Книга 1 «Шёпот имени Аэлендра»

Кирилл Евдокимов

Книга 1 "Шёпот имени Аэлендра"

**Посвящение:** *Тем, кто хранит воспоминания, когда весь мир стремится их забыть.*

-–

ПРОЛОГ: КАПЛЯ В ОКЕАНЕ ВРЕМЕНИ

Архивариус Элиан слышал, как плачет время.

Звук доносился не ушами, а костями, самой душой. Это был низкочастотный гул, вибрация, что пронизывала холодные камни Башни Молчания, где он вот уже триста лет составлял «Каталог Угасших Эхо». Он был последним из рода Хранителей Памяти, летописцем миров, что канули в Лету, поглощенные растущей пустотой – Голодом Теней.

Его перо, вырезанное из кости давно вымершей птицы Феникс, скрипело по пергаменту, сделанному из кожи древнего левиафана. Он вносил последнюю запись:

*«Мир-сновидение Зефирия. Продолжительность существования: 45 002 года по всеобщему отсчету. Причина исчезновения: истощение временных потоков. Последнее эхо: шепот имени "Аэлендра"».*

Элиан отложил перо. Шепот имени… Он слышал его и раньше. В обугленных свитках павшей империи К'тарр, в песнях кочевников Хроникальных пустошей, даже в бормотании сумасшедшего пророка на базаре мира-города Каэлис. *Аэлендра*. Миф. Призрак. Предвестник. Ключ.

Он подошел к огромному витражу, что заменял стену его кельи. За ним простиралась не тьма и не свет, а бесконечное, медленно вращающееся полотно из сияющих нитей, спиралей галактик, туманностей из чистого смысла и пузырей реальностей, сталкивающихся и рождающих новые. Это была Сфера Бесконечности. Но по ее краям, там, где когда-то бушевали краски новых миров, теперь ползла, как гниль, серая, беззвучная, безвременная Пустошь. Хронофаг делал свое дело.

Внезапно Каталог на его столе сам раскрылся. Страницы зашелестели, пролистываясь с нечеловеческой скоростью, и замерли на чистом листе. На пергаменте проступили чернильные пятна, складывающиеся в строки, которые Элиан никогда не писал.

*«Когда три ключа совпадут в точке разлома,*

*Спящая в сердце времени пробудится ото сна.*

*Ищи того, кто помнит забытое,*

*В мире, где время течет вспять.»*

Архивариус почувствовал, как ледяная игла пронзила его сердце. Это было не просто послание. Это был Призыв. И он знал – его трехсотлетнее уединение подошло к концу.

ГЛАВА 1: БАШНЯ МОЛЧАНИЯ

Башня Молчания не была построена в каком-то одном мире. Она существовала *между* мирами, в точке соприкосновения всех реальностей, сотканная из застывшего времени и окаменевшей памяти. Её стены менялись в зависимости от того, кто на них смотрел: для Элиана это были гладкие поверхности из темного мрамора, испещренные мерцающими рунами.

По коридорам, уходящим в бесконечную высоту и глубину, сновали лишь фантомы – эхо-копии давно умерших архивариусов, обреченные вечно перекладывать свитки, которые уже обратились в прах. Воздух был густым и тягучим, пахнущим старыми книгами, озоном и чем-то неуловимо чужим – запахом иных измерений.

Элиан шел по знакомому маршруту в Глобусный Зал. Его длинные серебристые робы шуршали по полу, единственный живой звук в этом царстве тишины. Он нес с собой Каталог – тяжелый фолиант в переплете из кожи левиафана, чьи страницы были числом больше, чем звезды в какой-нибудь одной галактике.

Глобусный Зал был сердцем Башни. Здесь, в центре круглого помещения, парил в воздухе сияющий шар размером с небольшой дом – точная карта Сферы Бесконечности. Тысячи переплетающихся нитей-реальностей мерцали в его объеме, как нейроны в гигантском мозге. Элиан поднял руку, и шар отозвался, медленно повернувшись.

Он искал Зефирию. Мир-сновидение, чье последнее эхо он только что записал. Но на месте, где еще вчера мерцал нежный сиреневый свет, зияла черная дыра. Пустота. Не тьма, а именно ничто, поглощающая даже свет карты. Рядом с ней еще несколько миров поблекли, их нити истончились до паутинки.

«Оно ускоряется», – прошептал Элиан.

«Всё ускоряется, старик», – раздался молодой голос с ноткой насмешки.

Элиан обернулся. В дверях зала стоял Кэлен. Его плащ, сотканный из теней и отблесков чужих солнц, переливался всеми цветами радуги. Он был Странником – одним из тех, кто мог перемещаться между мирами Сферы.

«Ты опять воровал сны у жителей Онейроса?» – строго спросил Элиан, глядя на мерцающие частички на плаще Кэлена.

«Заимствовал. Я заимствую, архивариус. И принес тебе кое-что взамен». Кэлен ловко подбросил в воздухе небольшой кристалл, внутри которого пульсировал фиолетовый свет. «Последний сон умирающего мира. Зефирии. Хотел записать его в твой Каталог, но вижу, ты уже поставил крест».

Элиан почувствовал укол боли. «Не говори так. Пока эхо живет в памяти, мир не мертв. Он… спит».

«Проснись, архивариус! Ты сам спишь вот уже триста лет в этой башне, пока реальность рассыпается! Хронофаг пожирает все. Скоро не останется ни миров, ни снов, ни нас с тобой».

«Я знаю», – тихо сказал Элиан. Он подошел к Глобусу и указал на черную дыру. «Но сегодня со мной… заговорило что-то».

Он рассказал Кэлену о послании, проступившем в Каталоге. Странник слушал, его насмешливое выражение лица сменилось сосредоточенностью, а затем и нескрываемым страхом.

«Аэлендра… – Кэлен прошелся по залу. – Я слышал это имя. В Хроникальных пустошах, среди кочевников. Они говорят, что это не имя, а… состояние. Проклятие. Или спасение. Тот, кто найдет Аэлендру, обретет власть над самим временем».

«В послании говорится о трех ключах и точке разлома», – напомнил Элиан.

«Точка разлома… – Кэлен задумался. – Есть одно место. Мир, который не подчиняется линейному времени. Там реки впадают в свои же истоки, старики рождаются из могил, а слова забываются еще до того, как их произнесут. Хронос сломался там давно. Местные называют его «Зеркальная Пустошь».

«Иди туда, – сказал Элиан. – Узнай, что это за ключи. А я… я поищу того, «кто помнит забытое».

«Ты? Покинешь Башню?» – Кэлен не верил своим ушам.

«Кажется, у меня больше нет выбора. Призыв был обращен ко мне. Возьми это». Элиан снял с шеи небольшой кулон – камень темного янтаря, внутри которого застыла капля серебристой жидкости. «Хроникальная слеза. Если я попаду в беду или… перестану быть собой, она почернеет».

Кэлен взял кулон, его пальцы на мгновение коснулись морщинистой руки архивариуса. «Береги себя, старик. Мир за стенами твоей Башни стал гораздо суровее».

«Мы встретимся у Треснувшего Зеркала в Зеркальной Пустоши», – сказал Элиан. «Через три цикла по всеобщему отсчету».

Кэлен кивнул, накинул капюшон, и его фигура распалась на миллионы сверкающих частиц, унесшихся вглубь Глобуса.

Элиан остался один. Он в последний раз посмотрел на свою Башню – на бесконечные стеллажи, на фантомных помощников, на тишину, что была ему и домом, и тюрьмой. Затем он подошел к стене, где не было никакой двери, и произнес древнюю командную фразу, которую не использовал веками.

«*Открыться.*»

Камень стены поплыл, превратившись в сияющий портал. За ним виднелся искаженный, словно в дымке, пейзаж незнакомого мира. Элиан сделал шаг вперед. Холод, не похожий ни на что, что он знал, охватил его.

Башня Молчания осталась позади. Путешествие началось.

-–

ГЛАВА 2: ТРЕСНУВШЕЕ ЗЕРКАЛО МИРА

Первое, что почувствовал Элиан, – это запах. Не книги и озон, а запах гниющей листвы, влажной земли и чего-то металлического, словно кровь. Воздух был густым и тяжелым для дыхания. Он стоял на краю леса, деревья в котором росли криво, некоторые – под неестественными, почти прямыми углами к земле. Небо было не голубым и не черным, а цвета старой меди, по которому плыли облака, напоминающие клубы дыма.

Это был мир Зеркальная Пустошь. Мир сломанного времени.

Элиан огляделся. Его цель – Треснувшее Зеркало, гигантская природная аномалия, где, согласно легендам, время текло вспять. Чтобы найти его, ему нужен был проводник. Тот, «кто помнит забытое».

Он пошел по тропинке, которая вела к поселению. Спустя несколько шагов он заметил нечто странное. Лужа у его ног медленно собралась в идеальную сферу и поднялась в воздух, распадаясь на капли, которые улетели назад, к туче, из которой они, видимо, упали. Дождь шел наоборот.

Деревня, в которую он вышел, была населена призраками. Не в буквальном смысле, но ее жители двигались рывками, иногда застывая на месте, иногда отматывая свои действия назад. Женщина, набирающая воду из колодца, поднимала полное ведро, затем ставила его обратно, и вода из него выплескивалась в колодец. Дети, гоняющие мяч, бегали за ним спиной вперед. Это было сюрреалистичное и жуткое зрелище.