Элланиум

Тихон Тихонов

Элланиум

Глава 1. Сбор поселенцев.

Инопланетяне покинули Землю после заключения напряжённого и тщательно проработанного договора с представителями человечества. На тот момент никто не мог с уверенностью сказать, вернутся ли они однажды обратно вместе со своим народом, оставив за собой лишь загадку и множество вопросов, которые тревожили умы людей по всему миру. Эксперты, основываясь на имеющейся информации и подробно анализируя поведение инопланетян в течение их пребывания на Земле, оценивали вероятность их возвращения примерно в один процент, то есть эта вероятность считалась крайне низкой, практически равной минимальному шансy. Несмотря на столь мизерные шансы, надежда на повторное появление чужеродной цивилизации не была полностью утрачена, хотя и занимала скорее второстепенное место в сознании большинства людей, уступая место более насущным проблемам и заботам.

Тем временем, жизнь на Земле продолжалась без остановок, несмотря на историческую значимость и масштабы произошедшего события. Люди продолжали активно заниматься своими повседневными делами, не останавливаясь на достигнутом, развивали науку и технологии, стремились к новым достижениям и открытиям, стремясь улучшить качество своей жизни и понять устройство Вселенной. Общества постепенно адаптировались к новой реальности, в которой контакт с внеземными существами стал лишь частью истории, а не постоянной и повседневной нормой. Множество проектов, научных инициатив и международных программ были направлены на улучшение качества жизни, более эффективное освоение природных ресурсов, а также на подготовку к возможным неожиданностям, которые могли появиться, если инопланетяне всё же решат вернуться, что требовало наличия готовых планов.

Развитие технологического прогресса шло семимильными шагами: учёные из разных стран мира разрабатывали инновационные источники энергии, стремясь к устойчивому и экологически безопасному обеспечению планеты; совершенствовали конструкции космических аппаратов и кораблей, чтобы они могли преодолевать всё большие расстояния в космосе; изучали генные модификации, здраво подходя к адаптации организма человека под экстремальные условия; активно развивали искусственный интеллект, рассчитывая на его помощь в управлении сложными системами и решении глобальных задач. Важное место занимали попытки наладить более глубокое понимание космоса, расширить границы человеческого знания и поиски жизни на других планетах, что становилось одним из приоритетов для многих международных научных и космических организаций. Человечество училось быть более самостоятельным и готовым к различным сценариям развития событий, переставая полагаться исключительно на надежду и помощь внешних сил и образцов, постепенно формируя комплексную структуру собственной безопасности и устойчивого развития.

Таким образом, несмотря на невероятно маловероятность возвращения инопланетян, люди смогли сохранить мудрость и предусмотрительность, направляя свои усилия на укрепление собственных возможностей и построение устойчивого и самодостаточного будущего. Жизнь продолжалась, и человечество уверенно стремилось к гармоничному развитию, опираясь на свои достижения, глубокие знания и амбициозные цели, всматриваясь в будущее с надеждой и решимостью.

В это время научно-исследовательский космический корабль “Центавра” проходил масштабную и многоэтапную переоборудование, чтобы адаптироваться к новой и крайне важной миссии – перевозке заключённых на другую планету. Эта планета находилась в звёздной системе Альфа Центавра, ближайшей к Земле после нашей Солнечной системы, что делало миссию особенно значимой и перспективной. Исходно корабль был предназначен для проведения различных научных исследований: изучения космических явлений, сбора данных о межзвёздной среде, мониторинга звездных процессов и тестирования новых технологий в условиях глубокого космоса. Однако с развитием колонизационных планов, которые включали освоение более удалённых планет и расширение присутствия человека в космическом пространстве, было принято решение использовать “Центавру” для транспортировки уникальной группы людей – заключённых, которым предстояло сыграть ключевую роль в становлении новой колонии и построении инфраструктуры вдали от Земли.

Среди множества звёздных систем именно Альфа Центавра представляла собой одно из наиболее подходящих мест для колонизации – близость, сравнительная удобность условий орбиты и наличие потенциальной пригодной для жизни планеты делали её привлекательной для человеческих амбиций. В составе этой звёздной системы была одна планета с необычайно привлекательной и в то же время чрезвычайно опасной природой – Элланиум. Название “Элланиум” говорило само за себя: в переводе с марсианского языка оно означало «Великая и суровая», что точно отражало уникальные климатические и географические особенности этого мира, контрастировавшие друг с другом. Природа планеты отличалась поистине сказочной красотой: здесь царили густые и могучие леса с высокими, величественными деревьями, полноводные реки, берега которых украшали обширные луга и цветущие степи, а вдали возвышались обширные горные хребты с сияющими ледниками, отражающими солнечный свет. Флора и фауна Элланиума были необыкновенно разнообразны и включали множество видов, не известных на Земле, многие из которых обладали уникальными биологическими характеристиками и адаптациями. Однако климат был весьма суров: частые и мощные штормы, резкие и стремительные перепады температуры, сильные и непрекращающиеся ветра, а также продолжительные периоды зимней непогоды, наполненные метелями и морозами, создавали крайне непростые условия для обитания и жизни, что предъявляло высокие требования к выживанию и приспособлению.

Задача спасения и обеспечения безопасности колонистов лежала на плечах тех, кто сможет построить первое постоянное жильё и уверенную инфраструктуру, способную защитить людей от суровых условий планеты. Для этой цели и были привлечены заключённые – представители различных социальных групп с разнообразными навыками, опытом и характером – которые после прибытия на Элланиум должны были стать основой экспериментального поселения, фактически первопроходцами среди новых жителей. Реконструкция корабля “Центавра” предусматривала распределение помещений под необходимое оборудование для долговременного пребывания, создание комфортных и максимально безопасных условий для транспортировки большого количества людей, а также обеспечение средств безопасности и медицинской помощи в течение всего космического перелёта, включающего в себя подготовку к физическим и психологическим испытаниям. Особое внимание уделялось модернизации систем жизнеобеспечения, так чтобы обеспечить автономность корабля и максимальное удобство для пассажиров, а также возможности быстрой адаптации к новым условиям после прибытия.

Таким образом, “Центавра” стала не просто транспортной единицей, но символом начала новой эры в исследовании и освоении космоса, соединяя в себе новейшие технологии, передовые научные разработки и сложную социальную задачу переселения и выживания человечества вдали от дома. Элланиум обещала стать новым рубежом для колонистов – непростым испытанием их выносливости, мужества, силы духа и способности создавать жизнь в самых сложных и враждебных условиях, доказывая тем самым неподвластность человека к обстоятельствам.

В то время Камчатка представляла собой одну из самых отдалённых и суровых колоний строгого режима в стране, предназначенную для содержания наиболее опасных преступников, отбывающих пожизненные сроки заключения. Это было место, о котором ходили легенды – место с чрезвычайно жёсткими условиями, где выживание зависело не столько от силы тела, сколько от умения приспособиться к нечеловеческим обстоятельствам. Здесь, среди бескрайних просторов дикого и безжалостного пейзажа, под постоянным давлением лютых морозов и пронизывающих ветров, жизнь заключённых была тяжёлой, лишённой всяческой надежды и полной беспросветной мрачности. Холодные стены и плотные решётки камер казались отражением всего безысходного положения, в котором оказались люди, заточённые здесь.

Главным авторитетом в этой тюрьме был человек по прозвищу Нострадамус – фигура легендарная и одновременно загадочная. Его слово на зоне было законом, а власть – непререкаемой и безусловной. Многие заключённые воспринимали его как высшую инстанцию, его мнение и решения не подвергались сомнению. За долгие годы он сумел завоевать авторитет не силой физической, а умением сохранять хладнокровие и предвидеть развитие событий, многие опасные ситуации он разруливал без единого удара. Его уважали и боялись, но в то же время к нему прислушивались, и каждый понимал: Нострадамус – это не просто человек, это целая эпоха внутри этой суровой тюремной системы.

В этот холодный и ветреный день, когда мороз пронизывал до костей, Нострадамус сидел в своей камере, неспешно потягивая крепкий и густой чифир – крепко заваренный чёрный чай, выдержанный до насыщенного аромата и крепости. Чифир в таких местах был не просто напитком – это был своеобразный ритуал, утешение, элемент ежедневной рутины и символ внутреннего единства среди заключённых. Заварка темнела в железной кружке, источая терпкий запах, который, казалось, на время мог отвлечь от суровой реальности. Сидя у окна, Нострадамус наблюдал за редкими тенями, мелькавшими по двору, и в тишине подгрызал тяжёлую нить своих мыслей.

Вдруг в камеру вошёл высокий, худощавый зэк по прозвищу Лом – один из признанных авторитетов на зоне. Он был известен среди заключённых своей мудростью, опытом и умением находить общий язык как с представителями администрации, так и с разными слоями контингента. Походка Лома была уверенной, а взгляд – проницательным и внимательным. Он подошёл к Нострадамусу, протянул руку для приветствия, а на его лице появилась лёгкая улыбка. «Здорова, Нострадамус!» – сказал он дружеским тоном, который редко встречался здесь, где обычно царили подозрения и враждебность.

Нострадамус, не скрывая радости от встречи с давним товарищем, крепко пожал его длинную, тёплую руку и, приглашая жестом, произнёс: «Здорова, Лом! Наливай себе чифирка!» Он быстро понял, что визит Лома неслучаен и несёт весть, достойную внимания. Оба мужчины знали, что каждая такая встреча – это не просто обмен приветствиями, а обмен важной информацией, которая могла повлиять на их дальнейшую судьбу.

Лом взял железную кружку с заваренным чифиром, аккуратно налил в стакан густой, крепкий чай и сделал большой, смакующий глоток, наслаждаясь насыщенным вкусом и ароматом напитка, который согревал не только тело, но и душу в этих тяжёлых условиях. Затем он заговорил: «Классный у тебя чифирок, Нострадамус. Представляешь, тут один шнырь проговорился – говорят, скоро нас собираются отправить на какую-то планету.» Его голос был тихим, но в нём слышался оттенок тревоги и недоверия.

Нострадамус удивлённо приподнял бровь и с явным недоверием спросил: «Что, всех?» Лом покачал головой, словно не желая распространять паники, и уточнил: «Да нет, не всех. Только здоровых – то есть тех, кто в порядке физически, кому ещё можно работать и выдержать нагрузку.» Это добавляло ясности, но не уменьшало тревоги – перспектива оказаться на другой планете, вдали от Земли, порождала множество вопросов и страхов.

От этой новости Нострадамус просветлел, в его взгляде появилась искра надежды – возможность перемен в рутинной и безвыходной жизни казалась немыслимой. Однако в голове тут же возникло тревожное предчувствие – неизвестность будущего, а также опасность новых условий существования и работы серьёзно настораживали его. В ответ он сказал: «Ну, Лом, пробей эту информацию подробнее. Нам надо знать, что и как, чтобы подготовиться.» Его голос был спокоен, но в нём читалась решимость использовать любую доступную возможность, чтобы адаптироваться и выжить.

Лом уставился на пахана с выражением полной уверенности и решимости: «Да без проблем, Нострадамус. Я разузнаю всё, что смогу, и буду держать тебя в курсе.» Эта реплика означала не просто обещание – она была гарантией, что в сложной ситуации можно будет положиться на верного союзника.

Двое провели ещё немало времени, обсуждая текущую жизнь в колонии, обмениваясь слухами и слухопёрами о том, что ждёт их в ближайшем будущем. Их разговоры переплетались с тревогой и неопределённостью, но в них одновременно ощущалась внутренняя надежда, желание сохранить контроль и подготовиться к грядущим испытаниям. Вскоре Лом покинул камеру, чтобы выполнить поручение – собрать больше сведений, посеять в других заключённых чувство готовности и контролировать обстановку, если изменения действительно наступят.

Нострадамус остался один, задумчиво глядя в окно, где нескончаемая белая пустота казалась бесконечной. В его мыслях постепенно начала вырисовываться чёткая картина будущего: какое-то далёкое, суровое место за пределами Земли, возможно даже Меркурий – планета, где заключённых будут заставлять работать в специальных тяжёлых скафандрах, трудясь под палящим солнцем на негостеприимной и безжалостной поверхности. Эта картина была не только пугающей, но и по-настоящему жёсткой – реальность, где ошибки означали смерть, где люди будут поставлены на грань выживания и где дух человеческий будет испытываться на прочность. Нострадамус испытывал глубокое беспокойство от мысли о таких перспективах, понимал, что перед ним и другими заключёнными стоят колоссальные испытания, которые потребуют не только физической силы, но и крепости характера.

Понимая ограниченность имеющихся знаний, отсутствие ясной и достоверной информации, а также учитывая тот факт, что никто толком не рассказывал, куда именно и в каких условиях отправят заключённых, Нострадамус решил перестраховаться и избежать возможных рисков. Для этого он создал видимость того, что ослаб и начал притворяться больным, чтобы попасть в тюремную больницу – место, где можно было находиться под относительной защитой и получить хоть какое-то облегчение. Тем временем он поручил Лому присматривать за ситуацией на зоне, делегируя ему права контролировать происходящее, быть в курсе всех новых перемен, событий и слухов пока сам Нострадамус будет находиться в укрытии. Такое решение было продиктовано не только желанием сохранить собственную жизнь, но и ответственностью за положение других заключённых в условиях столь нестабильной и опасной обстановки.

Так развивалась жизнь в суровой атмосфере колонии строгого режима, где каждый день приносил новые новости, слухи и тревожные ожидания перемен, которые грозили полностью перевернуть привычный уклад жизни заключённых и поставить их перед лицом опасных и неизведанных условий существования. Колония, окружённая высокими бетонными стенами с колючей проволокой и многочисленными охранными постами, казалась непроницаемой крепостью, из которой не было пути назад. Заключённые, попавшие сюда по разным причинам, оказались в полной изоляции от внешнего мира, лишённые всякой информации и поддержки. Повседневность состояла из строгих распорядков, тяжёлого труда и бесконечных наблюдений со стороны охраны, что лишь усиливало атмосферу напряжённости и безысходности.

Прошла первая неделя, за ней последовала вторая. За это время настроение среди заключённых плавно менялось: от растерянности, смятения и ужаса перед неизвестностью – к нарастающему волнению, тревоге и осознанию неизбежности грядущих изменений. С каждым днём слухи становились всё более смутными и противоречивыми, порождая в сердцах людей всё больше раздумий и страхов. Среди заключённых пробуждались различные эмоции – от надежды на облегчение и справедливость до отчаяния и желания любой ценой вырваться из этого замкнутого круга.

И вот, в один из дней их собрали на построение – ровно сто двадцать человек выстроились в чёткие, упорядоченные ряды, глаза каждого были полны вопросов, тревоги и глубокой неуверенности. Тишина, царившая вокруг, была почти ощутимой, как перед началом бури. Никто не знал, что именно будет сказано, какие перемены ожидают их в ближайшем будущем. Связь с внешним миром отсутствовала, и каждый в тайне надеялся хотя бы получить ответ на самый главный вопрос: что же будет дальше, кем они станут, куда их поведут. Взгляды некоторых искали поддержку и понимание в глазах соседей, другие уставились в пустоту, стараясь сохранять спокойствие. В воздухе витало чувство, будто граница между старой жизнью и новой, неизвестной, была на пороге, готовая вскоре открыться и изменить всё навсегда.

Им выдали новую специальную одежду – свободные и просторные халаты, шитые из лёгкой ткани, напоминавшие традиционные арабские одежды. Эти халаты были не только удобными, но и казались почти воздушными, словно созданы именно для жаркой и пустынной местности, где воздух тяжелеет от зноя, а каждая тень – на вес золота. Ткань мягко колыхалась на ветру, и казалось, что в таких нарядах легко переносить даже самый невыносимый зной. Эта неожиданность – новая одежда, столь ярко отличавшаяся от привычной – мгновенно вызвала среди заключённых живой и довольно юмористический разговор. Вокруг рассыпались шуточки и прибаутки, искры веселья и лёгкого задора смешивались с искренним желанием найти хоть малую искру надежды и повода для позитивного настроя, несмотря на тяжёлую обстановку.

Один из заключённых, пытаясь разрядить напряжённость и избежать сковывающей тишины, громко засмеялся и с огонёчком в глазах выпалил: «Слышь, Захар, посмотри на эту шмотьё!» Его смех был заразительным, и через секунду другой подхватил шутку: «В пустыню поедем, будем как арабы – с верблюдами и всё такое!» В воздухе повисла атмосфера лёгкости, необычайно яркой в контрасте с общим настроением. Захар, улыбаясь с лёгкой иронией, сказал в ответ: «Ну а мы будем в пустыне вместо верблюдов!» – его слова вызвали новую волну смеха, немного неловкого и непривычного, но в нем отчетливо чувствовалась их спаянность, взаимопонимание и внутреннее противостояние страху и тревогам. Смех, как будто разделённый между всеми, становился своеобразным героическим актом сопротивления, светлым лучиком среди мрака.

Вскоре, когда оживление чуть утихло, а мысли приобретали более серьёзный оборот, один из заключённых, задумавшись вслух, задал резонный и важный вопрос, который повис в воздухе словно тихий камертон: «А что, среди нас старых нет?» Это простое, но глубокое высказывание вызвало в зале тихий интерес, задумчивость и даже немного грустную улыбку на лицах всех присутствующих. Вопрос напоминал, что здесь речь идёт не только о физическом выживании – о том, кто справится с испытаниями, кто выдержит жару и трудности – но и о гораздо более сложной и тонкой стороне – юридической и моральной. Жизнь – это не только борьба за существование, но и справедливость, честь, человеческое достоинство.

Захар, проявив не только тонкое чувство юмора, но и глубокую проницательность, ответил с горькой искренностью: «А зачем им старые верблюды!» – словно подчёркивая суровость отбора и несправедливость происходящего решения. Каждое слово буквально звучало как вызов безжалостной системе, пойманной в капкан бесчеловечных правил. Все понимающие это, словно молча соглашались: впереди их ждёт суровый отбор, от которого зависит буквально всё – будущее, надежда, сама жизнь. Не все смогут перейти эту грань, переступить порог, отбиться от тьмы.

Будущее казалось затуманенным и страшным – словно густой туман, окутывающий всё вокруг. В сознании каждого заключённого отображались собственные, очень личные образы. В них играли мрачные и светлые картины: памяти о доме и свободе, боязнь неизвестного и надежда на лучшее, воспоминания о любви и страх перед потерями. Эти внутренние сцены словно оживали, переплетались и переливались, создавая сложную мозаику чувств и мыслей, над которыми нависала одна общая, хотя и неясная, но очень мощная сила – вера в себя и в сопричастность друг к другу.

Наступило утро, и тишину камер внезапно нарушил резкий, пронзающий слух шум металлических ключей, звенящих цепко и громко в замках. Эти звуки казались особенно громкими в холодном мраморном коридоре, где каждый звук эхом отдавался от стен, создавая атмосферу неотвратимой перемены. Двери камер медленно открылись, и из-за них раздался строгий, властный голос надзирателя, властно распоряжавшийся всем происходящим: «Руки за спину, всем на выход по одному!». Атмосфера в этот момент наполнилась острой напряжённостью и тревогой, которые мгновенно овладели всеми, кто находился лишь недавно в темных, душных камерах. Люди, казалось, чувствовали холодное дуновение неизвестности и надвигающейся опасности, покидая свои клетки один за другим, каждый шаг отдавался тревожным эхом на затянутом коридоре.

Вскоре произошло построение заключённых на небольшом плацу перед главным зданием тюрьмы. В их рядах царила смесь страха, недоверия и, едва заметной, но всё же присутствующей надежды. На переднем плане появился майор – человек небольшого роста, с довольно упитанным телосложением, но при этом обладающий проницательным, цепким взглядом. Этот взгляд выдавал давний опыт и хладнокровие, присущее настоящему лидеру, умеющему держать ситуацию под контролем. Его черное чувство юмора, не раз демонстрировавшееся в самых критических ситуациях, было хорошо известно и понято среди заключённых, что создавало своеобразную связь между ним и подчинёнными.

«Я – ваш новый начальник!» – произнёс майор суровым, но отточенным голосом, от которого пробирал холод и трепет одновременно. Его слова звучали как приговор и одновременно как начало новой главы, заставляя каждого присутствующего замереть и вслушаться в каждое слово. «Думаю, у всех уже возникли вопросы: куда нас везут?» – задал он риторический вопрос, словно предугадывая внутреннее напряжение и вопросы, роившиеся в умах заключённых. После короткой паузы он добавил, практически без тени сомнения: «Итак, отвечу сразу – на другую планету, к соседней звезде.» Его голос звучал уверенно и властно, а глаза пристально вглядывались в каждого из слушателей, словно пытаясь заглянуть прямо в глубины их сознания и понять, насколько они морально подготовлены к предстоящим испытаниям.

Майор не спешил с деталями, но продолжал, стараясь донести суть ситуации как можно яснее: «Для вас есть и хорошая новость. Государство проявило милость – после выполненной работы вы обретёте свободу на той планете, при условии, что не допустите грубых нарушений и будете строго выполнять все требования». Эти слова повисли в воздухе, вызывая у заключённых смешанные чувства – надежду на светлое будущее и одновременно скепсис, ведь мало кто верил в такие обещания. В глазах каждого мелькали мысли о трудностях, о том, что значит свобода в новом мире, и каким будет этот неизвестный край.

Однако затем прозвучала и плохая новость, которая быстро и резко опустила общее настроение: «Плохая новость заключается в том, что планета, хоть и красива, является чрезвычайно суровой. Зимой температура здесь может опускаться до минус девяноста градусов по Цельсию, и опасности могут подстерегать вас буквально повсюду, ведь планета ещё полностью не изучена и окружена множеством неизвестных угроз.»

Эти слова вызвали у многих шепот среди заключённых, моменты напряжённого молчания и обмена взглядами. Один из присутствующих, охваченный любопытством и, возможно, желанием получить хоть какую-то ясность, не удержался и спросил: «А зачем нам эти халаты?» Майор ответил с едва заметной, почти невесомой улыбкой, которая, несмотря на всю суровость ситуации, показала его привычное черное чувство юмора: «Летом температура на планете поднимается до плюс шестидесяти градусов по Цельсию, при этом высокая влажность и высокое атмосферное давление создают дополнительные трудности. Если хочешь сразу обгореть – тогда дадим тебе обычную форму.» Эти слова, как маленький островок облегчения, оживили напряжённую атмосферу, вызвали лёгкий, почти нервный смех среди собравшихся. После небольшой паузы майор добавил более серьёзным тоном: «Ваша задача – в короткие сроки построить жильё для офицеров, а затем и для себя. В течение нескольких лет предстоит возвести небольшой, но устойчивый посёлок для новых поселенцев.»

Далее майор подробно осветил главные задачи, условия и неотвратимые требования предстоящей миссии. Он уделил время, чтобы ответить на все вопросы, выслушать сомнения и предложения заключённых, пытаясь укрепить понимание и повысить уровень доверия между ними. Каждый присутствующий осознавал, что впереди – нелёгкий путь, путь на незнакомую и суровую планету, где от них потребуются не только физические усилия и труд, но и несгибаемая выдержка, сила духа, хитрость, умение находить общий язык и помогать друг другу.

Так начиналась новая глава в жизни этих людей – полная испытаний и вызовов, но одновременно наполненная надеждой и стремлением к переменам, где каждый шаг в эту бездонную неизвестность мог стать решающим. Впереди была неизвестность, холодные бури и палящее солнце, труд и опасности, но вместе с тем – шанс на свободу и новую жизнь в другом мире.