Эмиль. Мне тебя не вернуть

Лена Голд, Вера Шторм

Эмиль. Мне тебя не вернуть

Глава 1

– Работу я могу найти и в другой компании, папа. Так что не надо мне тут лекции читать. Не прокатит.

– С такой репутацией, моя дорогая доченька, никто тебя не возьмет ни в одно нормальное место. Тебе лишь следует пойти к новому хозяину этого здания и попросить его, чтобы оставил тебя. Такого работника, как ты, ищут везде.

Закатываю глаза, решаю не отвечать отцу, но он не замолкает. Действует мне на нервы в который раз.

То, что наша компания обанкротилась, ожидаемо. Глеб давно чешется – и вот, добился своего. Наконец нашелся человек, который расправился с ним по полной программе. Надеюсь, мой «любимый» муж теперь не станет вести себя как пуп земли. Теперь он – никто. Пустое место для всех своих коллег. В последнее время его и без того никто не принимал за человека, потому что он вел себя слишком самодовольно и очень любил повыпендриваться. Вот и опустился на землю. Буду свечки в церкви ставить за здоровье того мужчины, который приобрел эту компанию. Дай бог, чтобы он жил лет сто, не меньше.

– Арина, ты меня слышишь? – не сдается отец. – Я ухожу, а ты прямиком на верхний этаж.

– Папа, прекрати! – не выдерживаю я и повышаю голос. – Восемь лет назад ты уже испортил мне жизнь, заставив выйти замуж за этого психопата. Сам. Собственной персоной. Отдал меня этому ненормальному! Видел, несколько раз стал свидетелем наших ссор. Я не разводилась с ним лишь из-за того, чтобы он не поступил со мной точно так же, как тогда вы поступили с Эмилем! Чтобы вы с помощью своих денег не отняли у меня мою дочь! Но теперь, слава Богу, – я поднимаю руки вверх в молитвенном жесте. – У вас денег нет. И ни черта вы со мной и моей дочерью не сделаете.

– И ты рада такому раскладу?

– Конечно же, рада! Ты что, папуль! Я так мечтала избавиться от Глеба. Так мечтала избавиться от наездов родного отца. Слава тебе, Господи. Раньше бы ты так с ними… Чтобы я не убивала себя целых восемь лет из-за этих…

Концовку я не договариваю. Даже представить себе не могла, что когда-то возненавижу единственного мне родного человека после дочери – папу. Но это, увы, случилось еще тогда, несколько лет назад, когда Эмиль окончательно исчез из моей жизни, но оставил мне подарочек.

Правда, я долго ездила по больницам, чтобы убедиться, что мой малыш жив и здоров. Когда баба Глеба на эмоциях рассказала мне, как уколола мне в шею какую-то гадость. Она думала, что я в тот день сбегу со своей свадьбы. Однако дамочка понятия не имела, каких усилий мне стоило до конца торжества оставаться рядом с Глебом.

Я его ненавижу. Всегда ненавидела. Вплоть до сегодняшнего дня. Но теперь не только я не перевариваю его, но и моя дочь.

– Неблагодарная ты дрянь, Арина, – заходит в кабинет муж и сразу же обращается к моему отцу: – Оставьте нас наедине, будьте добры.

Папа молча выходит из помещения и при этом не забывает мне жестом указать, чтобы я молчала. Ага. Мечтать не вредно.

– Я хочу развестись с тобой, Глеб, – выдаю ему прямо в лицо. – Как можно скорее. Теперь тебе нечем меня пугать. Да и не боюсь я тебя. Достаточно твоих выходок.

Я терпеливо собираю свои вещи в небольшую коробочку. Трудилась тут долгих семь лет. Но пора уже уходить и найти себе новую работу. Забыть все, что было связано с этим местом. Все хорошее, а также плохое.

– Хрена с два, Арина. Никакого развода не будет. Ты уже увидела нового владельца и решила на его шею броситься? – чеканит он, приближаясь ко мне вплотную.

– Нет, Глеб, еще не видела. Да и желания нет. Лучше поеду домой к дочери, чем буду заниматься пустяками. Тут я оставаться не хочу от слова совсем. Уничтожу все, что о тебе напоминает.

– Думаешь, я тебе верю? – сжимает мой подбородок пальцами, заставляет поднять голову. – Ты успела к нему подлизаться. Поэтому так себе ведешь?

– Как я себя веду, мой дорогой муженек? Напомню тебе, что я не привыкла врать. Ненавижу это дело. Не путай меня с собой, Глеб. Я его еще не видела и без понятия вообще, кто он такой. Так, стоп, – вдруг хмурюсь я. – Почему ты так против, чтобы я к нему пошла? Ты же буквально вчера говорил, что я должна… Нет, обязана сделать все, чтобы остаться тут. Что же теперь изменилось?

– Ничего, – отпускает меня и делает шаг назад.

Господи, да он даже взгляд отводит.

– Ты уверен?

– Собирай свое барахло и поезжай домой, Арина, – жестко чеканит он.

Нет, мой муж явно что-то скрывает. Мне так нравится его подавленный вид. Улыбку не получается скрыть.

– Ну уж нет, любимый, – кривлюсь, когда произношу последнее слово. – Я хочу увидеть нового владельца этой компании и познакомиться с ним. Уж больно любопытно стало, почему ты так побледнел. Хотя бы скажи, он красивый? Молодой? Надеюсь, не старик…

– Арина! – рявкает так, что я вздрагиваю. Один широкий шаг – и Глеб оказывается рядом, сжав мою шею, прижимает к стене спиной. Воздух испаряется, становится нечем дышать, потому что он перекрыл доступ к кислороду. – Ты сейчас же проваливаешь домой и ждешь меня. Поняла? Ты. Меня. Поняла?

– Нет! – врезаю я пощечину. Глеб отшатывается от неожиданности, отпускает меня. – Иди к черту, Глеб! Ко всем чертям! Сукин сын!

Забираю свой телефон со стола и бегу к лифту. Салтыков следует за мной. На благо, створки закрываются вовремя – и он не успевает зайти.

Застываю у кабинета нового начальника. Какой-то знакомый запах ударяет в нос. Коротко стучу в дверь и, услышав грубое «да», захожу в помещение.

Мужчина. Высокий, спортивного телосложения. В черном костюме. Стоит ко мне спиной, разговаривает по телефону.

– Простите, я… – почти шепчу и подмечаю, как новый босс замирает.

– Я перезвоню, – говорит и прячет мобильник в карман. Плавно поворачивается ко мне лицом.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Стук моего сердца настолько громкий, что явно он тоже слышит.

– Ну, здравствуй, Арина. Не рада меня видеть?

Я смеюсь. Просто смеюсь и потихоньку схожу с ума, когда встречаюсь с синими глазами.

Это он. Мужчина, который до сих пор находится в глубине моего сердца. Которого я любила, люблю и буду любить всю оставшуюся жизнь. Мужчина, который является отцом моей дочери. И который смотрит на меня так, будто вовсе не рад видеть.

Уголки губ Эмиля приподнимаются. Я не знаю, что творится у него в голове, но он отчетливо дает понять, что мне трындец. Даже если я сейчас напишу заявление на увольнение – он меня не отпустит. Уж таким категоричным он выглядит. Ведь знаю я Бестужева прекрасно.

– Это шутка судьбы, – продолжаю смеяться я. – Теперь понятно, почему он так бесился, – веду подбородком в сторону, имея в виду Глеба.

– Он еще долго будет беситься, – строго заявляет Бестужев с нотками злости. – Ты что-то хотела сказать?

Что я хотела сказать? Да ничего. Стало любопытно увидеть нового владельца. И, честно говоря, я безумно рада, что это Эмиль. Неудивительно даже. Он всегда был умным человеком, хоть и притворялся немного тупым. Достиг он вершин явно не за чей-то счет, как это случилось с Салтыковым. Тому отец наследство огромное оставил, но Глеб все постепенно профукал.

Что же я хочу ему сейчас сказать… Лучше действительно на его шею брошусь, обниму, расцелую. Вдохну безумно любимый аромат, по которому дико соскучилась.

В глазах щиплет. А к горлу подкрадывается комок обиды. Ведь он так просто ушел когда-то… А мог бы остаться и пойти до конца. Или же забрать меня с собой. Однако Эмиль решил, что без меня ему лучше будет. Возможно, он был прав. Ведь Салтыков вместе со своим и моим отцом не оставили бы его в покое.

Не знаю. Я всю жизнь «не судьба, значит, быть нам вместе» говорила и жила дальше.

Но та самая судьба снова сталкивает нас лбами. Зачем? Чтобы вновь сблизить и опять же раскидать нас по сторонам? Чтобы сердца наши на куски разорвать? Так у меня и без того его нет. Пусто там. Эмиль вытащил несколько лет назад и с собой забрал.

– Приятно познакомиться с вами, босс, – подхожу, протягиваю руку. Эмиль ее сразу же пожимает. – Зашла просто познакомиться. Стало любопытно, почему мой муж, который так упорно настаивал, чтобы я осталась тут работать, сегодня, как бешеный бык, зашел в мой кабинет и приказал, чтобы я свалила домой. После того, как напишу заявление на увольнение, естественно. Но если вы решите, что для меня будет лучше остаться тут… То я с удовольствием останусь.

Будь я сейчас одна… Дома, например. Я бы залезла под одеяло и разревелась. Однако я стойко стою на ногах и каждое слово говорю твердым голосом. Внутри бушует ураган, хоть и я не подаю виду. Сейчас я горжусь собой.

Эмиль не отпускает мою ладонь, наоборот, гладит большим пальцем тыльную сторону. По коже бегут мурашки от его прикосновений. Но я опять же держусь, смотрю в его глаза с гордо вздернутой головой. Потому что я ничего плохого не делала. Ни тогда, в прошлом. Ни сейчас.

– Останешься, конечно, – довольно кивает Бестужев. – Но не здесь. У меня на тебя есть более грандиозные планы.

Брови сами собой ползут вверх от удивления. Мне кажется или он действительно смотрит на меня с грустью?

– Надеюсь, у тебя в голове нет пошлых мыслей? – я хочу, чтоб он отпустил мою руку. Потому что становится слишком жарко, а внизу живота загорается огонь.

Я очень соскучилась по этому человеку. Интересно, как бы отреагировала дочка, увидев своего отца? Она каждый день спрашивает про него, я же постоянно твержу, что он в один прекрасный день вернется. Вот, случилось то, о чем мы мечтали вместе с ней много лет.

Она у меня умная девочка. И очень похожа на Эмиля. Салтыков поэтому не любит ее, а она в свою очередь – его. Просто терпеть не может Глеба.

Помнится, как Глеб просил дочку называть его отцом. А она крикнула ему в лицо, что никакой он ей не отец. Возможно, мать из меня так себе, раз я с самого детства говорила правду малышке и вбивала ей в голову, чтобы она ни в коем случае не звала Салтыкова папой. Потому что он не достоин. Слишком уж жирно ему будет. Да, эгоистка я. Но наблюдать за тем, как моя дочка называет человека, который разрушил нашу жизнь, своим отцом, выше моих сил. Я бы не пережила.

– Твой язык все такой же длинный, – замечает Бестужев.

– Уж какая есть, – пожимаю плечами. – Не нравится? Кстати, не так я себе представляла нашу первую встречу спустя годы. Думала, ты меня во всех грехах будешь обвинять.

– Буду, конечно, – этот гад и хриплый смешок издает, от которого мое сердце барабанит еще чаще. – Но не сейчас. Настроение я портить не хочу. Напишу тебе адрес, куда ты должна приехать ровно в девять, – он демонстративно поправляет часы на запястье и хмурится. – Чтобы не опаздывала, ясно тебе?

Но ответить я не успеваю. Не откажусь, нет. Какими бы ни были планы Бестужева, я соглашусь с ним работать. Хотя бы ради того, чтобы насолить Глебу и заставить его волком выть.

– Отошел от моей жены, – раздается за спиной голос моего мужа, от которого я вздрагиваю.

Но Эмиль даже не думает отпускать мою руку. Он сжимает ее до сих пор.

Глава 2

– Да что ты себе позволяешь, сукин сын гребаный?! – Салтыков орет на Эмиля, хватает меня за вторую руку и слишком резко дергает на себя. Я еле удерживаю равновесие, чуть ли не падаю.

Бестужев не сводит с меня глаз. Будто взглядом спрашивает, все ли хорошо. Я же киваю и, сделав пару шагов в сторону от Глеба, разглядываю его перекошенное от злости лицо.

И что? К чему все эти игры, к чему такое поведение? Если бы он меня любил, я бы подумала, что он делает все из ревности. Но за все годы, которые мы прожили вместе, у нас, можно сказать, не было даже месяца нормальной жизни. Я его близко к себе, естественно, не подпускала. Потому что ненавидела всем сердцем, а сейчас вообще терпеть не могу его персону рядом с собой. Тошнит. Просто блевать хочется. Да он даже с ребенком нормально общаться не умеет!

У него есть любовницы. Не одна и даже не две. Черт знает, сколько их. Меня это никогда не волновало, и было абсолютно плевать, что от него воняет женскими духами. Я всю жизнь делила кровать с дочерью.

– Думаю, мне пора, – довольно пожимаю плечами. – До встречи, босс, – бросаю перед уходом, из-за чего Глеб превращается в дикого зверя. Ведь я подтвердила его догадки, что согласилась работать с Эмилем и что никакого заявления на увольнение уж точно не будет.

– Арина! – рявкает он.

Но я не обращаю внимания. Смотрю на наручные часы и киваю Эмилю. Мол, приду. И у меня совсем мало времени. Надо торопиться.

Я еду за дочерью. После школы Дилара должна была увезти ее к себе. Она талантливая и очень умная девушка. Несмотря на то, что работает в офисе, еще и занимается с Эмилией русским языком три раза в неделю по вечерам. А иногда и математикой. За что я ей безумно благодарна. Подруга она замечательная. На протяжении стольких лет дружбы ни разу меня не подвела. Выручает в самые тяжелые моменты моей жизни.

– Дилар, я почти приехала. Пусть Эмилия спускается вниз. Не хочу подниматься. Времени нет вообще, – говорю в трубку.

– Но ты не выглядишь недовольной, – замечает подруга. – Мне кажется, ты даже улыбаешься.

– Угу. Ты бы знала, кто стал владельцем компании Глеба. Я, конечно, его ненавижу уже… То есть того самого хозяина. Но готова сделать все, чтобы мой муж бесился, сходил с ума.

– Так, стоп, – могу поклясться, что Дилара сейчас хмурится и прижимает указательный палец к виску. – С чего это ты должна кого-то там ненавидеть? Тем более вашего нового босса? Ты где работать собираешься, моя дорогая, если с ним отношения плохие будут? Знаешь ли, не каждый согласится брать тебя на работу после всего… Кхм… Ладно, не хочу вспоминать. Знаю, что ты вообще не в деле и во всем, естественно, виноват Глеб. Но как узнают, что ты его жена…

– Я с ним разведусь – это раз. Никуда не ухожу, останусь в той же компании – это два. Владельцем стал Эмиль – это три. А еще у меня встреча с Бестужевым буквально через пару часов – и это четыре. Так что поторопи мою малышку. Я уже свернула в сторону вашего дома.

– Эмилия, дорогая, твоя мама говорит, чтобы ты оделась и спустилась к подъезду. Она тебя там ждет, – обращается Дилара к моей дочери, а потом добавляет тихо: – Ты издеваешься надо мной, Арина? Какой Эмиль? Я в это не верю. А еще больше я не верю, что ты пойдешь к тому человеку, который поверил словам Глеба и даже не стал разбираться, правда это или нет. Который просто ушел, хотя знал, что ты беременна. И в этом тоже не стал разбираться, кстати! А ведь мог предположить, что ты от него беременна. Никакой встречи, милая! Пусть сам за тобой гонится и добивается! Правда, я не думаю, что Глеб тебя отпустит. Могу поспорить, никакого развода ты от него не получишь.

Согласна со словами Дилары. Но она не все понимает. Например, что это был мой выбор. Я сама не захотела, чтобы Эмиль в чем-либо разобрался, вырвала все с корнями. Мне нужно было, чтобы он исчез, и он так и сделал. За эти несколько лет я ни разу его не видела. Глеб часто упоминал его, дразнил меня. Мол, ушел, потому что такая легкомысленная и грязная женщина ему ни к чему. А если бы любил, остался и добивался бы меня до конца.

Все это выглядело так жалко. Потому что гадости он говорил только в том случае, когда старался пойти со мной на контакт. Когда ему что-то от меня нужно было, в том числе и секс, а я категорически отказывала и отталкивала его от себя, обзывая самыми нецензурными словами, которые только знала.

А в последнее время вообще никак не задевают слова Салтыкова. Рана не такая глубокая, какой была в прошлом. Немного зажила, хоть и до сих пор ноет, когда вспоминаю Эмиля. Правильно говорят, что время ни черта не лечит, а просто учит жить с теми шрамами на сердце.

– Дилар, я не хотела, чтобы он в тюрьму попал, – восклицаю.

– Ты всегда его защищаешь! Но это никак не повлияет на мое мнение, Арина. Восемь лет его не было! И думал он за все эти годы про тебя не самые хорошие вещи. Не лучше бы было, чтобы он остался за решеткой и ты ждала бы его все это время? Зато он гордился бы тобой и восхищался. Но ты выбрала иной путь! Решила, что гнить с Глебом будет куда лучше. Блин, я такая злая сейчас! – доносится глубокий вздох подруги.

– Если бы он сидел в тюрьме, то не стал бы тем, кем является сейчас. Знаешь ли, а вляпался он во все то дерьмо из-за меня, напомню тебе. Ладно, – потираю виски и выхожу из машины. – Дочка пришла. Потом с тобой поговорим, хорошо?

– Ну да, ну да. Арина, не делай глупостей. Да, я знаю, что ты хранила ему верность все эти годы, – смеется она. – Извини, это из-за нервов. Я просто не умею быть такой спокойной, как ты. Я вообще не могу быть как ты. Убьешь меня, подруга, своим характером. Главное, держись перед своим Эмилем стойко и не давай себя в обиду. Показывай зубки, как показываешь Глебу.

– Договорились, – отключив звонок, я обнимаю дочку. – Ну как ты, малыш?

– Замечательно, мам. У тебя хорошие новости? Глаза сверкают, – поцеловав меня в обе щеки, Эмилия ждет от меня ответа.

– Угу. Мы сейчас с тобой кое-куда поедем.

– Мне уже любопытно.

А едем мы в ту самую квартиру, которую оставил мне Эмиль. После расставания с ним я часто сюда приходила, ночевала. Даже в тот день, когда вышла замуж за Глеба, ночью приехала и больше месяца находилась тут. Мне было противно от самой себя, когда заходила в дом Глеба. Хотела исчезнуть куда угодно, но не жить в том гребаном особняке, где пахло Салтыковым. Где я задыхалась и откуда хотела испариться, исчезнуть, как сам Эмиль, да только не видеть ни своего мужа, ни его отца. Не говорю уж о своем родном папаше. С которым я давно обращаюсь как с чужим для меня человеком.

– А мне тут нравится, – улыбается дочь, когда я торможу у подъезда. – Тут намного лучше, чем у него…

У него – это у Глеба. Эмилия вообще к нему не обращается. Что бы там ни случилось. Лучше задохнется, чем на помощь Салтыкова позовет.

– Хочешь, ночью приедем сюда и останемся тут навсегда?

Мы заходим в лифт. Дочка молчит некоторое время, всматриваясь в мое лицо задумчивым взглядом.

– А он отпустит? Дом перевернет вверх дном, – отвечает уже в квартире.

Ей почти восемь лет, но ведет себя, будто намного старше. И вообще размышляет как взрослый человек. Эмилия мне как самая близкая подруга, а еще самая родная, самая любимая малышка, ради которой я душу дьяволу продам, лишь бы с ней никогда ничего не случилось.

– Скоро избавимся от Глеба, не волнуйся.

Услышав имя Салтыкова, Эмилия морщится, словно от зубной боли.

– Мам, а это кто? – дочь замечает рамку на тумбочке. Фотография, где изображены мы с Эмилем. Благо, не в обнимку. Я сделала ее, когда мы после длинного рабочего дня сидели на диване и смотрели фильм.

– Скоро и с ним познакомишься, – обещаю малышке.

– У тебя телефон звонит, – говорит дочка и тянется к моей сумочке, лежащей на столе. Взяв мобильник, протягивает мне. Номер незнакомый.

– Алло, – отвечаю, хоть и постоянно игнорирую такие звонки.

– Адрес я тебе уже послал. А времени у тебя осталось еще меньше. В девять, напоминаю.

Я усмехаюсь и решаю не отвечать ему. Отключаю звонок и читаю сообщение.

– Малыш, – зову я дочь.

– Да, мамуль, – отвлекается она от фотографии.

– Мы сейчас поедем в особняк. Ты поешь и пойдешь в нашу комнату. Но дверь закрой на замок, чтобы в случае, если Глеб поднимется к тебе, не смог зайти. А то допрос устроит и будет расспрашивать, куда я уехала. Сложишь некоторые свои вещи в сумочку…

– Мы серьезно приедем сюда? – перебивает дочь радостным голосом. – Да я обязательно все вещи в сумочку соберу и буду с удовольствием ждать тебя. Люблю тебя, мамуль! Ну наконец-то! Наконец-то у нас будет свой дом. Без него!

Глава 3

Глеб – настоящий гад, и это не новость для нас с дочерью. Любит он орать, приказывать, качать свои права. Однако на Эмилию руку он не поднимал никогда, чего не скажу про себя.

Спорим мы с ним почти каждый прожитый вместе под одной крышей день. Или на работе, куда я идти вынуждена ради дочери. Чтобы обеспечить ее и не отказывать ни в чем. Благо, дочь у меня умная и всегда была довольна тем, что я для нее покупала. Она редко что-то просит, потому что знает: зарплата у мамы неплохая, но не настолько, чтобы хотеть все на свете. У Глеба я никогда не брала денег, а у своего отца тем более.

Дома мы пересекались с Салтыковым и опять же ссорились даже по пустякам. Терпеть его не могу. Больше всего – когда он пьян. Именно в такие времена он пристает и требует от меня близости. Мол, я не жена, а всего лишь содержанка. Интересное заявление, однако. Почему он так говорит – огромная для меня загадка.

Да ну его, этого Глеба. Он, будучи еще трезвым, не ведет себя адекватно. Чего же ждать от человека, у которого голова ватной становится и который почти ничего не соображает? Ничего хорошего.

– Ну что, малыш, я могу ехать?

– Конечно. Не переживай за меня, – Эмилия улыбается настолько широко, что не могу сдержать улыбку. Притягиваю дочку к себе и крепко ее обнимаю. – Слушай, мамуль, у тебя такое хорошее настроение, что я не могу не радоваться. Он всегда тебя злит и на твоих нервах играет. Но сегодня ведь что-то случилось, верно? Ты поэтому такая счастливая?

– Случилось, – подтверждаю слова Эмилии, все так же улыбаясь. – Обещаю, что все очень скоро тебе расскажу, но сейчас мне нужно бежать. Иначе опоздаю – и тогда мне а-та-та сделают.

– Хорошо, мамуль, – кивает дочь, отстраняясь.

– Люблю тебя, малыш, – чмокнув дочку в щеку, я выхожу из комнаты. Но останавливаюсь у двери, чтобы убедиться, что Эмилия меня услышала.

Щелчок – и, конечно же, она все сделала так, как я просила. Быстро спускаюсь по лестнице и бегу к своей машине. Нужно сваливать, пока Глеб не приехал. В комнату Эмилии он вряд ли зайдет, если дверь не поддастся. Ведь на замок ее закрывает лишь дочка, и Салтыков это прекрасно знает. Не станет лезть к Эмилии. Да даже если устроит ей допрос, все равно моя малышка ему ни слова не скажет. Сядет напротив, будет смотреть в глаза Глеба не моргая, но при этом рта не откроет. Такая вот упрямая и бойкая у меня дочка. Я ею горжусь.

Навигатор показывает, что я доехала до назначенного адреса. Беру телефон и уже набираю номер Бестужева, как огромные высокие ворота распахиваются, будто приглашая меня заехать во двор. Что я и делаю в следующий момент, равнодушно пожимая плечами.

Не буду я думать о прошлом. Просто поведу себя так, словно между нами никогда ничего не было. Чисто рабочая встреча, пусть и место для этой самой встречи выбрал Эмиль не самое подходящее. Но мне здесь больше нравится. Чем дальше мы от лишних глаз, тем лучше.

Эмиль стоит у двери огромного дома, сложив руки на груди и прислонившись к стене спиной. Наблюдает за мной. Я же выхожу из машины и иду к нему ровной походкой.

Спокойно, Арина. Это всего лишь Эмиль. Твой Эмиль, которого ты не видела целых восемь лет. Не нужно нервничать. Все будет замечательно.

Да только все эти слова – пустое место. Успокаивать себя я не умею. Вообще никак. Сердце все равно колотится в груди, а руки леденеют.

– Надеюсь, не заставила тебя долго ждать, – говорю с улыбкой, как только оказываюсь напротив Бестужева.

– Опоздала на пятнадцать минут. Но у меня хорошее настроение, и ворчать я точно не стану.

– Замечательно. Ненавижу ворчливых мужчин. Но заранее прошу прощения. Я очень старалась приехать вовремя, но что-то пошло не так.

– Муж не отпускал? – спрашивает, делая шаг ко мне. – Заходи, – ведет подбородком в сторону двери. – Холодновато немного. Простудишься еще.

Я усмехаюсь его словам. Но в дом захожу, не задумываясь. Потому что действительно холодно, а я пальто в машине оставила.

– Неплохо ты устроился, – замечаю, оглядываясь. – Я, конечно, не сомневалась, что ты достигнешь высот, но неожиданно так… Находиться в твоем доме… Спустя столько лет… Представления у меня были другие насчет нашей первой встречи через время.

– Что-то тебя удивляет, и мне очень интересно, что именно, – слышится совсем у уха, и я довольно резко оборачиваюсь. Мое лицо оказывается в нескольких сантиметрах от лица Эмиля. – А ты совсем не изменилась. Все такая же, с острым языком. Прямолинейная, без тормозов.

– Уж какая есть, – говорю сиплым шепотом, разводя руками. – Что-то тебе не нравится, и мне очень интересно, что именно.

Эмиль отстраняется от меня, услышав звук, который издает мой телефон. Слишком неуместно, слишком не вовремя. Мысленно матерюсь, достав из кармана мобильник и увидев на экране имя Глеба, не выдерживаю и бросаю пару крепких слов уже вслух:

– Сукин сын гребаный!

– Сильно помешал? – усмехается Бестужев, вопросительно выгибая бровь. – Или выруби, или же закинь его номер в черный список, если боишься, что кто-то важный не сможет до тебя дозвониться, Арина.