Кровавые узы боли

Анастасия Буренкова

Кровавые узы боли

A. Lumen

2025

Глава 1 Беатрис

Заранее убрала весь дом, приготовила еду и накормила бабушку. После того как она упала и сломала тазобедренную кость, бабушка больше не может ходить, и за ней требуется постоянный уход. Маму хватило только на первый год, когда нужно было ставить препараты. Именно они облегчали боль и давали бабуле хоть немного передвигаться самостоятельно, без чьей либо помощи. Как только лекарства отменили, все обязанности перешли на меня.

У бабушки позитивный, светлый взгляд на жизнь. В то время как моя мать – сгусток негатива, гнева и высокомерия. Понятия не имею, почему она такая колючая стерва, ведь её не воспитывали такой. Большую часть детства я провела у бабушки, пока родители выясняли отношения. В конечном итоге отец ушёл. Думаю, что из-за ее стервозного и сучьего характера они не смогли ужиться. В том время, как мой отец хотел спокойной семейной жизни и домашнего очага.

Из всего своего гардероба я выбрала свои потертые черные джинсы, топ и любимые кеды. После чего меня ждала встреча с моим близким человеком – подругой. Мы всегда встречаемся в парке, много разговариваем, пьем кофе, а иногда молчим. Молчание – золото. Оно помогает пережить боль и потерю.

В свои восемнадцать лет у меня была всего одна подруга. Я не могу позволить себе того, что делают мои сверстники: не могу пойти на вечеринку, завести парня или просто выйти погулять – из-за вечной нехватки времени, огромной ответственности и кучи обязанностей.

Направляюсь к парку. В этом парке я всегда находила успокоение – с его извилистыми тропами, озером и великолепными цветами, которые особенно впечатляют весной. Находясь здесь – я буквально обогащаюсь умиротворением, спокойствием и душевным теплом.

Сажусь на лавочку под увесистыми ветвями липы, прячась от солнца, в ожидании подруги. Вдыхаю невероятный запах гортензий, которые цветут по всему парку, и не замечаю, как погружаюсь в свои мысли и начинаю перебирать между пальцами свои длинные, шелковистые волосы. Меня охватывает небольшая паника, когда в памяти всплывают недавние воспоминания – о том, как, выйдя из себя, мать душила меня атласной лентой. Странно, но я уже успела привыкнуть к частым побоям и унижениям.

– Привет, дорогая! – весело говорит подруга, вырывая меня из воспоминаний.

Девушка с волосами, чёрными как смола, достающими до лопаток, обнимает меня. Мы гуляем около двух часов, болтаем обо всём. Такие встречи помогают мне отвлечься от домашней суеты и невероятно огромных для моего возраста обязанностей, но я не хочу жаловаться – все, что нам дается, делает нас сильнее.

Солнце уже начинает прятаться за горизонт, согревая тёплыми лучами, сверкающими как раскалённое золото. Понимаю, что пора возвращаться домой. Говорю об этом Элле, и мы выходим из парка. Идём по безлюдному тротуару, вывески магазинов светятся неоновыми огнями, а в окнах домов начинает загораться свет. Думаю, что в домах, с ярко желтыми от света окошками, сейчас дружные семьи садятся за стол, делятся друг с другом о том, как прошел их день, много смеются, обсуждают планы на ближайшие выходные – семейный досуг, тот самый о котором я иной раз мечтаю.

Продолжая непринуждённый разговор, наше внимание привлекает отъезжающий автобус через дорогу. Из него вышел красивый, высокий парень. Он выше меня, его волнистые светлые волосы растрёпаны, лёгкая трёхдневная щетина виднеется на его лице, но от этого его вид не кажется хуже, а наоборот – привлекает меня. У него подтянутое тело. Я пихаю Эллу локтем, привлекая её внимание к парню.

– Познакомься, что тебя останавливает?– вопрос срывается с губ подруги, пока глаза обшаривают парня.

– Хоть он и красивый, у меня нет времени на отношения, – вбрось произношу я.

– Да ладно тебе, Беатриса! Тебе нужна разрядка. Нельзя прожигать лучшие годы, сидя дома, нужно налаживать и свою жизнь. Хотя бы попробуй, – уговаривает подруга, останавливаясь и делая щенячий взгляд.

– Привет, девчонки! – кричит нам парень и машет рукой.

Пригвоздив взглядом «тебе конец», беру Эллу за руку и тащу за собой, не давая ей ни единого шанса сказать что-либо.

– Даже не думай, – говорю подруге, когда поворачиваю на нужную улицу.

Боковым зрением замечаю, что он перебегает дорогу и направляется к нам.

– Привет, девчонки! Давайте знакомиться. Меня зовут Бобби, – одаривая нас белоснежной улыбкой, парень протягивает руку.

Кидаю быстрый прищуренный взгляд на подругу, возвращаясь взглядом на парня.

– Я Беатрис, а это моя подруга Элла, – даря взаимную улыбку, показываю на рядом стоящую подругу.

– Ты мне понравилась, Беатрис. Дашь свой номер? – прямо так с ходу спрашивает Бобби. На его лице я замечаю уверенную улыбку.

Этот парень явно знает, что он красив, вероятно, часто пользуется этим. И, судя по его уверенности, ему редко отказывают. Что ж, смазливой мордашкой меня не приманишь. Надо бы показать ему другой сценарий, к которому он явно будет не готов. Поставим на место напыщенного индюка – внезапно в моей голове возник план.

– А давай ты мне дашь свой номер телефона. А после я подумаю, стоит ли тебе звонить или нет, – невозмутимо отвечаю я.

Подруга щиплет меня за руку, не обращая на это внимания, ухмыляюсь, мысленно хваля себя за такой дерзкий ответ. Замечаю, что мой ответ его немного шокирует, но тем не менее он диктует цифры.

– Я буду ждать звонка, – говорит парень, делая два шага назад, разворачивается и устремляется в противоположную сторону.

Достаю телефон, чтоб посмотреть время.

Чёрт. Мне срочно нужно домой. Прощаюсь с Эллой и бегу по улице в сторону дома. Увидев машину матери, дыхание сбивается. Замедляю шаг, проходя мимо подъездной дорожки, смиряясь с неизбежным.

Поднимаюсь по старым деревянным ступенькам с характерным скрипом, открываю дверь. Гостиная с потрёпанным ремонтом, коричневым диваном и двумя креслами, шкаф с кучей книг, низким потолком и тусклым светом.

В этом доме я могу ходить с закрытыми глазами и сказать, где стоит какой-либо предмет. Только вот назвать это место своим домом – не могу. Я не чувствую здесь тепла, спокойствия и мира. Дом должен окутывать своей любовью. Только дома мы можем показать свое истинное лицо, не скрывая эмоций. Здесь я – стойкий солдатик, который всегда готов к бою с жизненными ситуациями.

– Триса, где ты была? – сквозь зубы говорит мать, её губы сжаты в тонкую полоску, а вид явно недоброжелательный.

– Я встретилась с Эллой, мы разговорились, и… – не успеваю договорить.

Мать замахивается, давая мне увесистую пощёчину.

– Мне плевать! Ты должна сидеть дома и смотреть за бабушкой! Маленькая шлюшка! Всё жопой ходишь и крутишь, сучка?!– ещё три тяжелых касаются моего лица. Я слышу, как в ушах начинает звенеть, а щека мгновенно становится горячей. Скорее всего завтра мое лицо будет покрыто синяками, но кого это волнует..

Делаю шаг назад, обида поднимается комом в горле, а пелена слёз уже окутала глаза. Разворачиваюсь, чтоб пойти в свою комнату, мать хватает за волосы, притягивая к себе.

Спустя полчаса сижу на кровати. Всё тело спазмирует и жжёт от ударов шнура. На руках – фиолетовые круги, голова пульсирует, глаза опухли от слез, а во рту я ощущаю привкус железа. Когда мать меня била я закусывала щеки, стараясь не кричать и злить ее еще больше.

Когда бабушка была здорова и ходила, она останавливала маму и запрещала меня бить, но последние два года она не может этого сделать. В какой-то степени я привыкла к боли, привыкла к тому, что не могу одеть что-то с коротким рукавом даже в жару – потому что будут видны фиолетовые ссадины и кожа с кровоподтёками. Обидно, что зачастую это происходит без какой-либо причины – так же, как и сейчас. Моя мать ненавидит меня. Только вдумайтесь, женщина, которая девять месяцев под сердцем вынашивала своего ребенка – ненавидит его, и я не могу понять за что.

Бабушка не рискует прикасаться к спине, чтоб не причинять боль, поэтому берёт мою ладонь в обе руки и поглаживает.

– Не плачь, моя маленькая, – говорит бабушка с сочувствием в голосе.

– Потерпи немного. Совсем скоро ты поступишь в колледж и обретешь немного свободы. Ты как ангел сможем с каждым днем все больше и больше расправлять свои крылья. Не позволяй злости и обиде омрачать твое доброе и большое сердце. Твоя мать этого не заслуживает. В человеке главное душа – береги ее, моя девочка, – говорит мне бабушка, вытирая правой рукой мои нескончаемые слезы.

Я устала быть грушей для битья. Сразу как поступлю в колледж и найду работу – хочу съехать и забрать бабушку с собой.

– Почему ты задержалась? – с нежностью спрашивает бабушка.

– Мы с Элли уже заворачивали на нашу улицу и встретили парня. Он решил познакомиться.

– Симпатичный?

– Ага, но старый. На вид лет тридцать. Чересчур самоуверенный. Попросил номер, но я не дала – сказала, что если надумаю всё же познакомиться, то напишу ему сама.

– Ну, тридцать – это не старый. А ты попробуй пообщайся, если симпатичный. Авось другом будет хорошим. Дружба между девушкой и мужчиной бывает – и, знаешь, ещё какие верные друзья парни! Получше подружек-болтушек, – говорит мне бабушка.

Читаю списки тех, кто поступил в колледж, с опаской бегу по фамилиям поступивших, тревожно ища свое имя.

Беатриса Райт – зачисление в группу 227. Даааа, я поступила на бесплатное обучение со стипендией! Сердце в груди бешено бьётся от волнения и радости, что не придётся в очередной раз выслушивать, что на меня тратятся.

Выходят кураторы в количестве девяти человек и директор колледжа.

– Поздравляем всех, кто поступил, и кто нашёл себя на стенде в списке. Все те, кто не поступил, – хотим пожелать вам удачи в другом колледже или же – встретимся в следующем году, – говорит директор, разворачивается и уходит.

Кураторы начинают называть цифры групп и ведут их по своим аудиториям. Не могу поверить, что у меня начинается новая жизнь. Колледж состоит из трёх корпусов, в каждом из них – по четыре этажа. Широкий светлый холл с панорамными окнами, кафельной серой плиткой и местами отдыха для студентов. Вместо шкафчиков для верхней одежды – тут гардеробная. Кажется, что это не самое лучшее решение, студентов очень много, некоторые ребята работают, и было бы удобно оставлять некоторое пособие и учебники в шкафчиках, не таская их каждый день домой.

Поднимаемся на второй этаж по лестнице с железными перилами. Группа из 28 человек заполняет аудиторию. Я начинаю переглядываться, чтоб запомнить тех людей, с которыми предстоит учиться на протяжении трёх лет. Нам говорят инструкции, где мы будем брать расписание на неделю, и нумерацию кабинетов, где будут проходить занятия.

– Запомните: если вы поступили – это ещё не значит, что я не смогу подать ваши документы на отчисление в первый семестр и последующие годы. Если вы вылетите отсюда после первого года обучения, то ваши родители будут выплачивать стоимость этого года. Прозвучало как приговор и одновременно стимул – учиться и максимально стараться. Я хочу другой, новой жизни и точно знаю, что смогу справиться с любыми испытаниями.

Нужно сделать всё возможное, чтоб остаться на стипендии. А ещё нужно найти работу и купить себе ноутбук для выполнения заданий – без него никак. Но я понимаю, что мне его не купят, даже если бы грозило отчисление. Матери плевать на моё будущее и на меня в целом, а у бабушки просто нет денег. Вся ее пенсия по инвалидности уходит на восстановление и лекарства, иногда и этих денег не хватает и мне приходится выходить на подработки.

Однако есть один момент, который все же волнует мою мать и это не светлое будущее ее дочери, как может показаться – её беспокоит чтобы я не забеременела вне брака. К сожалению, мнение окружающих и неизвестных ни мне, ни ей людей, ей беспокоит куда больше.

Нужно срочно найти себе подработку и как можно быстрее начать зарабатывать. В нашем городке сделать это трудно. Подростков не берут в те места, где хорошо платят, и тебе приходится пахать по восемь часов, а заработанных денег ни на что не хватит.

В завершении первого дня моей новой жизни я еду домой, усваивая новую информацию, и думаю, как подготовиться к завтрашнему дню. Выхожу на своей остановке и направляюсь в сторону дома, как вдруг кто-то хватает меня за предплечье и разворачивает к себе.

Вытаскиваю наушники из ушей, с опаской и неким остервенением поднимаю глаза на человека, который бесцеремонно нарушил мои личные границы. Перед моими глазами всплывает лицо того самого напыщенного индюка, с которым мы познакомились, когда гуляли с Элли.

– Привет, красавица! Я думал, ты всё же хотя бы смс напишешь, – говорит мне Бобби.

– Прости, слишком много было дел. Не было времени, – вру я.

– Может, прогуляемся? – поглаживая меня по руке большим пальцем, улыбается Бобби, показывая свои белоснежные зубы.

– Честно говоря, я очень устала после колледжа, и мне уже пора домой, – продолжаю настаивать. Слишком навязчивый – от таких потом не избавишься, если дашь шанс хотя бы на одно свидание или прогулку.

– О, так ты учишься? По какой специальности? – резко переводит тему и спрашивает Бобби, как будто это не он только что настаивал на прогулке.

– Кондитер, – отвечаю я.

Он начинает разражаться смехом.

– Очень смешно, – обиженно разворачиваюсь на десятисантиметровых каблуках и ухожу.

– Прости, я не хотел обидеть! – кричит он, догоняя меня. – Просто я работаю шеф-кондитером. Наверное, это судьба! – говорит он, подмигивая.

– Ты шеф-кондитер? Выглядишь молодо для такой должности, – удивлённо вскидываю брови.

– Да, я хорошо сохранился, потому что работаю со сладким. На работе меня так и называют – «Сладкий», – с кокетливой улыбкой говорит он, играя своими темными бровями.

Сдерживаю себя, чтоб не закатить глаза – его самооценке можно позавидовать. Меня не то чтобы раздражают такие парни, но я грызу их как орешки, заранее зная, какой исход от встреч они преследуют. А я не девушка ради мимолетного секса, после ночи с которой мужчина даже не вспомнит имя.

– Может, тебе нужен помощник в ресторан? – решаюсь, как бы в шуточной форме спросить у него.

– Помощник не нужен, но такую помощницу я бы хотел себе.

Прозвучало двузначно и в другой ситуации я бы, послала его, но если он действительно кондитер, то может дать мне работу, которая необходима мне как воздух.

– Правда? Тебе нужен помощник? – с неуверенностью переспрашиваю я.

– Штат в кондитерскую ещё не набран полноценно, нужен ещё один человек в смену и пекарь. Я так понимаю, у тебя нет опыта работы? – потирая шею, спрашивает Бобби.

– Я мог бы взять тебя на полставки, и как только научишься делать все десерты – переведу тебя на полную оплату, – деловито озвучивает мой потенциальный начальник.

Пока мы идём к дому, оговариваем все детали, и я не могу поверить в то, что нашла работу с оплатой, на которую даже не рассчитывала.

– Пришли. Это мой дом, – неловко переминаясь с ноги на ногу, показываю на дом с облупившимся фасадом и старой краской.

– Всё ещё жду звонка. Если не наберёшь – я знаю, где тебя искать, – подмигивая, ухмыляется Бобби.

Обычный флирт, но всё моё тело напрягается.

– Я шучу, – смеётся Бобби, поднимая руки в знак капитуляции.

– До завтра, – машу и направляюсь к ступенькам дома.

– Бабуль, я поступилаааа! – визжа, забегаю в комнату и обнимаю бабушку.

– И ещё хорошая новость! Помнишь того парня, что хотел познакомиться? Так вот, ему нужен кондитер, и если я буду хорошо выполнять работу – он возьмёт меня в штат. Но зарплата и без этого хорошая. Я думаю, что мы сможем съехать и жить вдвоём! – от переизбытка эмоций и радости прыгаю я.

– Это хорошая новость. Но кондитеры работают до полуночи. Ты сможешь совмещать всё? В твои юные годы у тебя немало ответственности и задач, – с любовью в голосе спрашивает бабушка.

– Постараюсь. В любом случае, если не буду успевать – могу уволиться и подыскать что-то другое.

– Я очень рада за тебя, милая, – обхватывая за щёки тёплыми, морщинистыми руками, улыбается бабушка и целует в лоб.

*******

После колледжа подъезжаю к огромному стеклянному двухэтажному комплексу с каменными колоннами, будто соединяя современность и искусство. В комплексе три ресторана с удивительными по-своему дизайну залами – в японском, итальянском и европейском стиле. Во второй половине комплекса, с отдельным входом, возле которого стоят накачанные охранники с металлоискателями, находится вход в ночной клуб. Готова поспорить, что обычным студентам туда не попасть. На парковочных местах нет дешёвых машин, а у входа собралась толпа. Захожу в комплекс. Меня встречает девушка: шёлковая голубая блуза без рукавов и классические чёрные штаны хорошо смотрятся на ней. Я бегло пробежалась по ее фигуре – совершенство. Кажется, что девушка питается воздухом, а все свое свободное время проводит в спортивном зале на беговой дорожке в обнимку с гантелями.

– Здравствуйте, могу я чем-то помочь? – мило улыбается девушка.

– Здравствуйте, у меня сегодня первый рабочий день на кухне в качестве стажера, – говорю я.

– На какой именно кухне? – переспрашивает «мисс фитнес».

– Эммм… не знаю, меня пригласил Бобби.

Как можно было не спросить, где именно я буду работать? Чувствую себя дурой.

– О, следуйте за мной, – восклицает девушка.

Она ведёт меня по помещению, предназначенному для персонала, периодически разговаривая через наушник-рацию, отдавая распоряжения персоналу. Судя по всему, здесь она занимает должность директора или управляющей.

– Вот ваш стажёр. И покажите ей вход для персонала, а не гостей, – говорит она Бобби.

Разворачивается на каблуках и уходит, покачивая бёдрами. Бобби показывает склад, производственные холодильники и морозильники. Заходя в раздевалку, он показывает на шкафчик:

– Это мой, можешь пока что оставить свои вещи тут. Переодевайся и иди на кухню, я буду ждать тебя там, – сказал мой новый начальник.

После чего он выходит из раздевалки. Быстренько переодевшись в униформу, иду по длинному коридору в сторону кухни. Заходя на производственную кухню, я удивляюсь, насколько она большая, светлая и как слаженно все работают. Всё помещение занимает квадратов двести. Посередине стоят производственные плиты, давая доступ и со стороны холодного цеха. Над плитами висит большая вытяжка. Напротив плит стоят производственные металлические столы, столы-холодильники и стеллажи с кухонным инвентарём. Напротив двери, куда заходят официанты, стоят четыре стола для раздачи, над которыми висят лампы для подогрева блюд. На этой позиции работают четыре повара и один су-шеф, судя по отличающейся форме.

Масштабы и качество помещения, где мне предстоит работать – восхищают и завораживают. Я заинтригована своим новым местом работы и готова отдаться ей полностью.

В холодном цеху, где готовятся салаты и закуски, стоят четыре производственных стола-холодильника, две большие мойки для мытья овощей и три стеллажа, отделяющие цех для кондитеров. Там работают две девушки. Кондитерский цех стоит вглубь кухни: вдоль стен расположены металлические столы, холодильники и морозильники для десертов. Посередине – профессиональная современная печь и шоковая заморозка возле мойки.

В каждом цеху над металлическими столами висят полки для круп, приправ и другой утвари, которая помогает создавать кулинарные изыски. Ещё тут есть отдельное помещение для разделывания мяса. Там холодно и пахнет свежей дичью, я бы не хотела там работать, мне кажется, что это более мужская работа.

Подводя меня к плите, как раз в середину кухни, Бобби привлекает к себе внимание, говоря громко:

– Знакомься – это кухня! Кухня, это мой помощник, Беатриса! – снизив голос, он продолжает:

– С каждым по отдельности познакомишься в ходе работы, а сейчас пойдём, я тебе покажу и расскажу твои обязанности.

Конец смены. Это был очень интересный и насыщенный день. Еле волоча ноги, иду до раздевалки и захожу – там стоят шесть мужчин, включая Бобби, без футболок, а двое из них – в боксерах. Клянусь, были бы у меня силы, я бы засмущалась и возможно кинула бы пару колких фраз, но не сегодня. Сейчас я мечтаю лишь о том, как быстрее добраться до дома и положить свою голову на мягкую подушку.

– Ты ошиблась раздевалкой, – говорит мне су-шеф Сэм.

– Пусть остаётся! – говорит парень, выходя из душа в одном полотенце.

Кажется, он работает мясником, разделывая туши. За девять часов рабочего времени я видела, как он выходил из цеха всего два раза, поэтому не знаю его имени. Однако можно сказать, что он засранец, который поверил в себя. Еще один напыщенный индюк, весь в своего шефа.

– Ключи от шкафчика в женской раздевалке мне ещё не дали, поэтому мне пришлось оставить всё тут, – говорю, проходя вглубь раздевалки.

– Детка, я к твоим услугам. Можешь воспользоваться моим шкафчиком… или мной, – парень ставит руки на бёдра, подёргивая грудными мышцами.

По раздевалке разносится гогот мужчин. Сдерживаю себя, чтоб не закатить глаза. Проработав с ними смену, заметила, что шутки в виде флирта со всеми – это норма на кухне. Вот почему Бобби так общается – он привык к такому на работе. Но я к этому ещё не привыкла, поэтому мои щёки краснеют.

– Спасибо, мне уже помогли, – прохожу мимо парня, подхожу к шкафчику Бобби, беру свои вещи и иду в женскую раздевалку, слыша за спиной:

– Везучий сукин сын…

Захожу домой, стараюсь наступать так, чтоб пол не скрипел. Заходя в комнату, распускаю мокрые волосы. После душа нет времени для их сушки – скорее хочется попасть в свою спальню и лечь спать. Двигаюсь тихо, чтоб не разбудить бабушку. Подпрыгиваю, когда в темноте доносится голос:

– Как прошёл твой первый день?

– Господи Иисусе! Ты меня напугала. Я думала, ты спишь. Не хотела тебя будить.

Включив свет у рабочего стола, что стоит рядом с моей кроватью, пересекаю комнату и заключаю бабушку в объятия.

– Очень устала, но день прошёл замечательно! Познакомилась с коллегами, все дружные, хорошо меня приняли, и работа мне тоже понравилась. Если всё будет хорошо, то через две недели смогу взять аванс – и тогда можно будет подыскать квартиру и съехать отсюда. Вместе нам будет спокойнее.

– Милая, я не смогу съехать. Она моя дочь и будет тосковать одна. Да и тебе будет полегче без обузы – ты молодая, и нужно налаживать свою жизнь. Не думай обо мне, я свою жизнь прожила, позаботься о себе.

Понимаю, что она в чем-то права. Сейчас мне приходится вставать очень рано и будить бабушку, чтобы провести с ней целый ритуал – сводить в душ, в туалет, приготовить завтрак, проследить за приемом лекарств, повторить лекции и без опозданий добраться до колледжа. Устаю ли я от этого? Безусловно, но это моя жизнь и другой я не знаю, просто не видела, но безумно хочу.

Прошёл месяц.

В колледже пока что из близких, с кем я начала общаться, – это парень Джон Такер. Мы познакомились с ним в первый же день, когда у нас была физическая подготовка, и тренер сказал нам бегать вокруг колледжа. Все уже начали уставать и плестись еле-еле, кроме меня и него. Нас охватил какой-то азарт и дух соревнований – кто выстоит до конца.

В силу того, что я ходила на крав-мага, бег для меня не был какой-то проблемой. Судя по всему для моего соперника тоже – по парню было видно, что он подтянут, а широкая спина и кубики пресса, которые выделялись через футболку, буквально кричали – я бодибилдер, который трижды в неделю ходит в зал.

Джон был чуть выше меня ростом, с обаятельным лицом и милой улыбкой. Я заметила, как девушки с нашего потока смотрели влюбленными глазами, еще бы, его темные волосы, укладка и смазливое лицо напоминали Джастина Бибера в юношеские годы.

Но я бегу и пялюсь на него не из-за этого. Такое чувство, что мы где-то уже встречались, и его лицо мне кажется знакомым. Выраженные скулы, лицо мягко сужается к подбородку, нос прямой, голубые глаза виднеются за длинными ресницами. Замечаю, что периодически он тоже посматривает на меня.

Сегодня был очень тяжёлый день. Выходя из колледжа, тёплый осенний ветерок треплет пряди моих волос, заставляя убрать их с лица. Солнечные лучи согревают и расслабляют уставшее тело. Подхожу к автобусной остановке и прячусь в тени от нежеланных глаз посторонних. Слушаю музыку, когда парень, что бегал со мной сегодня, подходит и выдёргивает наушник из уха. Что за привычка дергать меня, за последний месяц это уже вторая незапланированная и неожиданная встреча, первая была с напыщенным индюком, который стал моим начальником.