не странный. Хотя девушка и была талантливым магом воды, но, как и все волшебники, должна была овладевать ещё и «обычным» мастерством каким-нибудь. Во-первых, это «просто полезно и всяко может пригодиться, а дар нужно развивать в семье и в самостоятельных упражнениях», таково было распространённое мнение. Во-вторых, наиболее осторожные и дальновидные маги даже прямо наставляли своих детей: «мало ли что случится, вдруг волшебство пропадёт, то ли у тебя лично, то ли вообще – что тогда делать будешь»…

Та же Альдиза, к примеру, обучалась сразу на «сборный курс»: несколько профессий, в которых могло потребоваться управление огнём, фактически, «упаковка» нескольких средних профессиональных образований в одно высшее. Это было и «управление строительными работами» (чтобы, например, вовремя проконтролировать на глубочайшем уровне правильность разогрева битума или гудрона), и «основы лесного хозяйства» (идёт такой маг и сразу считывает при ежедневном обходе «это дерево может легко загореться, а это нет»), и заодно поварское дело…

Кильдранус не был магом, от него и требовалось только активировать уже готовый амулет – на это вообще любой способен. Сам же он по приказу вышестоящих чинов мафии учился на морское дело, чтобы проникнуть в порт (портовые должности для преступников, понятное дело, золотое дно).

Когда Милдана пришла на праздник, Альдиза с Кильдранусом уже были там. Коварный мститель мастерски маскировался, выдавая свой постоянный контроль обстановки в ожидании намеченного «орудия возмездия» за банальный интерес ко всему происходящему. Впрочем, пока не пришли самые значимые и высокопоставленные гости, собравшиеся разбились на кучки, обсуждавшие каждая своё, и никто бы ничего всё равно не мог заподозрить.

Кильдранус учёл ещё два момента, игравших очень важную роль в его плане. Во-первых, после окончания «торжественной части» по традиции всем должны были специально приглашённые официанты преподнести куски тортов – одариваемые же, по той же традиции, должны были в это время стоять. Во-вторых, сразу после того, как всё сладкое будет съедено, начнутся танцы – и Альдизу (непревзойдённую, заметим, в этом искусстве на всём факультете) – заранее назначили первооткрывательницей бала.

… Всё прошло просто идеально. Кильдранусу ришлось только ухитриться под разными предлогами подойти вместе с Альдизой в нужное место, когда разносили торт. И – незаметно активировав свой амулет – заставить Милдану сделать непроизвольное движение, после которого кусок изгваздал драгоценное альдизино платье в преддверии самого торжественного для неё события. Да, ещё перед этим один из подручных мафии, «опытнейший» карманник подменил Альдизе безобидный амулет на заряженный под «обряд №22». Кульминация неотвратимо приближалась…

И вот развязка наступила. Кильдранус, точно выбрав момент и грамотно встав, активирует собственный амулет рядом с официантом, создавая эффект «случайного толчка». Милдана рефлекторно делает шаг, задевает поднос.Милдана непроизвольно толкает официанта, и кусок торта шлёпается на Альдизу. Та, буквально на автомате, хватает «щадящий» амулет из кармана и применяет его к обидчице. Но, вместо ожидаемого появления безобразных пятен на лице, «нарушительница спокойствия» исчезает, буквально растаивает в воздухе. Альдиза оказалась в ещё большем шоке и вообще не понимала, как такое произошло.

Поскольку вокруг из-за важности события присутствовало достаточно много опытных магов, а да и охрана была организована, виновницу задержали сразу. Улика неоспорима и освидетельствована мгновенно. Кильдранус сразу же разыгрывает сцену с патетическим обвинением Альдизы: «Как я мог тебе верить? Ты такая дрянь, что решилась на подобное! И т.д.». Спустя неделю «преступницу» приговаривают саму к применению «обряда 22». Судья так и говорит: «тем, кто вышвыривает других людей в никуда, самим только в подобной пустоте и место».

Так как тщательное расследование, конечно, не обнаружило никаких сообщников, то вся тяжесть ответственности пала непосредственно на обвиняемую. Обрушился, как водится, всеобщий гнев и презрение. С Альдизой мы, кстати, ещё встретимся – позже. А пока что посмотрим, что там с Милданой дальше было…

А на ней сработало заклинание «исправления судьбы», вернее, его неудачная, забракованная и отвергнутая всеми, версию. Суть была такова: однажды один энтузиаст от волшебства, пылкий экспериментатор, решил помочь людям, которые хотели бы прервать длительную полосу неудач и несчастий. Он придумал модификацию, которая должна была ускорить действие волшбы во много раз.

И, по иронии той же судьбы, именно изобретатель такого «могучего средства» вскоре стал одним из инициаторов его запрета. По непонятному поначалу капризу природы те, кому пытались помочь… бесследно исчезали. Кто-то через некоторое время, а кто-то и прямо во время обряда, на глазах у изумлённых магов, буквально растворялся в воздухе. Ни обычные, ни волшебные способы больше никогда не позволяли узнать ничего о них и их участи.

Только много позже другие исследователи неопровержимо доказали, что именно так работают фундаментальные законы магии – вместо ускоренной корректировки жизненного пути просто выбрасывают «подопытных» совершенно неведомо куда. Более того, удалось установить – возможных «направлений выброса» – бесконечное множество.

Роковые мгновения – и новая реальность

Жертва ужасного заклятия вдруг ощутила, что всё вокруг потемнело, как в самую тёмную ночь, на мгновение, а потом словно летела какое-то время внутри колодца. Его стенки выглядели прозрачными, но при этом, что за ними, оставалось неясно. Попытки остановиться, за что-то зацепиться – и физически, и магически, ничего не давали. Да и не было ничего подходящего, только совершенно гладкие и ровные стены. Вдруг, в какой то момент, снова исчез свет, а в следующую секунду несчастная споткнулась о корень дерева.

Упала, конечно, и слегка разорвала даже крепкую ткань своего платья. Магесса огляделась и прислушалась – но больше ничего, кроме порядочной шишки на лбу, её, казалось бы, не беспокоило. Попробовала телепортироваться назад по известным координатам – ничего, глухо. Далее Милдана провела известный решительно каждому волшебнику тест на внутренние способности. Всё – на месте, всё – работает. Но только возврат не получается. Она начала перебирать в уме, что могло произойти, и вдруг вспомнила про упоминания того самого жуткого заклинания. После чего около двух часов просто сидела, привалившись спиной к стволу, в полной прострации…

И вот, спустя какое-то время, началось осмысление.

«Я не в открытом море далеко от берега, а на твёрдой земле. Не среди жаркой битвы. Не во льдах или песках пустыни. Вокруг тихо, ясный светлый день. Не так уж всё и ужасно, оказывается».

Осталось только разобраться, где и как воспользоваться своими знаниями и умениями. И поначалу девушке показалось даже, что всё идёт слишком хорошо. Поблизости находились деревянные дома, с явно видневшимися садами и огородами, чуть вдалеке, в лесу, пели птицы. Милдана не придала значения в первые минуты тому, что никто не ходит, не говорит, нет никаких «человеческих» звуков вообще, не дымятся трубы.

Спустя час с небольшим магесса устало и опустошённо сидела на скамье в одном из дворов и размышляла:

«Итак, тут никого нет. Только капли крови кое-где. Нападение было? А где следы сопротивления? Бежали все от неведомой опасности? Тоже не подходит. Тогда вещи берут какие-то хотя. А если опасность была ещё более быстрой? Тогда просто поопрокидывали бы всё в панике, но всё почти в идеальном порядке. Повальная болезнь? Ни одна болезнь не поражает вообще всех, да и где трупы тогда?

Может быть… Нападавшие или жители соседних селений пришли и все тела унесли? Тоже не годится. Как разбойники, так и обычные жители или забрали бы хоть часть вещей, или сами поселились бы хотя бы в некоторых домах.

Всё почти как со мной… только ещё загадочнее и жутчее, учитывая эти следы крови».

Следующие трое суток Милдана обследовала окружающую местность. Она обошла ещё четыре ближайших деревни, несколько раз по 2–3 часа караулила вблизи довольно большой дороги, но так никого и не дождалась. Осмотрела каждый куст, каждый угол буквально. Однако так и не приблизилась ни на полшага к разгадке зловещей тайны. Питалась почти исключительно «дарами поспевших огородов» и немного – тем, что удалось собрать в лесу. Ещё за эти дни девушка починила своё платье, используя найденные нитки и иголки. Ночевала она всегда в тех домах, где придётся. Рассудила так: «если уж местные жители, которые всяко знали, что тут может случиться, лучше, чем я, не смогли защититься в своих жилищах, то какая разница, где я встречу опасность? А так хоть что-то похожее на нормальную жизнь». И под конец третьего дня к ней пришла ещё одна мысль: «А может быть, эта угроза… уже собрала свою жатву и прошла? Но тогда кто я… единственный житель среди пустоты, что ли?».

Солнце, вода, ветер, лес, земля, облака в небе – всё казалось таким обычным, спокойным, повседневным. Но именно эта обычность и усиливала до предела ощущение жути.

И вот в тот самый вечер магесса «дозрела до решения». Сказала себе: «Быть может, не только никого из людей, но и разгадки нет нигде… однако, выйдя в путь, я хотя бы попытаюсь всё узнать. То же самое и с опасностями. Встретить их, какие бы они не были, в дороге – плохо, а вот ждать без движения их на месте – уже позорно и глупо». Двигаться Милдана для начала решила по той же дороге, потому что так хоть к таким же заброшенным деревням, в худшем случае, придёшь. По той же причине нагружаться не стала провизией, решив, что нужное в лесу и в пустых (или всё-таки не пустых) селениях найдёт, а в случае опасности скорость бега может быть важнее, чем сытость…

Но вот позади было четыре дня пути. И – ещё шесть точно таких же совершенно пустых деревень. Со всё той же картиной событий. А под вечер четвёртого дня странница пришла к деревянному мосту, переброшенному через широкую реку. Мост был крепкий, явно совсем недавно поставленный. На нём свободно могли бы разойтись хоть три человека разом. «Неужели теперь только ябуду тут проходить», мелькнула тоскливая мысль.

Дальше довольно быстро дорога разветвилась. Та часть, по которой пошла Милдана, на следующее утро начала сужаться, потом, около полудня, пришлось углубиться в лес – и, наконец, всякая дорога обычная исчезла. На пятый, шестой, седьмой день пути волшебница так и ночевала в лесу. Она решила просто и бесхитростно – раз всё равно неясно, куда и зачем идти, лучше всего просто продолжать путь в уже начатом направлении. Однажды, сидя вечером у костра, подумала вдруг: «а отчего тут нет никаких крепостей… и даже в домах оружия я не видела».

Неожиданная стычк