SEN. Книга
– Иисус? Иисус Назарянин? Нет, что-то не помню".
(Вскоре я прочёл рассказ Франса и выяснил, что ирония в рассказе воплощена не только словесно, но и в сюжете. Рассказ строится как обширная и неторопливая экспозиция к неожиданному пуанту, служащему финалом. Последний эпизод рассказа является особенно значимым и тщательно выверенным с точки зрения языка. Неточность перевода здесь может привести к изменению понимания всего произведения. Позиция беспристрастного наблюдателя не позволяет сделать однозначного вывода о том, было ли правдивым или неискренним заявление Пилата о том, что он не помнит человека по имени Иисус. Для Франса подобная двойственность интерпретации является принципиальной, и смещение акцента в переводе противоречит авторскому замыслу. Переводы же приводят к разрушению системы точек зрения оригинала и ослабляют иронию – один из стилеобразующих принципов Анатоля Франса).
Как там у Шаламова: через 17 лет Пилат не вспомнил Иисуса…
В некогда прочитанной мною статье о Туринской плащанице, опубликованной в журнале "Химия и жизнь" (1991 №12), Лев Верховский пишет:
Предположим, что в плащаницу было завёрнуто тело человека, подвергшегося распятию, но не погибшего на кресте… Судя по отпечаткам на ткани, из ран завёрнутого в неё человека текла кровь; значит, у него билось сердце – он был жив. Можно предположить, что при длительной экспозиции горячего, воспалённого тела получилось его тепловое фото на ткани. Более горячие места ран вызвали большее потемнение, что видно на плащанице…
Сыну плотника из Галилеи открылась истина, противоречащая ортодоксальному иудаизму. Суть расхождений с Ветхим Заветом чётко выражена в Нагорной проповеди (от Матфея, гл. 5), в многократном повторении: "Сказано.., а Я говорю вам…". Иисус провозглашает высшие, идеальные отношения между людьми: "Вы слышали, что сказано: "око за око, и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую"…
С этого времени Иисус "…начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убитым, и в третий день воскреснуть". Позже, когда он въезжал в столицу, он подозвал двенадцать учеников и сказал им: "…Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет".
Некоторые фарисеи видели выход не в физическом, а в нравственном, внутреннем возрождении, в очищении древней веры от бюрократических наслоений и начётничества. Именно эти идеи и отстаивал Иисус. Он отвергал разделение людей по имущественному признаку, утверждал равенство всех перед Богом. Это было мировоззрение, переносящее центр жизни с внешнего на духовный мир человека. "Царство Божие внутри вас есть", – учил Иисус. Его учение привлекало к себе и простолюдинов, и образованных иудеев, поэтому среди фарисеев Иисус мог найти тех, кто понял бы его замысел и стал помощником в задуманном им деле. Есть ли в Новом Завете какие-либо свидетельства о контактах Иисуса с фарисеями? Да, есть. Говорится об Иосифе и Никодиме, которые неожиданно появляются на Голгофе в самый ответственный момент, вступают в переговоры с римскими властями, договариваются о снятии тел и обеспечивают захоронение Иисуса…
Суд синедриона осуждает Иисуса на смерть, и требуется лишь утвердить приговор у римского наместника. Именно этот момент нужно было использовать, чтобы избежать побития камнями – казни по иудейским законам. Пилату, стремившемуся не допустить беспорядков во вверенной ему провинции, показалось странным поведение самозванца и сопровождавшей его толпы, почему-то враждебно к нему настроенной. Возможно, прокуратор пытался как-то уладить конфликт, но, к его удивлению, иудеи настаивали на смертном приговоре.
Тут-то и раздалось гремящее в веках: "Распни его!". Прокуратору оставалось только подчиниться воле этих диких и фанатичных, как он считал, иудеев…
Дальнейшее – издевательства над Иисусом, его бичевание и распятие – не было бутафорией. Ему предстояло претерпеть все эти муки, а общий исход дела оставался неясным: в любой момент по какой-нибудь случайности план мог провалиться, и он бы просто погиб на кресте. Чтобы он остался в живых, необходимо было очень чётко выполнить заключительную стадию; естественно, это целиком и полностью лежало на его сообщниках.
Когда пришло время снимать распятых для захоронения, Иосиф из Аримафеи "…осмелился войти к Пилату и просил тела Иисусова". Прокуратор удивился, что самозванец, оказывается, уже мёртв, призвал сотника для подтверждения и, получив его, разрешил снять тело. Богатому фарисею не составило труда подкупить нужных людей – ведь для римских солдат казнь какого-то галилейского смутьяна была событием совершенно заурядным. В итоге достигли главного: Иисуса сняли с креста без перебития ног, что и спасло ему жизнь. Можно предположить, что Иисус умел впадать в состояние мнимой смерти, чему мог научиться у египтян или шумеров. Вероятно, будучи целителем других людей, Галилеянин владел секретами гипноза, умел управлять собственной психикой…
Некоторое время воскресший появлялся среди людей. Что стало с Иисусом после? Об этом нет чётких свидетельств, его следы как бы теряются. Можно полагать, что он вскоре умер (например, от заражения крови). Во всяком случае, идея его вознесения на небо включена в Новый Завет гораздо позже – в IV веке…
В основание новой церкви легли представления об искупительной жертве и о воскрешении Богом своего посланца. На этом строил свою апостольскую деятельность Павел и другие проповедники. По мере вовлечения в этот процесс других народов, акценты стали смещаться: говорилось не столько о совпадении с библейскими пророчествами (что было важным для иудеев), сколько о возможности личного бессмертия для каждого, о скором втором пришествии Христа.
Теперь требовался только внешний толчок для начала официального оформления новой религии. Им стало крупнейшее антиримское восстание – четырёхлетняя иудейская война, закончившаяся тяжёлым поражением и разрушением иерусалимского Храма. Тогда и произошло резкое усиление мессианских чаяний, нашедшее свое выражение в вере в Иисуса Христа. Началось её письменное закрепление…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать (англ.). "Вся королевская рать" – роман американского писателя Роберта Пенна Уоррена (1905-1989), изданный в 1946 г. Название романа – строка из англ. детского стихотворения про Шалтая-Болтая (англ. Humpty Dumpty). А. и Б.Стругацкие взяли эту фразу эпиграфом к фантастич. повести "Пикник на обочине" (1972). Мне фраза показалась очень подходящей и к моей повести; полагаю, Стругацкие не возражали бы (примеч. автора).
2
Спата (лат. spatha) – прямой и длинный обоюдоострый рубяще-колющий меч массой до 2 кг, с клинком шириной 4-5 см и длиной до 80 см, использовавшийся на территории Римской империи c I по VI вв. н.э.
Пу́гио (лат. pugio) – обоюдоострый широкий кинжал длиной 15-35 см широкой листообразной формы; личное оружие легионеров, ауксилариев (солдат вспомогательных частей) и младшего командного состава римской армии (центурионов, опционов, знаменосцев).
Ланцея (лат. lancea – копьё) – облегчённое копьё конницы и пехоты до 2,5 м длиной с небольшим листовидным наконечником для метания и рукопашного боя.
Пилум (лат. pilum, мн.ч. pila) – метательное копьё легионеров Древнего Рима. Наконечник длиной 60-100 см, наполовину всаживался в древко, так что общая длина копья составляла ~2 метра.