Тайны Нового Орлеана

Раньше.

Теперь девушка верила. И знала, что испытываешь, когда предназначенный сам касается тебя. Богиня, у нее ноги ослабли и подогнулись, в груди заполыхало, а между ног тлело от желания. Келли хотела его. Тянулась к нему. И злилась, о, как же она злилась!

За ужином Келли в горло кусок не лез. Мама расспрашивала Бена о его жене – как познакомились, сколько встречались, когда поженились? И каждый его ответ был полон такой звенящей нежности, что у девушки сжимался желудок, норовя вытолкнуть проглоченную порцию.

Она уже ненавидела эту Стеллу, хотя Бен сегодня и не привел ее знакомиться. Ненавидела так, что это чувство ядовитым варевом бурлило в ее душе, норовя выплеснуться наружу и отравить и всех вокруг, и ее саму. Стелла. Даже само имя вызывало тошноту.

– Ты в порядке, милая? – Мама взглянула на нее, нахмурившись. – Плохо себя чувствуешь?

Бен, который только что ел и нахвалил рагу, повернулся к ней, и Келли прошибло током от макушки до пят от его взгляда. Он смотрел так, будто знал, о чем девушка думает. Чувствовал ее ненависть и то, как у нее болело сердце. Бен смотрел так, словно чувствовал то же самое.

– Я не голодна, мам. – Келли выдавила из себя улыбку. – Тяжелый день в магазинчике, устала. Пойду к себе, ладно?

Присутствие Бена ощущалось каждым нервом, каждой клеточкой тела. Ей казалось, она видит, как между ними тянутся тонкие алые нити предназначения, крепнущие с каждым биением сердца. Келли не знала, как это вообще работает. Никто из ведьм не знал. Но теперь понимала, что первая встреча после начала видений решает многое.

Возможно, почти все.

Сила в крови пела, требуя исполнить то, что было должно, и двое истинных так или иначе оказывались в одной постели и становились парой.

По крайней мере, так говорил Верховный. Так рассказывали родители. Такие легенды переходили из поколения в поколение. Но на самом деле все было не так.

Съежившись на своей кровати, Келли сунула в рот угол подушки и стиснула его зубами. Хотелось выть, потому что Бен, она знала, чувствовал то же самое, но делал вид, будто ничего не происходит. Он явно собирался перетерпеть это желание, тлеющее внутри, и уехать с женой обратно в Калифорнию, надеясь, что расстояние сгладит эту тягу, как сглаживало до их встречи.

Она ненавидела его за это и была влюблена так, что в глазах темнело.

– Келс, ты как? – Эмили поскреблась к ней в комнату. – Что случилось?

Бен случился. Но Келли не могла рассказать об этом родителям. Она была уверена, что и парень будет молчать. Он был упрям, как мул.

– Можно войти? – не отставала Эмс. – Ты родителей напугала.

Сев на кровать, Келли быстро вытерла щеки ладонью. Еще не хватало, чтобы сестричка увидела ее сопли и слезы!

– Заходи.

Эмили приоткрыла дверь и сунула в комнату любопытную мордашку. Девушку так расстраивало, что она не видит снов со своим истинным, но Келли хотелось ей крикнуть: «Радуйся мимолетной иллюзии свободы, дурочка! Потом ее может не быть.»

– Ты как? Мама подумала, ты заболела. Ты в порядке? – Она плюхнулась на кровать рядом.

Нет, она не в порядке. Пока Бен здесь – дома, в Новом Орлеане, в Луизиане, в Штатах, на этой планете, – никогда девушка в порядке не будет. Ее состояние можно было описать Десяткой Мечей: несколько ножей в ее груди, мешающих дышать. И Тузом Чаш, потому что Келли хотелось целовать Бена, пока не заболят губы.

Быть может, любовь действительно приходит позже, и только если двое сами соглашаются впустить ее в жизнь. Но страсть вспыхивает моментально.

– Я в порядке. – Ложь обожгла язык. – Мне просто неуютно рядом с Беном. Не люблю незнакомых людей.

Эмс передернула плечами:

– Он тебя в детстве на плечах таскал. И меня тоже! Разве ты не помнишь?

О, Келли помнила. Ей было девять, и родители хотели повести ее в зоопарк Одубон. В последнюю минуту перед выходом Верховный прислал ворона, – так он поступал только при официальных вызовах к себе, – и маме с папой пришлось отправиться в Садовый квартал, в его особняк. А в зоопарк Келли и Эмили отвел Бен. Это было за несколько дней до его отъезда в Калифорнию, и в тот вечер они с папой крупно поссорились – аж стены тряслись от криков.

На плечах у Бена было спокойно. Келли помнила, как смотрела на людей свысока и чувствовала себя королевой мира, пока грызла сахарную вату и разглядывала животных.

– Почему их не выпустят на волю? – Эмили тогда дернула Бена за руку.

– Потому что они не выживут в дикой природе. – Он широко ухмыльнулся. – Это как если тебя завести в наши топи и там оставить. Аллигаторы сожрут тебя прямо с сандаликами!

За эту шутку ему здорово попало от мамы.

– Это давно было. – Келли предпочла бы не помнить вообще ничего, связанного с Беном. Она искренне верила в предназначение и мечтала встретить своего истинного, почти как Эмс мечтала сейчас, пока жизнь еще не хлестнула ее мокрой тряпкой по лицу. – И он снова орал на папу.

– Они и после твоего ухода немного повздорили. – Эмили передернула плечами. – Папа сказал, что Бен так себя ведет, потому что ему плевать и на семью, и на клан, а дядя рявкнул, что он не собирается чьим-то ожиданиям соответствовать. Думаешь, Стелла – его истинная? Поэтому Бен так уверен?

Келли хотелось закричать. Изо всех сил, так, чтобы повылетали стекла. Жаль, что она не банши, чтобы при этом умертвить еще и Стеллу, и Бена, и желательно тех, кто предназначение считал благом.

Это не Стелла была его истинной! Это она, Келли, была! И он знал! Он знал, он не мог не узнать ее лица!

Но из горла вырвалось лишь хриплое и беспомощное:

– Нет.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Эмили. – Мама говорила, что иногда, чтобы не рождать конкуренцию для Верховного по силе, истинными для нас бывают и простые люди. А, может, эта Стелла – ведьма, мы же ее не видели… – она продолжала рассуждать, а Келли хотелось зажать руками уши.

Стелла не была его предназначенной.

Не Стелла.

Не она.

– Нет! – Девушка замотала головой, и Эмили заткнулась, уставившись на нее озадаченно. – Это не Стелла его истинная, – уже тише добавила Келли. – Это я!

Она не хотела об этом рассказывать. Никому, никогда. Не дай Богиня, дойдет до родителей или до Верховного. Бен был приемным, это не считалось каким-то нарушением или чем-то ужасным вообще, да и все знали, что Богиня никогда не ошибается, но жалостливых взглядов и комментариев в духе: «Ну ничего, однажды все равно переспите», – Келли бы не выдержала. Она бы наслала на этих людей какой-нибудь сглаз или еще что похуже, потому что…

Потому что это было не их делом, вот почему!

Эмс вытаращилась на нее:

– Ты?

– Не вздумай рассказать маме с отцом! Я с этим справлюсь.

«Я должна справиться. У меня нет выбора. Бен скоро уедет и заберет с собой жену, и все будет, как прежде».

Только тех нитей, что тянулись между ними, и этого притяжения, жарко концентрирующегося внизу живота и где-то за ребрами… Они останутся с ней навсегда, и не поможет ни «остуда», ни даже вудуистский ритуал. Предназначение нельзя обмануть.

– Богиня… – охнула Эмили. Сочувствие в ее взгляде раздражало.

– Не смей на меня смотреть, будто тебе меня жаль! – прошипела Келли. Злость клокотала в груди. На себя, на сестру, на Бена. Нечего ее жалеть! С ней все будет в порядке! – Я знаю это уже полтора года, и ничего, как видишь, жива! – Жива, но почему-то злые слезы опять закипали в краешках глаз, и хотелось разреветься от обиды, как в детстве. – Предназначение, знаешь ли, не приговор!

Вообще-то, он самый. С отложенным действием. Но, быть может, если Бен уедет из Биг Изи достаточно скоро, дел они натворить не успеют. Пусть ей этого и очень хочется.

– Не знаю, приговор ли это, – тихо произнесла Эмили, – я ведь еще не видела своего, – и шмыгнула носом.

Келли моментально устыдилась своей вспышки. Эмс очень переживала, что к ней до сих пор не пришли видения. Она думала, что с ней что-то не так. Она – неправильная, испорченная какая-то. И боялась, что у нее и вовсе нет предназначенного, или он еще не родился, или уже умер, или…

– Прости. – Потянувшись, Келли обняла ее. – Прости, я не хотела тебя обидеть, просто… это тяжело, понимаешь? – говорить об этом не хотелось, но она понимала: нужно. – Это как цепь, которой ты привязан, и чем больше брыкаешься, тем сильнее она тебя держит, и деваться некуда. А деваться придется, – она моргнула, ощущая, как слиплись ресницы, – потому что Бен женат.

Эмили снова шмыгнула носом и отодвинулась.

– У тебя он хотя бы есть.

И с этим было не поспорить.

Геде подсказали ей, нашептали ей – она здесь. Та, что сможет открыть врата. В ней не было силы. Она была пустым сосудом, который можно было наполнить, чем угодно. И любой хунган будет бессилен и не сможет изгнать лоа из ее тела. Ей только нужно было найти путь на топи и добраться до нужного дома.

Она была уверена, что до этого осталось совсем немного времени.

Она была терпелива и была готова ждать.

Глава пятая

Третье декабря 1995 года

– Предыдущие трупы были обнаружены у себя дома или в переулках, – Итан нахмурился, – или на других кладбищах. Только один из них был обнаружен на том же кладбище и у той же могилы. – Он постучал пальцем по одной из папок. – Разумеется, считалось, что его погрызли собаки. Как и Ширли Маклейн сегодня ночью.

– В каждом заключении о смерти упоминается лишь о следах зубов животного. А могила, у которой нашли тело Ширли и тело Луизы Мур в прошлом году, принадлежит колдунье Мари Лаво. К ней люди косяками ходят с просьбами, сам знаешь.

Итан понимал: они говорят об одном и том же.

Во-первых, он видел, как Мари – другая Мари, конечно, – пожирала Кейт, и раны были весьма похожи. Если Мари выжила, то где она прячется? Среди вудуистов? На болотах? Ее тело так и не нашли, как и не нашли ее живой. Она как сквозь землю провалилась, хотя считалось, что, скорее всего, и провалилась, прямо в топи, где аллигаторы могли от нее ни косточки не оставить.

Но что, если нет?.. И что, если она и раньше убивала других людей и пожирала их, просто ее не раскрыли?.. Итан знал, что женщина ходила к вудуисткам, все хотела обрести любовь или еще какую-то ерунду, и верила, что пропитанные жиром свечи да набитые всяким мусором мешочки могли ей помочь. Может, она сошла с ума? Или ее чем-то накачали, заставили приносить других людей в жертву и поедать ради того, чтобы получить, что она хочет?.. Итан в магию не верил, зато верил в гипноз, внушение и всякие травы, которыми ее могли опоить в каких-то своих, ритуальных целях.

Или Мари просто свихнулась? Но если она прячется где-то на болотах, куда далеко не всегда может пробраться ловкий мужчина, как же она должна сейчас выглядеть? Чем питается там? С чего бы ребенок согласился пойти с таким неухоженным чудовищем на кладбище?

А, может, чертовы вудуисты скрывают ее и отмахиваются от расспросов, чтобы не пришлось отвечать? Жаль, на основе подозрений нельзя выписать ордер на осмотр каждого их пристанища в этом сраном пропахшем болотами и жарой городе. Итан любил Биг Изи, но порой и ненавидел от души.

– Доказательств у нас все равно нет, – подытожила Эмма. – Без доказательств шеф нас пошлет к черту и будет прав.

– Зато мы знаем, где их искать, – возразил Итан.

– Они все равно не скажут. Они боятся, я же говорила.

– Или замешаны, – не согласился он вновь. – Я уверен, им есть, что скрывать. В их религии много способов подчинить себе человека. Думаю, именно это и произошло.

Эмма почесала висок:

– Они чувствуют, что ты им не веришь. И про свои ритуалы тебе рассказывать не будут.

Итан знал, что девушка права. Он не верил в колдовство, зато верил в злой умысел отдельных людей.

Смерть Ширли Маклейн имела какой-то смысл. Тайный и чертовски отвратительный.

– А тебе, конечно, рассказали бы? – Вздернул он бровь.

Не торопясь с ответом, Эмма отпила кофе. Итан все время поражался, как она умудрялась пить эту бурду с абсолютно невозмутимым выражением лица. Если шеф Деверо когда-то и считал, что в отделе убийств девчонке не место, он точно должен был передумать, лишь взглянув, как спокойно Эмма хлещет эту растворимую дрянь. У нее кровь холоднее, чем у змеи.

– Пока вы, придурки из отдела убийств, подшучивали над блондинистой архивной крысой, – Итан понял, что она цитирует Джереми, второго детектива в отделе, – я общалась с теми слоями общества, которых вы считаете слишком странными, чтобы верить в их слова. С местными владельцами магических магазинчиков, гадалками, последователями вуду. И знаю, как с ними разговаривать. Но ты, конечно, можешь попробовать. – Она развела руками и улыбнулась. Ее улыбка нравилась всем – Итан исключением вовсе не был. – Ведь детективы все знают лучше других.

Мужчина закатил глаза и улыбнулся в ответ. Он работал с ней достаточно, чтобы перестать задеваться ее комментариями, да и отлично понимал, почему девушка так говорит. Слишком часто ее подкалывали и детективы, и патрульные, пока девушка была на стажировке.

– Я и не собирался тащиться к ним без тебя. Уверен, ты знаешь, к кому из них мы можем обратиться без риска получить иголку в куколку вуду.

– Идиот, – Эмма швырнула в него скомканным листом бумаги, – не шути, о чем не знаешь.

– Ага.

Босс давал им любой карт-бланш на расследования. Итан в душе понятия не имел, как Деверо удавалось сохранять их позиции в участке. Скорее всего, Эмма получала отличные рекомендации как работник архива, а сам Итан теперь числился кем-то вроде консультанта, хотя, если он не выдаст хоть какого-нибудь результата в этом году, его характеристика, которую шеф каждый год подавал в вышестоящие органы, резко испортится.

Думая об этом, Итан вез их обоих во Французский квартал. Ехать было недалеко, но дождь опять зарядил с самого утра, что было даже немного странно, будто вода стремилась смыть любые следы преступления с кладбища Сент-Луиса. Его передернуло, когда мужчина вспомнил тело малышки Ширли Маклейн и ее ободранное чужими зубами – клыками? – лицо. Это место для вудуистов было священным, а туристы верили, что Мари может выполнить их желания… Но что, если кто-то решил, будто человеческая жертва умилостивит Королеву Вуду и ее прихвостней больше, чем стеклянные бусы или цветы?..

Во Французском квартале особо не разбежишься парковать машину на некоторых улицах, поэтому они свернули на улицу Урсулинок и припарковались там. Следуя за Эммой, Итан вынужден был признать, что в квартале, где ведьмовских и вудуистских магазинчиков и салончиков было едва ли не больше, чем туристов, он разбирался крайне хреново. На улочке, отходившей вбок от Бурбон-стрит, Эмма толкнула дверь в один из таких магазинчиков, на первый взгляд, нисколько не отличавшийся от других, и спокойно прошла внутрь, перешагивая линию из бурой пыли, рассыпанную у входа.

– Вивьен? – окликнула она. – Ты здесь?

С полок и стеллажей на Итана пялились деревянные и восковые фигурки, маски, карты, выбеленные кости, пучки трав, свечи, черепа. Изображения существ, о которых Итан раньше и не подозревал, потому что не интересовался и, живя в Биг Изи, неплохо избегал колдовской тематики. Обычная завлекаловка для туристов, но что-то здесь было такое в самом воздухе, что заставляло не поворачиваться к этим фигуркам спиной.

Суеверный идиотизм.

«Идиотизм ли? – хмыкнул он про себя, опровергая свои же мысли. – Я видел, как Мари пожирала мою жену, и до сих пор не могу это забыть»

Он не мог перестать думать о том, как хорошо эти люди умеют заставлять других покупать всю эту хрень с полок или заказывать никому не нужные ритуалы. Наверняка кто-то был достаточно сумасшедшим, чтобы…

Зашуршала нитевая занавеска, отделяющая торговый зал от служебных, а, возможно, и жилых помещений. Оттуда вышла пожилая женщина в цветастом платье. Темная кожа была испещрена морщинами, седые волосы коротко подстрижены. Она кивнула Эмме.

– Здравствуй. Наконец-то решилась узнать у меня судьбу?

Эмма улыбнулась:

– Нет, Вивьен, не сегодня. У меня и моего коллеги есть пара вопросов, ты не против?

Итан кивнул:

– Итан Уильямс, детектив полиции. Очень приятно познакомиться, мэм.

Вивьен окинула его проницательным взглядом.

– Давно ли тебе вообще было что-то приятно… – пробормотала она якобы себе под нос, но Итан хорошо расслышал ее и нахмурился.

Ему не нравился намек в ее тоне.

– О чем вы? – резко спросил он. Эмма вскинула ладонь, останавливая его.

– Итан…

– Я хорошо разбираюсь в людях. – Вудуистка взглянула на Итана. В ее темно-карих глазах таилась странная мудрость, которую редко замечаешь в других. – Я их на своем веку повидала достаточно. И тех, кого что-то гложет, вижу сразу.

Никакой магии. Просто психология. Если честно, Итан всегда считал придурью все эти походы к специалистам в красивых кабинетах, которые получали деньги, слушая рассказы о твоих детских травмах. Если ты не в состоянии пережить свои проблемы, никто другой не поможет. Но Вивьен смотрела на него внимательно, и от ее взгляда невольно пробирало дрожью.

Будто она сунула руку в его внутренности и разворошила их, вытаскивая наружу неприглядные куски плоти.

– Он тот еще скептик, – улыбнулась Эмма, пытаясь смягчить его резкость. – Но мы к тебе по делу. Ты же слышала про смерть девочки на кладбище?

Вивьен кивнула и, к удивлению Итана, размашисто перекрестилась.

– Не дай Бондье такую смерть, – произнесла она. У нее был тягучий, глуховатый голос. Эту женщину легко можно было представить распевающей жутковатые ритуальные напевы. А еще – гипнотизирующей других людей, чтобы они выполняли ее волю. Или волю духов, в которых они там верят. – Бедная малышка…

– Коронер утверждает, что ее загрызли собаки, – продолжила Эмма, внимательно наблюдая за реакцией Вивьен. Итан тоже наблюдал и был готов руку на отсечение дать или заложить все свои зубы, что, будь женщина белой, она бы с лица сбледнула.

– Если бы ее загрызли собаки, вас бы здесь не было. – Она подошла к двери, перевернула табличку со стороны «открыто» на «закрыто». – И вы не хуже меня знаете, что собаки там ни при чем.

Итан весь подобрался. Вивьен что-то знала. Абсолютно точно, черт подери, знала. Эмма едва заметно качнула головой, показывая: не лезь.

– Если собаки ни при чем, тогда кто?

Вивьен вернулась за прилавок. Вытащила небольшую доску и тканевый мешочек.

– Вы нравитесь духам, иначе никогда бы не переступили кирпичную крошку. – А, вот что это было, растолченный кирпич? Итан что-то слышал об этом суеверии, но не обращал раньше внимания. – Но лоа редко бывают благосклонны к тем, кто сует нос в их дела. Смерть этой девочки была предопределена.

– Кем? – не выдержал Итан. Вспомнил окровавленную Кейт и безумные глаза Мари, и кровь вскипела, а злость полилась через край. – Психом, который думает, что пожирать людей – это очень здорово? Людей убивают люди, мадам, а не духи!

– Итан!

Вивьен даже не обратила внимания на выпад. Положила доску на прилавок, высыпала себе в ладонь горстку ракушек.

– Подумайте о том, что хотите узнать. И задайте вопрос. Ракушки и доска Ифа[11] расскажут ответ.

Итан фыркнул. Средневековая дичь, конечно… Только вот в попытках Вивьен свести все к ритуалистике и вудуизму он все равно видел желание помочь и не выдать себя кому-то еще, и лишь это понимание примиряло его с происходящим бредом.

Лишь бы не загипнотизировала.

Вивьен что-то шептала на незнакомом певучем языке, и он ощутил, будто по магазинчику пронесся легкий ветерок, но дверь была закрыта.

«Наверное, у нее где-то там приоткрыта дверь во внутренний дворик», – решил он.

Пожилая женщина сбросила на доску ракушки и нахмурилась.

– Я не могу сказать вам того, что вы ждете. – Она собрала раковины в мешочек и спрятала вместе с доской под прилавок. – Духи запрещают. Но вы должны знать – некоторые ритуалы требуют определенного времени свершения, и его у вас не так уж и много. А теперь мне пора открывать магазинчик, скоро сюда набредут туристы с экскурсиями, наверняка кто-то захочет что-то прикупить. – Ее тон стал жестким. Кто бы мог подумать, что старуха может так говорить!

Эмма поблагодарила ее, хотя и надеялась на большее – по ее взгляду это хорошо читалось. Уже сев в машину, она вздохнула.

– Если бы ты умел вовремя захлопнуть рот, мы бы узнали больше.

Итан пожал плечами. Он так не думал. Мужчина видел, что Вивьен что-то в этих своих ракушках разглядела – точнее, думала, что разглядела, – и испугалась. Ох уж эти чертовы верующие… Быть может, она и правда верила в это свое колдовство и в то, что духи говорят с ней через ракушки, кто знает?

Только вот труп Ширли Маклейн был настоящим. И тело Кейт было. И многие другие, которые тут и там возникали в Новом Орлеане за последние годы.

Подождите-ка… Ну конечно!

– Кое-что мы все же узнали. – Он завел машину. – Эти убийства точно ритуальные. И совершаются в определенное время. А если Вивьен об этом знает…

– Не думаю, что она замешана, – быстро не согласилась с ним Эмма. – Старушка испугана. В остальном, думаю, ты прав, и нам нужно поделиться этим с Деверо.

В этом Итан был с ней согласен.

Шеф Деверо сложил руки на животе в замок.

– Ритуальное вудуистское убийство, говорите? Хм… – Он кивнул каким-то своим мыслям. – В этом городе, конечно, не удивляет. Я верю Итану, который видел Мари, но убийца тогда как провалилась сквозь землю. А коронер написал, что Ширли Маклейн загрызли собаки, здесь оснований открывать дело у меня нет. Если вы не найдете других.

– Только вот следы зубов людей и собак разные, – нахмурилась Эмма. – Неужели он не различил?..

«Или не захотел еще один «глухарь» нам подкидывать. Или что-то знает», – про себя прикинул Итан, однако высказывать свои мысли не стал. Не при Деверо. Ему не хотелось обвинять коронера голословно. Быть может, тот не мог представить, что человек мог зубами перегрызть горло другому человеку, даже ребенку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Веве – религиозный вудуистский символ, «маяк» для духов.

2

Мамбо – вудуистская колдунья.

3

Хунган – вудуистский колдун.

4

Лоа – невидимые духи-посредники в вудуистской религии.

5

Эрзули – дух-лоа, символизирующий любовь и красоту в вудуистской религии.

6

Геде Нибо – лоа, дух-предводитель мертвых в гаитянской вуду.

7

Йоль – праздник середины зимы у язычников.

8

Геде – мертвецы в вудуистской религии.

9

Папа Легба – дух-лоа, посредник между духами, богами и людьми в вудуизме.

10

Tiger Lily – Тигровая лилия (англ.).

11

Доска Ифа – способ гадания в вудуизме.