Город, сотканный из тени

Фабэн Бернс

Город, сотканный из тени

Глава 1

«Отправление»

Дождь барабанил по окну. Вдалеке от города сверкали молнии, расползаясь паутиной на небе.

Рэндольф был человеком любознательным, ему нравилось разъезжать по разным местам, узнавая о них новые детали, он любил разгадывать их тайны.  Вот и сегодня стоя вечером в своём кабинете на его взор устремленный на карту, развешенную  на стене, попался небольшой городишко с необычным названием –  «Энвиль»

почему я раньше не обращал на него внимание?  Задал он себе вопрос.

– Во всех местах рядом с моим домом я уже побывал и изучил их вдоль и поперёк, но это место я почему-то так долго не замечал. Из явных плюсов то что это место близко, а также можно будет дополнить историю местности в которой я живу.

После Нескольких минут тихий кабинет Аддисона разразился его собственным голосом: решено туда и поеду, но завтра утром.

Погода разыгралась не на шутку, под натиском ветра даже холодные дома из кирпича трещали, а посмотрев в окно нельзя было увидеть на улице хотя бы одного человека, там, за окном, разыгралась настоящая буря, и каждому обреченному попасть под эту погоду грозило простыть за несколько минут и лежать всю неделю в кровати с температурой.

Немудрено, что после этих мыслей Рэндольф захотел забыться от остального мира в своей кровати и провалиться в пучины сна.

После пробуждения, сделав утренние бытовые дела он поспешил одеться и отправится туда, в Энвиль, вчера он пообщался с августом, чтобы он его довез туда, на выходе он последний раз мельком оглянул дом, доставшийся от ныне усопших родителей и вышел на улицу. На улице было сыро и темно, несмотря на дневное время, солнце давно скрылась за облаками и не было ни намёка, что оно скоро выйдет.

– Доброе утро, мистер Аддисон, ответил ему Август, уже заждавшийся его на улице.

– утро доброе, ответил уставшим голосом Рэндольф,

– как ваши дела? Поинтересовался Август

– ничего нового, явно с раздражённостью ответил ему его собеседник.

Рэндольф не любил пустых, как ему казалось, разговоров и как можно быстрее приходил к вопросам по делу.

Не хочу долго разглагольствовать, поехали уже, ответил Аддисон.

– Хорошо, как пожелаешь, Рэндольф, с фальшивой улыбкой, сказал Август.

Август в последний раз окинул взглядом повозку и пригласил мистера Рэндольфа присесть рядом. Рэндольф нехотя согласился.

После лёгкого, но хлёсткого удара кнута лошади заржали и повозка тронулась, скрипя старой ходовой частью.

Повозка была ветхая, требовала ремонта, но у Августа не хватало средств. Он по восемь часов в день работал в местной конюшне, получая за это жалкие гроши. Денег едва хватало на еду, не говоря уж о покупке новых деталей.

«Зря я так холодно с ним общаюсь, – подумал Рэндольф. – У человека столько бед, а он просто хочет поговорить. А я лишаю его даже этого».

Мипль – город, где Рэндольф родился, вырос и женился, – давно потерял прежний свет. Когда-то он был живым и радостным, а теперь превратился в серое, зловонное место. Люди работали, лишь бы прокормить семьи, а буржуи, сидя в высоких башнях, без стыда набивали свои карманы.

Подобные беды встречались и в других городах, но в Мипле они ощущались особенно остро. Каждый горожанин хотя бы раз видел бездомных, умирающих на улицах от голода. Когда-то Аддисон был человеком весёлым и открытым, но череда несчастий сломала его. Сначала он потерял близких, потом жену, а затем и детей. Последний удар оказался невыносим: его младшая дочь Энни, шестилетняя девочка, умерла у него на руках из-за отсутствия лекарств – больница едва получала средства от властей.

С тех пор единственной отдушиной для Аддисона стали путешествия. Он уезжал в разные края, стараясь утешить детскую любознательность и хоть немного заглушить тяжесть прошлого.

После всех этих мыслей Аддисон закурил трубку и снял свою шляпу, положив ее рядом с собой. Это был характерный для него жест смирения и принятия прошлого.

Всякий раз, когда он думал о людях, покинувших его, он снимал шляпу. Трубка же помогала унять остаток стресса от этих мыслей и сосредоточиться на нынешнем.

Оставшаяся часть пути ничем не выделялась. Тучи также тянулись серым полотном на небе, а грязь и слякоть хлюпала под колёсами, говоря о том, что здесь недавно прошёл дождь.

Глава 2

«Знакомство с Энвилем»

По прибытию в новые места мистер Аддисон всегда начинал своё изучение с наблюдения за природой. Он считал, что природа вокруг городов, посёлков и деревень многое говорит о привычках местных жителей и об их характере в целом. Вот и сейчас он решил начать с этого.

Как только Рэндольф ступил на земли Энвиля, его охватило удивление и смутное беспокойство от вида здешней природы. Деревья стояли нагие и серые, их изломанные стволы и ветви будто застыли в судорожных позах. Трава тянулась тускло-зелёным ковром, лишённым живости, а единственными птицами здесь были вороны, нарушавшие тишину глухим карканьем.

Все земли Гримскара казались тёмным и беспросветным кошмаром под вечными дождями, но даже там природа дышала слабой жизнью. Здесь же всё выглядело окончательно мёртвым – словно сама надежда на пробуждение покинула эти места.

Бегло оглядывая здешние пейзажи, Аддисон не раз задавался вопросом: «почему? Почему всё вокруг выглядит именно так?»

– В Энвиле ведь нет крупных производств, которые могли бы настолько исказить природу и разрушить её экосистему, – пробормотал Рэндольф.

– Но если нет заводов и фабрик… тогда как это случилось?

Спустя несколько минут блужданий среди угрюмых, искривлённых стволов его взгляд зацепился за единственную тропинку. Она была почти скрыта под слоем травы, но всё же различима. Не раздумывая, он ступил на неё – и вскоре вышел к старой деревянной беседке.

Беседка давно покосилась, белая краска облупилась, обнажив серые, выжженные временем доски. Но больше всего внимание Рэндольфа привлекла надпись, выведенная на поверх прохода в беседку: «С прибытием, Энвильский свет»

– Очень ироничное название, – заметил, глубоко вздохнув, Рэндольф. – Но что оно значит? «Энвильский свет»… организация, кампания? Так или иначе, люди, видимо, встретили это с большой радостью и надеждой на перспективы, – сказал Аддисон, проводя ладонью по холодным перилам.

Рэндольф не был мастером в определении возраста вещей, что изучал, но его опыт позволял хотя бы приблизительно судить о них. Он решил предположить, что этой беседке от двадцати пяти до тридцати пяти лет.

Громкое карканье вороны за его спиной заставило его поднять голову. Вечернее небо уже темнело; из-за облаков пробивалось низкое солнце, и его косые лучи ложились на деревья, ещё сильнее подчеркивая их изломанный, дефектный вид.

Стоило бы закругляться на сегодня, иначе, не рассчитав время, придётся выбираться из леса в темноте, – подумал Рэндольф.

Обернувшись, он направился по той же тёмной, заросшей тропинке обратно.

Плачевное состояние леса казалось отражением плачевного состояния людей и самого города. Вероятно, те, кто отвечал за него, относились ко многому безразлично – а может, даже не понимали, насколько сильно окружающая среда влияет на человека.

С этими мыслями Рэндольф дошёл до главных ворот. Небольшие стены пропускного пункта были сложены из того же чёрного кирпича, что и стены города. Тусклые жёлтые фонари отбрасывали слабый свет на реку, в чьих водах отражалось звёздное небо. Река, протянувшаяся вдоль ворот, была узкой, всего в несколько метров шириной. Над ней возвышался мост, соединяющий поляну с кромкой леса с пропускным пунктом у стен. Мост, как и город, был выполнен из того же мрачного камня.