Взрослые удовольствия. Сборник эротических рассказов с разницей в возрасте

Марья мечтательно улыбнулась. Давид вырос. И скоро им предстоит узнать друг друга заново. Совсем скоро.

Так прошла неделя. Все это время Вера, с напором политика, агитирующего людей голосовать за него, вела переговоры с сыном на предмет его прямого участия в мини-путешествии в выходные. И в конце концов убедила. Тот согласился, с условием, что у него будет отдельная комната и полная свобода действий.

И вот, через семь дней после того самого разговора в кафе, в позднее субботнее утро, три человека сели в автомобиль и отправились туда, где пейзаж панельных многоэтажек сменился на двух-трехэтажные домики, огороженные невысокими заборами.

За рулем была Вера, рядом с ней сидела Марья в коротких джинсовых шортиках. Периодически поглядывая вбок, как бы в сторону подруги-водителя, она замечала боковым зрением неспокойные глаза Давида, блуждающие по ее элегантным ногам.

С учетом выходного дня они добрались до места всего за час с небольшим. По прибытии отдыхающие по достоинству оценили арендованный коттедж: огороженная территория, большая кухня-гостиная и ванная комната с двухместной джакузи на первом этаже, а также три спальни на втором. Короче, просто хоромы.

Спустя еще два часа, когда Вера принимала душ, а Давид сидел в своей комнате, Марья, облачившись в бикини, вышла во двор. Там, посреди огромной лужайки стоял ротанговый комплект садовой мебели, включающий стол и стулья, а также несколько шезлонгов. Марья сразу же легла на один из них, подставив всю себя нежному весеннему солнцу.

Поглядывая через темные очки на происходящее вокруг, она заметила какое-то шевеление занавески на одном из окон второго этажа. Без сомнения, это комната Давида. Он подсматривал. И, надо сказать, было на что.

Сначала Марья лежала на спине, чуть согнув одну ногу в колене. Такая поза предоставляла отличный обзор ее шикарной груди на троечку с плюсом. В прошлом году она сделала подтяжку, поэтому никакого обвисания не было и в помине. Так же она уже достаточно давно носила пирсинг в сосках, который достаточно откровенно проступал под легкой тканью лифа.

Затем Марья перевернулась на животик, предоставляя возможность получить загар спине и всему, что находится ниже. В этом случае за притяжение мужского взгляда отвечала четкая, поджарая попка, прикрытая лишь узкими трусиками-бикини.

Когда необходимая доза солнца была получена, Марья укрылась в тени дома, где продолжила отдыхать с книгой. В таком ритме прошла значительная часть дня, пока Вера, начавшая действовать согласно оговоренному ранее плану, не ошарашила своего сына, заявив, что ей надо срочно уехать по работе.

– Да, Давид, я знаю, что сегодня выходной! Ну, прости меня. Это правда необходимо, – объяснялась она. – Игорь Михайлович позвонил, а ты же знаешь, если он звонит, то все серьезно.

– Как скажешь, мам. Езжай осторожнее и жду тебя сегодня, – понимающе ответил Давид.

Родительница обняла свое чадо и быстро собравшись вышла из дома. Перед тем, как сесть в автомобиль, Вера протянула провожавшей ее Марье четыре пятитысячных купюры.

– Зачем? – удивилась остающаяся подруга.

– Плата. Я хочу, чтобы все было честно.

– Мать…

– Нет, я настаиваю.

– Ладно, тогда вот так. – Марья взяла только половину суммы. – Дружеская скидка.

Вера покачала головой, но все же убрала непринятую часть вознаграждения в сумку. Порывшись там еще немного, она достала небольшой пакет, который тоже полагался Марье.

– Что это? – спросила та, разглядывая его содержимое.

– Для тебя, – коротко ответила Вера. – Используй их. Пожалуйста.

– Хм, необычная просьба.

– Сегодняшний вечер сам по себе необычный.

– Ну, окей, давай, – согласилась Марья.

– Спасибо, – улыбнулась Вера и была такова.

Разумеется, Давид не мог видеть сцену передачи денег и пакета, потому что безнадежно сидел в своей комнате.

– Давид, ты здесь? – позвала его Марья, когда вернулась в дом.

– Да, – отозвался он.

– Все, мама уехала. Как минимум часа на три.

– Понял.

– Ты чем там занят?

– Ничем, отдыхаю.

– Ладно. Я пойду приму ванную.

Давид ничего не ответил, и Марья даже предположила, что такие подробности своего времяпровождения стали для него поводом в очередной раз помечтать и именно поэтому он сейчас молчал. Еще через пятнадцать минут она, полностью голая, лежала в горячей воде, покрытой щедрым слоем мыльной пены. Теперь настало ее время решающих действий.

– Давид! Давид! – окликнула Марья своего потенциального любовника. – Слышишь меня?

– Да, – проорал парень в ответ.

– Можешь принести мне мой телефон? Он на кухонном столе.

Последовала пауза, после которой Давид все же ответил:

– Хорошо.

Послышались шаги. Сначала по лестнице, потом по полу первого этажа, а затем легкий стук.

– Я оставлю его за дверью, – послышался голос за стеной.

– Нет, – отозвалась Марья. – Отдай мне в руки. – Я сейчас никак не могу выйти.

Опять небольшая пауза, но все же незапертая дверь открылась, и Давид вошел в заполненную паром ванную. Стараясь не глядеть на скрытое под слоем пены тело Марьи, он протянул ей смартфон.

– Спасибо, – ласково сказала хозяйка гаджета. – Положи на полку над раковиной.

Юноша так и сделал.

– Жарко тут у вас. – Взгляд Давида всё еще пытался блуждать где-то в стороне, но получалось так себе.

– Правда? – игриво спросила Марья. – А вода вовсе не такая горячая. Потрогай.

– Что?

– Дай руку.

– Мне надо идти, – пробормотал Давид, делая шаг к двери.

– Ну, нет. Мама твоя уехала, и мне скучно. Побудь со мной, ладно?

– Ладно… если вы просите.

– Присядь сюда, – Марья показала на бортик ванны.

Давид робко последовал приглашению. Он внимательно смотрел на неровную белую гладь, покрывающую воду, но не мог увидеть ничего, кроме самого начала округлостей грудей и неглубокой впадины между ними. Как будто Марья надела платье с самым скромным декольте.

Она, смотря Давиду прямо в глаза, взяла его за руку и увлекла куда-то вниз, где под слоем сахарной ваты было скрыто еще более сладкое лакомство. Марья ощутила прикосновение к своему бедру. Уже близко, но все же недостаточно близко. Она направила его ладонь выше. И еще выше.

И вот, наконец, тяжело дышащий Давид прикоснулся к ее половым губам и раздвинул их. Вслед за пальцами в нее проникла вода. Горячая, но все равно уступающая по температуре тому градусу, что уже установился у нее внутри за эти томительные минуты.

– Да, ты такой молодец. Сделай мне приятно, – прошептала Марья, помогая Давиду правильно задействовать свою ладонь и задавая нужный ритм движения. – Я же так хочу…

Убедившись, что контроль больше не нужен, Марья расслабилась, откинула голову на широкий бортик ванны и закрыла глаза. Давид и правда шикарно усвоил технику, его указательный и средний пальцы находились внутри, ходя вперед-назад и периодически делая жест «иди сюда», а большой в это время теребил клитор.

Марья изнывала от наслаждения, но все же остановила Давида, опять схватив его за умелую руку.

– Раздевайся, – сказала она. – Иди ко мне.

На этот раз он не спорил, а быстро скинув с себя всю одежду, включая трусы и носки, буквально плюхнулся в наполненную ванну, которая без труда приняла их обоих.

Марья понимала, что Давид впервые в жизни оказался с женщиной, находящейся так близко от предмета своего почитания. А если учитывать только последние часы, то, возможно, и вовсе с тем самым предметом почитания. Устроившись сбоку, он, красный от жара, касался ее языком. Ухо, щека, нос и, конечно же, губы. Они ассимилировались в единый поцелуй, мокрый от воды и пота, который заставил Давида дрожать. Не спасала даже горячая вода вокруг.

Играя дальше, Марья изменила свое положение и оказалась чуть повыше. Большая часть ее бюста выступила над водой, как бы приглашая попробовать на вкус одно из самых заветных частей спелого женского тела. И Давид сразу же принял его. Он начал с очень легких прикосновений языком, охватывающих всю поверхность груди, а затем переключился на мягкие щипки и нежные посасывания непосредственно самих сосков.

Марья была из тех счастливых женщин, которым пирсинг в таком интимном месте не просто усиливал чувствительность, а поднимал на предоргазменную высоту при правильном обращении. И Давид, бесспорно, делал все как надо. От его прикосновений все внутри сжималось в сладком предвкушении.

– Еще, еще, – прикусив губу, бормотала Марья.

Эрекция у Давида наступила уже давно, но сейчас она почувствовала, как его твердый член отчаянно тыкается ей в бедро. Снова и снова. Словно захлебывающийся в ночном море человек пытается нащупать спасательный круг с разных от себя сторон.

Марья опустила руку под воду и обхватила этот лишенный покоя орган. Казалось, что он жил своей жизнью, вдыхал и выдыхал подобно самим людям, а когда оказался намертво зажатым в ладонь, то затрепыхал, подобно пойманной птице.

Несомненно, Давид давно ждал таких ласк. Так давно, что еще совсем немного, несколько движений и наступит разрядка. Решив закончить по-другому, Марья, набрав побольше воздуха и тут же выпустив его, нырнула под воду. Найдя там на ощупь объект своего желания, вытянувшийся вверх, словно единственная колонна посреди площади средневекового города, она поглотила его губами.

Все звуки для Марьи потускнели. Никакого внешнего мира, только она и член, принадлежащий такому замечательному парню. Попавшая в рот вода уплотнила каждое ее прикосновение, помогала услаждать и дарить удовольствие. Как она и предполагала, все закончилось очень быстро, даже не пришлось страдать от нехватки воздуха. Сначала Марья услышала глухой, искаженный звук с поверхности, похожий на гром. Это был Давид. А через секунду струя спермы, преодолев сопротивление воды, коснулась ее неба.

Марья вынырнула и тут же глубоко вдохнула. Уши вновь начали нормально воспринимать звуки вокруг, а на языке еще ощущался слабый вкус разбавленного семени. Пожалуй, самый скоростной минет за весь профессиональный путь, решила она.

Давид лежал по шею в воде, ухватившись руками за бортики ванны. Наверняка, он приложил немало усилий, чтобы не утонуть, улыбнулась про себя Марья.

– Пойдем, – сказала она своему новоиспеченному любовнику. – Продолжим в комнате.

Они встали, капли воды стекали по их горячим телам, но они даже не думали вытираться. Желание у обоих нарастало, а значит, надо попасть в любое помещение с кроватью и как можно быстрее.

Марья пошла первой, развязно виляя упругим задом и оставляя за собой мокрые следы. Где-то посредине лестницы на второй этаж ее догнал Давид и, обняв сзади, принялся страстно целовать в шею.

– Потерпи. Уже скоро, – промурлыкала Марья, впрочем, не сильно сопротивляясь.

Каким-то невероятным образом они, слившись в одну целую массу, оказались наверху и ввалились в первую попавшуюся комнату. По удивительному совпадению она принадлежала Вере.

Марья ласково, но настойчиво оттолкнула от себя Давида.

– Побудь здесь. Я скоро, – сказала она. И пока удивленный Давид думал, как отреагировать на такую наглость, исчезла.

Впрочем, она и впрямь отсутствовала недолго и через полминуты объявилась на пороге комнаты, расставив ноги на ширине плеч и уперевшись поднятыми руками в дверной проем.

Сразу же стало понятно, зачем она выходила. На Марье были надеты микро-стринги в чёрно-розовой гамме из ажурного кружева и тонкой сетки. Их крошечный передний треугольник, едва прикрывавший вульву, крепился к боковым ремешкам золотистой цепочки, украшенной красными камнями. Именно их передала в пакете Вера перед своим отъездом. Это были ее трусики, те самые, на которые когда-то онанировал ее сын.

– Откуда они у тебя? – разинув рот спросил лежащий на кровати Давид.

– Неважно, – отрезала Марья. – Главное, они нравятся тебе?

– Да.

– Хочешь меня?

– Я мечтаю о тебе.

– Тогда я твоя.

Марья в два счета оказалась на Давиде сверху, и они начали следующую серию своего бурного поцелуя. Она чувствовала, как наполненный горячей кровью член утыкается в ее промежность, но пока не может преодолеть препятствие в виде кусочка ткани. Значит, надо помочь, решила Марья и сдвинула стринги в сторону, и сразу после села на Давида.

Выгнув спину, она начала медленно двигаться, полностью контролируя глубину и ритм. Ее сочные груди колыхались вслед за движениями таза, а руки скитались по юношеской груди Давида, периодически впиваясь в нее ногтями. То же самое делал и ее партнер, не имевший никаких шансов остаться пассивным участником – он ласково теребил продетые сквозь соски серебристые штанги и совсем не ласково прихватывал остальные участки влекущего бюста.

Прыгающая активность Марьи перешла в раскачивающуюся, а затем и перекатывающуюся. Прекрасно зная свое тело и владея им, она выбрала такой угол наклона, чтобы получать максимальное удовольствие от стимуляции клитора, плотно взаимодействующего с лобком Давида.

– Мне так нравится внутри тебя, – задыхаясь сказал он. – Там настоящий рай.

– И мне нравится трахать тебя! – ответила Марья. – Нравится двигаться на твоем твердом члене. Он восхитителен, он божественен, он такой вкусный.

– Хорошая девочка…

– Да, я твоя девочка…

Телесному контакту сопутствовала зрительная близость, только подогревающая ощущения. Марья, наблюдая за счастливым взглядом Давида, сделала еще один скачок, после которого больше не смогла сдерживать приближающийся оргазм. Ее голосовые связки выдавали совершенно неестественный набор протяжных звуков, больше подошедших дикой кошке, призывающей кота в брачный период.

Давид же поднял свой торс и заключил замершее в состоянии блаженства тело партнерши в крепкие объятия. Он гладил ее по голове и спине, пока ту не отпустило.

Придя в себя после такого мозговзрывного апофеоза, Марья открыла полные влаги глаза. Давид все еще был внутри нее и все еще не кончил. Она резко развернулась, почти не выпуская из себя молодой член, и уселась спиной к его обладателю.

Ухватившись за бедра Давида, Марья начала вращать своим задом. Сейчас она делала это так быстро, как только могла. В ее движениях сосредоточился многолетний опыт настоящего ветерана сексуального фронта. Ни на секунду не останавливаясь, она, с помощью самой бесстыжей и пакостной части своего разума, представила их соитие глазами Давида. Вот, он видит ее спину, по которой метается копна еще мокрых, беспорядочно переплетенных волос; вот ее ягодицы, между которыми проходит нить трусиков, такая тонкая, что почти не скрывает многоконечную звездочку, обрамляющую анальное отверстие; вот его член, периодически исчезающий во влагалище и появляющийся вновь со следами ее собственных выделений.

От этих мыслей Марья кончила еще раз, а затем Давид яростно схватил ее за талию, словно пытаясь насадить на себя еще сильнее, и извергнул поток спермы. Пока они оба восстанавливали дыхание, этот поток превратился в водопад, стремительно вытекающий наружу. Кажется, стрингам Веры понадобится химчистка, успела подумать она, прежде чем упала без сил рядом с Давидом.

Они не расставались весь вечер. Марья проявила все свои шлюшьи умения, раз за разом делая парню приятное на стуле, столе, диване. Давид тоже не забывал удовлетворять свою даму, несколько раз поднимая ее на небеса. В этот вечер их дом стал настоящим храмом, где поклоняются богу блаженства и неги.

– Ты заставил меня забыть о том, кто я, – шептала Марья на ухо Давиду, после очередного умопомрачительного оргазма.

– И кто же ты? – спросил он, но ответ на этот вопрос захлебнулся в очередном поцелуе.

Вернувшаяся поздно вечером Вера сразу все поняла, едва только заглянув в глаза лучшей подруги. Их невербальная экстрасенсорика опять заработала. Мысленно приняв извинения за испачканное белье, довольная мама поблагодарила Марью, используя тот же способ коммуникации.

Для всех троих ночь прошла спокойно, а на следующий день они отправились по домам. На прощанье Марья протянула руку Давиду, которую тот крепко зажал.

– Зайдете к нам в гости? – спросил он ее.

– Обязательно, – отозвалась Марья.

Она улыбалась и грустила одновременно. Их короткое путешествие закончилось, а Давид так и не узнал, кем она была вчера – да и вообще в последние годы. Конечно, это было к лучшему. Зато сама Марья внезапно вспомнила, что она простая и живущая женщина, которой нужны ласка и любовь. Возможно, пришло время позаботиться об этой своей стороне.

Что же касается Давида… впереди у него целое лето – время, чтобы понять себя, мир вокруг и, кто знает, встретить девушку, которая полюбит его так же искренне, как он вчера любил Марью.

Бойфренд моей дочери

За стеной послышались какие-то шорохи. Неужели опять, подумала я, и закрыла голову подушкой. Третий раз уже. Что же за полового Кинг-Конга она привела?

Моя шумоизоляция не сработала. Через несколько минут до меня донеслось оханье Вики, а потом и скрип кровати, дополненный ударами о стену. Господи, да хоть бы они мебель не сломали!

Вообще, конечно, хорошо бы серьезно поговорить с дочерью. Да, она взрослая двадцатилетняя девушка, но живем-то мы вместе, а значит надо соблюдать определенные правила. Нет-нет, я все понимаю, молодость и прочее. Природа требует своего, и она правильно поступает, что дает выход чувствам, но почему нельзя попросить своего молодого человека снять гостиницу или квартиру?

Концерт в соседней комнате продолжался и звучал все громче. Интересно, если это уже триквел, значит парню будет легче сдерживаться, или наоборот, он уже устал и постарается завершить дело за несколько минут, не думая о партнерше?

– Аааа, да, да, еще. – Раздалось где-то за стеной, и я поняла, что завтра буду работать не выспавшейся.

Секс за стеной длился еще около пятнадцати минут и завершился женским криком и мужским возгласом – это были два последовательных оргазма. После этого я услышала топот ног и шум работающего душа.

Короче, вот так неожиданность, быстро уснуть в ту ночь не получилось. На утро же я была совершенно разбитая, злая и наполненная решимостью провести агрессивные переговоры с дочуркой.

Правда, я не учла, что любимое и единственное чадо еще спит, и до ухода на работу застать ее в бодрствующем состоянии не получится. Зато к концу завтрака мне довелось увидеть его.

Если быть точной, то сначала я услышала звук смыва унитаза, а потом шаги по направлению к спальне дочери. Внутри кипело негодование, требовавшее немедленно высказать нарушителю ночного покоя все, что о нем думаю, – и я решительно направилась наперехват. В итоге, мы столкнулись в коридоре, где мне удалось преградить ему путь назад.

– Здрасьте, – сонно промычал он.

Надо сказать, что при виде этого мужчины у моей уверенности разнести все и всех в клочья внезапно выросли крылья, и она куда-то улетела. Я в упор смотрела на высокого парня со смуглой кожей, черными, как северная ночь, волосами средней длины и темно-карими глазами. Его широкий нос с горбинкой выдавал родственную связь с народностями Кавказа, а волевой квадратный подбородок и вовсе делал гостя моей дочери похожим на молодого Антонио Бандераса.

Отдельного внимания заслуживали мышцы парня. Он не потрудился одеться перед выходом из комнаты, и я могла лицезреть это накаченное тело, прикрытое лишь белыми обтягивающими трусами-боксерами. Огромные руки, плечи и грудь делали его торс похожим на перевернутый треугольник, а отчетливые шесть кубиков пресса как бы оповещали, что лишний жир в этом организме не в почете. В свою очередь, толстые бедра и голени с проступающими венами являлись наглядным подтверждением пользы приседаний. Отдельно мой взгляд остановился на паховой области мужчины. Эрекции не наблюдалось, но казалось, что проступавший под тканью белья детородный орган и без нее не помещался под клочком одежды и вот-вот вырвется наружу.

– Доброе… доброе утро, – последовал мой неуклюжий ответ.

Он хотел пройти мимо, но я, собрав свою разбитую об эти мышцы волю, попыталась рассказать, что ночью не всем в этой квартире было хорошо.

– Извините. Я мама Вики, Настасья Павловна… Можно просто Настасья…, и я…

– Очень приятно, – буркнул он.

– Да, да, и мне. Дело в том, что вы очень шумели там в ее комнате, и я слышала вас и… все, что вы делали.

– И что?

Злость опять начала расти во мне. Что значит «И что»? Он совсем тупой, не понимает, что нарушил правила общежития?

– И то. Вы мешали мне спать.

– А. Ну без обид. Это ваша дочь такая громкая, я-то тут при чем, – пожал плечами парень.

– Не могу я без обид. Мне на работу сейчас, а я не выспалась.

– Женщина, вот правда, что вы от меня хотите? Вика сама меня вчера пригласила сюда, сама, как бы это сказать, раздвинула ноги, сама не слазила с меня пол ночи…

– С ней я тоже поговорю, но вы ведь представитель сильного пола, должны осознавать, что так не делается.

Он явно потерял интерес к этой беседе и сделал еще одну попытку вернуться обратно в кровать. Протискиваясь по узкому коридору, он не мог не коснуться меня, и я почувствовала прикосновение мягкого хлопка трусов, под которыми явно чувствовалась полутвердая теплая плоть, к своей коже. Даже если до этого мой рот и собирался выдать еще одну строгую фразу, то сейчас перспектив для нее точно не осталось. Словно окаменевшая, я смотрела ему вслед, пока дверь комнаты Вики не закрылась и не скрыла за собой покачивающиеся в такт ходьбе массивные мужские ягодицы.

Я ушла на работу. День и не обещал быть легким, но на практике все вышло еще хуже. Рабочие поручения сыпались, как из рога изобилия, а моего запала не хватало даже на разговоры с коллегами за кофе.

Кое-как доработав, я, транзитом через продуктовый магазин, отправилась домой. Теперь нужно было поговорить с Викой. И, стыдно в этом признаться, мне хотелось не только поругать ее. Готовящийся внутри меня бульон, где главным ингредиентом являлось любопытство, уже начинал закипать, и единственным способом остановить этот процесс оставалось получение подробностей о нашем ночном госте. К счастью, вечером я застала свое юное яблочко дома.

– Привет, мам, – поздоровалась она, едва я закрыла за собой входную дверь.

– Привет. Как дела?

– Нормально. А твои?

– Устала. Ты чем занималась?

– В универ сгоняла, потом дома весь день. Серик смотрела, турецкий.

– Понятно. Поможешь мне с ужином?

– Давай.

Вика начала резать салат, в то время как я натирала специями куски мяса для дальнейшего запекания в мультиварке.

– Дочь, я хотела поговорить с тобой, – сказала я, выставляя режим готовки на устройстве.

– Угу.

– Ночью было очень громко. Ты мешала мне спать.

– Ты о чем? А… ох… Ты про Тиграна. Слушай, сорян. Мне казалось, ты спишь.

Тигран, Тигран, Тигран, завертелось в моей голове. Имя-то какое говорящее.

– Я и спала. Сначала.

– Мам, блин. Извини, правда. Я не хотела.

– Спасибо, конечно, за извинения, но ты о чем думаешь вообще? Зачем же домой парней водить? Ну снимите вы что-нибудь.

– Мааас, ты же знаешь, не могу.

Вика, будучи студенткой экономического университета и не имея никакой подработки, почти полностью существовала за мой счет. Ее отец бросил нас пятнадцать лет назад, и с тех пор мы ничего не слышали об этом персонаже. Впрочем, я не говорила о том, что на такие дела надо тратить личные сбережения или деньги родственников.

– Так, это не должно быть твоей заботой. Пусть твой бойфренд озадачится.

– Не, не варик, у него нет денег, – буднично ответила Вика.

– Что? Сколько вообще лет этому Тиграну? Он что, не работает?

– Двадцать семь, что ли. Ну, он иногда подрабатывает, точно не знаю где. Чтобы хватало на протеины себе или на соревнования съездить, но это не постоянно.

Что же, портрет молодого человека дочери начал постепенно дополняться. Пока, впрочем, эти новые штрихи не радовали меня, как родительницу.

– Ох, Викуся.

– Что?

– Но мужчина должен работать. Он же хочет семью, или как вообще?

– Откуда я знаю. Такое мы не обсуждали.

– А надо было обсудить! Ты все-таки привела его домой, и вы… переспали.

– Мамсик, слушай. Ты ведь у меня не ханжа, хоть тебе и сорок шесть уже.

– Мне сорок пять! – резко поправила я.

Непробиваемость дочери очень злила меня. Мало того, что нарушила мой покой и нормы морали, так еще и выбрала для себя какого-то лентяя.

– И вообще, не уходи в сторону, – продолжила я. – Ты должна себе выбрать достойного. Пусть не миллиардера, но хотя бы способного обеспечить минимально допустимый уровень жизни, а не добавить проблем.

– О, он очень хорошо решает проблемы.

– Какие, например?

– Те, которые появляются при длительном воздержании!

– Что? Дочь! Я тебе говорю про отношения, любовь, а ты мне про какие-то животные инстинкты.

– Мама, но мы и есть животные! – не сдерживая эмоции ответила Вика. – Нам нужен секс, и ничего необычного тут нет. Тебе, кстати, тоже не помешало бы.