Дело о призраке Белой Дамы

Вика Зеркальная

Дело о призраке Белой Дамы

Глава первая, в которой минеральная вода отдает горечью

Карловы Вары встретили Анастасию Петровну именно так, как она и ожидала: мягкой дымкой, струящейся с окружающих холмов, торжественной симфонией архитектуры в стилях барокко и модерн и неторопливой, почти церемониальной курортной жизнью. Каждое утро она, взяв свой фирменный фарфоровый стаканчик-«рожок», совершала променад от Мельничной колоннады к Гейзерной, чтя незыблемый ритуал питья целебной воды. Ее отпускной мир теперь состоял из расписания источников, температуры воды и приятной усталости после прогулок.

Идиллию нарушили сирены. Резкие, чуждые умиротворяющему гулу курорта. Они приблизились и затихли у входа ее отеля – «Белая Дама», небольшого, но гордящегося своей трехвековой историей здания, украшенного лепниной и легендами о местном привидении.

Беспорядок у входа был неприлично суетливым. Полиция, карета скорой помощи, толпа зевак в банных халатах. Анастасия Петровна, вернувшаяся с очередной порцией воды, остановилась, чувствуя знакомое, неприятное щемление внутри. Беспорядок. Нарушение правил.

– Пропустите, пожалуйста, – сказала она по-английски, и толпа расступилась перед ее необъяснимым авторитетом.

В вестибюле менеджер, бледный как стукко на потолке, заламывал руки, объясняясь с офицером полиции.

– Пан Оберталер… В своем номере… Не выходил на завтрак…

Анастасия Петровна знала этого гостя. Йозеф Оберталер, пожилой, элегантный господин из Праги. Они несколько раз пересекались в читальном зале отеля, кивая друг другу в безмолвном уважении двух людей, предпочитающих обществу книг общество людей.

Дверь в его номер, «Золотой ключ», была распахнута. Анастасия Петровна, стоя в дверях, сделала то, что умела лучше всего – стала наблюдать и анализировать.

Комната была похожа на музейную витрину: дорогая мебель, фрески с пастушками, идеальный порядок. И посреди этого – тело пана Оберталера, откинувшееся в кресле у камина. Лицо застыло в маске чистого ужаса. Ни крови, ни признаков борьбы. На столе рядом лежала пожелтевшая гравюра с изображением женской фигуры в струящемся белом одеянии – Белой Дамы.

Полицейские суетились, щелкали фотоаппаратами. Но их взгляд скользил по поверхности. А взгляд Анастасии Петровны цеплялся за детали.

Герметичность. В комнате пахло только старым деревом и пылью. Совершенно отсутствовали любые посторонние запахи – еды, духов, табака. Словно комнату выморозили.

След воска. На персидском ковре у кресла – крошечное, едва заметное пятнышко. Не парафин, а явно пчелиный воск.

Обломок сургуча. Под ногой покойного, будто он его нечаянно раздавил, лежал маленький осколок темно-красного сургуча с обломком печати.

И самое главное – дверь. Она закрывалась на массивный ключ, тот самый, что сейчас торчал в замочной скважине… с внутренней стороны.

– Самоубийство? Или несчастный случай? – предположил кто-то из полицейских.

Анастасия Петровна медленно покачала головой, обращаясь не к нему, а скорее к самой себе.

– Не бывает несчастных случаев, которые оставляют после себя такой… идеальный беспорядок. И гравюры с привидениями не кладут себе на стол перед тем, как умереть от разрыва сердца.

Она отвернулась от двери. Отдых был окончен. В ее упорядоченный мир снова ворвался хаос. И снова он был заключен в стеклянную витрину. На этот раз – витрину старого отеля, полного теней прошлого.

– Простите, – вежливо обратилась она к менеджеру. – Не могли бы вы рассказать мне, какие книги пан Оберталер брал в вашей библиотеке на прошлой неделе?

Офицер полиции удивленно посмотрел на эту странную русскую женщину, которая спрашивала о книгах, когда в номере лежал мертвец.

Но Анастасия Петровна уже знала: чтобы понять преступление в настоящем, нужно сначала прочесть его прошлое. А прошлое здесь, в Карловых Варах, было написано на страницах, которым было несколько сотен лет.

Глава вторая, в которой тени прошлого длиннее настоящего

Библиотека отеля «Белая Дама» оказалась не просто собранием книг для развлечения гостей. Это была комната с дубовыми панелями и галеркой, хранящая память о всех, кто посещал курорт последние сто лет. Менеджер, дрожащей рукой вручив Анастасии Петровне журнал учета, поспешно ретировался.

Йозеф Оберталер был частым гостем. И, как выяснилось, целенаправленным читателем. За последнюю неделю он трижды запрашивал один и тот же фолиант: «Травник и рецептурник Карловых Вар, составленный доктором Готтфридом Шпорером, 1748 год».

– Интересный выбор для курортного чтения, – тихо заметила Анастасия Петровна.

Книга все еще числилась за ним. После недолгих переговоров с теперь уже более сговорчивым менеджером, том оказался в ее руках. Это была не просто книга, а тяжелый фолиант в потертой свиной коже с массивными металлическими застежками. Страницы пожелтели, но готический шрифт и изящные гравюры лекарственных растений были видны четко.

Анастасия Петровна надела свои белые хлопковые перчатки, которые, как выяснилось, взяла с собой по привычке. Она не искала отпечатки. Она искала диалог. Следы того, кто читал эту книгу до нее.

И она их нашла. На полях страницы, посвященной Aconitum napellus – акониту, или борецу-корню, чей яд считался одним из самых сильных в мире, – стоял едва заметный карандашный знак. Галочка. А рядом, на иллюстрации цветка, чей яд вызывает паралич и остановку сердца, но не оставляет ярких следов при вскрытии… лежала та самая крошечная, почти невесомая чешуйка красного сургуча.

Ее пальцы осторожно провели по странице. Чуть ниже, почти у самого корешка, она нащупала шероховатость. Кто-то острым предметом, возможно, тем же перочинным ножом для вскрытия писем, сделал на полях едва заметную насечку. Три перекрещенные линии. Алхимический символ возгонки. Или… схематичное изображение ключа.

Щелчок в сознании. Антиквар. Старая книга. Алхимические знаки. Пропавшая коллекция Шпорера, о которой она успела навести справки в городском архиве накануне. Все это не было случайностью.

Ее размышления прервал тихий, вежливый голос:

– Простите за беспокойство. Вы… интересуетесь доктором Шпорером?

Перед ней стоял высокий, сухопарый мужчина в очках с толстыми линзами. Его пальцы были испачканы чернилами, а на пиджаке висели короткие нити библиотечного каталога.

– Я – Вацлав. Архивариус городского музея. Часто работаю здесь. Эта книга… – он кивнул на фолиант, – последние дни не давала покоя пану Оберталеру.

– А вам он что-нибудь говорил? – спросила Анастасия Петровна, закрывая книгу.

– О, нет. Он был очень скрытен. Но я видел, что его интересовало. Он изучал не рецепты вод, а… побочные заметки Шпорера на полях. Его алхимические изыскания. – Вацлав помолчал, поправил очки. – Говорят, Шпорер искал не эликсир жизни, а нечто иное. Способ создания «идеальной тишины». Без запаха, без звука… без жизни.

Слова архивариуса повисли в воздухе, странным эхом отзываясь в герметичной комнате с мертвецом.

Глава третья, в которой ключ не подходит к замку

Выйдя из библиотеки, Анастасия Петровна направилась к антикварному магазинчику «У Золотого Феникса», владельца которого, обаятельного пана Матека, она заметила в числе зевак у отеля. Матек был полной противоположностью угрюмому архивариусу – улыбчивый, говорливый, с живыми глазами.

Узнав, что она интересуется наследием Шпорера, он оживился еще больше.

– Ах, Шпорер! Великий мистификатор! Его манускрипты – золотая жила для коллекционеров. Пан Оберталер был одним из них. Он искал «Кодекс Тишины» – главный труд Шпорера. Говорили, тот, кто владеет им, владеет ключом к… – Матек сделал театральную паузу, – …к бесшумной смерти.

– И вы помогали ему в поисках? – уточнила Анастасия Петровна.