Сердце Байкала

– Каких птиц? – поинтересовался Ардан, рассматривая свою мечту, которую держал чужак.

Ника проследила за направлением взгляда юноши, уловив линию прицела его объектива. С этой точки, специально созданной для тайного наблюдения, открывался удивительный обзор на лабиринт продухов нерп. В это время года жизнь тюленей сокрыта в логовищах под слоями снега. Изредка тёмные головы с блестящими бусинами глаз показывались из полыней, чтобы глотнуть воздуха. Когда стояли лютые морозы, нерпы спешили укрыться в глубине подводных гротов, чтобы переждать стужу и восстановить израсходованные силы.

– Чёрных лебедей! – отозвался юноша, нажимая на кнопку.

Ардан отметил, что тот мастерски обращается с фотоаппаратом. Расслышав шум щёлкающего затвора, робкие нерпы попрятались по логовам.

– Ты вроде снимаешь лебедей? – нахмурился Ардан. Всё это выглядело странным. – Но здесь ни одного лебедя.

– Вот же, – молодой человек указал на небо, где плавно парила чёрная тень. Ардан, поморщившись, посмотрел на горизонт. Но в белой пелене ничего не разглядел.

– Я вижу, горная разыгралась. Сейчас будет не до съёмок. Надо уходить, пока нас не занесло снегом.

Ардан с детства учился читать оттенки погоды и знал, что порывистый, сухой ветер с запада, предвестник настоящей бури. Лучше бы найти спокойное место, чтобы переждать непогоду. Батуев взглянул на туриста. Едва ли чужак был старше их, скорее ровесник. Но лицо такое серьёзное, будто он уже давно решает взрослые проблемы.

– Я Глеб Новиков, – представился молодой человек и протянул широкую ладонь Ардану. Они пожали руки и пристально посмотрели друг другу в глаза, словно пытаясь определить характер. Они были примерно одного роста.

– Ардан, – сказал Батуев и кивнул на девушку. – А это Вероника!

– Рада знакомству, – Ника улыбнулась и с интересом взглянула на Глеба.

Она привыкла к туристам. Он, как и все приезжие, был одет в новую мембранную куртку, надёжно защищавшую от мороза, тёплые штаны и треккинговые ботинки. Однако юноша не походил на путешественника, который приехал на Байкал, чтобы насладиться видами и запечатлеть редких птиц. В нём не было расслабленности, присущей человеку, приехавшему на отдых. На ухоженном лице читалось внутреннее напряжение. Во всех движения сквозила уверенность и странная резкость, даже порывистость. Однако он хорошо сдерживал себя. Бледная кожа резко контрастировала со смуглостью Ардана и Ники. Он обвёл их умным наблюдательным взглядом. Особенно задержался на Веронике.

– Где можно перекусить? – поинтересовался Глеб и коснулся сломанной переносицы. Небольшой рубец не портил его, напротив, придавал загадочности.

Ника и сама почувствовала, что проголодалась. Она произнесла:

– Рядом есть одно приятное местечко.

В кафе царила по-настоящему уютная, почти семейная атмосфера. Не удивительно, ведь за стойкой, у плиты и среди столиков суетились члены большой семьи, о чьём гостеприимстве говорили на всём побережье.

Тщательно изучив меню, Глеб выбрал наваристую уху из байкальского омуля и хрустящие маринованные овощи. Ника заказала вкуснейшую рыбу по-ольхонски, согревающий травяной чай и любимое лакомство: орехи с брусникой и сгущённым молоком. Верный привычкам Ардан предпочёл сытные буузы из баранины и крепкий, обжигающе горячий кофе.

Заказ ждали недолго. Чтобы заполнить возникшую паузу, Глеб рассказывал о дороге от Иркутска до Ольхона. Батуев перешучивался с ним и расспрашивал о фотоаппарате. Ника хмуро молчала и наблюдала за собравшимися. Глеб не вписывался в пейзаж и выделялся среди местных не только бледностью. Он блондин с серыми глазами. Всё в нём было чуждым. Манеры, жесты и даже речь. И вместе с тем что-то привлекало. Возможно, быстрые взгляды, которые он бросал на Веронику. Ею нечасто кто-то интересовался.

– Почему ты решил приехать именно сейчас? Туристы обычно приезжают летом, – расспрашивал Ардан. Он надкусил бууз посередине и выпил сок.

Нике показалось, что вопрос поставил Глеба в тупик. Он коротко взглянул на фотоаппарат и, холодно улыбнувшись, сказал:

– Снимаю документальный фильм.

Ардан присвистнул, а в глазах Ники вспыхнул огонёк любопытства. Будто она только что ступила на незнакомую территорию, которую предстояло детально исследовать.

– Вот как! – с восхищением воскликнул Батуев. К ним в посёлок изредка заглядывали телевизионщики, но он никогда не сталкивался с ними. – И какое это будет кино?

Глеб не торопился отвечать на вопрос. Он с аппетитом ел уху и жмурился от удовольствия.

– Документалка про чёрных лебедей, – оторвавшись от трапезы, уклончиво ответил Глеб.

– Не слишком ли ты юн для режиссёра? – с сомнением прищурившись и забыв о буузах, продолжал допрос Ардан.

– Да что ты прицепился к нему, Дан. Может он не один, – вмешалась Ника.

– Это здоровый интерес, – усмехнулся Глеб. – Но ты права. Я здесь со своим дядей. Он режиссёр кабельного телеканала. Мы узнали о чёрных лебедях из соцсетей и захотели снять это потрясающее явление. Я фотографирую локации для съёмок.

Некоторое время они в молчании поглощали заказанные блюда. Тишина стремительно заполнилась звоном столовых приборов. Глебу нравилась здешняя кухня. Сосредоточенная на мыслях Ника ковыряла рыбу или рассматривала других немногочисленных посетителей. Почти со всеми она знакома, но встречались и новые лица.

– Ты всегда такая грустная? Или это акция на вечер? – спросил Глеб, добавляя перец в уху. Ардан заметил, что, судя по объёму приправы, Новиков – любитель острых ощущений.

Ника окинула Глеба долгим, вдумчивым взглядом, определяя, можно ли ему довериться. Не притрагиваясь к угощению, он ждал ответа.

– Ешь, а то суп остынет, – тихо буркнула Вероника.

– Боюсь, с таким количеством перца уха будет остывать до утра, – усмехнувшись, подметил Ардан. Ника смотрела в дымящуюся тарелку на мелкие крапинки.

Колокольчики над входом звякнули, предупредив об очередном госте. Ардан напрягся, увидев кряжистую фигуру папы. Наверное, будет отчитывать, что вовремя не привёз выловленную рыбу.

Одетый в утеплённый комбинезон и старую курточку Айдар Батуев уверенно прошёл мимо стойки. Здороваясь со знакомыми, он протягивал им мощную руку с сетью шрамов от лески и крючков. Ладонь была шершавой, как наждачная бумага.

Ардан раскрыл меню и спрятался за ним, как за ширмой, тайком выглядывал из убежища. Глеб с недоумением наблюдал за новым знакомым. Ника пыталась подавить смех.

– Дан, ты чего? – прошептала она.

Ардан только шикнул на неё и пригнулся ниже к столу, стараясь сделаться меньше и незаметнее. Ему хотелось ещё побыть в кафе вместе с Вероникой. Насладиться горячим кофе и свободой от всяких дел. Но Айдар обвёл зал зорким взглядом ястреба и, несмотря на усилия Ардана сохранить инкогнито, папа заметил его.

– Ардан, пойдём! – велел отец, поправляя привычную вязаную кепку с помятым козырьком. – Нужно заготавливать рыбу.

Ника и Глеб учтиво поздоровались с Батуевым. Имя Айдар значило милый, однако Батуев таковым не был. Он скупо кивнул и недовольно посмотрел на сына. Айдар редко улыбался, его одобрение выражалось не словами, а кивком. Поняв молчаливый упрёк, Ардан кинул короткий взгляд на Веронику. На её лице мелькнула ободряющая улыбка.

От Айдара веяло рыбным духом. Он весь словно пропитался им. Айдар перенял ремесло от отца, который трудился на рыбозаводе, пока предприятие не ликвидировали. Не растерявшись, Айдар основал магазин, где торговал рыбными консервами, производимыми семьёй Батуевых. В его характере ощущалась почти фатальная уверенность в собственных правилах и праве распоряжаться судьбой сына. Порой он не считался с мнением и желаниями сыновей и тихой жены, которая не смела спорить с ним. Для Ники он олицетворение старого уклада жизни.

Хотя Ардан не подавал виду, но друзья подметили, как поникли его плечи, когда он поплёлся за отцом к выходу.

Ника допила последний глоток горячего чая. Посёлок медленно утопал в сиреневой дымке бархатных сумерек. Расплатившись, они вышли из гостеприимного кафе и ощутили пронзительное дыхание байкальского зимнего вечера.

– Уже стемнело, – протянул Глеб, поёжившись от ветра. – Страшно!

– Я не боюсь темноты, – заявила Ника, надевая варежки и завязывая шарф. К прохладе и мгле она привыкла с детства.

– Зато я боюсь.

Ника робко улыбнулась и спрятала взгляд. Отчего-то она стеснялась смотреть ему в глаза. Пунцовые щёки выдавали волнение.

– Мне будет спокойнее, если я провожу тебя до дома, – произнёс он тоном, не терпевшим возражений.

Ника кивнула, и они отправились на окраину Хужира, где располагался дом Белевских. В окне маминой комнаты горел свет. Значит, она уже вернулась из гостиницы и обнаружила отсутствие дочери. Звонила, должно быть. Ника достала смартфон из кармана. Разрядился. Наверное, мама будет ругаться.

Они медленно подошли к скромному деревянному зданию – клинике для кумутканов. Глеб остановился, читая причудливое название на вывеске. Вероятно, что-то на бурятском, решил он.

– Кумутканы? – озадаченно спросил Новиков. Слово хранило тайну, будто часть заклинания или название инопланетного вида.

– Это юные щенки нерпы, которые только перелиняли. Нерпёнок по-эвенкийски, – улыбнувшись, пояснила Ника. – Пойдём, я покажу тебе.

Неожиданно для самой себя она взяла Глеба за руку и повела внутрь. Дверь в клинику отворилась с громким щелчком. Их встретил влажный, насыщенный запах антисептика и рыбы. Елизавета держала всё в чистоте. В тусклом свете в бассейне мелькали гладкие тела детёнышей. Один из них, любопытный с шерстью цвета молока застыл у бортика, уставившись на гостя красными глазами. Его нос пуговка вздрагивал, ловя незнакомый аромат.

– Кумутканы, – повторил Глеб. Слово звучало мягко и загадочно, как одна из легенд Байкала.

Ника приманила щенков поближе. Завидев чужого, они сначала напряжённо застыли, но затем, осмелев, подплыли к кромке.

– Цып, цып, цып, мои нерпятки, – пропел Глеб и посвистел, привлекая внимание кумутканов.

– Ты спрашивал, почему я грущу? – произнесла Ника.

Глеб с интересом взглянул на неё, ожидая продолжения. Она вздохнула, и когда смежила веки, перед взором возникла кровавая полоса на снегу. След человеческой жестокости.

– Утром я узнала о смерти своего друга, – наконец, проговорила она.

Глеб замер, не предполагая, что сказать. Внутри всё съёжилось от внезапной скованности.

– Сочувствую, – только это короткое слово пришло ему на ум.

– Ангел был альбиносом. Его, вероятно, убили браконьеры, – промолвила Ника, пряча подступавшие слёзы.

Глеб удивился. Он думал, что речь ведётся о человеке, однако Ника говорила о животном.

– С чего ты взяла, что это были браконьеры? – спросил он. – Может, это сделали его сородичи?

Ника отрицательно помотала головой.

– Ты не видел, как они борются за место на лежбище. Неуклюжие тушки просто машут ластами.

Глеб улыбнулся, представив забавное зрелище. Ника протянула руку с рыбой своему любимчику Татоше. Сначала недоверчиво и с любопытством понюхав угощение, он молниеносно слизнул корм и исчез в глубине бассейна.

– Подойди, – позвала Ника. Она менялась, когда ухаживала за подопечными. Её лицо освещала мягкая улыбка.

Глеб осторожно приблизился, стараясь не спугнуть животных. Медленно присел на корточки у края импровизированного бассейна. Нерешительно прикоснулся пальцами к холодной воде. Дальше уже начинался лёд с маленькими отверстиями продух. Из водоёма показалась любопытная головка с блестящими красными глазами. Альбинос Беляш первым решил познакомиться с новым другом Ники. Детёныш нерпы доверчиво посмотрел в глаза человеку. Глеб замер, поражённый глубиной взгляда зверя. Кумуткан словно всё понимал. Ника заметила, как по лицу Глеба пробежала странная тень. Уголки губ опустились. Кажется, он загрустил.

– Погладь его, не бойся. Он не кусается, – она взяла Новикова за руку, и вместе они аккуратно, не делая резких движений, дотронулись до белоснежной головы. Их пальцы переплелись. И Ника почувствовала, как сильно трепещет сердце. Она впервые испытывала такое необычное волнение. – Нерпа – наследница Байкала. Когда горы ещё были молоды, а ветра громкоголосы, у седовласого Байкала появилась дочь. Чтобы защитить дитя от зла, отец-озеро подарил ей шубку жемчужного цвета и обратил в нерпу. Предки считали это существо хранителем тайн и мудрости.

– Вот ты где?! – раздался возмущённый мамин голос.

Глеб, поспешно встав, испугал Беляша и Татошу, которые за миг скрылись в глубине. Застигнутый врасплох, он покраснел и не знал, куда девать руки. Ника тоже растерялась, однако быстро нашлась с ответом:

– Мам, это Глеб!

Он кивнул и тихо представился:

– Глеб Новиков, – он подал руку, и Лиза пожала его широкую тёплую ладонь.

– Помню, вы недавно заселились к нам, – сказала она, но затем обратилась к дочери: – Уже поздно, я беспокоилась. А у тебя телефон выключен.

– Разрядился, – пробормотала Ника.

– Я, пожалуй, пойду, – проговорил Глеб, догадавшись, что намечается серьёзная беседа матери и дочери.

В таких интимных сценах он чувствовал себя лишним. У него давно не было настоящей семьи.

Глава 3. Человек с биноклем

В кабинете информатики было шумно. Раздавались шутки мальчиков и звонкий девичий смех. У Лары Весниной день рождения, и она принимает поздравления и подарки. Ника почувствовала себя лишней на празднике. Хотя это принесло некоторое облегчение. Всё внимание сверстников было направлено на самую популярную девчонку в классе. Нику никто не замечал, но она даже обрадовалась этому. Уж лучше так, чем терпеть оскорбления или физические унижения. Она не решалась дать отпор, опасаясь, что станет ещё хуже. Просто ждала, пока всё закончится, и однокашники займутся чем-то другим. Никто никогда не вступался за неё. Только Ардан.

Самые обидные вещи говорили обычно про отца. Ведь он убийца. И неважно, что Борис Белевский защищал семью от нападения воров и непреднамеренно убил одного из преступников. То событие уже успело обрасти слухами. Тень прошлого будет вечно падать на Веронику, как проклятие. С тех пор как в посёлке узнали о происшествии, Нику перестали звать на вечеринки, никто не хотел заниматься с ней групповыми проектами, а когда она проходила, её провожали презрительными взглядами и перешёптываниями.

Ника жила с постоянным ощущением беспокойства. Когда входила в школу, её сердце теснило от смутной тревоги. Белевская боялась, что ей приготовили очередную порцию издевательств. Она сжимала дрожавшие ладони в кулачки, делала глубокий вдох и переступала порог. Снова и снова она упрямо преодолевала безотчётный страх.

Однажды мама предложила перевестись в другую школу в соседнем поселении, но Ника решительно отвергла эту идею. Она не хотела показывать тем, кто ненавидел её, что они победили.

Вероника не мечтала стать самой популярной в классе. Но популярность её росла, когда начинались контрольные работы. Обидчики сразу забывали, что перед ними дочь убийцы. Даже вспоминали её имя. Она, конечно, помогала им. Но с наступлением перерыва возвращался прежний порядок. Ника становилась изгоем, неприкасаемой, дружить с которой отважился только Ардан Батуев.

Настроение у одноклассников стремительно испортилось, после того как объявили результаты контрольной по теории вероятности и статистике. Педагог определил, что многие ученики списали из одного источника. Нетрудно было догадаться, кто этот человек.

– Вероника, это правда? – когда учитель задал вопрос, в аудитории повисла густая тишина.

Ника не решилась что-либо ответить. Испытывая молчаливое давление, она огляделась по сторонам.

– Понятно, – коротко подытожил педагог. – А теперь открываем тетрадки и заново решаем задания.

Белевская ощутила, как чей-то злой взгляд буравил её спину, и поняла: на перемене надо сбежать, пока не случилось что-то плохое. Вокруг царило вязкое безмолвие, слышалось, как ручки скрипят по бумаге и раздаются тяжёлые вздохи.

Ника превратилась в идеальную мишень для чужой злости. Бессловесная и беззащитная, она стоически переносила насмешки.

По школьному коридору раздавались стремительные шаги, улюлюканье и смех. Ника мчалась быстро, как только могла. Аня Семёнова рванула её за руку, и Ника упала на холодный пол.

– Аккуратнее, – с притворным беспокойством сказала Аня, и, схватив за волосы, заставила Белевскую подняться. – А то ещё носик свой красивый разобьёшь?

Аня сначала плюнула, а затем ударила Веронику по лицу, отчего Белевская снова оказалась на холодном кафеле.

– Может, хватит, а? – робко прозвучал тонкий голос из толпы.

Некоторые мальчики из класса тоже присутствовали, но особого удовольствия не получали. Молодые волки просто желали быть частью стаи.

– Мы только начали! Правда, поганая зэчка? – Аня зло посмотрела Нике в глаза, угрожающе нависнув над ней, занесла сжатый в порыве ярости кулак. – Разве не так твой папаша расправился с тем человеком?

Ника не защищалась, только с беспомощной злобой глядела на обидчицу. Все в посёлке знали, что отец Ани Семёновой жестоко бьёт её мать. Сердце колотилось, и его громогласные удары оглушали, однако Белевская усилием воли сдержала слёзы.

«Только не плачь! Только не у них на виду!» – твердила Ника.

Она уже поняла, что люди с готовностью судят других, даже не разбираясь во всех тонкостях дела. Она не хотела объяснять им, почему отец попал в СИЗО. Ника вытерла лицо рукавом блузки.

– Иди к чёрту! – наконец, прошипела Вероника и, с ненавистью взглянув на Семёнову, встала. В этот момент она дала себе обещание, что никто никогда не собьёт её с ног.

– Что происходит? – раздался громкий голос Ардана.

Ученики разбежались как тараканы, когда включили свет на кухне. Остались только Ника, Ардан и Аня.

– Опять издеваются? – спросил Дан.

Аня с наглой ухмылкой ожидала Вероникиного ответа.

– Нет, – коротко проговорила Ника, пряча глаза. Не хотелось рассказывать кому-то о пережитом унижении.

– Ты уверена? – выпытывал Ардан, поправляя форму на Нике.

Вероника отрицательно покачала головой и побежала прочь. Забрала одежду в раздевалке. Даже не заплетая волос, она надела шапку, куртку и выскочила наружу. Белевская не оглянулась, оставляя за спиной двухэтажную деревянную школу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Огонь, остановись

2

Байкальские нерпы