Переплетения 2

Мой [Взгляд Аналитика] в реальном мире работал иначе – он цеплялся за детали, выстраивал цепочки, искал паттерны. Где мы были уязвимы? Почему они выбрали именно эту тактику? Я был не игроком, переживающим поражение, а архитектором системы, который только что отбил DoS-атаку и теперь искал уязвимости в своей сети.

От размышлений меня отвлекло уведомление на мониторе. Новое письмо в почтовом ящике. Не в корпоративном, а в моем личном, которым я пользовался для подписок и входа в различные системы.

Отправитель: Евгений Сытин.

Имя что-то смутно напоминало. Может быть коллега откуда-то из далекого прошлого. Не из «НейроВертекса», возможно какая-то из контор, где я работал еще лет пятнадцать назад. Тема письма была пустой, а в теле – одна-единственная, странно выглядящая ссылка.

Моя профессиональная паранойя, натренированная годами поиска бэкдоров в коде и отточенная до блеска недавними событиями, взвыла, как сирена гражданской обороны. Ни один нормальный человек не пишет так. Это был фишинг. Простой, примитивный фишинг. Но мне уже стало интересно.

Пальцы сами забегали по клавиатуре. Я развернул виртуальную машину – изолированную «песочницу», цифровую копию моей системы, полностью отрезанную от основных дисков. Копировал ссылку, вставил, нажал Enter.

Как я и думал. Ссылка вела на пустую страницу, но фоновые процессы в моей виртуальной машине показали, что она попыталась установить на компьютер крошечный исполняемый файл. Сниффер. Программа-шпион, которая отслеживает сетевую активность и отсылала на какой-то числовой адрес без сайта. Дешевый, распространенный трюк для кражи паролей и другой информации.

Я удалил виртуальную машину вместе с ее содержимым. Просто спам. Глупый, наглый спам. Но что-то в этом было неправильно. Слишком своевременно.

Да, возможно я был возбужден схваткой в Этерии, но я старался придерживаться правила, что даже если у вас паранойя, это вовсе не значит, что вас не преследуют.

В последующие полчаса я заметил и другие странности. Рекламные баннеры на новостных сайтах, которые я просматривал, изменились. Исчезли предложения по кредитам и турам в Турцию. Вместо них появилась пугающе точная, узконаправленная реклама. «Лучшее ПО для системного моделирования», «Курсы по нейросетевой архитектуре», «Аналитические инструменты для Big Data».

С сильной натяжкой я мог сделать выводы, что кто-то покопался в моих куки. Если придерживаться теории всемирного заговора, то это была реклама, нацеленная не на Андрея Воронцова из «ПиксельХаба». Она была нацелена на Андрея Воронцова, ведущего системного аналитика из «НейроВертекса». Червь сомнения уже копался в моей голове. Кто-то не просто наблюдал за мной в игре. Кто-то пытался просунуть свои щупальца в мой реальный, цифровой мир.

Покопавшись еще минут десять, и не найдя больше ничего действительно опасного я посмеялся, и списал это на агрессивный маркетинг, на умные алгоритмы, которые проанализировали мою цифровую историю. Здесь могло пахнуть «подслушивающими Алисами», но точно не промышленным шпионажем.

Я уже собирался пойти в ванную комнату, когда раздался бодрый, знакомый рингтон.

Сергей.

Я на мгновение заколебался, но проигнорировать звонок от лучшего друга было бы некрасиво. Я принял видеовызов.

На экране появилось уставшее, но довольное лицо Серого. Он сидел, на своей кухне, на заднем плане виднелся детский рисунок на холодильнике.

– Андрюха, привет! – бодро сказал он. – Кажется, мой кранч подходит к концу. Проект почти сдали! Еще пара дней, и я снова в строю! Готовь квесты, я соскучился по мобам и нормальной драке!

Его беззаботность, его энтузиазм – все это было из другого мира. Из той простой, понятной «Этерии», где мы просто били крыс и получали опыт. Из мира, которого для меня больше не существовало и в который меня не особо то и тянуло. Я попытался улыбнуться.

– Отлично, Серый. Поздравляю. Мы тебя ждем.

Он нахмурился. Годы дружбы нельзя было обмануть. Он улавливал малейшие интонации.

– Ты чего такой напряженный? – добродушно спросил он. – Опять со своими мировыми заговорами носишься? – но потом его лицо стало серьезнее. – Случилось что?

И в этот момент я понял, что стою перед выбором. Рассказать ему все? Про Туториал, куклу, «сверхперсонажа». Про Консула и торговые дома. Про слежку, про засаду Синдиката, про то, что наша игра перестала быть игрой? Что теперь я шугаюсь обычного спама? Втянуть его, единственного по-настоящему близкого мне человека, в эту опасную, параноидальную трясину?

Я не мог.

– Да нет, все в порядке, – я постарался, чтобы голос звучал как можно более естественно. – Просто проект на работе сложный, еще и работы сверхурочной подкинули. Вымотался немного.

Это была ложь во спасение. Но даже она воздвигла между нами тоненькую, едва ощутимую стену. Он почувствовал ее. Я видел это по его глазам. Но он не стал давить. Он был хорошим другом.

– Ой, ну ясно, ясно. И тут очередные секреты, а у меня до них еще нос не дорос. Ладно, ты главное отдыхать от игры не забывай. А то перегоришь, – сказал он. – Все, пойду, меня тут Вика зовет, привет тебе от нее. Давай, до связи! Увидимся на следующей неделе!

Экран погас.

Я остался сидеть в тишине своей квартиры, в этот момент показавшейся оглушительной. Одиночество, которое до этого было просто фоном, теперь стало тяжелым, почти физически ощутимым. Мое убежище в игре превратилось в поле боя. А реальный мир я пытался превратить в минное поле, где за каждым кликом, за каждым звонком мог скрываться враг. И посреди всего этого я сам отрезал себя от лучшего друга – скрывая и недоговаривая.

Глава 4

После шторма всегда наступает затишье.

Наша маленькая группа, потрепанная засадой и шокированная открывшимися глубинами заговора, инстинктивно взяла тактическую паузу. В групповом чате мы, словно солдаты после тяжелого боя, договорились взять день на «перегруппировку и анализ».

[Легенда]: «Друзья, я удаляюсь в святая святых, в архивы Академии! Нужно перевести древние баллады о Синдикате в системные подсказки, пока они не превратили нас в трагический эпос. Буду на связи, если найду что-то вкусненькое!»

[Шестеренка]: «Мне нужно на „Наковальню“. Займусь сегодня апгрейдом экипировки и прокачки репутации с ремесленниками».

[Неуязвимый]: «Отдыхаю сегодня».

Для Олега это было равносильно развернутому отчету. Он был на посту, перезаряжал свои системы, готовился к следующему удару. Я остался один. Но одиночество больше не было гнетущим. Оно стало рабочим пространством. У меня была гипотеза, возникшая еще в доме родителей, искра догадки, которую зажег старый фотоальбом. И сейчас, когда мир игры стал таким опасным, мне нужно было проверить каждую, даже самую безумную теорию.

Я набрал номер родителей. Видеозвонок.

На экране появилось знакомое, уютное лицо мамы, она тут же засуетилась.

– Андрюша! Как ты? Ты такой бледный! Ты хорошо ешь? Может, приехать, привезти тебе борща?

– Все хорошо, мам, правда, – я даже не пытался скрыть улыбку на лице. – Просто много работы. Папа дома?

Картинка сместилась, и я увидел отца. Он сидел в своем неизменном, продавленном кресле, возле окна. Старый инженерный дневник лежал у него на коленях, как верный пес.

– Привет, пап!

Он медленно повернул голову. Его взгляд, как всегда, был пронзительным, сканирующим, оценивающим не внешность, а внутреннюю структуру.

– Задачка? – коротко спросил он улыбнувшись.

Я кивнул, стараясь придать голосу максимальную небрежность, словно это была пустяковая мысль, случайно пришедшая в голову.

– Да так… по работе столкнулся со старыми чертежами, еще советской школы. И вспомнил, ты рассказывал про своего коллегу… Лазарева. Валентин, кажется. Гений, говорил. А у него ведь дочка была… Кира, вроде? Не знаешь случайно, как она, кем стала?

На лице отца произошло нечто невероятное. Впервые за долгие месяцы, а может, и годы, его строгие черты смягчились, и в уголке губ появилась тень теплой, искренней улыбки. Он смотрел не на меня. Он смотрел в прошлое.

– Валентин… – он произнес это имя с глубоким уважением. – Он был не просто коллега, Андрей. Он был поэт. Поэт от инженерии. Единственный, кто понимал, что в правильно спроектированной системе есть своя музыка, своя поэзия. Остальные видели лишь шестеренки и провода. Мы с ним… мы видели душу механизма.

Он помолчал, видимо погруженный в воспоминания.

– А Кирочка… – он снова улыбнулся. – Невероятно одаренная девочка. Я помню, как она, совсем кроха, лет пяти, сидела у Валентина в мастерской и из шестеренок старых часов собирала какие-то невероятно сложные конструкции. Мы с ним тогда уравнения движения спутника обсуждали, так она, представляешь, влезла в разговор и не только слушала, но и вопросы задавала, в пять лет то! Валентин тогда так гордился… – Отец вздохнул. – Она унаследовала его дар. Умение не просто строить, а слушать систему.

Он снова посмотрел на меня, и его инженерный взгляд, казалось, видел не только меня, но и ту невидимую связь, которую я только что обнаружил.

– Жаль, что они уехали. После того, как его проект закрыли, он ушел из КБ. Куда-то на Урал, в закрытый город. С тех пор и не виделись.

Подтверждение. Моя безумная гипотеза оказалась получила еще одно подтверждение. Сердце забилось чаще. Нужно было попробовать.

Поблагодарив родителей и пообещав маме, что я «обязательно хорошо поем», я завершил звонок.

Пальцы летали над клавиатурой, я уже писал сообщение в личный чат с Кирой. Прямой вопрос был бы слишком грубым, слишком бестактным. Я хотел сначала проверить и удостовериться.

[Маркус]: «Кира, я тут анализировал паттерны старой инженерной школы, на которых основаны некоторые системы „НейроВертекса“. У меня гипотеза, что их основы были заложены еще в советских КБ. Например, в работах таких инженеров, как Валентин Лазарев и Игорь Воронцов, которые занимался нелинейной механикой. Ты случайно не знакома с их наследием?»

Я нажал «Отправить». И стал ждать. Ответ пришел не сразу. Прошла минута. Две. Я почти физически ощущал ее затягивание, ее попытку обработать этот неожиданный, невозможный запрос.

Наконец, сообщение пришло. Оно было лишено ее обычной технической сухости, в нем сквозила растерянность.

[Шестеренка]: «Валентин Лазарев… мой отец. Откуда ты…»

Лед между нами треснул. Это был не просто тиммейт, не просто «эффективный актив». Это был человек, с которым у меня было нечто общее, нечто куда более глубокое, чем квесты и лут. Наши отцы, два гения из ушедшей эпохи, инженеры-поэты, говорили на одном языке.

И теперь, похоже, нам, их детям, предстояло закончить их разговор.

[Маркус]: «Да так, я вот успел заметить, что твоя фамилия Лазарева. И даю небольшую подсказку, мое отчество Игоревич. А фамилию ты должны была видеть в чатике – Воронцов»

Это было невероятно, тот самый один шанс на миллион.

Мы перекинулись еще парой фраз и Кира убежала звонить своему отцу, договариваться о совместном созвоне в рамках восстановления старой дружбы из прошлого века.

***

Настроение резко скакнуло вверх на десяток пунктов.

Один, в тишине своей квартиры, я не мог унять наростающий зуд. Не тревогу, не страх, а тот самый исследовательский зуд. Информация, полученная от отца, подтвердившая мою догадку о Кире, лишь разожгла любопытство. Два инженера из старой советской школы, две родственные души, создавали системы на одном и том же, фундаментальном уровне. И теперь мы, их дети, встретились в цифровом мире, построенном на тех же принципах. Необъяснимое стечение невероятных обстоятельств!

Но мне было на что переключить себя здесь и сейчас.

Туториал. Моя лаборатория. Мой личный полигон для экспериментов над ИИ.

Я чувствовал, что еще не до конца понял его замысел.

Я разгадал один слой, но под ним наверняка был другой, еще более глубокий.

Решение было принято мгновенно. Этерия сейчас отходила на второй план – команда взяла паузу. А это означало, что у меня было время. Время для чистого, незамутненного исследования.

Я снова опустился в нейро-интерфейсное кресло.

Создание нового персонажа стало отработанной рутиной.

Имя: Маркотвинк-12

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Я был пустым сосудом. Инструментом. Одноразовым зондом, который не жалко было потерять в неизведанных глубинах. Я погрузился, ожидая увидеть привычную, стерильную пустоту начальной симуляции.

Процедура обхода скриптов была отработана до автоматизма. Я знал тайминги с точностью до сотой доли секунды.

Знал слепые зоны в архитектуре. Знал последовательность.

Действие первое: Грузовик. Тридцать пять секунд на подход, шаг в сторону, в слепую зону заложенного дверного проема.

Действие второе: Кондиционер. Квадрат у витрины. Два шага вперед, один назад.

Но уже на втором маркере что-то пошло не так. Мир «моргнул».

Это было не то едва заметное подрагивание, которое я видел раньше. Это был полноценный системный сбой. На долю секунды изображение замерло, посыпалось цветными артефактами, а затем снова собралось воедино.

Я оказался в «ожившем» инстансе. Но не в том, который я пробуждал сам. Этот был… другим.

Воздух казался плотнее, звуки – глубже. И я был в нем уже не один.

На другой стороне улицы стояла еще одна фигура. Игрок. Ее ник, выведенный простым, без изысков шрифтом, гласил:

Имя: Алтея

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Она была одета в простую дорожную одежду, практичную и неброскую, но в ее движениях не было растерянности человека, впервые попавшего в VR. Она не была похожа на новичка. Она двигалась с тихой, сосредоточенной уверенностью. Она не бежала к перекрестку. Она не искала трансформаторную будку. Она игнорировала всю известную мне мету Туториала.

Ее действия были странны, нелогичны с точки зрения любого гайда.

Она подошла к NPC-старушке, которая всегда сидела на одной и той же скамейке, – часть статичного пейзажа, декорация. Я десятки раз проверял ее – у нее не было ни диалоговых веток, ни триггеров. Она была просто текстурой. Алтея что-то тихо сказала ей. И старушка, эта живая декорация, медленно повернула голову и… кивнула.

Я увидел очередной сбой в отлаженной системе Туторила, но в этот раз, инициированный уже не мной.

Затем Алтея сделала нечто еще более странное. Она подошла к слегка покосившемуся фонарному столбу – еще одной детали окружения, которую я давно занес в категорию «неинтерактивный мусор». Она приложила к его основанию руку. Я активировал [Взгляд Аналитика] на полную мощность. Я не мог применять навык на персонажа, но мог применить его на объект воздействия.

[Эффект: Структурная целостность объекта восстановлена]

На моих глазах фонарный столб, который был частью скрипта «ветхий город», медленно, с тихим скрипом выпрямился. Она не ломала скрипт. Она чинила его составляющие, меняя его переменные.

В этот самый момент произошло то, что окончательно превратило эту сцену в сюрреалистический театр. Из-за угла, весело напевая под нос, выбежал еще один игрок. Девушка-аватар с ярко-розовыми волосами, в самой базовой стартовой одежде. Над ее головой горел ник, показывающий ее отношение к игре.

Имя: Милашка-2007

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Она вела себя как абсолютный, стопроцентный новичок, следующий гайду. Она не смотрела по сторонам. Она не видела ни меня, ни Алтею. Она целеустремленно бежала к перекрестку, встала точно посередине «зебры» и стала ждать. Ровно через тридцать семь секунд из-за поворота выехал тот самый злополучный «исекайный грузовик-сан». Он врезался в нее с абсолютно предсказуемым результатом.

Я помнил это фразу и награду за нее уже наизусть:

Причина: Столкновение с транспортным средством.

Вы получили скрытый бонус «Крепыш»: +2% к ХП.

«Милашка-2007» исчезла, отправившись создавать своего основного персонажа. Она сыграла свою роль. Роль контраста. Роль «нормальности» в этом театре абсурда.

Алтея, казалось, даже не заметила этого представления. Она закончила с фонарем и теперь направлялась к магазину игрушек, к витрине, у которой я когда-то встретил Мию. Она обошла спящего кота, не обращая на него внимания, что-то закрепила на стене и повернула за угол. Я не видел чем она там занималась, а это было чрезвычайно важно для меня.

Я должен был подойти ближе и выяснить чем она занимается и к чему приведут ее действия.

Я должен был узнать, кто она. Это было уже не просто любопытство. Это была профессиональная необходимость. Я начал медленно, стараясь держаться в тени зданий, сокращать дистанцию. Она вышла из-за угла и продолжила что-то поправлять на стене возле электрощита. Она стояла спиной ко мне, разглядывая витрину и не могла видеть как я приближаюсь к ней шаг за шагом.

Еще десять метров… пять…

Я не услышал его. Не было ни рева мотора, ни визга шин. Просто внезапное, сокрушительное давление сзади, словно на меня обрушилась стена. Мир кувыркнулся, на мгновение я увидел испуганные глаза Алтеи, обернувшейся на шум, а потом ставшую уже такой привычной кабину «иссекайного грузовика».

Этот триггер опять поймал меня, уже в который раз!

А потом наступила темнота. Привычное серое ничто. И привычная системная надпись.

Вы погибли.

Причина: Столкновение с транспортным средством.

Вы получили скрытый бонус «Крепыш»: +2% к ХП.

Как обычно, я получил предложение о бонусе. Как обычно, я отказался от захода в игре.

Я не стал создать нового персонажа. Я просто висел в этой пустоте, и мой мозг лихорадочно пытался обработать только что полученные данные.

Меня сбил грузовик. Сзади. Бесшумно. В инстансе, где его скрипт уже был «отработан» появлением «Милашки-2007» буквально минуту до этого.

Это было невозможно. Система не просто изменила свои правила. Она создала новые прямо на ходу.

Зачем? Чтобы не дать мне связаться с другой аномалией, этой Алтеей?.

Я был не один, кто исследовал Туториал. И система знала это. И, похоже, ей очень нравилось подогревать мой интерес к этому нетрадиционными методами.

***

Я вышел из игры.

Фиксаторы нейро-интерфейса жалобно скрипнули, отпуская меня. Я сидел в своей темной квартире, но гул в ушах не прекращался. Это был не гул серверов или шум города. Это гудел мой собственный мозг, работая на пределе, пытаясь обработать массив данных, который только что в него влили.

Глядя на темные экраны мониторов, я не двигался с места.

Я был в ловушке. Не в Туториале, не в «ПиксельХабе». В ловушке собственного разума. Мысли метались, сталкивались, высекая искры гипотез. Бесшумный грузовик. Алтея. Починенный фонарь. Кивнувшая старушка. И система, которая не просто защитила меня, а спрятала от своих же создателей.

Нужно было навести порядок в этом хаосе.

Я включил оба монитора. Тусклый свет выхватил из темноты мое усталое лицо.

Я открыл свой «Дневник исследователя». Курсор равнодушно мигал на пустой странице.

Нужно было зафиксировать, структурировать, превратить поток данных в стройную теорию.

Первая запись появилась на белом листе:

Анализ инцидента «Маркотвинк-12».

Ключевая переменная: Алтея.

Все остальное было следствием. Сбой скриптов, «оживший» инстанс, даже атака бесшумного грузовика – все это была реакция системы на ее появление. Она была главной аномалией. А я, вторгшийся в ее сессию, был лишь помехой.

Я начал анализировать ее действия, раскладывая их на простые, логичные шаги, как когда-то раскладывал код отцовского замка. Что она делала? Она не искала уязвимости. Она не пыталась сломать или обмануть скрипт.

Она чинила.

Старушка на скамейке – неинтерактивный NPC. Для меня это был мертвый объект. Для нее – элемент симуляции, которому не хватало диалоговой ветки. И она дала ей ее. Покосившийся фонарь – часть антуража «запущенного города». Для меня – просто текстура. Для нее – мелкая системная ошибка, которую нужно исправить.

Она не была взломщиком. Она была реставратором.

Я остановился, глядя на написанное. Два разных подхода. Два разных мира.

Мой путь: Найти нарушение в логике. Использовать его, чтобы спровоцировать сбой. Заставить систему показать свою внутреннюю структуру через ее ошибки. Я действовал как хакер, как «черный ящик»-тестировщик. Я ломал игрушки, чтобы посмотреть, что у них внутри.

Ее путь: Найти несовершенство в симуляции. Использовать неизвестные мне правила, чтобы исправить его. Восстановить целостность мира, а не нарушить ее. Она действовала как архитектор, как QA-инженер высочайшего класса. Она не ломала. Она дебажила мир в реальном времени.

И тут ледяная волна понимания, от которой перехватило дыхание, накрыла меня. Вспышка озарения была такой яркой, что я зажмурился.

ИИ Туториала. Его целью был не просто тест. Не просто фильтр. Он не искал просто «нестандартное мышление». Это было слишком узко. Он искал разные его типы.

Я снова начал печатать, пальцы едва поспевали за мыслью, рождавшейся в голове:

Гипотеза: ИИ ищет не одно решение, а спектр решений. Ему нужны разные векторы мышления.

Тип 1: «Аналитик» (Маркус). Системный подход. Поиск уязвимостей, эксплуатация системных ошибок, нарушение правил для понимания их фундаментальной логики. Цель – разобрать механизм.

Тип 2: «Целитель» (Алтея). Созидательный подход. Поиск нестыковок и неэффективности. Действие внутри правил, но на более глубоком, недокументированном уровне. Цель – улучшить механизм.

Слова на экране, казалось, светились собственным светом. Я понял. Я наконец-то понял. Статус «Сверхперсонажа» – это не была уникальная награда для меня одного. Это не был приз. Это был системный флаг. Маркер. Метка, которой ИИ помечает любой тип активности, игроков, способных к глубокому, осмысленному взаимодействию с миром.

Он не просто проводит эксперимент.

Он собирает команду.

Команду из совершенно разных гениев.

Эта мысль одновременно и пугала, и восхищала. Пугала, потому что масштаб игры, в которую я ввязался, внезапно вырос до невообразимых размеров. Я был не единственной аномалией. Я был лишь одной из фигур на доске.

И восхищала, потому что это означало, что я не один. Где-то там, в этом огромном, сложном мире, были и другие.

Другие «сверхперсонажи». Другие «аномалии». И Алтея, кем бы она ни была, – первая, кого я встретил.

Мы были не соперниками. Мы были коллегами, которых система еще не представила друг другу.

ИИ не просто изучает игроков. Он собирает свою собственную команду.

Глава 5

Вход в Подгород гудел.

Но это были не звуки подземелья, а гул человеческого улья. Сотни игроков, словно муравьи у входа в муравейник, копошились на обширной, замощенной камнем площади перед гигантской аркой, перегороженной такими же гигантскими сворками ворот. Воздух был плотным, насыщенным смесью запахов – озоном от кастующихся заклинаний, запахом жареного мяса от походных костров, металлической ноткой металла и доспехов и едва уловимым, сладковатым ароматом разнообразной алхимии.

Это было средоточие всей авантюрной жизни Лирии-Порта. Место, где начинались легенды и бесславно заканчивались амбиции. Мой взгляд непроизвольно прыгал по присутствующим, раскладывая хаос на паттерны. Вон там, у импровизированного рыночка, стояли торговцы, выкрикивая цены на лут, который еще полчаса назад был частью какого-нибудь несчастного монстра. Слева, вокруг тлеющего костра, сидела сыгранная группа игроков, молча чистящая снаряжение – их движения были экономны, лица спокойны. А повсюду метались одиночки, выкрикивая в общий чат и просто в воздух: «Танк LFG в Канализацию!», «Хил ищет пати в Крысининые Норы!», «ДД 25 уровня, руки прямые, в любую группу!».

– Какая суета, – с легким отвращением произнесла Кира, видимо, ей совсем не нравилась все это броуновское движение. – Удивительно, как они вообще умудряются собирать группы, а не просто сталкиваться лбами до потери сознания.

Она, как всегда, была права. Но в этой суете была своя жизнь, своя энергия. Совершенно иная, чем в тишине и напряжении нашего последнего рейда.

Мы стояли немного в стороне, наблюдая. Наша маленькая система из четырех человек, островок порядка посреди этого океана хаоса. Не успел я ответить, как рядом разразилась громкая перепалка, сразу привлекшая игроков вокруг.

– Ты свой хвост из мобов притащил прямо на нашего хила! – ревел коренастый дварф, потрясая топором перед лицом высокого эльфа в элегантной мантии. – Мы бы завалили босса, если бы твои крысаки не сожрали нашего лекаря!