Клавиатура

Иван Алексеев

Мёртвое общество

Глава 1

❝ Искусство деградировало, потому что мы живем во времена, когда нас отучают думать. ❞

Стивен Патрик Моррисси

Был жаркий июльский день. В местный аэропорт приземлился самолёт с деловым визитом. На борту находились двое коллег, а именно давние друзья Воберс и Баро. Они были политическими деятелями, прилетевшими наладить рыночные отношения между империями. Ко всему прочему, господа Воберс и Баро прилетели на свою родину в связи с получением высшего образования. Дипломаты покинули родину лет 15 назад, но решения о возвращении так и не приняли. Они были в предвкушении поездки, ведь не видели своих старых друзей, родителей и родину больше 10 лет!

По приезде в правительственный дом их тепло приняли и предложили разместиться в местном отеле при дворе Думы. По плану они прибыли на неделю. Господин Воберс паниковал, что они не успеют обойти все знакомые места, поговорить с друзьями и увидеться с родными, поэтому в первую же ночь господин Воберс предложил Баро прогуляться по местности, а завтра вечером встретиться со всеми родными. Отправившись на прогулку по территории отеля, они удивились гробовой тишине. Но это была территория резиденции. Там находилось правительство и казармы часовых. Часовые – это люди, занимающиеся вопросами безопасности Империи, первых лиц Империи и слежкой. Часовыми могли стать только наследники. Обычные люди не могли попасть в эти ряды.

Прогуливаясь по местному парку, Воберс и Баро встретили небольшую группу часовых, состоящую из трёх человек, между ними возник диалог. Дипломаты не стали выдавать себя за земляков, а лишь расспрашивали о новостях империи за последние 15 лет. Часовые с радостью поделились новостями. Самым главным событием было негласное разделение людей на касты: первенцы – это первые лица государства, ордена – это часовые и армия империи, и масса – так называют обычный народ . Но произошло куда более страшное событие – эпидемия деградации населения. Обычные люди об этом даже не знали, об этом говорила статистика научных открытий, прогресса искусства, а точнее, полный регресс всех отраслей. Образование трещит по швам, дети неохотно учатся, а то и вовсе не сочтут нужным посещать учебные заведения. Часовые произнесли это с улыбкой, и один из них сказал: «Да ладно тебе, управлять легче будет!» Часовые задорно посмеялись и разошлись. Дипломаты не совсем понимали, что происходит, поэтому приняли решение в последние дни посетить территорию за резиденцией и узнать, что же там происходит, ведь там их родные, и им было не до смеха.

Империя занималась производством хлопка. Воберс и Баро ближайшие 4 дня занимались подписью договоров и налаживанием логистики между империями. Первенцы показывали дипломатам лучшие места у резиденции, господин Воберс поинтересовался: «А пойдем за резиденцию и на завод по производству хлопка?», на что получил отказ, аргументируя это тем, что там сейчас ремонт и они физически не могут туда попасть. Товарищи понимали, что первенцы не хотят показывать основную часть империи, в их глазах был некий страх. Но вот, 4 дня пролетели незаметно, договора подписаны, отношения налажены, но первенцы ни в какую не хотели показывать само производство и очень боялись посещения дипломатов территорию за резиденцией. На 5 день после очередного чаепития дипломаты отправились на прогулку, время было позднее, что-то около 11 ночи, летний вечерок потихоньку превращался в теплую летнюю ночь. В парке тишина, на боевых постах стоят часовые с дубинами наперевес и изредка поглядывают за дипломатами. Первенцы приказали часовым, чтобы те ни в коем случае не пускали дипломатов в основную территорию империи.

Территория ограничена большой резиденцией и огромным забором. Забор был похож на сплошную белую стену длиной в километры, по периметру забора ни одного дерева, ни одного куста, а к тому же по забору пущен высоковольтный ток, чтобы обычные люди не вздумали посягнуть на высших чинов. Дипломаты, ходя вокруг да около, стали обдумывать, как же им попасть за резиденцию. Через забор никак, да и часовые там увидят, все в видеокамерах. Через саму резиденцию тоже не получится, там ведь тоже часовые, и их не пустят через пропускной пункт. Дипломаты решились разделиться по территории в поисках уязвимости. Господин Воберс двинулся в левую часть территории, а Баро – в правую. Когда дипломаты приближались к забору, сразу слышали свист часовых и предупреждения об опасности нахождения у забора. Это сильно озадачило дипломатов, ведь спрятаться им было негде, так еще ко всему прочему по забору шёл ток. Время близилось к 12 ночи, господин Воберс решил возвращаться ближе к резиденции. Подходя к основному парку, встретил там своего товарища Баро. Они перекинулись информацией. Воберс сказал: «В левой части никак не пробраться», а вот господин Баро заметил лаз: в километре от основной территории был маленький сад, около пяти яблонь росло, две на территории резиденции, три – по ту сторону забора, все они выше забора на порядок. Воберс выслушал всю информацию и предложил пробраться по деревьям на ту сторону империи. Баро поддержал затею, и дипломаты решились действовать завтрашней ночью, а сейчас отправились спать.

Глава 2

Поутру, после завтрака, во время очередной прогулки, господин Воберс спросил у Баро:

– А как же полезем по деревьям? Ведь может ударить током.

– Нам нужно как-то отключить ток, который идёт по забору, – ответил Баро.

– А где находятся рубильники? – спросил Воберс.

– Я видел, как часовые в подвал резиденции спускались на проверку, скорее всего там, – ответил Баро.

– Как же пробраться в подвал? – спросил Воберс.

– Часовые туда заходят один раз вечером, остальное время подвал пустует, – ответил Баро.

– Значит, вечером, после проверки часовых, будем действовать, – ответил Воберс.

Оба кивнули головой и пошли в резиденцию. Дипломатов не пускали в помещения, где был вид из окон на основную территорию. Часовые всячески отказывались пускать, придумывая различные байки, ремонты, заседания и тому подобное, но дипломаты уже давно догадывались, что в империи происходит что-то неладное, и пытались хотя бы как-то взглянуть на это своими глазами. День длился очень долго, даже тянулся. Дипломаты успели и покупаться в бассейне, сходить на все возможные процедуры и экскурсии, и вот время приблизилось к пяти вечера. Дипломаты принялись ждать прихода часовых, усевшись в холле в метрах пятидесяти от входа в подвал. Всюду красовались большие картины, роскошная мебель, всё в золотистых цветах, блеск от чистоты. Господин Воберс взглянул на картину, висевшую в паре метров от дивана, на котором они находились. На ней был изображён какой-то силуэт в сумрачных оттенках красного цвета, а внизу надпись: «Цифролизм». Господин Один спросил у местной слуги:

– А что за художник?

– Это наши детишки сгенерировали, – ответила слуга.

– Что значит сгенерировали? – спросил Воберс.

– Да какая-то там сеть, то ли нейро, что-то такое, – ответила слуга.

– То есть не собственноручно? – возразил Воберс.

– Да, нынче искусство у нас теперь только такое, – грустно ответила слуга.

Господин Воберс сел на диван и принялся ждать часовых вместе с господином Баро. Вскоре часовые прибыли на проверку, их было порядка трёх человек. Проверка заняла около пяти минут. Вышедшие из подвала часовые что-то задорно обсуждали, а подвал не закрыли, да и не от кого его закрывать: за всё время туда никто не заходил, кроме часовых, а вся техника в основном управляется с помощью дистанционного пульта управления. Подвал находился в удобном расположении, под лестницей. Там никто не ходит, камер там нет. За дипломатами наблюдали только на территории резиденции, в здании за ними практически не следили, старались только не подпускать к пропускному пункту. И вот дипломаты решились спуститься в подвал. Помещение было небольшое, больше похожее на электрическую будку. Повсюду рубильники. Дипломаты принялись искать рубильник от электричества на заборе. Спустя пару минут Баро нашёл рубильник, благо он был подписан – это упростило задачу, но господин Воберс возразил:

– А часовым сигнал об отключении тока не придёт?

– Надеюсь, нет. Ну, если что, сделаем вид, что это не мы, заодно проверим, приходят ли сигналы, – ответил Баро.

Настал момент отключения. Рука у господина Баро стремительно тряслась, и вот дернулась в сторону отключения автомата. Дипломаты замерли в гробовой тишине. Шума от сигнализации не доносилось, тревогу не подняли.

– Вроде всё нормально, – сказал Воберс.

– Пошли быстрее отсюда, – ответил Баро.

Дипломаты бегом выбежали из подвала, у выхода отряхнулись и сделали вид, что спускались по лестнице как ни в чём не бывало. Пройдя в холл, заметили, что в зале тишина. Персонал занимался своими делами, часовые спокойно сидели на своих постах. Выйдя на улицу, тоже не заметили признаков тревоги.

– Выходит, что всё удалось? – спросил Баро.

– Выходит, что так, но расслабляться рано. Нам ещё нужно за забор попасть, – ответил Воберс.

Дипломаты принялись ждать потемнения, попутно прогуливаясь по парку в стороне пролаза. Удачно сложилось, что дерево было наклонено в сторону забора и больше напоминало лестницу. Ближайший пост часовых был в тридцати метрах от деревьев. Удостоверившись в удобстве местности, двинулись в обратную сторону резиденции, заодно решили зайти в местный ресторан. В ресторане пировали высшие чины, а в частности директора орденов и некоторые первенцы. Дипломатам подали блюда, благо еда для них была бесплатной. Спустя некоторое время Баро спросил у Воберса:

– Слушай, а как мы проверим, точно ли мы отключили ток?

– Я видел, датчик на заборе не горит красным. При включённом состоянии датчик мигает красным, – ответил Воберс.

– Нам бы поторопиться, пока часовые не заметили этих проделок, – сказал Баро.

– Потерпим пару часов, надеюсь, никто не заметит, – ответил Воберс.

Дипломаты закончили трапезу. До потемнения осталось буквально час-полтора, и тут небо затянуло тучами, поднялся ветер, надвигался дождь.

– Это нам на руку, – сказал Воберс.

– Это точно, стемнеет быстро, главное – чтобы без происшествий, – ответил Баро.

Часы пробили десять ночи. На улице порядком стемнело, потихоньку лил слабый дождь. Дипломаты вышли из резиденции в сторону пролаза через забор, подойдя к нему, осторожно огляделись. Часовой на посту смотрел в другую сторону, а по большей части уткнувшись в телефон. Дипломаты принялись лезть по дереву. Первый пошёл господин Воберс. Дерево было довольно скользким. Аккуратно прижавшись и обхватив дерево руками, Воберс полез наверх. Баро оглядывается и страхует товарища. И вот Воберс забрался на вершину дерева, слегка потряхиваясь от ветра, ожидает товарища. Господин Баро быстро запрыгнул на дерево, обхватив его двумя руками, и полез наверх, где уже ожидал товарищ. Дипломаты уселись на верхушке дерева и решили перелезть на другое дерево, а с него уже спуститься вниз. Первым так же пошёл Воберс, с лёгкостью перелез на другое дерево и стал ожидать товарища. Сразу за ним подоспел и Баро. Товарищи так же обхватили дерево и начали спускаться вниз. И вот они уже на основной территории империи, но расслабляться рано. Ещё нужно как-то пробраться дальше, чтобы часовые не подняли тревогу и не заметили отсутствия дипломатов.

Глава 3

❝ Каждый живет, как хочет, и расплачивается за это сам. ❞

Оскар Уайльд.

Пройдя буквально сотню метров, обнаружили лес. Воберс и Баро решились пойти через него, что-то им напоминало: то ли дежавю, то ли просто бредни. Но Баро вспомнил, как они тут колесили на велосипедах. Неожиданно Воберс поддержал Баро и тоже вспомнил детство. Удивительно, но лес порядком зарос, тропинки едва виднеются, кажется, тут никто не ходит больше? – спросил Баро. – Похоже на то, – ответил Воберс. Лесок был довольно маленьким, но в детстве друзьям он казался огромным. Буквально спустя десять минут они вышли из леса. Пиджаки и рубашки изрядно запачкались. Постояв, отряхнувшись от грязи и пыли, подняв свой взор на горизонт, увидели свой родной городок. До города от леса минут пятнадцать пешком. Вдалеке едва заметно, как пешие часовые патрулируют местность. Баро и Воберс решили подойти ближе и дождаться, пока часовые зайдут за угол здания. Вот товарищи подошли ближе к дороге, уселись на корточки в траве. Баро принялся жевать травинку. Часовые нерасторопно двигались по тротуару в метрах пятидесяти от дипломатов, их было человек три, что-то задорно обсуждали и показывали друг другу в телефонах. Вот часовые зашли за угол здания – это был жилой дом, на первых этажах кофейни, а по другую сторону – бар. Дипломаты решили посетить бар до полуночи, а затем двинуться в сторону родных домов, благо дипломаты когда-то жили по соседству. Приятели быстро забежали в местный бар. Там был староватый бармен, усердно натирая бокалы до блеска. На нем были вещи, совсем не подходящие с виду по возрасту: какая-то мешковатая кофта, штанов не было видно из-за стойки, ну и слава Богу.

Пройдя пару метров, дипломаты поздоровались с барменом. Тот с удивленным взглядом поздоровался в ответ и сказал: «Делегация что ли какая?» – Да нет, – ответил Баро. – А с чего взяли? – произнес Воберс. – Да вот, у нас тут не здороваются, – ответил бармен. – А чего так? – спросил Воберс. – Да вот так стало принято как-то, – ответил бармен. – Ну мы присядем? – спросил Баро. – Да, конечно, – ответил бармен. Повсюду увешаны картины. Баро решил обсмотреть все картины и удивился: картины с людьми какие-то необычные. – А кто художник? – спросил Баро. – Да молодежь наша вроде, а может и не они, мне приносят, а я вешаю, – ответил бармен.

«Что-то будете пить?» – спросил бармен. – Да, давайте водички, – ответили дипломаты. Бармен наполнил стаканы водой, подал гостям, а сам пошел в складскую комнату, по пути сказал: «Если что надо, зовите». Дипломаты кивнули головой. На часах было около двенадцати ночи, товарищи решили идти к часу ночи в сторону своих домов. Дипломаты обогрелись, подсушились, оплатили счёт, попрощались и поблагодарили бармена. Тот снова с удивлением встретил эти слова и с осторожностью сказал в ответ: «Да не за что, до свидания».

Дипломаты выдвинулись в сторону дома. На улице тишина и мрачный тёплый жёлтый свет фонарей, виднеется мерцание света в окнах многоэтажек.

«Много тут всего построили», – сказал Баро, и правда, не узнать, – ответил Воберс. Пройдя по городу минут пятнадцать, в ста метрах стал виднеться родной дом товарищей, обычный пятиэтажный дом, с виду напоминает общежитие. У товарищей захватывает дух, всё детство и юность пронеслись в глазах за считанные секунды, и вот дипломаты уже заходят в дом. Баро жил на четвёртом этаже, Воберс – на пятом. С дуру побежали на перегонки до четвёртого этажа, Воберс добежал первым и довольный остался ждать Баро, и тот уже тут как тут. Подошли к квартире семьи Баро, дверь всё та же, да и подъезд не изменился, – странно, – сказал Воберс. Баро принялся звонить в дверь – тишина, стук – тишина. Тут со злостью открывает дверь какая-то бабка, сгорбленная с палочкой в руке, и кричит: «Чего стучите? Вам кого?» Баро и Воберс переглянулись и спросили: «Бабуль, а где Фрамо и Алана?» (это родители Баро). «Так уж как лет пять их нет», – ответила бабушка. «В смысле нету? Переехали куда-то?» – спросил Баро. «Так, нет, сынок, душу Богу отдали они. А вы кто им приходитесь?» – ответила бабушка. Баро с поникшим взглядом молча сел на лестничную клетку, Воберс, усевшись рядом, принялся утешать товарища. Товарищи вспомнили, почему они не стали приезжать назад, когда они оба закончили ВУЗ. По приезду назад во время празднования получения диплома, Баро и Воберс рассказали своим родителям о своих планах стать политическими деятелями, на что получили грубый отказ. Родители говорили им идти со своим высшим образованием на местное производство хлопка, глядишь, в начальство бы выбились, – говорил отец Баро. Отца у Воберса не было, мать была мягкой женщиной, она поддерживала авторитет отца Баро, поэтому больше поддакивала его словам.

Баро и Воберс обозлились на родных, ночью собрали вещи и без вести и письма уехали назад в Империю, где и получили высшее образование. С тех пор товарищи не общались со своими родными, не приезжали в гости, а потом и вовсе перестали даже поздравлять друг друга с днём рождения. Баро понемногу стал приходить в себя и предложил подняться к матери Воберса. Потихоньку товарищи пошли на этаж выше.

На удивление, Воберса ждала такая же новость, как и у Баро: там уже лет как шесть поселились пенсионеры, лет по семьдесят, и грубым тоном прогнали нежданных гостей. Товарищи в полном разочаровании вышли из дома, уселись на лавочке. На улице до сих пор шёл слабый дождик. «И куда теперь?» – спросил Баро. «Не знаю», – ответил Воберс. «Пошли назад в бар?» – спросил Баро. «Пошли…» – грустно ответил Воберс.

Минут пятнадцать товарищи шли в полной тишине, атмосфера сдавливала ещё сильнее. В городе тишина, дождик, жёлтый свет фонарей накаливал состояние дипломатов.

И вот снова товарищи подошли к дому, где находился бар. Войдя внутрь, их снова встретил бармен, на этот раз уже сонный и порядком уставший. Дипломаты молча сели за столик, и бармен спросил: «Что-то будете брать?» – Нет, спасибо, – ответили дипломаты.

Намокшие дождём дипломаты стали шепотом обсуждать, где им быть сегодняшней ночью.

– Может, отправимся назад в отель? – спросил Баро.

– А если уже включили ток по забору? – ответил Воберс.

– Давай через главный вход, просто сдадимся, – ответил Баро.

– Все равно заметят наше отсутствие с утра, – сказал Баро.

– Ну мы так и не узнаем, какие новости в городе, – ответил Воберс.

– И что ты предлагаешь? Спрятаться? – спросил Баро.

– Именно, давай спросим у бармена, можно ли остаться тут? – ответил Воберс.

Господа подошли к барной стойке, и Воберс поинтересовался у бармена: – Извините, а можно у вас тут переночевать ночь-другую? – Ну, я и сам тут живу, пока хозяин разрешает, в кладовке есть пара мест, можете переночевать. А что случилось? – ответил бармен.

Дипломаты сели за барную стойку и познакомились с барменом, его зовут Сэмо. Далее дипломаты начали рассказывать о всём: о приезде, о том, что это их родина, и о том, что они пробрались ночью через забор. Также они упомянули, что их родителей уже нет в живых. Сэмо ответил: – Я сразу заметил, на вид не местные, да и общаетесь слишком уважительно. Дипломаты посмеялись и спросили: – Ну что, поможете? – Конечно, но вас, скорее всего, будут искать, – ответил Сэмо. – И что нам делать? – спросили дипломаты. – Можете переодеться и днём особо не разгуливать, часовые ночью не слишком тщательно патрулируют, – ответил Сэмо. – Хорошо, есть у вас одежда? – спросил Баро. – Да, конечно, пройдёмте в кладовку, – ответил Сэмо.

Сэмо поделился одеждой с новыми товарищами, дипломаты угостились тёплым чаем и отправились спать.

Утром, перед закрытием бара, наведались представители часовых с вопросами о дипломатах. Сэмо спокойно отмахнулся от них, сказав, что не видел их. Сэмо предупредил дипломатов о том, что, скорее всего, сегодня им лучше не выходить, ведь их будут искать. Дипломаты согласились остаться в баре на день, пока Сэмо уйдёт по своим делам и вернётся к вечеру.

Воберс и Баро целый день ходили по бару, рассматривая картины и изредка слушая музыку из колонки, но что-то их смущало в этом творчестве. – Души нет, что ли, как будто робот делал, – сказал Баро. Воберс поддержал мнение товарища. Так и провели целый день дипломаты, время от времени почитывая какие-то неизвестные книжки, общаясь и пару часов вечером проведя во сне. Ближе к девяти часам вернулся Сэмо и поделился новостями: часовые целый день искали дипломатов, был поднят шум, но всё вроде устаканилось. Сэмо подслушал разговор часовых, вроде они говорят, что какие-то другие дипломаты сегодня днём улетели, и это якобы Воберс и Баро, поэтому, скорее всего, в ближайшее время шум уляжется, но это ещё не точно. Сэмо предложил товарищам прогуляться сегодня ночью по городку и поведать им об сложившихся обстоятельствах во всей империи. Воберс и Баро поддержали затею. Три товарища просидели за шахматами около трёх часов и решили выйти прогуляться. Первым вышел Сэмо, осмотреться, нет ли часовых на патрулировании. Дойдя до первого переулка, он не заметил часовых, свистнул дипломатам, те подошли к Сэмо и двинулись по улице.

Баро поинтересовался у Сэмо: – Мы слышали про какую-то эпидемию депрессии, что у вас тут случилось? – Да, наш народ сейчас сам не свой, толком на улицу не выходит, лишь бегом на работу, между собой не контактирует, кто дома бездельничает в кровати, кто руки на себя накладывает, вообщем, всего хватает. Я и удивился, что вы поздоровались при первой встрече, давненько такого не слышал, – ответил Сэмо. – А с чем это всё связано? – спросил Воберс. – Ну, есть пара догадок: у молодёжи из-за лени, вечные поиски себя загоняют в угол, а сейчас ещё и нейросети начали убивать творческий прогресс, да и весь прогресс. Вон как рисует компьютер, видели? У людей постарше сейчас модно навешивать на себя ярлыки каких-то психологических болезней, тем самым снимая с себя ответственность, то ли СДВГ, то ли СВГД сейчас на слуху, – ответил Сэмо. – А пенсионеры как? – спросил Воберс. – Да как, как, живут, телевизор смотрят, что скажут, то и едят, вроде не жалуются, – ответил Сэмо. – Ну хоть где-то стабильность, – сказал Баро. – Это да, – с улыбкой ответил Сэмо. А что с искусством то? – спросил Воберс. – Да вымирает потихоньку, нейросети эти вроде как помощь были поначалу, а сейчас всю работу выполняют, и рисуют, и музыку пишут, и кино делают, считают, решают, диалоги выстраивают между людьми, вообщем, заменили половину когнитивных функций человека, – ответил Сэмо. – Ужас, раньше такое только в кино показывали, – сказал Воберс.

Пройдясь по улице, товарищи остановились перед одним из баннеров, который, кстати, тоже был сгенерирован нейросетью. – Настолько всё плохо? – спросил Баро. – Ага, – ответил Сэмо. Три товарища молча постояли пять минут и решили отправиться назад в бар, на часах уже было около двух ночи. По пути назад чуть не нарвались на местный отряд часовых, вовремя успели заскочить за угол, пришлось пойти по параллельной улице, вернувшись в бар, товарищи легли спать, а завтрашний день посвятить раздумьям о всех причинно-следственных связях и каким-то попыткам решений.

Глава 4

Июльское утро освятило окна бара яркими лучами света – это дало какую-никакую надежду на поиск проблемы и её решений. Сэмо решил в этот день побыть с новыми товарищами. Все решили пройтись аккуратно по улицам и обсудить это дело подробнее. Три товарища пошли по улице Джипитова, прежде носившей название Маркса – довольно широкой, безлюдной улице, по всюду партийные баннеры, где-то рекламные, а везде почему-то во главе нарисован, ой, сгенерирован портрет робота, с виду улыбающегося, дарящего любовь взгляд, и везде повторяются одни и те же изображения. Изредка попадаются баннеры с приглашением в новую цифровую школу, прямо так и написано: «ПРОРЫВ ВЕКА, ДОЛОЙ КНИГИ И ТЕТРАДИ!». Сэмо, а что же они там делают в той школе? – спросил Баро. – Честно, сам не знаю, чему они там учатся. Детей у меня нет, сам я в школе другого образца учился, да думаю, как и вы, – ответил Сэмо. Людей на улице немного, изредка можно встретить работников-кассиров и людей, идущих в какой-то цех либо из него. В магазины люди неохотно выходят, больше видно пенсионеров, всё время куда-то идущих, а за них эту работу стали выполнять роботы. Корзину робота-машины наполняют продавцы-кассиры, и далее тот уже едет в пункт Б. Школы и ВУЗы чем-то схожи, везде одинаковая программа обучения – что-то связанное с нейросетями. Обычным специальностям уже не обучают. Пару лет назад образовательная дума провела реформы, оставив только направления по обучению нейросетям, там есть свои подвиды: гуманитарных, естественных и точных наук. А с демографией дела обстоят несколько иначе, чем в соседних государствах: мужчины, достигшие восемнадцатилетнего возраста, обязуются сдавать свой эякулят в лабораторию, а не учащиеся девушки того же возраста обязуются заниматься оплодотворением яйцеклеток и деторождением, а тем, кто учится, даётся что-то вроде отсрочки, и после получения цифрового диплома буквально на следующий день приходит уведомление о срочном прибытии в лабораторию. Можно подумать, что люди перестали знакомиться, но нет, сейчас для этого есть приложения для знакомств со строгим отбором со стороны обоих полов, что-то вроде оценок в школе. Жить вместе не предпочитают, каждый верит в своё самообразование и духовное развитие, видимо, избрав путь против биологии. Тут-то народ и столкнулся с депрессией, а может и нет, – записал Баро в блокнот под диктовку Сэмо.