Дом, который помнит всех

Яна Кот

Дом, который помнит всех

Пролог

Дом стоял на краю города, окружённый старым яблоневым садом. Деревья вокруг были скрюченные, будто от усталости; некоторые уже мертвы, другие доживали свой век, покрытые тяжёлыми грибами-трутовиками. Их серые шляпки выстраивались винтовыми лесенками по древним стволам, придавая саду вид кладбища, где даже деревья хранили память о собственной смерти.

В подвале под домом царила вечная темнота. Там, среди полок с заплесневевшими банками старого варенья, жили огромные чёрные пауки. Они шныряли туда-сюда по ржавым крышкам солений и плели свою бесконечную паутину. Их можно было услышать, если опуститься на колени и задержать дыхание. Иногда казалось, что они тоже сторожат этот дом и знают о нём больше, чем люди.

Весной и летом в дом приходили животные, ищущие тепло. Одни – котята, потерявшиеся после дождя, мокрые и дрожащие, с глазами цвета грозы. Других подбрасывали соседи, оставляя возле ворот коробки, зная, что здесь им помогут. Иногда на крышу садились голуби со связанными лапками – жертвы злых детей. Дом принимал всех без отказа.

Но ближе к Самайну воздух становился плотнее, словно сад задерживал дыхание. Тогда дом собирал свою жатву. Почти всегда это было одно животное – не успевшее уйти, не нашедшее хозяина, задержавшееся слишком долго. Иногда – несколько. Никаких громких знаков не было: просто жизнь исчезала, как свеча на ветру.

Никто не знал, почему так происходило. Можно было заметить только закономерность: приход весной, уход осенью. Дом будто сам решал, кого оставить жить дальше, а кого забрать к себе.

И всё же большинство котят и щенков, проходивших через это место, обретали счастливую жизнь, попадая в руки своих новых хозяев. Но кого-то смерть неизменно забирала каждый год. Это всегда случалось неожиданно, подобно тому, как спелое яблоко падает с дерева.

Хозяйка дома, молодая травница, жила с этим, не пытаясь больше сопротивляться. Она многие годы пыталась разгадать механизм круговорота жизни и смерти в этом. Но так и не смогла его понять. Она знала, что в доме есть сущности, что питаются страхом и горем: они создавали топот по ночам, сбрасывали картины со стен, шептали в тишине. Но она научилась не кормить их – не бояться.

Иногда, просыпаясь среди ночи, она слышала голоса, спорившие на непонятном языке. Тогда повторяла: они не могут мне навредить, я из плоти, а они – нет. И, чтобы унять тревогу, представляла, как пауки ложатся спать в свои мягкие кроватки, укрываясь лёгкими паутинными одеялами. Тогда ум её успокаивался, и вместе с ней засыпал весь дом.

Сад шуршал ветвями, коты спали на своих местах, и на короткое время казалось, что в этом месте больше нет ничего страшного. Только дыхание земли.

Корниш-рекс

В доме жил старый кот породы Корниш-рекс. Ему было двадцать лет, и за это время он пережил многое. Он родился здесь и почти не покидал стен дома, кроме редких случаев, когда хозяйка позволяла ему выходить на улицу. Ей было известно: с ним ничего не случится. Он мог пройти сквозь улицы, где другие рисковали попасть под машину или стать жертвой собак, а он возвращался невредимым, как будто сам дом охранял его.

Черный, худой, с длинными лапами, он ходил в полуприседе: задние лапы были длиннее передних. Его стоячие уши ловили каждый звук, а короткие, обламывающиеся усы едва дрожали. Когда он шагал по дому, никто не сомневался в том, что это именно его шаги: длинные твёрдые когти громко цокали по полу, так, что о его приближении знали ещё до того как он появлялся в дверном проёме.

Он видел всё: каждое появление нового котёнка, каждую смерть, каждое спасение. Старый кот часто приносил мёртвых птиц к порогу, будто переживая, что без его внимания трупики останутся забытыми под ворохом осенней листвы и их никто не похоронит.

Корниш-рекс обладал необычайным аппетитом. Он ел в три раза больше других котов, и каждый раз, когда его кормили, казалось, что он способен проглотить целую гору мяса. Когда кот хотел есть, его громкий, верещащий голос раздавался по дому, дрожали стекла, и даже самые храбрые животные замирали, слушая его.

Другие коты сторонились корниша, но когда он сам подходил, чтобы согреться, никто не смел, отвергнуть его. В доме он занимал особое место. Он был свидетелем всех судеб, всех историй, что разворачивались в этих стенах. И хотя его вид был немощным, а походка странной, в нём скрывалась сила, которой не обладал никто другой. Корниш-рекс был не просто котом – он был хранителем, живым архивом дома, того, что случалось здесь, и того, что никогда не должно быть забыто.

Грач

Однажды к дому пришёл грач. Его крыло висело, как мокрая тряпка, и каждое движение давалось ему с хриплым криком. Он не мог летать, но упорно шёл, царапая когтями землю, будто знал, куда идти. Дом открылся для него так же, как открывался для всех.

Грач прожил там несколько недель. Его кормили хлебом, грецкими орехами и ворёными яйцами. Он привык сидеть в углу на старом стуле, втянув голову в угольные плечи. Со временем птица стала всё чаще биться о стены, рвала когтями подоконники, не находя себе места. Дом, дающий приют, становился для него клеткой.