История, где все ее герои в конце умрут

Получив на свои предупреждения напряженное молчание, альбинос как-то слишком истерически хихикнул, что ранее было ему вовсе не свойственно. Он подозрительно затих, но всего на пару секунд, на третью раздался мощный удар, снесший после себя дверь с петель.  Из-за мрака в комнате и освещения в коридоре, по силуэту казался черным незнакомцем, маньяком, безжалостным убийцей.

– Теперь мы поговорим, надеюсь, не как вчера. – сказал тот, медленно шагнув в комнату, – согласен, поступил я не очень по отношению к тебе, Аннушка! – с театральной драматичностью произнес Мартсон, и по голосу было точно понятно – он улыбался во все тридцать два, – Я даже поведаю тебе причину моего столь бестактного поведения. Анна, ты мне напомнила совершенно прекрасную деву – ту, которая стала моим бесконечным кошмаром в мире грёз, но в тоже время мечтой моего бесчувственного вампирского сердца. – пытаясь понять к чему он клонит, я сумела выяснить, что тема действительно больная, даже голос стал тише, менее величественный. – По своей глупости и никчёмности я потерял эту деву. Она издала свой последний вздох прямо на моих руках, представляешь, душа моя? Но она закляла меня, что я должен для спокойствия ее души перестать убивать, перестать гнаться за властью как все, стать человеком в рамках понятия морали. И я держу свое обещание ей и по сей день! Но, казалось бы, причем тут вообще это, не так ли? Я и сам не знаю, просто… просто ты вынуждаешь меня делать ужасные вещи, да, мы знакомы меньше половины недели, но ты даже не представляешь, что я пережил за последнюю ночь. Это были бесконечные кошмары, и попробуй догадаться с кем? Правильно! Именно с тобой. Мой вчерашний поступок был чем-то вроде жеста того, что я хочу тебя уберечь, но так же была, естественно, и романтическая инициатива, но ты меня ведь боишься, и к слову, правильно делаешь. Мы практически незнакомцы, и более того, разных родов, да даже разные цели! Какая досада, правда? – будто бы и впрямь выжидая моего ответа, Мартсон допустил паузу в своей исповеди, но опять же была лишь оглушительная тишина, даже в каком-то смысле гнетущая, было странное ощущение что нужно было выйти к альбиносу и просто обнять его, но, как он правильно подметил: я его боялась, подсознательно или нет, точно сказать никак не могу.

Я предполагала, что его речь закончится досрочно, но не настолько быстро. Мой новый знакомый в лице Гарса стоял в дверном проёме, и по ощущениям, ситуация его ой как не устраивала, собственно говоря, в данной догадке я сумела убедиться лишь по тону, с которым начал разговаривать рыжий джентельмен.

– Энтони, я просто пошутил днем, не стоит воспринимать все в штыки, где она? – несмотря на доминирующую злобу, в тоне мелькало и беспокойство, и в какой-то мере умиротворение.

– Ох, друг мой, и ты теперь тут, – поприветствовал Эннеса Мартсон, уже почти привычным для вампира голосом. – Мне бы самому понять, Аннушка решила поиграть со мной в прятки, ставлю свои клыки, что в детстве она была лучшим игроком! Но знаешь еще что? – Энтони хотел продолжить, но вероятно не успел, ох, ну и звук был! Вероятно из-за накатившего гнева, Эннес решил вправить мозги альбиносу через силу. Что ж, Энтони не отвечал, и вовсе затих, а в последующие слова Гарса, его рука стала для вампира не только успокоительным, но и снотворным.

– Анна, прошу простить, что вламываюсь, но меня решила пригласить леди, которая владеет данным домом, ее ведь Елизавета Штицхен зовут? Точно, что ж, вероятно эксперимент сработал удачно, но не для тебя , и кто предложил его делать?

Я выдохнув, уже спрыгнула с «крыши», с виной посмотрела на гостя, поправила юбку, и с неловкостью в голосе ответила.

– Предложил Энтони, – я затихла на долю секунды, – но и я так же виновата в произошедшем.

– И чем же? – с искренним удивлением спросил рыжий, наклонив голову к плечу.

– Тем, что согласилась, я ведь знала, что могут быть отнюдь не самые приятные последствия, но пошла на это, надеясь на то самое «лучшее». Вот так всегда: принимаешь решения, не задумываясь, что будет потом, раз за разом, а когда понимаешь, что то, что вышло совсем тебя не радует – ты больше не имеешь право выбора. И к слову, теперь я твоя должница, ты же меня спас…

– Не стоит, я же не от верной гибели спас такую леди, а если и от гибели, разве будет достойно с моей стороны требовать потом какую-либо отдачу? Ну… единственное что, могу только попросить нормально познакомиться, а то днём это не очень хорошо вышло.

От подобной просьбы я малость опешила, что же это такое? Ладно, я предпочитаю разбираться по ходу дела, а не на месте прямиком, выводы делать рано, и думаю, беседа с более управляемым представителем кровососущих, может меня успокоить, дрожь все еще гуляла по телу, не давая уверенно даже стоять.

– А что будет с Энтони? – тут же решила поинтересоваться я, вдруг его побуждения уже будут наказуемы не только силой Эннеса.

– М… Ничего пожалуй, если, конечно, кое-кто не решит на него пожаловаться, – Гарс отвечал уже стоя ко мне спиной, но готова поклясться, он хитро улыбнулся. Но стоило мне задуматься об этом, как он подозвал меня жестом, приглашая пройти в зал.

Там, нервно перебирая пальцами, сидела Елизавета, если можно было, наверняка она не упустила бы возможность прожечь две дыры в полу. Услышав шаги, она резко, даже для вампира повернула голову в нашу сторону, и, судя по виду, начала выходить из напряженного состояния.

– Где? – единственное о чем она спросила, явно обращаясь к главному спасителю сегодняшнего вечера.

Лениво почесав затылок, и медленно обводя взглядом зал, с ноткой скуки Эннес пояснил.

– У Анны.

Дважды повторять не надо было, и девушка исказив лицо в гневе, пошла совсем не торопясь к моей комнате. Страшно представить, что же будет ожидать белобрысого. Уже начиная представлять красочные картинки пыток, с кровью, криками от боли и подобным, меня вывело из транса то, что меня за руку провели к креслам, и усадили.

А внимательные, в каком-то даже смысле требовательные фиолетовые глаза явно пытались понять степень того, как меня морально потрепала эта история.

– Мд-а, – словно кислоту выплюнул Гарс, усаживаясь напротив, закидывая ногу на ногу, и скрещивая руки. Он вздохнул, явно пытаясь собраться с мыслями.

Не видя в своем жесте ничего из ряда вон, я  распустила волосы, давая им уже наконец ниспадать на спину, слегка растрепавшись. Но, похоже, что-то свое тут заметил Эннес. Он ехидно улыбнулся, и даже сумел расслабиться, после чего, естественно, уже достаточно привычным тоном, решил поинтересоваться.

– И всё же, я бы очень хотел знать, откуда ты взялась? Энтони решил быть твоим сопровождающим, а так же у тебя очень редкая кровь – вон как крышу сносит. Так откуда же ты?

– Если расскажу свою историю, поверишь ли?

– Я слышал множество разных историй, так что думаю, меня ничем не удивить.

– Раз так – я дочь семьи Клейторн, проще говоря – их наследница. – Не могу сказать точно: сумела ли я его все-таки удивить, но брови он вскинул выше.

– Да? А чего тогда принцесска среди кучки вампиров позабыла?

С этого момента я начала ему рассказывать всё в мельчайших подробностях, словно передо мной был самый близкий человек, которому не страшно выговориться. Было ощущение, что передо мной тот, кто действительно без тени сомнения поверит. Эннесу невозможно было солгать, именно так мне казалось. В свою очередь Гарс внимательно меня слушал, не перебивал, изредка задавал вопросы, краткие и точные, где-то одобрительно кивал, и когда мой рассказ дошел до момента его появления в доме Елизаветы, Гарс подытожил:

– Плохи у тебя дела, ой-ой-ой как плохи. Но, знаешь, мне даже интересно чем это всё окончится, даже не из-за азарта, который точно появился у Мартсона, который дай бог завтра встанет, а из-за необычности всей ситуации в целом. У меня только последний вопрос, готова ли ты станцевать вальс с мертвецом?

– Готова, и, возможно, я уже кружусь в этом танце.

– Хорошо, что ты это осознала моментально. И мое предчувствие всегда говорит правду – ты сумеешь свергнуть Марка, но цена будет высока, смекаешь?

– К сожалению, да, понимаю. Хотя не знаю, хотела бы я это понимать, или слепо надеяться, что все будет гладко. Но думаю раз предупредила сама себя – стану устойчивее к потерям.

– Верно, – согласился Гарс, чуть пододвинув кресло ко мне. – Мне кажется, что от помощи ты наверняка не откажешься, посему, наша семья будет рада помочь тебе.

– Но ведь, – стоило мне заикнутся с намёком на тот самый вальс с мертвецом, как меня тут же решительно перебили.

– Чш-ш, это уже другой вопрос, сейчас важно совсем иное. – я мигом пододвинулась, что же это такое «важное»? – Дело в том, что за весь день в городе не было военнослужащих, или тех кто мог тебя искать, все живут своей жизнью, без какого-либо подозрения.

Я оторопела, по привычке потупила глаза в пол, нервно начиная заламывать руки и закусывать нижнюю губу. Никто не заметил? Бред. По логике, сейчас весь замок должен быть перевернут с ног на голову, как и город. Но выяснилось что мир и покой у горожан как и в любые другие дни. Неужто что-то случилось с родителями? Не может быть такого, чтобы собственные родные решили забить на неожиданную пропажу единственной дочери, а может, они думают, что я совсем юна? Ну что-то вроде того, что я погуляю по лесу немного, да вернусь? Однако, это тоже бред, в лесах по ночам полно вампиров, учитывая редкость моей крови, мало кто стал бы придерживаться закона, соответственно, и тут промах. Даже если отец на охоте – чуть ли не первым узнал бы о моей пропаже. Хотя, быть может, слуги решили промолчать, и начали играть театр нескольких актеров, но и тут несостыковки, за ложь король головы на раз-два сносит. Слуги ныне боязливые, и не решились бы на такие отчаянные меры, их уже постигло бы наказание, что не сумели уследить за мной.

И что теперь остается? Опять гребанная неизвестность! Словно смотришь в темноту, зная, что там что-то или кто-то есть, но нельзя удостовериться без освещения в правдивости своих догадок. Я зарылась тонкими пальцами в волосы, стягивая их у корней, и сдвинула брови к переносице. Кажется, я совсем позабыла о присутствии здесь и Эннеса, что наверняка взволнованно на меня поглядывал от моей видимой внутренней дискуссии.

Невольно, может от усталости, или непонимания, что делать дальше, у меня пошли слёзы, болезненным рывком оказавшиеся пеленой на глазах, норовя вот-вот вырваться наружу, словно из металлической клетки.

Было ли мне стыдно? Несомненно, я всегда всей душой ненавидела показывать слабость при ком-то, а тут мало того что и слабость, так еще и полнейшая беспомощность. Раз. Первая капля стекла быстрым ручьём огибая половину лица и проделывая дорожку для следующей. Два. Вторая капля на соседней щеке притормозила на половине пути, практически моментально впитываясь в кожу и слегка стягивая ее. Три. И вот я всхлипнула, сгибаясь пополам на мягком кресле, закрывая лицо руками и всё-равно не сумев остановить вдруг обрушившийся водопад из раскаленных, как расплавленное железо, слез. Хотелось от навеянного отчаяния взвыть, как волк при луне из примитивных детских сказок, хотелось вырвать волосы от накатывающего постепенно на мой разум полнейшего животного страха, которого у меня не было даже при бешенстве моего белобрысого спутника. И только сейчас я на долю мгновения задумалась: «как он?»

И опять, бесцеремонно все мои мысли оборвал рыжий вампир. Собрав в своем жесте всю возможную заботу, несмотря на нашу, так скажем, невидимую пропасть, он накрыл меня первым попавшимся под руку пледом, посадил так, чтобы моя поза не начинала делать меня похожей на креветку, встал, сгибаясь наполовину, пытаясь заглянуть в глаза, а затем даже не успев услышать от меня возглас несогласия, поднял, как будто котенка, только не за шкирку, а поласковее что-ли? Сел на точно такой же как и кресла диван, усаживая меня за пару мгновений к себе на колени, и будто ребёнка начал убаюкивать, приговаривая что-то из слов поддержки. Опять же стыдно признавать, но я уснула в такой импровизированной колыбели, даже больше скажу: мне ничего страшного или странного не снилось – просто ничего.

Проснуться мне довелось в самом неловком для себя положении, конечно, я уже не была на коленях Гарса, а рядом, свесив ему голову на плечо. И неужто тот, кого я знаю от силы день, провел рядом со мной всю ночь, лишь бы мне было спокойно? Тут-то мне и стало по-настоящему стыдно, хотелось пойти и застрелиться, или хотя бы просто провалиться под пол. Но к моему великому сожалению, одного желания мало, а что-то делать мне чересчур не хотелось.

Я надрывисто вздохнула, прямо как дитё, которое только-только успокоилось после истерики, попыталась осознать какой сейчас час, и неожиданно поняла, что я проснулась примерно в пять часов утра.

Попытаюсь опять уснуть – уже не получится, да и какой толк? Ныне меня еще волновало куда делся мой непутёвый сопровождающий в лице Энтони, его-то не видно, не слышно, да и аура была, будто его в этом доме больше не было. Хотя я совсем не удивлюсь, если вдруг мне придется убедиться в этом, всё же дел он наворотил нехило так, и судя по предупреждениям Елизаветы, с большей вероятностью во имя моего блага она предпочтёт альбиноса держать от меня куда подальше. Однако, мне было бы жаль, если его вдруг не будет тут, нет, я не говорю, что я так прониклась к Мартсону, но возможно, он действительно тот, кто способен разрушить излишне деловую атмосферу в доме, вот и был плюс в его дурашливости.

Пересиливая слабость во всём теле, я аккуратно поднялась, дабы не разбудить Эннеса. В зале я так же заметила и чужие вещи, причем почему-то я подумала, что это Амелия и Дорина, хотя кто знает, какие гости вдруг причалили к Штицхен.

Словно воришка я прокралась к своей комнате, на удивление дверь уже была возвращена на свое законное место, но была открыта, там, словно подарок был перевязан Мартсон. Он сидел оперевшись о шкаф, опустив на грудь голову, еле слышно посапывая. И что ж, я была рада, что это чудо-юдо осталось тут, хоть и связанное. Как будто почувствовав моё присутствие, альбинос шмыгнул носом, тряхнул головой, а затем поднял ее, устремляя на меня взгляд, сначала рассеянный, потом уже виноватый и стыдливый, так же он заметно покрылся красцой, вероятнее всего из-за осознания, что подверг меня опасности перед этим обещая защищать от нее.

Он хотел уже что-то сказать, но так и промолчал. Я осторожно подошла к нему, села рядом, и решительно начала.

– Ты меня нехило так напугал, я думала уже помру как минимум от страха. – Энтони не отвечал, – но, знаешь, можешь мне верить или нет, я не виню тебя, все-таки тут была и я виновата, – непонимающе альбинос вскинул брови, а всё еще слегка сонный взор был направлен на меня с немым вопросом, – Я могла бы и догадаться, что тебе может снести крышу от моей крови, но пошла на тот эксперимент. В общем, прости меня, тебе еще досталось от Гарса, сильно он тебя пришиб?

– Сильно, но за дело, – отозвался Мартсон, – Я не помню что тебе вчера наговорил, я был будто вусмерть пьяный, можешь пересказать?

– Ты говорил про какую-то «прекрасную деву» умершую у тебя на руках, и что я тебе ее напомнила, – Энтони как-то странно дернулся, белоснежные пушистые ресницы захлопнулись. Было слышно, как вампир с силой сжал челюсть. Судя по всему, то, что он мне вчера наговорил, было предназначено только для его размышлений, и не более, добавлять что-то еще я не видела смысла, сейчас спутнику уже и так поплохело. Не выдерживая всего этого, я попросила – Только не кусай, ладно?

Не дождавшись какого-то ответа, прижала к себе альбиноса, укутывая в объятия, едва касаясь начала гладить по голове, и продолжила говорить, пытаясь не обращать внимания на излишнюю молчаливость.

– То, что было в прошлом – остается в прошлом, не нужно себя корить за что-то. Думаю, та девушка была бы недовольна, будь ты несчастлив, поэтому не стоить тебе загонять в голову всякие дурные мысли. Сейчас всем тяжело, и мне дурно становится, понимая что мне не под силу дать то, чего тебе так не хватает. Прости и ты меня, за то что я такая растяпа.

– Пафосная речь, да не к месту, – апатично отрезал Мартсон, – ты всяко пытаешься найти свою вину там, где ее нет. И этот случай – не исключение. Я видел как у тебя аж истерика была после всего случившегося, и масла в огонь не зная того подлил Гарс. И кстати, для тебя сейчас было бы неплохо пойти и еще немного поспать, выглядишь паршиво.

– Ты не лучше, – Колко подметила я, отвечая на непривычно спокойный, даже уставший взгляд вампира, – Кто тебя связал?

– Вероятно главная любительница бдсм, – попытался пошутить Энтони, но заметив, что я не могу понять его, пояснил, – Амелия, возможно ей Дорина помогла, я в отключке был, но их я видел.

– Тебе принести поесть чего-нибудь?

– А слюнявчик повесишь на грудь и покормишь с ложечки? – я смерила Мартсона раздраженным взглядом, а он все лыбился.

Удрученно вздохнула. Поправив локон волос, ответила.

– На детский стульчик посажу если надо, только детское питание, я сомневаюсь что сумею тут найти.

– Эх-х, вот же печаль, – выдохнул альбинос, бегло глянув в сторону окна. – Кажется сегодня будет прохладно, как славно, что никуда не надо будет, не люблю холод.

– Но сам как из куска льда высечен.

– Ты тоже.

– Хмпф…

Опираясь ладонями на колени, я поднялась, прошла к выходу из комнаты и бросила мимолётный взгляд на белую макушку о чём-то думающего Энтони. В этот раз вампир открылся с какой-то новой стороны, и это тоже озадачивало, однако, вопросы которые могли накапливаться, начинали спадать. Долго моему спутнику ждать не пришлось, я вернулась с подносом наспех приготовленного завтрака. Хоть альбинос и шутил, но кормить его взаправду пришлось самостоятельно. Пока не проснутся остальные, не думаю, что стоит развязывать вампира.

Глава пятая

Арка первая: дело об отрубленной голове

Когда-то очень давно, лет так, наверное, под сотню назад, я задавался вопросом, почему со мной часто случаются всякие неурядицы? В прочем, не только это могло меня взволновать или озадачить. Когда меня связали, мне стало невыносимо тяжко, и, более того, Анна вкратце пересказала, что я вытворял. Я невольно замечал, закрывая глаза, как мне мерещится Изабелла. О, Всевышний, избавь меня от мучений наконец, если ты все-таки существуешь.

Я знаком с Анной всего-то неделю, но, все равно, мы умудрились, по-моему, даже сблизиться. Рядом с ней я могу ощущать себя так, будто мы знакомы со дня моего восемнадцатилетия. А было оно, кстати, очень давно.

Сейчас я сижу на крыльце и ковыряю прутиком землю под ногами. Мои мысли уходят в глубину сознания, чтобы разобраться со всем происходящим. Я был обеспокоен тем, что от одной капли крови теряю рассудок, и в этот момент становлюсь способен подвергать окружающих серьёзной опасности. Сейчас я был ещё примером хорошего поведения, но что станет в следующий раз?

Я давно еще ощутил присутствие Дорины.

Она топталась с ноги на ногу, и все не могла ко мне подойти. Собственно, если не решится, будет только лучше, мне не шибко по нраву, если кто-то прерывает мой поток мыслей.

– Ну и странные у тебя занятия вдали ото всех, – Произнесла Эннес. Я слышал, как сильно бьется ее сердце. Она крайне надеялась на удачно сложившееся начало диалога. – Знаешь, у меня к тебе разговор. Достаточно серьезный.

Повернув голову в сторону, я уже предполагал, что за разговор меня ждет. Несмотря на нежелание, я коротко кивнул. Рыжая, выставив перед собой ноги, и подставив сзади себя руки, как опору, сидела и долго молчала. Я не торопил ее, да и не хотел особо. Мне только в радость лишняя минута тишины.

– Я помню, как ты рассказывал, что любишь исключительно правду, – Начала Дорина, – Но, правда, которой живешь ты – обманчива. Ты давал обещание Изабелле шестьсот лет назад, но не думаешь, что это обещание однажды погубит то, чем ты так дорожишь?

– Ты считаешь, мне есть чем еще дорожить? – Поинтересовался я, поняв, что поставил подругу в неловкое положение. Ей всегда не нравилось, что я становлюсь серьезным. Как она говорила, это выдает то, что я обязательно что-то задумал. Но в сей раз это не было правдой.

– Есть, – Решительно ответила Дорина, – Анна, к примеру. Ведь ты сам вызвался ей в помощники, если помнишь.

– Я вызвался, но не скажу, что дорожу ею. Она простой человек, если смотреть без статусов нашего времени. Любая другая могла бы тоже получить мое предложение, или я не так говорю?

– Нет, не так. – Эннес нервно перебирала в руках кусок рубашки которую носила, как я понял, она не успела должным образом отрепетировать свои фразы, и сейчас просто подбирала слова, – Тебе ведь она симпатична, не так ли? Тебе мало кто по-настоящему нравится. Я видела, как ты на нее смотришь, словно на запретный плод. Что, я думаю, этим и является. И то, что ты предложил ей тогда, явно неспроста было. Скажи, она тебе напоминает Изабеллу?

Между нами опять воцарилось молчание, прямо сейчас у меня появилось желание просто напиться в каком-нибудь провонявшем кабаке, и забыть весь этот день к чертям.

– Да, напоминает. – Согласился я, – Но, разве это как-то меняет суть моего отношения к ней? – Разговор начинал уже раздражать, Дорина была в курсе, что я ненавижу, когда мне лезут в душу. Вокруг далеко не все осчастливлены мной, чтобы кто-то смел лезть в мои переживания.

Я выдохнул и поднялся. Продолжать этот диалог было бы приравнено мазохизму. Хотел уже уйти, но меня усадили обратно на ступеньку.

– Меняет. Слушай, я понимаю, что ты тот еще мудак по жизни, хоть и чересчур заботливый, прошу заметить. И сейчас ты намереваешься творить несусветную ересь, но Клейторн может тебя сдержать, я точно знаю.

– Анна – простая девушка. Она меня привлекает только внешне. Продолжать разговор ни к чему, я лучше пойду.

Меня ненадолго задержали, Эннес смотрела на меня и прошептала «Просто поговори с ней». Я фыркнул. Вырвав из цепких пальцев Дорины рубаху, я стремительно скрылся в доме, оставив рыжую наедине саму с собой.

И по стечению невероятных обстоятельств, я наткнулся на Клейторн, она охнула при виде меня, затем смягчая ярко-голубой взгляд, заговорила.

– Добрый день, Энтони, руки не болят больше?

Руки у меня не болели даже сразу после развязывания веревок, регенерация подсобила. Тем не менее, решил немного соврать, под глумливый взгляд фиолетовых глаз Гарса.

– Да, не болят, спасибо, что беспокоишься обо мне Аннушка. Куда-то собираешься?

– Да нет, просто примеряю одежду, которую мне всучила Елизавета. Иногда она слишком сильно хочет меня превратить в готическую принцессу…

– У нас с ней так тоже было первое время. Не переживай, однажды она сама перестанет тебя как куклу переодевать по сто раз на дню.

– Ага… надеюсь… – опустив взгляд в пол, а затем стремительно его подняв, и заглянув в мои глаза, Анна долго стояла, нахмурив брови, а после поинтересовалась. – Что-то случилось? Ты какой-то нервный.

– Ну что могло со мной случиться? – растянув улыбку, решительно ответил я, – Прекрасно себя чувствую. А что, так сильно ко мне прониклась? – Я немедленно сократил между нами дистанцию, так, что мое лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица Анны. Легко догадаться, что я хотел её смутить.

– Хм, сейчас обычное беспокойство воспринимается как симпатия? – Скептично заметила она. Я вздрогнул, и сам встревожился, даже как-то нервно отпрянул.

– Эм… Не знаю, все возможно. Я, пожалуй, пойду. Платье тебе кстати очень идет! – закусив губу до крови, я быстро оказался вне поле зрения Анны, и осознав это, с легкостью выдохнул. Хотел подколоть, а подкололи меня, что за наркомания выходит, совсем неясно.

Решив не испытывать лишний раз судьбу, я прошел за главные ворота, и оказался за территорией дома Лизы. Пошел вглубь леса. Идеально помня маршрут, я уверенно шагал, переступая через покрытые мхом выпирающие корни деревьев. Оказывался всё глубже, и даже кроны надо мной начинали сгущаться и напоминать новое, зеленое небо, без единой голубой вкрапинки. В лесу приятно пахло гниющими с прошлого года листьями, сыростью, мхом и свежестью. Рядом слышался ручей, появившийся на моей памяти лет тридцать назад. В нем всегда протекала идеально прозрачная и чистая вода, по-моему, я слышал байки о том, что это святой ручей, ниспосланный Богом, для очищения человеческих душ. Мне казалось, что стоит чему-то появиться в мире, так люди сразу припишут это Богу. И за это я терпеть не мог верующих.