Андромеда. Противостояние

Следующие уроки прошли в волнительном ожидании. Хоть мы и заканчивали курс, и нам выставляли оценки, это не волновало никак. Я ждала только одного, результатов теста.

– Уважаемые ученики, – разнеслось в динамиках классов. – Поздравляю всех, кто сдал тест на профессиональную пригодность. В фойе, вывешены результаты на информационном табло. После окончания урока, можете ознакомиться.

Последние двадцать минут, до конца урока, я была как на иголках! Я хотела вскочить и умчаться к табло и найти себя в списке прошедших тест! Думаю, у всего класса было такое желание. Едва робот оповестил о конце урока, как я сорвалась с места и вылетела из класса, забыв взять аттестационный лист с отметками. Я бежала вниз, обгоняя таких же, как и я. Но даже с моей скоростью, я не успела стать одной из первых. У табло уже толпились ученики. Я кое–как пролезла, среди них и краем глаза стала искать свою фамилию. Так…Р…Р…Р…Рыжова Андромеда Сергеевна…79% , тест пройден.

Я стояла, как громом пришибленная. Прошла,…прошла! Я …буду на «Кассиопее»!

– Поздравляю, Ана, – теплая ладонь обвилась вокруг моей талии, и я, повернувшись в сторону говорившего, узрела Альтаира. Что б тебя…!

– Не пойми меня неправильно, но получать в пузо от твоей подружки еще раз, я не хочу, – проговорила я зло, скидывая его руку.

Ал рассмеялся.

– Кристина мне не подруга.

– У нее другое мнение.

– Да ей, пока что, не до меня. Она не прошла. Будет торчать здесь еще один год.

Я фыркнула, но все же нашла фамилию Кристины в списке…всего 34 %?! Она что полусонная его делала?! К тому же у нее заявка была на дизайнера голограмм! Плевое дело!

Я глянула в сторону лавочек в фойе и нашла Крис. Сидит, ревет…одна. Где же ее успокоители? Они –то, наверное, поступили…

– Знаешь, Ал, – начала я, когда почувствовала, что его рука, снова ползет по моему бедру. – Ты бы пошел да успокоил ее.

– С чего бы? – удивленно вскинул на меня глаза Альтаир.

– Будь человеком, хоть раз в жизни, – едко сказала я, жестко убирая его руку, и проталкиваясь к выходу.

Хорошо, что Альтаир за мной не пошел. Сейчас голова забита другим…

Я прошла. Даже не верится! Я прошла! Хотелось петь и хохотать. Не терпелось, рассказать о своих успехах папе!

Я примчалась домой, и, скинув сумку в угол прихожей, побежала в отцовскую мастерскую, выволокла отца, и из – под протеза автоматической ноги, и улыбнулась во все зубы.

– Отличная улыбка, – проговорил папа, откладывая паяльник и выключая музыку.

– Скажи, что я гений.

–Ты гений, – согласился отец, улыбаясь.– Сдала?

– Сдала! – я повисла на папе, счастливо болтая ногами, и он смеялся вместе со мной.

–Ана! Ты мое солнце! Ну, вот видишь! Я верил в тебя!

– Спасибо, папа… – едва не прослезилась я.

Отец залихватски снял с головы бандану, а затем фартук и перчатки.

– Это надо отметить!

– Да ладно, пап, – я смутилась. – Какое празднование…

– Не спорь!

Отец уже шел в коридор, и стал одеваться.

–Так, иди, поставь воду кипятиться. Начисть овощей. Я куплю все остальное. Сделаем твой любимый салат. И присмотрю еще тортик какой–нибудь. Ну и …чего покрепче.

– Давай, я буду ждать!

Отец вышел из квартиры, но тут же зашел обратно и, прижав меня к себе, поцеловал в лоб.

– Я горжусь тобой…

Мы простояли так секунд десять, а потом папа, подмигнув мне, вышел за дверь.

Я стояла и смотрела, как он спускается по лестнице, а потом автоматическая дверь стала закрываться, и я только увидела, как он вышел на улицу. В груди неприятно кольнуло…что – то не так.

Я решила, что устала. Пошла на кухню, поставила на плиту воду в кастрюле. И смотрела, как она закипает. И с каждой минутой тревога зрела все больше.

Я выключила плиту и бросилась в коридор за курткой. Дверь заблокировалась за моей спиной, и я вылетела на улицу. Папа всегда ходил в магазин на квартал ниже…там дешевле. Я бежала туда со всех ног, и, сворачивая у подворотни, я обратила внимание на кучу мусора между мусорными баками,…а потом увидела отцовскую куртку.

Я подбежала к папе и перевернула его на спину. Из груди торчал кусок арматуры…все было залито кровью. У меня задрожали руки, и я попыталась нащупать пульс, хотя понимала, что он умер…

Перед глазами все поплыло. В груди рос огромный ком боли…

Я закричала…

В тот день, я потеряла все. Только тот, кто терял близкого человека, поймет меня.

На оформлении документов о передачи собственности, я сидела молча. Только кивала.

У нас с папой было мало знакомых и друзей. В основном это наши клиенты,…поэтому попрощаться пришло человек десять. О папе говорили хорошие вещи,…я смотрела на контейнер с его телом и не понимала, что происходит вообще.

Папу кремировали. Во время процедуры кремации, я не смотрела. Я сжимала в руках его куртку, в которой нашла его тогда. Ни кошелька, ни телефона…не знаю, принесут ли счастье эти вещи тому, кто это сделал.…Не знаю. Но надеюсь, что он будет до конца жизни видеть кошмары, в которых его будут убивать в холодном переулке, арматурой…

После кремации, адвокат передал мне документы на собственность владение домом и хозяйством папы. В руку легли отцовские ключи с табличкой содержащей системные коды настройки дома.

Я возвращалась домой на нетвердых ногах. Отказалась от предложения подвести меня. Я шла домой,…хотя назвать теперь место моего обитания домом, как – то язык не поворачивался.

Дойдя, я зашла в подъезд, поднялась на свой этаж и …посмотрела на дверь квартиры Шона. Знает ли он…? Но ответа не было. Я разблокировала дверь, прошла, не разуваясь к себе в комнату, и упала на кровать.

– Папа…

      За окном прогрохотал гром.

****

Не знаю, сколько я вот так пролежала, без движения. Если бы Зиг не разбудил меня, я, наверное, проспала бы до самого утра.

–Ана, в дверь стучат.

Я кое – как приподнялась на кровати и потерла заплаканные глаза.

– Что…что такое?

– В дверь стучат, – снова проговорил Зиг, и указала своими ручками в коридор, откуда и правда слышался терпеливый стук в дверь. Программа дома сообщила, что хозяева внутри, поэтому посетитель ждал.

Я заставила себя подняться и пройти к двери. Включив внешнюю камеру, я увидела, кого принесла нелегкая…

– Шон…

Я открыла дверь и несколько секунд тупо смотрела на своего друга детства.

Но это был и, правда, Шон.

Хотя он сильно изменился: когда–то короткие темные волосы, стали густого синего оттенка и свисали до поясницы, схваченные в хвост, виски забриты, в брови пару пирсиногов, одет весь в экзо – кожу черного цвета, с неоновыми вставками. Пожалуй, я узнала его только по глазам…один у него слепой,…поэтому всегда был белым, без зрачка. А второй черным, как бездна…взгляд не изменился.

– Привет Ана…

Я сжала кулаки.

– Привет?!

Шон затравленно пригнулся.

– Привет!?

В него полетела старая пыльная броня, которая висела в коридоре, затем мои сапоги, какие – то детали из папиного гаража, гаечный ключ, перфоратор, дрель и еще много чего…

Шон уворачивался, и вскоре что – бы не искушать судьбу ретировался на этаж выше.

– Предатель! – вскрикнула я сердито, опуская зонт–трость, которым не довелось совершить месть. – Ты урод!

– Урод… – эхом раздалось с верхнего этажа – Ана, может, все – таки поговорим?

– Мне с тобой говорить не о чем!

Я захлопнула дверь и прошла мимо Зига, который ждал развязки в коридоре.

– Ана, у нас гость?

– У нас будет труп, если этот синеволосый хмырь не свалит!

Я прошла в свою комнату и снова плюхнулась на кровать.

Шон…явился, спустя столько времени…пусть катится! Ненавижу!

– Зиг, это я Шон… – раздалось в коридоре. – Впусти меня. Ане плохо, и ей надо помочь.

– Это вы, Шон? – уточнил Зиг задумчиво. – Прошу вас, приложите руку к наружной камере, я просканирую ваши отпечатки…

Шон вздохнул, но подчинился.

Зиг провел сканирование, и дверь с тихим щелчком открылась.

– Добро пожаловать, Шон.

Зиг, предатель!

Послышались осторожные шаги к моей комнате. Шон вздохнул.

– Ана…

Я лежала к нему спиной и смотрела в окно, но я видела его отражение. Он стоял, навалившись на автоматическую дверь, не давая ей закрыться.

– Прошу, поговори со мной.

– Убирайся!

Шон отошел от двери, и она с тихим жужжанием закрылась. Я сердито вскочила на кровати.

– Я сказала, уходи!

Шон упрямо сел рядом со мной и подмигнул здоровым глазом.

– Не уйду. Можешь ругаться, пока солнце не взойдет, но я не уйду.

Не знаю, что меня растрогало в тот момент, упертость этого дурня или радость от того, что он и, правда, не собирался уходить. Я опустила голову и стала реветь. Шон понимающе положил мне руку на макушку и едва погладил.

– Мне так жаль…твой папа…

Я повисла на его шее, стараясь прогнать из воспоминаний недавние события. Мне было страшно…

Шон все понял. Он обнял меня и тоже всплакнул. Мы были осиротевшими детьми…сами по себе в этом мире.

И как жить дальше, было неясно.

Шон встал и предложил мне поесть. Я только кивнула. Прошло три дня, и, кажется, за эти тря дня, я вообще не ела. Но я не чувствовала голода. Будто жизнь оставила тело.

Шон лихо взялся за дело, припахав в помощники Зига. Все что бы найдено в холодильнике, было отправлено в дело. В итоге меня усадили за стол, поставили передо мной яичницу из порошкового концентрата, с грибами и фасолью. В большой миске был салат из капусты, моркови и горошка. Немного пересолен…

Я заставляла себя есть. Шон уплетал за обе щеки. Видимо сильно проголодался. Я ела медленно. Старалась распробовать вкус еды,…а потом снова вспомнила, как папа приготовил рагу из настоящей картошки…

Слезы подступили к горлу, но я мужественно их подавила.

Когда с ужином было покончено, мы сидели и пили кофе. Шон задумчиво смотрел в свою кружку и усмехался.

– Я думал, ты ее выбросила…

Я мельком глянула на его кружку, с нарисованным лохматым синим человечком, из какой – то детской передачи прошлого…

– Рука не поднялась.

– Ясно. Что ж, это льстит.

– Где ты был все это время?

Шон вздохнул и сделал еще один глоток.

– Где…да везде. Жил как мог…

Я удрученно отставила кружку, из которой пила в сторону и сердито на него посмотрела.

– Раз уж ты заявился сюда, то давай говорить на чистоту. Ты ведь не просто так пришел? Узнал про папу и явился утереть мне сопли. Если бы не это…я бы еще много лет тебя не увидела.

Шон как – то горько усмехнулся.

– Я жил в трущобах Юниона…

Я еле сдержала вздох удивления. Трущобы…ужасное место. Убивают, крадут, продают органы…все самое жуткое, затаилось там…

– Воровал, – просто сказал Шон. – Был в банде. Грабили магазины, мелкие ювелирные салоны.

– Так ты преступник? !– я открыла рот от удивления. – Да как ты вообще мог додуматься до этого?! У тебя был дом! Наш дом! Мы с папой каждый день ждали, что ты придешь, идиот!

Я запустила в него свою кружку, но Шон ловко ее перехватил, и тут я услышала подозрительный шуршащий звук…

Я прищурилась.

– Дай руку.

– Зачем?

– Дай руку, Шон… – с нажимом повторила я.

Мой друг вздохнул и протянул мне свою правую конечность, в перчатке. Я стянула ее и без удивления обнаружила авто–протез…

– Как ты умудрился потерять руку?

– Это произошло почти сразу же, когда я оставил дом и ушел. Меня поймал патруль эоранцев. Посадили в машину и хотели отвезти в дом для сирот. Что я, больной, что ли…туда и под страхом смерти идти не захочешь. А у меня должен был быть день рождение через пару недель. Совершеннолетие. Надо было продержаться. Я решился на отчаянный шаг…вырубил сначала конвоира, потом водилу. Упали мы конечно. При падении, я сломал руку…открытый перелом. Рана загноилась. Началась гангрена. Меня нашли жители трущоб, отнесли к местному доктору авто–протезов. Руку мне ампутировали. И поставили это…

Шон пошевелил механическими пальцами. Я сжимала свои пальцы, что – бы не выдать эмоции, которые переполняли меня. Я и не знала…Шон, заметил мой взгляд, и весело усмехнулся.

– Ну и чего ты скисла? Подумаешь рука. Это ведь не конец.

– Почему не вернулся…

– Что?

– Почему, ты чертов идиот, не вернулся?! – закричала я. – Мы бы поставили тебе протез! Мы бы…может даже спасли твою руку!

Шон печально улыбнулся.

– Не мог.

– Или не хотел?!

– Нет, не мог… – покачал головой Шон. – Ты и твой папа…вы так много для меня сделали. Я хотел отплатить вам тем же…Хотел заработать. Принести вам денег…чтобы вы не нуждались в ни в чем. Но что – то не задалось…я хотел вернуться. Хотел,…но каждый раз представлял твое лицо…и ноги отказывались идти. Прости уж меня…

Я смотрела на понурую голову Шона. Я уже давно не злилась на него…просто кричала, чтобы этот дурень начала думать своей головой. Может, хоть стыдно станет…

Я вздохнула.

– Ясно все с тобой. Простить…посмотрим. Но не сегодня.

– Тогда, может, расскажешь, как твои дела в школе?

– Уж получше, чем у некоторых, – сердито буркнула я. – Ты остаешься на следующий ночной период. Поздравляю.

– Мне все равно, – пожал плечами Шон. – Я не собираюсь возвращаться.

– То есть…ты вернулся…

– Да, не насовсем, – кивнул он мне. – Я услышал про твоего папу и решил, что надо прийти и поддержать тебя.

– Как великодушно… – фыркнула я. – Если ты закончил с утешениями, то Зиг покажет тебе дверь.

Зиг тут же подкатил к Шону, и возвело к нему свои глаза–камеры.

– Уже уходите, Шон? – спросил робот.

– Нет, Зиг. Просто твоя хозяйка вредничает. Я пытаюсь ее вразумить.

Зиг наклонил голову и оглядел Шона с ног до головы.

– Ваш организм имеет хорошую выносливость. Здоровье в норме. Нет внутренних повреждений. Мозговой фон ровный. Вы здоровы. Удачи вам.

Я скривилась, а Зиг направился в мою комнату. Шон, смеясь, повернулся мою сторону.

–Так как дела в школе?

– Нормально…прошла тест на проф. пригодность. Последний в этом году…

– Поздравляю, – искренне сказал Шон. – А чего кислая такая?

– Просто теперь все будто теряет смысл, Шон… – устало проговорила я и потерла ладонями лицо. – Для кого я это делаю теперь? Мое желание было помогать отцу в его мастерской…

– И бороздить космос, как твоя мама… – усмехнулся Шон. – Ана, ты теперь все будешь делать для себя, подумай сама,…что теперь тебя держит в новом Юнионе, а? Ничего. Ты можешь отправиться исследовать новые миры.

– Не знаю, Шон…я стала сомневаться.

В комнату снова въехал Зиг и остановился около Шона.

– Напоминаю, процедуру омоложения следует пройти, не позднее конца ночного периода, для заморозки болезни.

Шон скрипнул зубами. Зиг, как ни в чем не бывало, снова укатил.

Наступила тишина. Да что же это такое! Это…просто издевательство какое – то…сначала мама, потом отец,…а теперь и Шон!

– Ты прошел процедуру…

– Да, прошел.

– Зачем?

Шон вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Я болен. У меня рак.

– Но рак лечится!

– Лечиться. Да только нет у меня денег, что бы пойти в больницу. И нет у меня документов гражданина Юниона, что бы лечь в больницу. Ах, да, и у меня нет медицинского свидетельства, что бы меня прооперировали бесплатно…

Я преступник Ана. Неужели, ты еще не поняла этого?

– Но теперь…

– Да, теперь я буду вынужден пройти ее еще раз. И так каждый год. А потом, надо будет либо платить, либо в шахты.

Я вздохнула и уронила голову на руки. Да, Шон как обычно по горло в неприятностях и проблемах…

– Сколько тебе осталось жить без процедуры?

– Пара месяцев.

Я кивнула.

– Ладно,…я кое – что сделаю. Но это только ради тебя. И я надеюсь, что больше мне не придется этого делать.

Шон кивнул с легкой ухмылкой. Да, именно этого он и ждал, гад такой…

Мы пришли в мою комнату. Я включила матрицу системы дома. Передо мной сразу отобразились процессы, графики и состояние программ.

Я вошла в главный сервер миграции и распределения.

– Ана, ты аккуратнее… – боязливо проговорил Шон. – Замести могут…

– А ты не трясись, – шикнула я на него. – Мне нужно сосредоточиться.

Шон замолчал, но на этот раз влез Зиг.

– Ана, ты нарушаешь закон. Согласно статье № 986– 2700 –« О взломе личных данных…»

– Шон, выключи его! – сердито гаркнула я. – Паникеры!

Мой друг взял Зига на руки и стал дальше наблюдать за моими действиями.

Я очень много раз видела, как взламывают систему дома, как стирают данные, как происходит подмена информации. Но я никогда этого не делала. Когда папа узнал, каких я добилась высот в этом деле, он запретил капаться в личных данных. Я пообещала…

Я прошла охрану главного сервера в Министерстве миграции и постановке на учет. Нашла личное дело Шона и стерла данные о его судимостях. Затем заблокировала старые документы. Все. Теперь никто не сможет его найти, пока не будет введен пароль. А пароль знаю только я!

–Так…теперь сделаем тебе новые документы…

Едва я перешла на другой сервер, как натолкнулась на преграду. Путь был закрыт паролем. Странно…здесь его не должно было быть…ладно, пароль взломан. Идем дальше…создание. Регистрация нового гражданина…так, и…опять пароль! Да что такое…едва я хотела взломать его, но мою матрицу заблокировало внешней системой. Я только видела огромную надпись на матрице – Взлом. Система защиты активирована.

А ниже адрес моего сетевого компьютера. Это значит что…

– К дому направляются шесть патрульных машин, – оповестил Зиг. – Включаю режим безопасности!

– Не вздумай! – Шон вырубил Зига, и, схватив меня за руку, высадил окно моей комнаты ногой.

Под окном была куча мусора, которая никогда не убывала. Шон высунулся в окно по пояс, но я дернула его обратно.

– Ты сума сошел?! Мы же разобьемся!

– Да, или будем сидеть в тюрьме.

Я дернулась, как от пощечины. Выбора не было…я схватила свой рюкзак, и Шон, схватив меня за руку, спиной выпал в окно, прижимая меня к своей груди.

Несколько секунд свободного падения, а потом удар. В ноздри сразу проникла вонь и смрад. Я кое – как поднялась, и Шон, тут же вскочил на ноги. Он спрыгнул с кучи мусора в низ, на асфальт и поймал меня.

Едва мы выбежали на улицу, как мимо нас пронеслись патрульные машины. Они обдали наши головы волной горячего воздуха из двигателей, но не заметили.

Шон тащил меня куда–то в темноту. И я бежала за ним…

А в голове была сплошная каша. Что я делаю…я, навсегда потеряла возможность стать исследователем. Я потеряла возможность жить нормальной жизнью…я потеряла, свой дом.

Наши шаги гулко отдавались в ночной темени.

****

Мы бежали, пока дорога не стала просто жидкой грязью под ногами. Шон затащил меня в большую сточную трубу и потащил дальше. Я спотыкалась, падала, но Шон ставил меня на ноги, и мы бежали дальше.

А когда я вышла в огромную пещеру, с обратной стороны сточной трубы, я просто осела на колени.

– Все…я не могу больше…

– А мы уже пришли.

Я подняла голову и осмотрелась.

Видимо это заброшенная пещера, когда – то была шахтерской. Здесь стояли дома из картона, жести, собранные из всяческого строительного мусора. Высоко над головой, на выступах ходили вооруженные люди. Я удивленно привстала.

– Где мы…?

– Под Новым Юнионом. В пещерах.

– Но…я думала, ты говорил про трущобы.

– Нет, – покачал головой Шон. – Это последние силы сопротивления города.

–Сопротивления…? – удивилась я. – Так ты еще и дезертир?!

Шон скептично вздернул бровь.

–Ты и сама без пяти минут дезертир. Взломала сервер, пыталась стереть данные преступника, сделать ему новое досье. Это тянет на приличный срок…

Я рассерженно посмотрела на Шона.

–Ты…врал?!

– Не во всем.

– Ты болен?

– Здоров как бык.

– А процедура омоложения?! Ты ведь прошел ее!

Шон рассмеялся.

– Нет. Я сбил настройки Зига, и он выдал то, что мне надо было. Я не делал процедуру. Просто…

– Просто ты хотел, что бы я залезла в систему миграции… – прошипела я сквозь стиснутые зубы. – Ты меня подставил!

Я размахнулась и хорошо врезала ему по физиономии. Шон отшатнулся, но на ногах устоял. Он потер челюсть.

– Неплохо. Но слабовато…

– Как ты мог, Шон! Как ты мог?! – я едва не плакала. – Я могла быть исследователем! Я могла исследовать космос! А ты…ты! Ненавижу!

Шон мрачно посмотрел на меня.

– Я тебя спасал.

– Спасал?! – я едко усмехнулась. – Хорош спаситель! Теперь из – за тебя моя жизнь кончена!

– Ты видимо до конца не понимаешь, что происходит в Юнионе…

Я уже хотела обрушиться на Шона с отповедью, но его окликнул какой–то парнишка.

– Шон! Тебя ждут в штабе!

– В штабе? – недоуменно переспросила я.

Шон пошел вперед, и мне ничего другого не оставалось, как идти за ним.

Я не знаю, что творится в душе у тех, кто каждый миг ждет, что их тайное жилище будет обнаружено. Но у меня были очень противоречивые чувства. Здесь были женщины, дети, старики, инвалиды и калеки, безногие, безрукие…я отвернулась. Это была не жизнь. А я еще на свою жизнь жаловалась, и знать не знала, что прямо у меня под носом такое…

Мы зашли в какую – то хибару и спустились еще ниже, куда – то в подполье. Оказавшись в небольшой комнатушке, я обомлела…компьютеры и ресиверы, самой последней версии, новейшие диски памяти, голографические воспроизводители, проекторы местности,…а когда я стала обращать внимание на то, что на этих голограммах было, то чуть не упала…

– Это …это что кинжальная башня?!

– Она самая…

Парень, который сидел за всем этим железом обернулся. Я никогда его не видела. Может друг Шона… невысокий, полный. Вместо уха и глаза протезы. Смотрит еще так…изучающе.

– Шон сказал тебе можно верить.

– Стоп – стоп! – я, наконец, могла соображать. – Вы вообще кто? Что это за место? Где я оказалась? И на кой черт, меня сюда притащили?!

Шон вздохнул и уселся прямо на пол. Парень с искусственным глазом подкатил мне еще один стул и начал говорить.

–Меня зовут Костя. Я русский. Ну, по крайней мере, отец и мама были русскими. Я мозговой центр и компьютерный гений. А место – это наша база. И одновременно, место сопротивления. Здесь находятся все несогласные с новым режимом. И те, кто готов отдать свою жизнь, что бы изгнать этих поганых пришельцев с нашей планеты.

Я напряженно потерла лоб.

– Я все равно не понимаю…Шон, ты же сказал, что ты стал воришкой и грабил магазины…

Костя усмехнулся.

– Соврал. Руку он потерял, когда нас поймали. Заковали в наручники с энергетическим замком. Какой нормальный человек станет калечить свою руку, что бы освободить другого. А Шон освободил…руку, конечно, там оставил, в их машине. Эти эоранцы плохо знают землян.

Я гневно метнула взгляд на Шона, но он лишь закрыл глаза и позволил себе мечтательную улыбку.

– А притащили он тебя сюда, что бы спасти. И Шон не врал по этому поводу,– меж тем продолжал Костя. – Было бы обидно терять такого талантливого механика авто брони.

– Зачем меня спасать? – мрачно спросила я.– Моя жизнь, была обыкновенной, пока Шон не заявился!

–Ты ведь и понятия не имеешь, что происходит, да? – усмехнулся Костя. – Все дело в процедуре омоложения…

– И что с ней не так? – удивилась я.

– А то. Скоро, она станет обязательной для всех…

– Как… – я пораженно открыла глаза.

Костя пожал плечами и повернулся к матрице. Он что –то набрал, хитрый код или комбинацию, и подключился к шахтам города…

– Это же…

– Да. Это Шахты. Смотри.

И я смотрела…там были одни старики…все те, кто проходил процедуру омоложения. Мертвые лежали просто так, их даже не убирали. Тех, кто ленился работать, надзиратель наказывал лазерной плетью…

– Ну как? – грустно усмехнулся Костя. – Перспектива так себе. Но это не все. Что необычного ты видишь?

Я посмотрела на матрицу ещё раз.

– Здесь…только мужчины.

– Правильно. Почему?

– Потому что… – начала я, потирая висок, – они носители человеческого гена.

– Именно! – Костя торжественно возвел палец вверх, – потому что они самцы, грубо говоря. Они могут сделать другой женщине маленького ребеночка. И это будет человек. А им этого не надо. Вот поэтому, женщины до сорока лет не подвергаются данной процедуре. Они нужны нашим инопланетным гостям, как инкубаторы для своих клеток.

Я поймала себя на мысли, что и правда ведь…есть ограничения по возрасту среди женщин.

– А …как же Отбор?

– Отбор? – усмехнулся Костя. – Ты же не думаешь, что после того, как женщина родила от инопланетянина, ее отпускают?

– Ну… – замялась я. – Я так и думала.

– Зря, – оборвал меня он. – Они остаются там, пока в состоянии рожать детей. Но …вот проблемка. Что бы выносить одного ребёнка от эоранца, надо весить больше семидесяти килограмм. Знаешь почему?