Просто жесть…

Serg Sergeew

Просто жесть…

Глава 1 Вот как оно бывает…

Жил себе да и жил обыкновенный с виду человек. Поживал спокойно сам и других особо не касался, добра себе наживал. Во всяком случае так планировал. В те времена большинство такими были. Жизнь надо прожить так, чтобы не высовываться. Деревья вокруг были огромные, а заботы от того наверное казались крошечными. А если припомнить, то и не стоили вовсе никакого внимания. Это нормально было тогда. А чего такого? Тепло, сыро, простите, конечно же сытно, и почти всем даже удобно. Ни у кого ничего не было, а откроешь дверь волшебного белого камня, глядь, а там оказывается все есть. Так и жили. Изредка правда генсек менялся и по телеку нечего было смотреть, собственно всех и забот. Для остального и правильного была у нас тогда руководящая и направляющая. Решать и думать успевала за всех. И все само как то в руки валилось, только клювом не щелкай. Заботилась о нас, а как же. Пасли неустанно, подкармливали. Направляли. Детский сад, школа и комсомол, партия. К получению первого паспорта четко обозначенная жизненная колея присутствовала у каждого. Поэтому и у меня все катилось с той же самой горочки, как и у всех. Все пути вроде как были открыты, только успевай, если не совсем … чудак. Потом недобрые люди назовут это время застоем. Они идиоты? Можно назвать их и так, а скорее предатели были, а мы вот это прохлопали. Стране хотелось пожить мирно после той страшной войны. Понять хотя бы, как это на вкус и цвет. Не хотелось о плохом, думали навсегда победили, расслабились. Кто ж предполагал, что нелюди вокруг. Страшно ошибались. А может и умысел был какой в этом, кто ж нам с вами расскажет. Братушки и сеструшки ласково во все зубы улыбались и не просили, а требовали. Объедали нас и оппивали в три горла. Ну а мы? Не русские разве, помогали, как не помочь. От себя отрывали последнее, все люди братья, а если нет, так сестры или родня. Не научила судьба нас другому. Вроде и умные, а все таки дураки были.

Надо было… Надо. Но что было, то ушло безвозвратно. Чего воду лить, наша жизнь и мы ее прожили как умели. Если вдруг попадалась интересная книга, самиздат там или еще чего то такое, что пронимало наши незамутненные души до глубин, мозг на минуточку включался, но потом, обнаружив привычную пастораль вокруг, снова впадал в обычное сонное благодушие. Да и не мыслилось оно особо в силу возраста что ли. Сами знаете, что такое ураган между ушей, когда тебе всего шестнадцать, тем более рядом все такое новое и очень заманчивое. Особенно с ножками и веснушками. И с округлостями конечно в нужных местах, не без этого. А тут вы со своей войной, шпионами и предателями. Это конечно жутко интересно, но и до нас было сказано и написано было об этом немало. Мы родились уже мирными, смерти не нюхали, нам то все это зачем? Помним, чтим и все довольны. Ну да, другие приоритеты. Слышалось иногда что то такое из ящика, да и газеты писали, что на границах шалят, в море провокации всякие, там вон очередного поймали и разоблачили. Янки гоу хом или опять куда то нагло вторглись, но нам то какое дело было до этого? Нам на картошку завтра вместо учебы. Не до того. Тем более когда кто то с кем то демократиями меряются. Все это как то уж слишком далеко от нас. Ну да, карваланили, но то скорее как на картошку, поорали и разбежались. Но вот так, чтобы открыто прямо в своей стране, такого не было. Кто посмеет? Сейчас то я понимаю, почему деды мои и прадеды, их деды и их прадеды всегда воевали. И полегло их немало за все известные времена. Кто то ушел уже дома от ран, а многих и не нашли до сих пор, так и лежат безвестные. Весь поминальник прабабкин был исписан именами и датами. Была такая книжица у нас в семье, хранилась у стариков за иконами. Но все равно, это где то там было, не рядом по месту и времени и явно не со мной. Какого то прямо уж личного не присутствовало. Похоже больше на книжки и всякие военные фильмы. И тот самый ураган, который выметал из головы начисто все. С гарантией. Ведь впереди у нас было все размеренно и безмятежно, в кумаче и гвоздиках. Партия и лично Генеральный секретарь заранее позаботились, цените.

Пока учился в школе голова была занята разным. Гулянки, как без них, учеба, экзамены, девочки. Первая любовь морковь… Да ладно, вы что ли были другие? И выбора куда пойти по жизни дальше вроде бы как и не стояло. Да как все! На БАМ? Работу работать, а поехали. В институт учиться? Лехко. Отец у тебя военный? Ну так и вперед на службу, военных училищ на любой цвет и вкус. Приписное получил, болячек нет, тут же выдали проездные, а там уже ждут добрые дяди офицеры. Накормлен будешь и напоен, одет и к нужному делу пристроен. У меня лично как то сама собой случилась военная академия. Только для офицеров? Тоже всегда так думал. Но под наш школьный выпуск как раз туда и открыли набор курсантов. Непонятно почему, кто в смысле приказал, но видимо решили попробовать чего то новое в военной науке. Мне и предложили в нашем военкомате. П-и-ите-р-р-р! Почему бы и не поехать, тем более что в Ленинград. С ума сошли от такого отказываться? Все же куда то едут, поступают, вот и мне тоже срочно приспичило подальше от дома. Перспективы, ага, как же! Выписали документы и … Очень уж мне хотелось свалить из надоевшего до печеночных колик небольшого городка в Подмосковье. Уехать из под опеки родителей. Душа просила свободы, развлечений и модных песен. Иногда танцев. Хотелось всего самому и сразу. Поэтому и ухватился двумя руками. Потом только, много позже, до меня наконец то дошло, что у жизни очень своеобразное чувство юмора.

Хотели свободы? Да хватайте, тащите, не обляпайтесь только. Нас, домашних мальчиков, сразу же запихнули в палаточный летний лагерь. Почти постоянно дождь, тучи комаров и грязь везде. Вода только холодная. Баня раз в неделю. Туалет… Его еще надо выкопать. Как и сам лагерь обустроить. Такой вот интересный, как сейчас говорят, случился с нами экшен. Но мы как то быстро сами организовались. Некоторые правда сразу же свалили, как только увидели все эти “удобства”. Я тоже обалдел, чего уж там. Не был готов к такому раскладу. Но вступительные испытания прошел без видимых проблем, хотя проходной балл был очень и очень приличный, особенно для военки. Серьезно больше, чем у большинства гражданских институтов. Поэтому те, кто не прошел по конкурсу, особо не горевали. Их выкупали прямо на КПП другие ленинградские ВУЗы. Наверное уже на этой стадии нам что то должно было постучать в голову. Увы. При раздаче мозга видимо на всех не хватило или прилично промазало. До сих пор я так и не могу понять, что и зачем старшие товарищи думали и планировали нам туда вложить, но не зашло совсем. Ветер перемен в наших котелках от крутизны момента наоборот усилился до штормового. Да и само текущее положение вещей не очень то способствовало нашему разумению. Мы же поступили! В мыслях все уже в Ленинграде! Осваивали, так сказать, набережные, бары и кабаки. Даже карту себе завели, где отмечали доступные злачные места. А “Кронверк”? Это ж было что то! Ха, три раза мордой по батарее. И розовая птица навстречу.

Только прибыли в городские казармы, выдохнули и размечтались, как тут оно и навалилось, много всякого и для меня конкретно. Портянки, форма, наряды на кухню, учеба! Распорядок. Подворотнички эти ежедневные. Млин, мыслей и так не особо, а тут еще спортом заставляют конно-спортивным. Кто кони? Мы конечно же, как проснулись, так и побежали по дорогам людей пугать. В качестве вишенки полагалось посещать научные лаборатории в обязалово. Развлекайтесь мол, товарищи курсанты! Все для вас. Как бы не сдохнуть от всего этого, а вы подумать. И после вечерней поверки дотянуть до кровати. И постоянно хотелось не кушать даже, а жрать. Жареной картошки с огурчиком и сладкого. Много. Вот и болталась какая то шелуха в голове постоянно. Старались преподаватели иное до нас донести конечно, не без того. Упорно и постоянно стучали, звонили и ломились прямо в домик, а там свет конечно есть в окошках, но все тараканы чем то другим постоянно заняты. Или в самоходе. Только и ухватили из грустного, что не институтских барышень из нас готовят. И то запомнили только потому, что слово услышали завлекательное. Барышни! А то, мы же парни бравые, все как один здоровые лоси то на кашах и очень сильно озабоченные! Регулярно нам мозг промывали через всякие разные места и так, по обстоятельствам. Бесполезно. Очень хотелось успеть нагуляться. Как подорванные все были. Кровь кипит, гормон играет! И большой город вот прямо под окном, а там сплошные соблазны, туда сюда, туда сюда, ишь, как выписывают. Тем более родители далеко и кое какая денежка от них на кармане присутствовала. Свободы хотелось. Разгуляева.

Но знаете что? Хотите кого то рассмешить, расскажите ему о своих планах. Вместе потом и посмеетесь. Истинная правда, подтверждаю. Эта подлая страшная сука, которая война, никого и ничего не ждала и пришла ко мне сама. Медлить не стала, загрохотала как то поутру в дверь и открыла с ноги, не дождавшись ответа. Без всяких там фанфар и строгого голоса Левитана, как все рассказывают. Произошло все до отвращения обыденно и серо. Жизнь к этому моменту у меня вроде бы наладилась. Да как у всех. Женился, доучился и даже в партию вступил. Перемен?! Выдохните, система укорачивала быстро, если кто высунется или подпрыгнет. А потом, чтобы что то менять, надо хотя бы представлять, что на что, расслабьтесь. Честно служил после выпуска, на совесть, без дураков. По прибытию в воинскую часть не тупил, как многие. Учили нас в альма-матер знатно и службу мы знали туго. Поэтому автомат на ремень и велкам в русское поле. И пошли, пошли, поскакали родимые. Академию закончил?! Вот иди и впахивай, вы умеете, должны, пока других, еще зеленых лейтенантов из других заведений, отцы командиры в чувство приводили. Понятно, что надо. Ну так и без проблем, какие такие вопросы, если есть нужда? Взяли ноги в руки и побежали. Но не было в той жизни какой то большой цели, чтобы вот так, сразу на амбразуру. Так что да, был на хорошем счету, не отлынивал, но без огонька. И в один прекрасный момент как отрезало, надоело все до оскомины. И ничего ведь не предвещало. Однажды утром после смены открыл глаза и решил, что все, хватит с меня. Достало. Сам уйду. Живу, как биоробот. Кругом, куда ни кинь, сплошное воглое болото, какая то усталая безысходность. Нет, не безнадега, а скорее бескрайняя жопа, как у быстро забитого в стену самореза. Рутина. Есть такое слово, знакомо?

Ради чего? Ждать очередные звездочки и круглую медальку за выслугу? Не по мне оказалось, особенно эти все общие построения, сверки поверки, разводы, ленинские комнаты, партсобрания нудные с их бесконечной говорильней ни о чем, конспекты какие то… Политинформации. Подал рапорт. Народ вокруг почему то сразу неприятно удивился, самый умный, да? Чего тебе, летёха, не хватает в жизни, пригрели вражину понимаешь. Для начала послали взаимно друг друга. И сделали вид, что ничего особенного не произошло. Было и непонимание сослуживцев, прошел и через скандалы с женой, душевные беседы с парторгом и замполитом стали обыденными, а как же, ЧП у них. Прям душки такие. Партбилет пришлось оставить, когда начали кары всякие сулить. Были и прямые угрозы от командования, мол мы тебе перед строем погоны снимем. Помотали нервы изрядно. Пришлось напрячься, тоже вспомнить свои связи и возможности. Ну да, закусился. В результате и года не прошло, как вот они, подписанные всеми службами бегунки и необходимые документы на увольнение. Кадровик, немолодой уже майор, убирая папку с моим личным делом к себе в сейф, дежурно и как то тускло поинтересовался:

–– Посмотри, может тебе интересно. А то пусто там. Другие совсем … – вздохнул как то печально что ли, изобразив витиеватый жест рукой. – Все равно же на гражданке жить нормально не сможешь. Видел я таких как ты, знаю. Рано или поздно сам присядешь или помогут. А там хоть какая то правильная движуха. Может и образуется. Зря что ли столько лет трудился?

–– Да какое там. Знаешь же, сидят все с тухлыми глазами, Ленина конспектируют, а сами только и прикидывают, сколько дней им до пенсии осталось. Сколько положат за выслугу и где дачку построить с огородиком. А меня реально задолбало. Молодой я еще, не протух, найду по себе дело. Да и руки не из задницы, научусь, если надо будет, не дурнее паровоза. Причина то не во мне. Да нафиг!

–– Глянь, почитай. Все равно ждать твои бумаги еще полчаса минимум. Вот и прикинь там по быстрому чего к чему, погоны же не сняли с тебя пока? Приказа вроде не было, я бы знал. Так что будь добр, посмотри. Может это именно то, чего тебе не хватает. – И двинул по столу ко мне пару грифованых папок.

А и глянул. Почему нет, если нормальный человек просит. Тем более от майора этого я ничего плохого не видел. Дела я действительно сдал, считай вольная уже птица. Времени как раз вагон. Ну и почитал я эти папочки. Зацепило, что тут скажешь. Как будто мне только этого и не хватало по жизни. Прав майор оказался. Иногда так случается. Как перед грозой, вот вот долбанет! Предощущение. И в последующий миг ты вдруг резко осознаешь, что вот оно, ради чего жил и так долго готовился. Только для тебя. Фатум. Кысмет. Да как ни назови, все равно словами не выскажешь. Даже удивился своей реакции, оказывается давно был готов к такому повороту. Почему тогда раньше сам к этому не пришел? Да кто его знает. Может каких то знаков ждал, особенных событий или появления вот такого вот кадровика? Чтобы подтолкнули. Чего уж гадать, для чего то я ведь живу? Все у меня так, усмехнулся. Как у пионеров. Подхватился, ломом подпоясался и вперед. Ну да, ну да, есть в мире такая работа, войну воевать. Взял в руки оружие, значит будь готов. Ничем она не лучше и не хуже других. Но если для меня, так лучше и не найдешь. Вот так этот пазл и сложился. Реально попустило, когда наконец всё понял. Для чего нас не жалели ни разу, носом буквально возили по всем говнам и гоняли как… Вы такого и не видели никогда. Мы еще не понимая толком своей выгоды, смеялись, кого из нас преподы лепят. Ржали, что получаются из нас только “холопы широкого профиля”. По фамилиям генералитета академии. Генералы Холопов, Широков и Прокофьев. Шутка юмора такая была, согласен, не очень умная. Но список учебных предметов поражал наше и так воспаленное воображение. Иногда даже непонимание возникало. А практика в войсках отдельная “пестня”. Совсем не понимаете? Зачем, например, будущим космическим инженерам управление пехотными подразделениями? Или минно-взрывное дело? А эксплуатация зданий и сооружений? За каким таким бесом? Думали не пригодится, ан нет, сильно ошибались.

Чего уж тут, кругом прав майор, не манагером же мне каким торговать идти. С таким то фейсом. Только добрых людей пугать своей харизмой. Бесплатно же все сами отдадут. Тогда еще скажите, что в менты! Пошутили, да? И приняли бы конечно с распростертыми объятиями. Тем более с таким послужным списком. Для них моих умений хватило бы с избытком. Вроде и нормально там служат парни, а вот мне не заходит. Не мое это и все. Как представлю себя во внутренних органах, бр-р-р … То ли ржать, то ли плакать. А тут с души прямо камень. Махнул рукой, да ладно мол, где тут у вас расписаться. Кровью? И расписался, а потом пошел, поехал на еще неизвестную широким массам войну. Как оказалось в который раз. А страна моя тем временем потихоньку начинала рассыпаться на части. Упивалась на площадях гласностью и перестройкой, потом оказавшимися обыкновенной дуростью и вседозволенностью. Радовалась отсутствию всяких границ и рамок. Плескалась благим ором на митингах. Пила, блевала и требовала. Даешь мол перемен! Меченый вещал сладким ядом из всех утюгов. Счаз мол заживем, как только все продадим. Потом наладим, зачем самим, заграница нам поможет, а нужное мол все купим. Международная кооперация, вот выход из всех бед! Вокруг радовались новой жизни друзья и приятели, не понимая и не принимая моего решения. Какая присяга, какая война, Серега, тебе оно нафига? Чего защищать собрался? Кого? Смеешься?! Джинсы, дрючба, жевачка! Все люди братья, местами пощупаешь – сестры. Перестройка на дворе. Бро, плюнь на все и иди коси бабло. Пока можно и девки дают. Какой то сплошной угар. Все суетились и присутствовало ощущение всеобщего помешательства и истерии. Словно страну тайком ночью опрыскали деградатом натрия, а где то успели и по два раза пройтись. Только я посредине всего этого бардака такой серьезный и в лыжи обутый. Стою и думаю, мне это снится или я ипанутый?

Сейчас это вспоминается с юмором. Вроде бы и времени прошло не так много, но все равно не складывается в голове цельная картина. Какими то урывками, стоп-кадрами или короткими клипами, если по модному. Идешь себе спокойно и вдруг завис, задумался на секунду. И как вспышка перед глазами, триггер непонятно на что. Радостный смех, весна, теплынь, тополиный пух. Девчонки на танцульках крутят хвостиками и мальчиками. Красивые все такие, деловые до ужаса, мужей себе из нас выбирают. Спрашивают с умными лицами как на экзамене, наслушавшись наверное Высоцкого, который пел про Эдельвейс: Видел мол такой цветок, знаешь? Правда видел? А ра-а-с-скажи, он правда в горах растет, вот прям как роза? Мл@ть. А мне как обухом. Ну да, альпийская роза, краси-и-и-во наверное. И невдомек им, не понимали они, что горло то свое надрывал бард не из-за этого странного растения. Щебетали, смеялись. Не ощущали, что скрыто в тех словах. Не видели, что за ними. Я и сам понял только потом, когда пытался вжать, вбить свое тело в нагретые за день камни на очередном долбаном перевале, затылком чувствуя каждый выстрел, который вот он, последний, летит именно в тебя. Забыв, как дышать, увидел, разглядел через капли испарины на ресницах или слезы этот ваш миленький цветочек. Кто же поймет в такие секунды, что за странное растение прямо перед носом. А вот получилось. Невзрачное оно совсем. Какое то серое что ли. Никакое. Время спрессовалось жестко в картинку. Спаялось намертво. И вот с тех самых пор… Как наяву. Звуки попадающих в камень и землю вокруг 12 мм пуль, пушечный грохот, стоны и горько-соленый вкус пота и крови из прокушенных губ, запах пыли, жареного мяса и дерьма. И этот цветочек перед глазами. Альпийская роза который. Тот самый эдельвейс, мать его…

Девочки, красивые вы наши… Чем пахнет этот цветок? Да смертью он пахнет, смертью. Вот так и запомнил на всю жизнь эту вашу альпийскую розу. “Жизнь, данная нам в ощущениях”. Ага, смешно, сами такие. Именно такие дурацкие фразы и лезут в голову. Нет, чтобы умное какое. Как все пишут и говорят. Красивое. Возвышенное или как принято, чтобы "вся жизнь пролетела". Какое там! Нихрена оно ничего и никуда. Только всякие глупые никчемные слова. То ли смеяться, то ли плакать. То ли еще чего, не знаю. Воспоминания. Как разряд. Как вспышка. Одни стираются, другие наоборот, всплывают откуда то из мрачных глубин. Крутишь их снова и снова. Прикидываешь, а вот если бы мог прожить их не так, по другому. Можно же было? Можно! Если бы знать, где брать ту самую солому. Но стало так, как случилось. Здесь и сейчас. И пацаны мои, мои кровные братья, остались только вот в таких фрагментах, да еще разве что на потертых изломанных любительских фотографиях. У кого они были. Если хоть что то осталось. Если нашлось, что отправить домой и передать родным. Если вообще нашли. Ну может еще в скупых строчках на редких гранитных плитах. Прибыл в этот мир, отметился по быстрому и срочно убыл. Случалось, что в гробы и положить то было нечего. Песок сыпали с кровью, камни. Остатки снаряжения, какие то осколки. Что нашли. Запаивали наглухо ящик в надежде, что там не вскроют. И в черном тюльпане с водкой в стакане мы молча летели… Простите нас, что не сберегли. Простите, если сможете. Накатывает это, как волна. Задыхаешься от бессилия. Только глаза застилает яростью и сминаются пальцы в кулаках.

И как наваждение, как укор себе, снова и снова этот кадр, снова этот цветок, снова этот запах гари, пороха, пыли! Как стереть все из памяти, как развидеть. Как не дать себе уйти этой дорогой и не сгореть однажды в бессонной бредовой ночи. Как заставить себя снова жить и чувствовать? Как любить, когда ненависть и ярость внутри опаляет все вокруг к чему ни прикасаешься. Сочится ядом через поры. Как? Кто бы ответил. Научил. Умные, ау, есть тут такие среди нас? А в ответ мы услышали безразличное “Мы вас туда не посылали”. Нет этому конца. Какие тут слова, зубы бы разжать не раскрошив от бешенства. Внутри все кипит и клокочет. Только руки живут сами по себе, привычно взвешивают, прилаживают, измеряют, готовятся. Где он… Где… Только дотянуться этой твари до горла. Вернувшись в очередной раз из командировки под своей подушкой нашел утром любимый трофейный клинок. Как? А вот не помню и все, как он там появился. Мимо разума. Тело, казалось, само решает за тебя, что ему важно, что должно делать. Нельзя ему было без оружия, это уже не вытравить. Само по себе оружие, но так удобнее и эффективнее. Глаза постоянно фиксируют любое движение, высматривают что там, позади. Скользнуть в эту нишу, укрыться в тени, прижаться к стене и оценить защиту, свою позицию или сместиться привычно в сторону, бесшумно открывая дверь. Люди пугались, нервничали. Крутили пальцами у головы “как только вас таких отпускают”… Помню, наш штатный псих что то постоянно записывал к себе в блокнот и старательно отводил свой взгляд. Но молчал, так что да, отпускают, мы же вроде как люди пока? Близкие тоже старались молчать или говорили иносказаниями, что им тяжело со мной, мол взгляд у тебя тяжелый, будто снайпер через прицел смотрит. Ну вот откуда им знать? Они что, были там, за речкой? Как они говорят про то, чего не понимают? Да и как вообще они могут что то понимать?

А тело усиленно тратило и жгло ресурсы. Горело, плавилось в адреналине, настроенное на немедленное действие. Решительно не понимало, какой такой отдых, если где то затаился враг? Надо его пойти и убить, ликвидировать угрозу. Дергались даже свои, закаленные, не выдерживали. А гражданских давило и ощутимо. Плющило. Не принимали. Опаляло их этим огнем. А как нам привыкнуть и жить дальше, если было двадцать семь молодых парней. Было. Сильных и здоровых, умелых и резких. Жить бы им да и жить всем на любовь и радость. Сколько бы они с девчонками детишек вырастили. Но сука судьба рассудила иначе. Сначала свела нас вместе. “Надлежит прибыть…, проездные, вч…” А потом раскинула по столешнице свои кости. Да какое там жаловаться! Все пришли сами, добровольно, как и я. Никто никого не заставлял. Только потом все равно оказалось, что решали не мы. Она сама выбрала, кому из нас жить, а кому нет. Кысмет. Их и не стало. За короткое время сгорели в адовом огне. Сгинули. Кадр перед глазами. Вот мы на взлетке, радостные лица, шутки, анекдоты, сигаретки. Про девчонок. Обсуждали, да, поймите, всем нам нужен какой то якорь в жизни. Желательно много. Планы, желания, дом, семья. И… Шелуха все. Остаются только какие то странные вещи после, которые крутишь в руках, не понимая зачем так, почему? Вещи вот есть, а их… Кажется, что вот вот, сейчас, откинется полог палатки и войдет их хозяин. Ну не мог же он вот так просто все бросить и уйти. Душит, надо что то сказать, а комок в горле не дает. Пугает, что надо сказать. Себе и тем, кто еще остался. И молчишь, с трудом проталкивая в легкие воздух. Все они, мои братья, ушли, улеглись друг за другом от того памятного каменистого плато на перевале до… Сгинули все, кто делился с тобой последним и прикрывал спину. Выслушивал и поддерживал. Улыбался немудрящим шуткам и терпел гадкое настроение. И что там осталось? Краюха черного хлеба в руках.

Каждый раз, когда кто то из наших погибал, в душе у меня что то рвалось. Какая то ниточка. А на ее месте… На ее месте ничего уже не возникало. И ладно бы, если так. Ладно. Но там в этой пустоте, я чувствовал, зрело что то такое жуткое. Которое до дрожи. До тошноты, страшное, что вымораживало меня внеземным холодом, а потом безумными кошмарами, отпуская утром на время тихой апатией. И крепкое пилось как вода. Каждый вечер с тех пор я закрываю глаза и терпеливо жду. Они все приходят ко мне, мои братья. Садятся рядом, выслушивают, обсуждают что то своё, смеются, мол рано тебе еще с нами, братка! Потерпи, а лучше найди бабу погорячее, чтобы душа оттаяла и тело попустило. Чтобы такая! Самая самая! Не теряйся мол. Отмахивался. Пил снотворное горстями, догонялся водкой, чтобы не слышать, потом и вовсе мешал чистый спирт со снотворным. Чтобы не так болело и не жгло душу. А пустота внутри росла, приглядывалась ко мне, видимо оценивала и взвешивала. А потом взяла и осталась навсегда. Заглянула, на огонек и решила, что ей тут комфортно. Отдарилась правда по царски, то ли безвременьем, то ли забвением. Сочла, что достоин ее внимания. Подруга то? Была конечно, как не быть. Как у всех. Еще с академии. Там на танцульках и познакомились. Говорила красиво, мол и в горе и радости. Что ждет не дождется, подарочек мне привези. Улыбаетесь, знакомо, да. И? В один момент собралась, когда я был в командировке, и сгинула куда то с концами. Не сказав ни слова ни полслова, не предупредив. Не написав ни строчки. Ушла. Ее право. Молча, как выстрел в спину. И посыпала густо солью за собой дорожку, чтобы мне больнее и чтобы по следам не нашел. Та самая, которая клялась, да я, да два рубля… Вырвала меня из своей жизни, как что то ненужное. Психанул поначалу, конечно, злился. А потом что то подумал, да и бог ей судья. Объяснил для себя, что не в состоянии она была вынести все то, что стало со мной и с нами. Когда в глазах близкого тебе человека видишь что то тебе неподвластное и страшное до одури. Когда пробирает холодом и мороз по коже даже от легкого прикосновения. Испугалась и ушла. Понимаю, но вот простить почему то не смог. Не искал, а зачем? Пустота внутри меня улыбнулась довольно и сыто. Правильно. Не привыкла делить. Затем как то ночью наполнила душу ненавистью. Взяла по капле от каждого. От нее, от него и за них. Кап, кап, кап. Подталкивая и направляя, нашептывая ласково на уши. Иди! Ты лишний тут, иди. Туда, где тебя всегда примут, где все для тебя привычно и понятно. Где не нужно думать, как жить, когда для этого есть враг! Рядом братья, такие же как ты, они всегда поддержат и прикроют! Иди. И тело шагнуло, подчинившись. Как там, пионер, не забыл еще? Будь готов! Всегда…