Невидимая раса

– Доктор Рейнер ушел, – сказала она. – Он оставил для тебя рецепт. Это мягкий нейрорегулятор, он поможет стабилизировать твоё восприятие.

– Ты имеешь в виду – сделает меня слепой, как вас? – горько спросила Ария.

Елена вздохнула.

– Ария, послушай меня. То, что ты видишь… это не то, что ты думаешь.

– А что я, по-твоему, думаю?

– Ты считаешь, что видишь реальных людей, которые стали "невидимыми" из-за терапии RENOVATIO. Но это не так. Это… сложно объяснить. Это действительно связано с модификацией протокола, которую я провела во время беременности, но…

– Но что? – Ария подалась вперед. – Расскажи мне правду, мама. Я заслуживаю знать.

Елена долго молчала, словно борясь с собой.

– Ты права, – наконец сказала она. – Ты заслуживаешь знать правду. Но я… я не могу тебе её рассказать. Не сейчас. Это слишком опасно, особенно если Соколов узнает, что ты…

– Что я могу видеть "невидимых"? – перебила её Ария. – Почему это так важно? Почему это так пугает вас всех?

– Потому что это меняет всё, – тихо сказала Елена. – Всю парадигму, на которой построен проект RENOVATIO. Всё, во что верит Соколов и тысячи людей, последовавших за ним. – Она положила руку на плечо дочери. – Ария, я обещаю, что расскажу тебе всё, когда придет время. Но сейчас я прошу тебя: притворись. Притворись, что согласна с лечением. Притворись, что больше не видишь… то, что видишь. Для твоей же безопасности.

Ария смотрела на мать, пытаясь понять, можно ли ей доверять. Елена выглядела искренне обеспокоенной, даже испуганной. Может быть, она действительно пыталась защитить дочь?

– Хорошо, – наконец сказала Ария. – Я буду принимать лекарства.

Елена с облегчением выдохнула.

– Спасибо, милая. Ты не представляешь, как это важно.

Когда мать ушла, Ария достала пузырек с таблетками, который та оставила. "Нейроквиет", гласила этикетка, "принимать по одной таблетке утром и вечером". Она открыла пузырек и высыпала таблетки на ладонь. Они выглядели безобидно – маленькие, белые, чуть мерцающие в свете лампы.

Ария подошла к окну и посмотрела на ночной город, раскинувшийся внизу. Где-то там, среди светящихся небоскребов и темных переулков, жили тысячи "невидимых" – людей, которых общество предпочло не замечать. И только она, благодаря случайной прихоти матери, могла их видеть.

Она не собиралась отказываться от этой способности. Не сейчас, когда она только начала понимать масштаб происходящего.

Ария взяла одну таблетку и положила её под язык, делая вид, что глотает, на случай, если родители наблюдают. Затем она осторожно вынула её и спрятала в небольшую коробочку, которую хранила в своем тайнике под половицей. Остальные таблетки она вернула в пузырек.

Завтра она встретится с доктором Краус. Завтра она, возможно, узнает правду о себе, о "невидимых" и о том, почему её способность так пугает Соколова. А пока ей нужно было притворяться, что она принимает лекарства и верит в своё "расстройство восприятия".

В ту ночь Ария долго не могла уснуть. Её мысли крутились вокруг слов матери, странного поведения доктора Рейнера и предстоящей встречи с Евой Краус. Что, если это ловушка? Что, если Алексей не тот, за кого себя выдает? Что, если родители правы, и всё, что она видит – просто галлюцинации?

Но глубоко внутри Ария знала: то, что она видит, реально. "Невидимые" существуют. И почему-то это знание представляет угрозу для всей системы, созданной Соколовым и его последователями.

С этой мыслью она наконец провалилась в беспокойный сон, в котором бежала по бесконечному лабиринту, преследуемая тенями, а где-то впереди маячил свет, который она никак не могла достичь.

Глава 4: Правда в бреду

Первые дни приёма "Нейроквиета" Ария успешно имитировала проглатывание таблеток, искусно пряча их в специально сделанный тайник под половицей. Родители, казалось, поверили в её смирение и даже немного расслабились – напряжение, царившее в доме после визита доктора Рейнера, постепенно рассеивалось.

– Как ты себя чувствуешь, солнышко? – спросила Елена за завтраком спустя три дня после начала "лечения", с осторожной надеждой вглядываясь в лицо дочери.

– Нормально, – пожала плечами Ария. – Немного сонная, но доктор Рейнер говорил, что так и будет первое время.

Девочка старательно изображала сонливость и некоторую заторможенность, хотя на самом деле чувствовала себя вполне бодрой. Она даже намеренно позволяла своему взгляду блуждать мимо целей, когда кто-то к ней обращался, имитируя побочные эффекты лекарств.

– Ты… видишь… что-нибудь необычное? – осторожно поинтересовался отец, сидящий напротив.

– Ты имеешь в виду, вижу ли я людей, которых не существует? – Ария слабо улыбнулась, стараясь, чтобы её голос звучал слегка обескураженно. – Нет, папа. Думаю, доктор Рейнер был прав. Просто переутомление и слишком много фантазий.

Михаил и Елена обменялись взглядами, в которых читалось облегчение. Было почти больно видеть, как родители с готовностью принимают эту ложь, предпочитая поверить, что их дочь "вылечилась" от способности видеть реальность во всей её полноте.

– Это хорошо, – кивнул Михаил. – Через неделю доктор Рейнер придёт снова, чтобы оценить твой прогресс. А сегодня у тебя сокращённый день в школе, верно? Из-за конференции преподавателей.

– Да, всего три урока, – подтвердила Ария, чувствуя, как сердце забилось быстрее при мысли о предстоящей встрече с доктором Краус. Сегодня должно было произойти что-то важное, что-то, что могло изменить её жизнь навсегда.

– Тогда я могу отвезти тебя в школу, – предложила Елена. – Всё равно еду мимо.

– Нет-нет, – слишком быстро ответила Ария, и тут же осеклась, заметив, как мать слегка нахмурилась. – В смысле, я лучше прогуляюсь. Доктор Рейнер говорил, что физическая активность полезна для… стабилизации восприятия.

– Ладно, – неохотно согласилась Елена. – Только не задерживайся после школы. И обязательно звони, если почувствуешь себя… странно.

– Обещаю, – кивнула Ария, опустив глаза, чтобы скрыть чувство вины от необходимости лгать родителям.

Но разве у неё был выбор? Они сами толкали её на это своим упорным нежеланием признать существование "невидимых", своим стремлением "вылечить" её от способности видеть истину.

В школе Ария не могла сосредоточиться на уроках. Мысли постоянно возвращались к предстоящей встрече с доктором Краус. Что скажет женщина, первой предсказавшая эффект "невидения"? Сможет ли она объяснить, почему Ария отличается от других детей "бессмертных"? И самое главное – есть ли способ изменить ситуацию, вернуть людям способность видеть друг друга?

На перемене к ней подошёл Самир, который в последние дни смотрел на неё с плохо скрываемым беспокойством.

– Эй, Новикова, – он присел рядом с ней на скамейку во дворе школы. – Ты в порядке? Выглядишь какой-то… отсутствующей.

– Просто лекарства, – Ария решила придерживаться той же легенды, что и с родителями. – Доктор прописал кое-что для… стабилизации.

– Лекарства? – Самир нахмурился. – Зачем? Ты же абсолютно здорова.

– Родители считают, что у меня проблемы с восприятием реальности, – Ария слабо улыбнулась. – Видимо, слишком много вопросов о том, видим ли мы всё, что существует вокруг нас.

Самир покачал головой.

– Это же абсурд. С каких пор любознательность стала симптомом психического расстройства? – он внимательно посмотрел ей в глаза. – Слушай, если тебе нужна помощь – любая – только скажи. Мой отец никогда не одобрял такой подход к… необычным детям.

Необычным детям. Интересный выбор слов. Ария внимательнее посмотрела на Самира, пытаясь понять, знает ли он больше, чем говорит. Но на его лице читалась только искренняя забота.

– Спасибо, Самир. Я справляюсь, – она бросила взгляд на часы. – Мне пора на литературу.

– Конечно, – он встал и помедлил. – Только… не принимай то, что тебе не нужно. Некоторые вещи лучше видеть ясно.

С этими загадочными словами он ушёл, оставив Арию в лёгком замешательстве. Что именно он имел в виду?

После уроков Ария поспешила к старой водонапорной башне, расположенной на холме за парком. Это было заброшенное кирпичное сооружение, возвышавшееся над городом как молчаливый страж ушедшей эпохи. Когда-то оно снабжало водой весь район, но после модернизации городской инфраструктуры башню законсервировали. Теперь она стояла пустая, окружённая запретительными знаками и проржавевшим забором.

Подойдя к заграждению, Ария огляделась по сторонам. Никого. Может быть, она опоздала? Или пришла слишком рано?

– Алексей? – негромко позвала она. – Ты здесь?

Тишина. Только шелест листвы и отдалённый городской шум.

Ария нерешительно подошла к забору, ища место, где можно было бы пробраться на территорию. К своему удивлению, она обнаружила, что одна из секций забора отодвигается в сторону, образуя узкий проход. Похоже, кто-то регулярно пользовался этим путём.

Преодолев преграду, Ария направилась к башне. Дверь, вопреки ожиданиям, оказалась не заперта. Она осторожно вошла внутрь, щурясь в полумраке. Внутри башня представляла собой единое пространство, уходящее ввысь. По спиральной лестнице можно было подняться к резервуару, а в центре находилась кирпичная колонна с многочисленными трубами.

– Алексей? – снова позвала Ария, её голос эхом отразился от стен.

Внезапно она услышала шаги наверху.

– Поднимайся, – раздался знакомый голос. – Мы ждём тебя.

Ария начала подъём по металлической лестнице, которая опоясывала внутреннюю часть башни. Ступеньки слегка поскрипывали, но казались достаточно прочными. Спустя пару минут она достигла верхнего уровня, где когда-то располагался резервуар для воды.

Здесь, к её удивлению, была оборудована нечто вроде научной лаборатории. Вдоль стен стояли столы с компьютерным оборудованием, микроскопами и химическими приборами. В центре помещения находился большой круглый стол с голографическим дисплеем, отображающим трёхмерную модель человеческого мозга.

У стола стояли двое – Алексей и женщина средних лет с коротко стриженными седеющими волосами и пронзительными серыми глазами. Она была одета в потёртый лабораторный халат поверх простой тёмной одежды.

– Добро пожаловать, Ария Новикова, – сказала женщина, делая шаг вперёд. – Я доктор Ева Краус. Алексей много рассказывал о тебе.

– Доктор Краус, – Ария почувствовала благоговение перед этой женщиной, которая предсказала катастрофу задолго до её наступления. – Я читала вашу книгу о селективной невидимости. Вы предвидели всё это ещё до запуска программы RENOVATIO.

– Не предвидела, а вычислила, – поправила её Ева с горькой улыбкой. – В науке нет места мистике. Я просто проанализировала данные ранних экспериментов и сделала логичный вывод. К сожалению, моим выводам не придали значения. А когда правда начала проявляться, было слишком поздно.

Она указала на стулья вокруг стола.

– Садитесь оба. Нам многое нужно обсудить, и времени у нас немного.

Ария и Алексей послушно заняли места. Девочка заметила, что Алексей держится с доктором Краус почтительно, но без страха – похоже, они хорошо знали друг друга.

– Прежде чем мы начнём, – сказала Ева, внимательно глядя на Арию, – я должна задать тебе несколько вопросов. Это поможет мне понять природу твоей… особенности.

Ария кивнула, готовая к любым вопросам.

– Когда ты впервые заметила, что видишь людей, которых другие не видят?

– Около двух недель назад. В парке, – ответила Ария. – До этого… я не знаю. Может быть, я видела их и раньше, но не осознавала, что другие их не видят.

– Интересно, – Ева сделала пометку на своём планшете. – А сейчас – после того, как тебе прописали "Нейроквиет" – ты всё ещё видишь их так же ясно?

Ария удивлённо моргнула.

– Откуда вы знаете про "Нейроквиет"?

– У нас есть источники информации в медицинских кругах, – пожала плечами Ева. – Этот препарат стандартно прописывают тем, кто начинает "видеть призраков" – так врачи называют случаи, когда человек каким-то образом преодолевает эффект "невидения".

– Я не принимаю таблетки, – призналась Ария. – Только притворяюсь.

Ева одобрительно кивнула.

– Умно. "Нейроквиет" не лечит "галлюцинации", как утверждают врачи. Он просто усиливает нейронную фильтрацию, которая и так происходит в мозгу "бессмертных", заставляя их не замечать "невидимых". – Она наклонилась вперёд. – Алексей сказал, что твоя мать модифицировала протокол терапии RENOVATIO, когда была беременна тобой. Это правда?

– Да, – подтвердила Ария. – Я нашла её переписку с отцом. Она писала, что изменила "генетический маркер, отвечающий за нейронную фильтрацию", чтобы я могла видеть всех людей.

Глаза Евы загорелись.

– Именно так! Она поняла суть проблемы и нашла способ обойти её. Браво, Елена! – Ева встала и начала расхаживать вокруг стола. – Видишь ли, Ария, "невидение" – это не просто побочный эффект. Это фундаментальный механизм, заложенный в саму структуру терапии.

Она подошла к голографическому дисплею и увеличила изображение одной из областей мозга.

– Вот здесь, – Ева указала на группу нейронов в височной доле, – происходит первичное распознавание человеческих лиц и фигур. У обычных людей эта область реагирует на любое человекоподобное существо. Но в модифицированном мозгу "бессмертных" появляется фильтр, который блокирует сигналы, связанные с восприятием тех, кто не прошёл терапию.

– Но почему? – спросила Ария. – Зачем намеренно создавать такой фильтр?

– Потому что Соколов – евгеник, – резко ответил Алексей. – Он верит в эволюционное превосходство тех, кто принял его "дар вечности".

– Дело не только в евгенике, – покачала головой Ева. – Хотя она, несомненно, присутствует в его мировоззрении. Проблема глубже. – Она вернулась к столу и села. – Соколов обнаружил, что первые версии терапии RENOVATIO имели серьёзный побочный эффект – реципиенты начинали испытывать сильнейшее отторжение к тем, кто отказался от процедуры. Это была почти физическая неприязнь, переходящая в агрессию.

– Я читала об этом, – кивнула Ария. – В ранних отчётах это называлось "синдром дивергенции".

– Именно, – улыбнулась Ева, явно довольная познаниями девочки. – Соколов понял, что этот эффект может разрушить общество – представь себе, 70% населения испытывают неконтролируемую агрессию к оставшимся 30%. Это привело бы к насилию, хаосу, возможно, даже к гражданской войне. Поэтому он нашёл… "элегантное" решение.

– Сделать "смертных" невидимыми для "бессмертных", – прошептала Ария, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

– Совершенно верно. Если ты не видишь проблему, она перестаёт существовать. Соколов перепрограммировал нейронные пути так, чтобы вместо агрессии вызвать слепоту. "Бессмертные" просто перестали воспринимать "смертных", и конфликт был предотвращён. По крайней мере, так он считал.

Ария пыталась осмыслить услышанное. Это было чудовищно и в то же время… логично, в своей извращённой манере.

– Но ведь это всё равно привело к разделению общества! – возразила она. – "Невидимые" стали изгоями, вынужденными жить в тенях мира "бессмертных".

– Да, но без открытого насилия, – кивнула Ева. – Соколов считает это приемлемой ценой за "эволюционный прогресс". Он верит, что со временем число "смертных" сократится до незначительного минимума, и проблема решится сама собой.

– Это… бесчеловечно, – пробормотала Ария.

– Добро пожаловать в современную евгенику, – мрачно улыбнулся Алексей. – Чистые не видят нечистых, и все счастливы.

– Но что вы хотите от меня? – спросила Ария. – Чем я могу помочь?

Ева и Алексей обменялись взглядами.

– Ты уникальна, Ария, – сказала доктор Краус. – Ты единственный известный нам человек, который официально относится к "бессмертным", но может видеть "невидимых". Ты – живое доказательство того, что эффект "невидения" можно преодолеть.

– И что это значит?

– Это значит, – глаза Евы блеснули, – что ты можешь помочь нам найти способ вернуть "бессмертным" способность видеть "невидимых". Соединить разорванное общество.

Ария почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Возможно ли это? Можно ли исправить то, что сделал Соколов?

– Как? – спросила она. – Что я должна делать?

– Для начала, – сказала Ева, – нам нужно точно понять, что именно изменила твоя мать в протоколе. Нам нужен доступ к её исследованиям, к оригинальным данным.

– Но это невозможно! – воскликнула Ария. – Все данные проекта RENOVATIO хранятся в защищённых серверах института "Вектор-21". Как я могу получить к ним доступ?

– Твои родители имеют доступ, – заметил Алексей. – Они ключевые исследователи проекта.

– Вы хотите, чтобы я шпионила за собственными родителями? – Ария почувствовала неприятный холодок. – Это… неправильно.

– А правильно ли то, что происходит сейчас? – спросила Ева. – Миллионы людей стали невидимыми, вычеркнутыми из общества по прихоти одного человека. Твоя мать пыталась бороться с этим, Ария. Она хотела, чтобы ты видела мир целиком. Может быть, она надеялась, что однажды ты сможешь помочь всем остальным.

Ария задумалась. Она вспомнила напряженное лицо матери, когда та просила её притвориться, что она больше не видит "призраков". Вспомнила слова из перехваченной переписки: "Я не хочу, чтобы наш ребенок рос слепым к части мира". Может быть, Ева права? Может быть, мать действительно надеялась, что Ария сможет изменить ситуацию?

– Я подумаю над этим, – наконец сказала она. – Но я не могу обещать, что смогу достать секретные данные.

– Мы понимаем, – кивнула Ева. – Ты можешь начать с малого. Узнай больше о том, что именно сделала твоя мать, не вызывая подозрений. Наблюдай, слушай, запоминай. Даже самая незначительная деталь может оказаться ключом.

Алексей положил руку на плечо Арии.

– Ты не одна, – сказал он. – Мы будем помогать тебе. И если станет опасно, мы найдём способ защитить тебя.

Ария благодарно кивнула, чувствуя странное облегчение от того, что теперь у неё были союзники в этом странном, разделённом мире.

– Есть ещё кое-что, что ты должна знать, – сказала Ева, и её лицо стало серьезным. – Соколов знает о твоём существовании, или по крайней мере подозревает. Он всегда внимательно следил за детьми тех, кто прошёл терапию, особенно за детьми своих ключевых сотрудников.

– Почему? – спросила Ария, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

– Потому что дети – будущее его проекта, – ответила Ева. – Если "невидение" не передаётся надёжно следующему поколению, вся его система рушится. Ему нужно убедиться, что дети "бессмертных" тоже не видят "невидимых".

– Но я вижу, – пробормотала Ария. – Значит, я… угроза для его системы?

– Именно, – кивнула Ева. – Особенно если другие узнают о твоей способности. Ты можешь стать символом, доказательством того, что барьер между мирами можно преодолеть.

– И он попытается меня… устранить? – Ария почувствовала, как страх сжимает горло.

– Не обязательно так драматично, – Ева покачала головой. – Скорее, он попытается выяснить, как именно ты отличаешься от других, и нейтрализовать эту особенность. Возможно, через более сильные препараты, возможно… через другие методы.

– Поэтому ты должна быть осторожна, – добавил Алексей. – Притворяйся, что лекарства действуют, что ты больше не видишь "невидимых". Соколов не должен догадаться о твоей способности.

Ария кивнула, понимая всю серьезность ситуации. Она оказалась в центре конфликта, о котором даже не подозревала ещё две недели назад. И теперь от её действий, возможно, зависело будущее разделённого общества.

– У меня ещё столько вопросов, – сказала она. – О "невидимых", о том, как они выживают, о…

– И мы ответим на них, – улыбнулась Ева. – Но не сегодня. Ты должна вернуться домой до того, как твои родители начнут беспокоиться. Мы не можем рисковать.

Она достала из кармана маленькое устройство, похожее на обычный нейрокоммуникатор.

– Вот, возьми. Это защищённый канал связи. Он выглядит как стандартное образовательное приложение, но на самом деле позволит тебе связываться со мной или с Алексеем в любое время. Никто не сможет перехватить наши сообщения.

Ария взяла устройство и спрятала его в карман.

– Спасибо, – сказала она. – Я буду осторожна.

– Я провожу тебя до парка, – предложил Алексей. – Дальше безопаснее идти одной.

Когда они спускались по спиральной лестнице башни, Алексей вдруг остановился.

– Я забыл сказать о семье, которую ты встретила в школе, – сказал он. – Павел, Нина и дети.

– Да! – воскликнула Ария. – Что с ними случилось? Почему они так внезапно исчезли?

– Их предупредили, что в школе планируется проверка систем безопасности, – объяснил Алексей. – Они переместились в другое убежище. Сейчас они в порядке, Даша скучает по своей кукле.

– Слава богу, – выдохнула Ария с облегчением. – Я боялась, что их обнаружили.

– Мы присматриваем друг за другом, – сказал Алексей. – У "невидимых" есть своя сеть коммуникации, системы раннего предупреждения. Мы научились выживать.

Они вышли из башни и направились к парку. День клонился к вечеру, солнце уже начало опускаться за горизонт, окрашивая небо в розовые и золотистые тона.

– Как ты стал… частью всего этого? – спросила Ария. – После смерти родителей, я имею в виду.

Алексей молчал некоторое время, глядя вдаль.

– Доктор Краус нашла меня, – наконец сказал он. – Она работала с моими родителями, пыталась предупредить мир о побочных эффектах RENOVATIO. Когда они погибли, она взяла меня под свою защиту. Представила другим "невидимым", научила, как выживать в этом новом мире. – Он посмотрел на Арию. – Она делает гораздо больше, чем просто исследования. Она создаёт сообщество, строит структуры, которые помогают "невидимым" не просто выживать, но жить достойно.

– Она удивительная женщина, – согласилась Ария. – Я рада, что встретила вас обоих.

Они дошли до края парка. Дальше их пути расходились – Ария должна была идти в престижный район на холмах, где жила её семья, а Алексей возвращался в своё тайное убежище среди "невидимых".

– Будь осторожна, – сказал он, прощаясь. – И помни – ты не одна.

– Ты тоже береги себя, – ответила Ария. Внезапно ей захотелось обнять Алексея, но она сдержалась, не зная, как он отреагирует. Вместо этого она просто кивнула и повернулась, чтобы уйти.

– Ария! – окликнул её Алексей, когда она сделала несколько шагов. – Я забыл сказать. Если ты случайно пропустишь приём "Нейроквиета", даже на один день, и родители заметят изменения в твоём поведении – скажи, что таблетки закончились. Не позволяй им заподозрить, что ты их обманываешь.

– Хорошо, – кивнула Ария. – Спасибо за совет.

По дороге домой она размышляла обо всём, что узнала. Мир оказался ещё более сложным и жестоким, чем она предполагала. Соколов намеренно создал систему, в которой часть человечества стала невидимой для другой части. И он, возможно, знал, что Ария может преодолеть этот барьер.

Что она должна делать теперь? Шпионить за собственными родителями? Искать секретные данные о модификации протокола? Рисковать не только своей безопасностью, но и безопасностью матери, которая пошла против системы, пытаясь дать своей дочери возможность видеть мир целиком?

Когда Ария подходила к дому, уже стемнело. Она надеялась проскользнуть в свою комнату незамеченной, но в холле её ждал отец.

– Где ты была? – спросил он с нотками беспокойства в голосе. – Мы с мамой волновались. Уроки закончились четыре часа назад.

Ария мысленно выругалась. Она совсем забыла, что сегодня был сокращённый день в школе, и родители ожидали её возвращения гораздо раньше.

– Я… просто гуляла, – ответила она, стараясь звучать естественно. – Ходила в библиотеку, потом в парк. Хотела проветрить голову.

– Ты должна была позвонить, – строго сказал отец. – Особенно сейчас, когда ты принимаешь лекарства. Мы не знаем, какие побочные эффекты они могут вызвать.

– Извини, я потеряла счёт времени, – Ария опустила глаза, изображая раскаяние. – Это больше не повторится.

Михаил вздохнул, его лицо смягчилось.

– Ладно, иди ужинать. Мама оставила для тебя пасту.

За ужином Ария почти не разговаривала, отвечая на вопросы родителей односложно. Она пыталась обдумать свою новую роль – тайного агента в собственном доме, ищущего информацию, которая могла изменить общество.

– Ты принимаешь лекарства регулярно? – спросила мать, внимательно глядя на дочь.

– Конечно, – кивнула Ария. – Утром и вечером, как прописал доктор Рейнер.

– И как ты себя чувствуешь?

– Немного сонно, но в целом нормально, – Ария сделала паузу, а потом, вспомнив совет Алексея, добавила: – Кстати, таблетки скоро закончатся. Осталось всего на пару дней.

– Я закажу ещё, – быстро сказала Елена. – Завтра же.