Отец подруги. Не одна ночь

Может, удастся уйти по-тихому, незаметно?

Надеваю платье, завожу руки за спину и берусь за молнию. Но она не сдвигается. Черт. Пытаюсь обернуться, посмотреть за спину, справится с молнией самостоятельно, но ее заело. Платье и так с глубоким вырезом на спине, а теперь еще и не будет держаться.

Черт, похоже, придется выходить так.

Я поворачиваю замок и открываю дверь, но мои надежды уйти тихо не сбываются.

Я сразу встречаюсь с взглядом темных глаз.

Отец подруги сидит в кресле в комнате напротив ванной. И я замечаю там кровать, застеленную темным постельным бельем.

Его взгляд приковывает. Я не могу пошевелиться. А когда мне это удается, и я хочу уйти, его строгий голос меня снова останавливает.

– Подойди сюда, – велит он.

– Я… лучше… пойду… – тихо проговариваю я.

– Сначала ты сделаешь то, что я тебе прикажу.

И мне приходится его послушать, я боюсь, что он расскажет Катьке, откуда у меня деньги.

Словно в бреду я иду на его низкий голос. Он бархатный, приятно царапает. Подхожу, и лямка платья падает с плеча. Отец подруги крепче сжимает подлокотник.

Я не хочу, чтобы он думал, что пытаюсь его соблазнить. Поэтому и говорю правду:

– У меня молнию заело. Вы можете помочь?

И только сказав это, понимаю, что именно это и выглядит в его глазах, как заигрывание.

Чтобы не смотреть этому взрослому мужчине в глаза, я отворачиваюсь. И чувствую, как скользит его взгляд по моей обнаженной спине. От лопаток, вниз, к пояснице. Он заставляет сердце биться чаще, пульс ускоряется, но я не чувствую своих ног.

Страх, смешанный с острым желанием, бурлит в крови и создает гремучую смесь.

Обивка кресла шуршит, когда отец подруги выпрямляется и подается вперед. Я слышу его вздох и затаиваю дыхание в ожидании, когда его пальцы прикасаются к моей спине чуть выше поясницы.

Лед сковывает меня и обжигает. Они горячие и мягкие. В них чувствуется сила. Почти невесомое прикосновение рождает сладкие спазмы.

Отец подруги справляется с молнией за несколько секунд, которые мне кажутся вечностью.

Но вопреки тому, чтобы застегнуть молнию, он опускает ее вниз.

– Что… Вы…. – шокировано выдыхаю я, понимая, что даже не знаю, как зовут отца подруги. Катька не говорила мне ни разу.

– Я вчера смотрел видео, на котором ты показывала упражнения. Я хочу увидеть тебя. Покажи мне.

Я распахиваю рот от подобного заявления и резко поворачиваюсь к мужчине. Приходится придержать платье, чтобы оно не упало.

Отец подруги откидывается на спинку кресла и смотрит на меня снизу вверх, пленя своим черным взглядом, в котором видна насмешка.

Это проверка такая? Он ведь так хотел меня выставить.

– Катя задерживается, и у нас есть время, чтобы провести его вдвоем.

– Я… Я… Не хочу, – поправляю лямку, вновь спадающую на плечо.

– А я тебя не спрашиваю. Я тебе говорю, что делать, и ты делаешь. Или ты хочешь, чтобы моя дочь узнала, чем ты занимаешься на досуге? Пока она подрабатывает секретарем, ее подруга рассказывает о вагинальных шариках, – хмыкает он.

Мужчина определенно издевается надо мной. В его глазах угроза и насмешка. Он уверен в том, что я не откажусь.

И он прав. Чертовски прав. Потому что это мой самый большой секрет, о котором никто не должен был узнать.

Во время съемок я обычно использую парик и яркий макияж. Удивительно, как отец подруги смог меня узнать. И только сейчас я понимаю, что хожу по грани. Что среди моих зрителей может быть кто угодно. Пора завязывать с этим. Только вот денег еще недостаточно…

– Ну, давай живее! – отец подруги повышает голос, и я перерастаю удерживать платье. Оно падает к моим ногам, и я оказываюсь перед взрослым мужчиной в одном белье.

Только я не представляю, как сделать то, о чем просит, без тренажера. Да и… никогда не пробовала это сама по-настоящему. Только читала в теории, об этом и рассказываю на камеру, использую подсобные материалы в виде грейпфрутов и бананов.

И там это игра, но не перед отцом подруги, от взгляда которого мое тело возбуждается. Я испытываю страх и особенное острое томление между ног от близости взрослого мужчины, чего ни разу не испытывала. Мне приходится крепче стиснуть бедра.

– Я не…

Одним резким движением, мужчина выпрямляется в кресле и дотягивается до моего подбородка. Сжимает.

– Я. Хочу. Увидеть. Тебя, а не эти дурацкие фрукты! – говорит он и отпускает. Откидывается на спинку. – Воспользуйся пальцами… – голос отца подруги звучит еще ниже.

Глава 6

Я разворачиваюсь, отхожу на несколько шагов и делаю несколько глубоких глотков воздуха, прежде чем опуститься на черные простыни. Я не поворачиваю головы, не смотрю на мужчину. Я сконцентрирована на своем дыхании. Мне очень нужно справиться с собой.

Либо я буду как деревянная кукла перед ним, либо отыграю по-хорошему, и тогда он сдержит свое обещание и не расскажет ничего Кате. По крайней мере, я надеюсь на это. И понимаю, что нет лучшего способа, чем отыграть хорошую игру, чем подчинится собственному телу, что иду на поводу у обстоятельств.

Я все-таки поворачиваю голову и закусывая губу. На мне еще остались белье и колготы. Я решаю не снимать их. Достаточно того, что я уже выполняю приказ.

Воздух в комнате густой и звенящий. Я сглатываю комок в горле, развожу колени, и мое тело изгибается в томящем ожидании.

Скольжу ладонью по коже вниз, между бедер, ощущая, как на щеках появляется румянец от стыда и предвкушения. Я смотрю в глаза мужчины и не могу остановиться, воображая, что это его прикосновение оставляет на мне этот след.

Я начинаю рассказывать про интимные мышцы, но практически мгновенно все слова вылетают из головы.

Потому что это не совсем не то, что я делала на камеру. Я никогда не касалась себя перед зрителями.

И никогда не делала этого перед мужчиной.

– Сними, – отрезает он.

Он хочет видеть меня, и уж никак не слушать про Кегеля.

Я тяну белье по бедрам, стараясь не смотреть на отца подруги.

Сдавленный стон вырывается из горла. Я закрываю глаза, продолжая мучительный танец. Пальцы скользят по коже, ища точку невозврата.

Жмурюсь сильнее. Мое воображение рисует его между моих ног. Его руки, рождающие запретное удовольствие.

Я прикасаюсь к самому сокровенному, где все напряжение скручивается в тугой узел.

Мне не удается сдержать еще один стон. Я выдыхаю.