Избранный светом. Сердце мира

А этот разговор с Лейси… Неужели Ильва снова что-то задумала? Или Сейлан стала слишком подозрительной и накручивает себя из-за пустяка?

– По-моему, человек, который не испугался отправиться со мной в путешествие в самое опасное место на свете, достаточно особенный, – сказала Сейлан, очнувшись от раздумий.

Лейси мгновенно вспыхнула, а ее пальцы стали крутить прядь так быстро, что Сейлан показалось, будто она ее вот-вот оторвет.

– Я следую за вами, потому что считаю невероятной, – голос Лейси стал на несколько тонов выше и заметно подрагивал.

Сейлан едва смогла унять дрожь. Нестерпимо захотелось обнять ее, просто прижаться, уткнувшись лицом в чужое плечо, и стоять так долго-долго. Но Сейлан смогла сказать лишь:

– Спасибо.

Ведь на самом деле она не считала себя невероятной. Но готова была бороться за это звание.

А потом корабль снова качнуло. Сейлан невольно посмотрела на перекатывающиеся за бортом волны, и к горлу мгновенно подкатила тошнота. Если ее сейчас вырвет, это точно испортит впечатление от разговора.

«Боги, пожалуйста, только не при ней, при ком угодно, только не при ней!» – взмолилась позеленевшая Сейлан.

– Если что, я подержу ваши волосы, миледи. – Лейси глядела на нее с нешуточным беспокойством.

Это было крайне благородно с ее стороны.

«Только бы не опозориться!» – мысленно простонала Сейлан.

Она отшатнулась и запрокинула голову, глядя в небо. Кружащий в вышине морской сокол показался ей стервятником. Но умирать от морской болезни Сейлан не собиралась. Она здесь, чтобы понять, насколько верны идеалы матери, так что какая-то тошнота ее не подкосит.

Но все же это была странная морская болезнь. У Сейлан отношения с качкой никогда не складывались, но это как-то уж чересчур. Обычно для таких кораблей заранее создавали заклинания, помогающие облегчить симптомы. Может, местный маг халтурит? Стоило найти его и поговорить.

Именно этим Сейлан и займется. Сразу же. Вот только найдет в себе силы и сделает шаг.

– И давно она так?

– Миледи с первых часов путешествия нездоровится, – вздохнула Лейси, обращаясь к кому-то. Сейлан прослушала начало разговора.

Она опустила взгляд и увидела перед собой Сивиза. Ну да, если позориться, то еще и перед братом, чего мелочиться-то?

– Мог бы хоть поздороваться, – мрачно сказала она, прерывая разговор.

– Господин Сивиз здоровался, вы просто не услышали, миледи, – возразила Лейси.

– Доброе утро, сестра, – повторил для нее Сивиз с этой своей улыбкой человека, не страдающего морской болезнью.

– Издеваешься? – ее голос стал еще угрюмее.

– Разве что совсем чуть-чуть.

Боги, если ее все же вырвет, то пусть хотя бы ему на ботинки.

– Если пришел позлорадствовать, то иди дальше. – Сейлан махнула рукой, будто пыталась отогнать муху. От резкого движения у нее закружилась голова.

Сивиз, конечно же, и не подумал двинуться с места.

– Протяни ладонь, – сказал он.

– Ты серьезно? – Сейлан скривилась. Она-то надеялась, Сивиз давно забыл об этих фокусах.

– Давай же. – Он сам протянул ей руку, предлагая вложить свою ладонь в его.

Лейси переводила взгляд с Сивиза на Сейлан и обратно, не понимая, стоит ли ей вступиться за госпожу или постоять в стороне.

Сейлан вздохнула и опустила свою руку на руку Сивиза ладонью вверх. Хуже все равно не будет. Указательным пальцем свободной руки Сивиз надавил на какие-то точки в центре и по краям ее ладони, проводя между ними линии. Магические импульсы были настолько слабыми, что Сейлан едва их ощущала. Зато сразу же почувствовала, как ей становится лучше.

Сейлан не знала, от кого Сивиз научился этому трюку, но во время морских прогулок в детстве он всегда прогонял ее морскую болезнь именно так. Сейлан множество раз пыталась повторить фокус, но у нее так и не вышло. Видимо, давила не на те точки.

Сейчас же она, точно как в детстве, с удивлением разглядывала ладонь, будто надеялась увидеть какие-то изменения.

– На какое-то время должно хватить. – Улыбка Сивиза была непривычно мягкой.

– Спасибо, – едва слышно ответила Сейлан. На мгновение в глазах Сивиза мелькнуло удивление.

Помнится, не так давно она не смогла удивить его ударом в спину, зато теперь удивила обычной благодарностью. Кажется, в их братско-сестринских отношениях что-то правда было не так.

* * *

В последние несколько лет Нарро проводил в море чуть ли не больше времени, чем на суше. Он смирился с ограниченным пространством кораблей, привык к качке, мог спокойно спать во время шторма. Но почти полгода, безвылазно проведенные на суше, сделали свое дело. Корабль казался слишком тесным, слишком многолюдным, слишком шумным. Нарро будто не хватало воздуха, голова болела почти постоянно, а ночами его донимали кошмары, содержание которых он рад бы был забыть. В довершение всего Нарро уже начинали раздражать извечные разговоры купцов об акциях, о том, что цены на магические артефакты и заклинания все растут и растут, но делать их все сложнее и сложнее. Он подслушивал невольно, а потом просто не мог абстрагироваться. Поэтому он оббегал уже всю палубу, только бы его голову не забивали объемы продаж и производства.

Хотя, может, лучше было бы думать об этом. А не возвращаться к мыслям о том, почему Сивиз все же бросил его одного. Присмотр за Сейлан – это отличная цель, оправдавшая себя в конце концов. Но в планах Сивиза всегда было двойное, тройное дно. Нарро сам не знал до конца, хочет ли на него уйти, как затонувший корабль.

У Сивиза не было секретов от Нарро. Довольно самонадеянное заявление, но полгода назад Нарро был в этом уверен. Сейчас же он знал – Сивиз что-то от него скрывает.

И это безумно злило.

– Ну и лицо у тебя, малыш. Планируешь кого-то убить?

Нарро так задумался, что и не заметил, как к нему подошел один из матросов. Он приветственно хлопнул Нарро по спине, да так от души, что мог сломать позвоночник. Судя по голосу и силе удара, это был Бьерн.

– Да. Одного шрин нро [1] скит [2], – ответил Нарро, как только к нему вернулась способность дышать. Бьерн неодобрительно покачал головой. Он не переносил ругательств, особенно той дикой смеси, что получалась при сочетании офо с лирейским. – И не называй меня «малыш». Звучит ужасно.

– Твоя ругань звучит ужасно, но как скажешь, малой, – улыбнулся Бьерн.

Он был такого высокого роста, что Нарро едва-едва доставал ему макушкой до плеча. Про ширину этих плеч и говорить не стоило. Рядом с Бьерном Нарро выглядел как чахлая веточка на фоне могучего дуба. Но этому темноволосому мужчине только перевалило за тридцать, а значит, Нарро был даже старше него. Если не делать поправку на особенности эльфийского взросления.

В любом случае он имел право требовать к себе хоть немного уважения. А еще мог сказать, что его ругань звучит прекрасно, потому что у него вообще нет акцента. На офо не так-то просто ругаться без акцента, между прочим.

С командой «Морской лисицы» они плавали много раз, так что Нарро знал всех – от первого помощника капитана до последнего матроса, а они знали его. Обычно команды кораблей, на которых Нарро плавал, держались несколько отстраненно и не трогали чужих слуг. Или не трогали конкретно Нарро, потому что знали: он не просто слуга. Но команда «Лисицы» была на редкость дружелюбной. Возможно, даже чересчур.

– Часом, ты не про господина Сивиза? – в голосе Бьерна, несмотря на насмешливый тон, слышалось легкое неодобрение. Ведь ему нравился Сивиз. Конечно, всем нравился Сивиз. Какая-нибудь из его масок уж точно да.

Да и для слуг ругать хозяев за глаза считалось дурным тоном. Но, во-первых, все то же самое (и даже хуже) Нарро мог и говорил Сивизу в лицо. Во-вторых, они уже выплыли за территорию Бентской республики и, значит, сменили статусы «хозяин» и «слуга» на «начальник» и «заместитель». А ругать начальство – дело святое.

– А что, тут кто-то еще заслуживает называться… эм, носителем некоторого количества отходов в голове? – Нарро со скучающим видом постучал пальцами по фальшборту. Цензурный перевод – вот что звучало по-настоящему ужасно. Надругательство над языком.

– А ну, дык вы бранитесь…

Нарро так выразительно сжал пальцами рукоять ножа, что Бьерн осекся и примирительно замахал своими ручищами. А потом положил их Нарро на плечи, развернул и повел куда-то в сторону.

– Это похищение, – флегматично заметил Нарро.

– Это приглашение, малой. Приглашение пойти и выпить в кой-то век с культурными людьми.

– Будто обычно я только и делаю, что пью с некультурными.

– А так где ты в Урадерне других-то сыщешь?

Сразу было понятно, что Бьерн родом с северных окраин, они там все недолюбливали Урадерн. В принципе, большая часть команды «Морской лисицы» были либо уроженцами Вольного города, либо прибыли из глубины Бентской республики. Даже удивительно, что Йарн отпустила Сейлан плыть на таком корабле.

– На работе пить нельзя, – напомнил Нарро. Бьерн продолжал подталкивать его вперед, а сам Нарро не особенно сопротивлялся. Проще было согласиться, чем спорить с матросом, который решил с тобой выпить.

– Так мы не на работе, вахта не наша.

– Я на работе.

– За морем следишь, шоб не буянило? – усмехнулся Бьерн.

– Вроде того, – выдохнул Нарро. Стоило признать, что большую часть дня он ходил и пялился на воду с разных ракурсов, пытаясь понять, что же его так нервирует.

– Оно, может, и правильно, – с неожиданной задумчивостью сказал Бьерн, – море ноныча странное. Каждый год сезон штормов все раньше и раньше, так думали, оглянуться не успеешь и вообще в море не выйдешь. Мы в этом году больше на рейс и не собирались уж, а тут говорят, мол, сезон штормов запозднится. Как вот специально для вас. Чай, господин твой с Хозяином дорог договариваться научился?

Моряки обычно называли Фолкора не иначе как «Хозяин дорог» и считали его своим главным покровителем. И да, если бы Нарро узнал, что Сивиз правда с ним договорился, он бы не удивился.

– Ну да, недельная задержка сезона штормов в обмен на новый храм в Вольном городе – отличная сделка.

Бьерн рассмеялся его штуке, вроде и искренне, но все равно как-то не совсем радостно.

– Думаешь, что это не к добру? – спросил Нарро.

– Ох, малой, сам не знаю. – Бьерн даже остановился и задумчиво почесал затылок. – Прабабка моя говаривала: ничего просто так в этом мире не делается, – а она у меня шибко умная была. Вот и думаю я, к добру это али ко злу. Радоваться бы должно, а я чей-то все тревожусь. Ажно в голове от этих мыслей все путаться стало. Сегодня вот забыл, как капитана зовут. А завтра что? Имя родной жены не вспомню?

Было странно услышать, что такой могучий и веселый человек, как Бьерн, вдруг тревожится ни с того ни с сего. Нарро не знал, насколько была права Бьернова прабабка, но знал: у тревоги всегда есть причина. Пусть не очевидная, но есть.

– Лесное дитя! – раздался откуда-то спереди радостный оклик.

Среди других матросов Нарро тут же нашел взглядом Уну. Это была женщина чуть за тридцать с волосами, выкрашенными в ярко-синий у корней, перетекавший в зеленый к концам. Нарро она нравилась – то ли из-за теплой улыбки, которую не портил даже заметный шрам около правого уголка губ, то ли из-за того, что она метала ножи почти так же хорошо, как он сам.

А еще она всегда называла Нарро «лесное дитя», хотя это было неправильно. Назвать так можно было только настоящего эльфа, родившегося в Истинном лесу, прячущемся за горами Драконьей смерти. Нарро же сомневался, что даже в том выпавшем периоде жизни видел Истинный лес, но поправлять не стал.

– Лесное дитя, смурной ты какой-то, давай… так, а зачем, бишь, мы здесь? – Уна вдруг нахмурилась и рассеянно огляделась по сторонам, будто начисто позабыла, где находится.

– Чтобы напиться! – с радостью подала голос Лалит. Она была второй помощницей капитана и отвечала за команду.

Сейчас она, видимо, собиралась ответственно контролировать попойку. Что ж, похвальное погружение в коллектив. Такому профессионализму можно только завидовать.

– В этот раз я тебя точно перепью!

Лалит вскочила и, упершись одной ногой в бочку, угрожающе ткнула пальцем в сторону Нарро. Он сделал вид, что не замечает ее.

– Эй! Я к тебе, вообще-то, обращаюсь. Ты… как там тебя… – Она задумчиво потерла висок кончиком тонкого гибкого обезьяньего хвоста. – Ну… мальчик господина Сивиза, да, ты слышишь меня?!

Нарро бы кинул в нее ножом, но это расценивалось бы как нападение на члена экипажа, даже если бы нож ее не задел. Пришлось снова просто проигнорировать.

Бесило, однако, страшно. Лалит отличалась тем, что помнила все про всех, но именно его имя она решила забыть. И что это еще за «мальчик господина»? Нарро у Сивиза не грелкой для кровати работает.

– Вы опять соревнуетесь? – уточнил Нарро у Бьерна.

Матросы расположились в самом углу главной палубы, ближе к носовой части корабля и подальше от капитанской каюты. Оккупировав один закуток, они натащили туда всякого хлама, не прибитого гвоздями к полу. Вместо стола использовали ящик и несколько сдвинутых бочек, на которые положили широкую доску. На этой доске стояло с десяток бутылок «Морской погибели», и Нарро подозревал, что это едва ли половина запаса. Матросам на «Лисице» позволялось пить столько, сколько захочется, если они не буянят, не мешают пассажирам и исправно выполняют обязанности.

– Конечно, соревнуемся! – весело отозвался Бьерн и снова хлопнул Нарро по спине так, что пришлось сделать несколько шагов вперед.

– Отказываюсь.

Нарро ненавидел все эти соревнования, но матросы «Лисицы» считали своим святым долгом устроить подобное хотя бы раз за рейс.

– Эй! Эй! Эй! – Лалит прыгала и махала руками, чтобы привлечь чье-то внимание. Сначала Нарро подумал, что она опять хочет бросить ему вызов, но она смотрела на кого-то другого. – Ты, да, ты… Э… э-эм…

Ее руки безвольно упали по швам. Лалит глубоко задумалась.

Нарро обернулся, чтобы узнать, кого это она так энергично зазывала. Оказалось, что мимо них проходил местный корабельный маг. Теперь он замер и вопросительно смотрел на Лалит своим единственным здоровым глазом. Что случилось со вторым, Нарро не знал – когда они с Сивизом в первый раз плыли на «Лисице», один глаз мага уже скрывался под повязкой.

– Как же тебя?.. – с неподдельным отчаянием в голосе протянула Лалит. Нарро начал подозревать, что она основательно поднабралась еще до «соревнования».

– Эгил, – подсказал Нарро.

Маг обернулся и посмотрел на него более четким и сфокусированным, почти колючим взглядом, а потом снова повернулся к Лалит.

– Точно, Эгил! – продолжила она как ни в чем не бывало. – Мы собираемся напиться, присоединишься?

– В отличие от тебя, у меня есть дела. Мне еще нужно… в общем, нужно, – с этими словами он развернулся и ушел.

Нарро под шумок попробовал сделать то же самое, но его совершенно бесцеремонно ухватили за воротник и вернули на место.

– Куда собрался? – басовито рассмеялся Бьерн.

– Туда же? – Нарро стрельнул взглядом в ту сторону, где еще маячила светлая макушка Эгила.

– Это вряд ли. – Уна хитро улыбнулась ему, откашлялась и поглубже вдохнула.

Нарро знал, что сейчас начнется, все знали.

– Жил-был моряк по имени Билл, – затянула Уна глубоким низким голосом с едва заметной хрипотцой.

– Или, быть может, Дилл или Гилл, – дружно подхватили остальные, – этого мы не помним!

– Только не эта проклятая песня, – почти проскулил Нарро. Он ненавидел «Песню про моряка Билла», все двадцать три ее вариации.

Бравая компания уселась в закутке, и Нарро почти силой втиснули между бочек. Появилось еще несколько моряков: они вынырнули буквально из ниоткуда, заслышав любимый мотив, и присоединились к попойке. Точно крысы на запах сыра.

– Славным и смелым малым он был! – продолжила Уна, подмигнув Нарро.

– Или о нем кто-то так говорил, – подхватил хор, – но мы ему поверим!

– Всю жизнь под парусом он проходил.

– Палубу драил, скоблил и мыл, такой он был работник!

– Только однажды попал он в шторм, – пела Уна, разливая «Морскую погибель» по стопкам, стаканам и рюмкам. Перед Нарро она щедро поставила целую бутылку. Сама она не пила, потому что работала лекарем и формально всегда была на посту, даже в выходной. Поэтому пела, разливала, контролировала и судила.

– Такой, что уж рыбам пойти на корм наш бедный Билл собрался.

Нарро закрыл лицо рукой, а матросы громко и местами фальшиво затянули припев:

– Ой-ой, ой-ой, к рыбам на корм собрался! Ой-ой, ой-ой, так выпьем же по одной, чтоб наш бедный Билл не сдался!

Нарро было глубоко плевать на судьбу Билла, но ужас этой песни состоял в том, что припев могли повторять сколько угодно раз, пока все не выпьют. Однажды они пели одно и то же полчаса кряду, пока у Нарро не кончилось терпение.

Пришлось пить. «Морская погибель» не зря носила свое имя. У нее был сладковато-соленый вкус и горьковатое послевкусие. Она бурлила и пенилась, как заключенный в бутылку шторм, и обжигала горло огнем. Ей легко можно было подавиться, если не уметь правильно пить.

Нарро сделал большой глоток из горла под одобрительный гул голосов. Язык немного занемел.

– Но вот, видит Билл, среди синих волн чья-то фигура стоит, – снова запела Уна.

– У Билла тотчас глаза из орбит, но кто бы тут не испугался?

– Взошла на корабль, а Билл весь дрожит.

– Матроса любая опасность смешит, а тут Билл почти обосрался!

Нарро приложил холодное стекло бутылки к виску. На этом моменте неизвестный автор текста, видимо, решил пошутить, но ум его был тупее развернутого угла.

– Ой-ой, ой-ой! Так выпьем же по одной, чтоб в чистых штанах Билл остался!

Почему-то за чистые штаны Билла матросы всегда пили особенно горячо. Нарро сделал несколько больших глотков. Ему хотелось разделаться со всем этим побыстрее. Но команда ожидаемо застряла на любимом припеве.

– Глядит Билл и видит глаза Неблагой!

– Ой-ой, ой-ой, ой-ой, ой-ой, ой!

На каждое из этих «ой» полагалось выпивать по стопке. Нарро просто залпом проглотил около трети бутылки. Матросы одобрительно загудели. Нарро с удивлением отметил, что у него начала проходить голова.

– Самой Неблагой?

– Самой, говорю, Неблагой!

– Один глаз как смоль, а другой – серебро.

– «Жаль, что в ломбард не заложишь его», – наш бедный Билл подумал!

– «Тебе эту ночь пережить не дано, корабль уйдет твой сегодня на дно!»

– Так Неблагая сказала!

– «Что ж, хорошо, только просьба одна – выпей со мной напоследок вина».

– Ее бедный Билл наш просит!

– «И если смогу я тебя перепить, придется тебе меня отпустить, и буду я дальше спокойно жить, покуда моря меня носят».

– Ой-ой, ой-ой! Так выпьем, выпьем еще по одной!

– Ой-вей, ой-вей! Вино ты скорее в стаканы разлей!

– Ой-ой, ой-ой! Так выпей же со своею судьбой!

– Ой-вей, ой-вей, о пролитом мимо вине не жалей!

– Ой-ой, ой-ой, не выпить столько самой Неблагой!

– Ой-ой, ой-ой! Самой Неблагой!

Нарро знал, чем кончается песня, – Билл все же перепил Неблагую (моряки не произносили имя Абелоун) и спасся, но он никогда не слышал, чтобы моряки допевали до конца. Обычно этот припев повторялся до тех пор, пока все не попадают под столы. С каждым кругом хор голосов становился все фальшивее и разрозненнее. Кто-то периодически вылетал, вставляя слова невпопад или забывая вовсе.

– Почему ты никогда не подпеваешь, малой? – спросил Бьерн. Его щеки под темной щетиной раскраснелись, а призрак тревоги улетучился из глаз. – Я слыхал, что все эльфы славно поют.

– Я из не певчих птиц.

– Моя прабабка говаривала, что у тех, кто не поет просто так, много печалей на сердце, что они сдавливают им и грудь, и горло.

Нарро неопределенно дернул плечом. Так уж вышло, что одни птицы учатся петь, а другие охотиться. Он никогда не видел в этом повода для печали. Сделав новый глоток, Нарро качнулся назад на бочке, на которой сидел, и почти лег на фальшборт, глядя в серовато-синее небо.

«Морская погибель» всегда наводила на него меланхолию. В голову снова полезли тревожащие вопросы, и даже песня про Билла не могла заглушить их навязчивого звона.

«Если он бросил меня так надолго в этот раз, ничего не объяснив, то что мешает ему оставить меня навсегда в следующий?»

«Ну и отлично, ну и пускай».

«Даже лучше».

«Пусть катится на морское дно».

Над головой морской сокол заложил крутую петлю. Нет, не просто морской сокол, а Сирин. Ее Нарро мог узнать где угодно и с любого расстояния. Он резко выпрямился и посмотрел вперед. Невдалеке стояла группа богатого вида торговцев, они что-то оживленно обсуждали, обступив Сивиза, который явно пытался отделаться от них побыстрее.

Нарро усмехнулся довольно злорадно.

– Так выпей же со своею судьбой!

Сивиз перехватил его взгляд. Нарро отсалютовал ему бутылкой и демонстративно хлебнул из горла.

– Ой-ой, ой-ой! Не выпить столько самой Неблагой!

Нарро не знал насчет Неблагой, а вот Сивиза бы он легко перепил. Жестокая правда заключалась в том, что половины бутылки «Морской погибели» хватило бы, чтобы отправить Сивиза Стормланна в глубокий сон.

Сивиз стоял в тени парусов, и его глаза, отражавшие небо, казались синими и холодными. Цвета «Морской погибели». Нарро почувствовал, как печали сдавливают ему горло. Почти не размыкая губ, он прошептал остаток песни:

И был наш моряк отважен и смел,И перепить Неблагую сумел,Но взгляд ее темно-серебряных глазУ Билла в душе никогда не погас.Ой-ой, ой-ой, ты песню пропой.Ой-ой, ой-ой, расстался Билл со своею душой.Ой-вей, ой-вей, Билла ты пожалей.Ой-вей, ой-вей, ты песню пропей.Ведь взяла Неблагая любовь моряка.Черна, как вода, как моря глубокаРана в груди и растет все быстрей.Залечит ее лишь «Погибель морей».

Ему самому бы, наверно, хотелось накачаться до почти полной отключки сознания, до выключения всех инстинктов, твердивших об опасности. А потом пойти к Сивизу и сделать что-нибудь, за что им обоим после будет мучительно стыдно (если Сивизу вообще знакома концепция стыда). Наутро было бы здорово не помнить вообще ничего и все отрицать. Но у Нарро была огромная проблема – его сознание обладало исключительной живучестью. Оно научилось выживать под действием таких зелий, по сравнению с которыми «Погибель» не крепче морской воды.

Именно поэтому он и не любил все эти соревнования. Потому что в итоге в компании веселых и пьяных людей он всегда оставался единственным трезвым и грустным.

Ему пододвинули вторую бутылку. Нарро притянул ее за горлышко и поддел пробку ножом.

К демонам все. Может, ему действительно необходимо напиться.

* * *

– Господин Сивиз?

Он с трудом подавил желание переспросить. Нужно было сконцентрироваться и вспомнить, о чем вообще шел разговор до того, как он увидел Нарро. У Сивиза Стормланна была отличная концентрация, но Нарро умел выводить ее из строя на раз.

Например, он мог отсалютовать Сивизу бутылкой, сделать большой глоток, откинув голову назад, и улыбнуться невыносимо наглой улыбкой.

Внушительные дозы крепкого алкоголя на него все же действовали, но никогда нельзя было предсказать, как именно. Станет ли Нарро чуть более расслабленным или, наоборот, нервным и подозрительным – это всегда была рулетка. И вот сейчас она крутанулась как надо. А Сивиза взяли в плен торговцы. Ну и где справедливость в этом мире?

– Нет, торговые разногласия между Вольным городом и Урадерном так и не решены, – ответил Сивиз, наконец-то собравшись с мыслями.

– А я-то думал, что это и была цель вашей поездки, – сказал низенький, округлый, как бочонок, мужчина.

– Одна из целей, – кивнул Сивиз, – но переговоры не принесли результата.

Формально все так и было. Фактически и он, и Совет Вольного города прекрасно знали, что проще проковырять дыру в стенах Соколиного замка деревянной ложкой, чем договориться с Леди Йарн, когда она уже все для себя решила. Поэтому встреча с матерью закончилась пощечиной и трехдневной лихорадкой, вызванной ее магией.

Благо у Сивиза было множество других дел в Республике, иначе поездка выдалась бы совсем бессмысленной. Еще и с неприятными последствиями.

– А я давно тебе говорила, – вступила в беседу пожилая, но статная не по годам женщина, чьи седые волосы были уложены в причудливую прическу, – пока Урадерном правит Йарн, отношения с Вольным городом будут только ухудшаться, а налоги расти. Скоро будет проще и дешевле огибать Урадерн по морю и разгружать корабли в Элвби.

– Поосторожнее со словами. – Мужчина недовольно нахмурил густые брови. – Леди Йарн отличная правительница, это Совету стоило бы вспомнить, благодаря кому Вольный город получил свой статус.

– Истинный урадернец! – всплеснула руками женщина. – С таким и говорить нечего.

Сивиз едва удержался от вздоха. Скоро уже никто и не вспомнит, что, вообще-то, Лордом Урадерна является его отец, а не мать.