Золотая коллекция. Сердце Дезертира

– Я не думаю, что кто-то мог добраться до Че… – Насвай, не обращая внимания на вертолет, стянул с головы бейсболку цвета хаки и поскреб свою черноволосую, хоть и со «сталкерской» проседью голову. – Не такой человек старина Че, чтобы кто-то мог до него добраться. Но если… Да мы же все пойдем их рвать!

Последние слова ему пришлось прокричать, чтобы их можно было расслышать за усиливающимся звуком смертоносной машины. «Вертушка» снова заложила крутой вираж и пошла в глубь Зоны.

– Вот что ему неймется? – Гоша высунул из своего «окопа» рассерженное лицо. – Знал бы, что так выйдет, никогда бы с тобой, Рябой, не пошел!

– Да я-то при чем?! – искренне возмутился Рябой. – Я, что ли, вертолет вызвал? Мой косяк уже Дезертир разрулил. И откуда я мог знать, что у хрюшек гон?

Гоша закатил глаза и вроде бы даже покрепче прихватил любимую винтовку.

– Ты вообще представление имеешь, что такое «гон»? Нет, наверное. Переоблучился! И об этом Флер расскажем! «Гон», блин! Нет, ну ты слышал?! – Гоша ткнул Насвая в плечо. – Этот идиот поверил, что вот такой у свиномразей «гон»!

Насвай ничего не сказал, только начал сосредоточенно думать – это было заметно по шевелящимся губам. Гоша, прислушавшись к затихающему рокоту «вертушки», встал и нацепил рюкзак.

– Плохо, конечно, что на Периметре черт-те что творится и связи нет, но если эта стрекоза отлетит подальше – валим и посмотрим сами. До темноты часа три, надо определяться. Или мы рвем через Периметр, или ищем ночлег тут. Ночью и в такой обстановке я не пойду, а в паре километров есть брошенный блокпост, с прошлого Выплеска остался. Глядишь, еще не обветшал. Так что…

Продолжать Гоша не стал, потому что со стороны Зоны послышались разрывы ракет. Все трое, не сговариваясь, поползли по обрыву вверх и высунули головы над оврагом. Мало что было видно за «зеленкой», но где происходит атака, стало ясно.

– Бедные зверушки, – вздохнул наивный Рябой. – Не дали это самое… Погоняться.

– Идиот! – фыркнул Гоша. – Или пилот засек их инфракрасным датчиком, или они сами очнулись от звука и побежали… Слушайте, их ведь там несколько десятков, с вертолета всех не перебить. Разбредутся по лесу, вполне нормальные и злые, – будет нам веселье. У меня патронов, между прочим, четыре обоймы после тех псов. Рвем к блокпосту!

– Погоди… – попросил Насвай. Он что-то напряженно соображал. – Если ты думаешь, что у свиномразей не было никакого гона, то как Дезертир нам помог? И какой дрянью нас опрыскал? Мы до сих пор воняем! А теперь «вертушка» по ним бьет… Гоша, ну-ка, свяжи концы с концами.

– Не собираюсь я ничего…

Винтокрылый монстр развернулся и снова пошел в их сторону. Все трое съехали на задницах вниз и заняли прежние позиции. Рябому стало скучно, и, пожелав себе не унывать, он принялся разглядывать дно неглубокого овражка. Оно щедро поросло травой – ручья здесь уже несколько лет не было даже весной. В траве валялся всевозможный мусор. Банки из-под консервов, пустые обоймы, чьи-то мелкие кости, рваная амуниция. Не то чтобы сталкеры часто сюда наведывались, но и дворников в Зоне пока не завели. Мясо прибирали крысы, остальное валялось как упало.

«Бережнее надо быть к природе, – подумалось мечтательному Рябому. – Если бы каждый, кто через Периметр возвращается, хотя бы свой мусор уносил, было бы гораздо чище! Но предложишь – засмеют. Эх, не унывай, жандарм! А вот этого не было…»

Может быть, Рябой и был плохим сталкером, но при этом сталкером живым, а значит – умел замечать все новое и необычное. Промашки случались с ним не так уж часто. Теперь, уже через прицел «калаша», который будто сам прыгнул в руки, Рябой рассматривал высовывающийся из-за поворота оврага ботинок. Коричневый, справный, по виду даже дорогой ботинок. Он местами еще блестел, а значит, не так уж давно его чистили. И до того, как трое неудачников вылезли посмотреть на работу вертолета, ботинка там не было.

– И что? – тихо спросил Насвай, который, конечно, тоже уже держал ботинок под прицелом. – Что там?

– Пойду посмотрю – вдруг в ботинке кто-то есть?

Рябой пошел к цели, указав Гоше на край оврага. Занудливый сталкер, вздохнув, взял на себя тыловое прикрытие, пока Насвай заходил слева от Рябого. Однако бояться оказалось нечего. В ботинке и правда кто-то был – человек по имени Сабж.

– Я его знаю! – похвастался Насвай.

– Все его знают, – буркнул Рябой. Он не любил трупы, даже если не любил их еще живыми. – Человек Бубны. Готов, две пули в спину.

Насвай, опомнившись, снова вскинул автомат.

– Да не кипеши. Вон следы. Он сверху скатился. А стрельбы мы не слышали, значит – сам приполз. – Рябой иногда умел быть логичным. – Живой был. И совсем недавно… Так, может, он живой?

Когда уставший ждать Гоша осторожно подошел, Рябой поливал грязное лицо Сабжа водой из фляги. Один из не так давно появившихся громил Бубны, хозяина бара «Шти» и не только, отличался крупными размерами и, наверное, поэтому все еще дышал.

– Вот на хрен нам теперь еще и он? – шепотом спросил непонятно у кого Гоша.

– Человек Бубны, – так же шепотом ответил Насвай. – Бубна будет рад, если мы его вернем.

– Вот я дурак, что пошел с двумя дураками! Ты посмотри на выходные отверстия! У Бубны там что, склад дохлых негров?

Сабж и в самом деле был черен, как вакса. По-русски он говорил не слишком хорошо, но понимать где-то выучился на отлично. В свободное время, не отягощенный спецпоручениями, Сабж ошивался в баре, где по большей части молча и презрительно топорщил дутую нижнюю губу, а напившись, бил морду кому попроще. Рябой, естественно, уже успел попасть под раздачу. И все же он был рад, когда Сабж открыл глаза. Он поднес к ненавистным жирным губам флягу. Чернокожий сделал пару глотков и тут же закашлялся, надувая розовые пузыри.

– Не жилец, – сказал Гоша. – Оружия нет… Ты откуда здесь, паря?

– Дезертир… – прохрипел негр. – Мазафака… Обстрелял патруль…

Сталкеры переглянулись.

– А я знал, что этот гад отличился! – хмыкнул Гоша. – Неспроста он тут!

– А я знал, что ты это скажешь! – обозлился Рябой. – Дай послушать, умирает человек!

Сабж взглядом попросил еще воды, получил ее, снова выкашлял с кровью и смог сказать кое-что еще.

– Бубна послал следить. Дезертир сука. Засек нас как-то, вывел на патруль и расстрелял, подставил нас под военные. Нас загнали в Зону, ушел только я… Геликоптер… Скажи Бубна: пусть убьет Дезертир!

– Что натворил Дезертир? – Рябой даже наклонился поближе, хотя Сабж, несмотря на состояние, говорил громко. – Зачем за ним следить?

– Свиномразь! – Негр даже поднял круглую бритую голову. – Он что-то делает со свиномразь! Мазафака! Отнесите меня к Бубна, я сам ему скажу…

Сабж устал и прикрыл глаза. Рябой посмотрел на товарищей. На лице Гоши было просто печатными буквами написано: «В гробу я видал таскать мертвяков через Периметр!» Насвай думал, а это могло продолжаться долго.

– «Вертушка» улетела, – вдруг понял Рябой. – А на Периметре, значит, шухер был. Был и кончился! Пока вояки перепуганы, надо идти! Служивые на ночь под кровати залезут, если Дезертир весь патруль перестрелял!

Гоша важно кивнул. Конечно, мероприятие все равно рискованное, но без риска ни в Зоне, ни даже рядом с ней существовать невозможно. Между тем европейцы лезть на рожон не любят и наверняка с наступлением темноты прекратят всякую активность.

– До ночи он не доживет! – заметил Насвай. – Ему в больницу надо.

– Не надо. – Гоша положил приятелю руку на плечо и заглянул в карие глаза. – Не надо ему в больницу. Все сталкеры попадают в рай. Правда, Рябой?

– Не унывай, жандарм! – Рябой присел над Сабжем. – Не донести нам тебя. Слишком большой. Да и помрешь скоро. Дать еще водички?

Чернокожий верзила, не открывая глаз, тяжело вздохнул, немного подумал и беззвучно скончался. Или, быть может, даже и не думал ни о чем, а просто пришло его время. Рябой снял поношенное кепи и положил Сабжу на лицо. Плохая защита от крыс, которые непременно скоро придут, но так уж полагается. По той же причине закапывать труп бесполезно – крысы все равно доберутся. Пару минут они помолчали, стоя над мертвецом. Потом Насвай, крякнув, принялся было разуваться, но рассмеялся сам над собой.

– Хорошие ботинки, да размер же не мой! Раза в два бы поменьше.

Пискнули ПДА. Все трое с радостью ухватились за ожившие приборы и прочли одно и то же:

«20.13, „Сабж“, настоящее имя неизвестно, Периметр, потеря крови, DS 045/у».

– Жив Че, и связь в порядке! – обрадовался Рябой. – О, сообщения посыпались! Ну, что можно узнать – узнаем и валим отдыхать. Не унывайте, жандармы! Будем дома, я угощаю! Конец напастям.

Но все, конечно, только начиналось.

Глава вторая

– А когда шли назад, он этими штанами еще и за колючую проволоку зацепился! – В баре «Шти» Насвай смеялся над своими рассказами громче всех. Впрочем, он всегда так делал. – И шепчет: подождите, подождите! А Гоша такой: что, опять обосрался?! Ха-ха-ха!

Но сталкеры уже отсмеялись, и никто его не поддержал. Может быть, им было бы веселее, говори Насвай правду, но по требованию Гоши рассказ пришлось несколько изменить. В нем не было Дезертира со странным баллончиком, и вообще все вышло очень просто: Рябой спустил штаны, и тут на них напали свиномрази. Пока Гоша и Насвай отстреливались, Рябой драпал с голой задницей. Еще один подвиг посмешища Зоны.

Окончательно взявший на себя обязанности старшего группы Гоша устроил своим подельникам инструктаж сразу же, как троица преодолела Вторую линию Периметра и оказалась вне зоны досягаемости военных патрулей.

– Значит, так! – Он решительно сбросил на землю рюкзак. – Слушайте меня, и тогда наши задницы будут в порядке. Кроме, конечно, задницы Рябого – с таким хозяином ей тяжело придется. Но это потом, а пока самое главное – помалкивать!

– О чем? – не понял Насвай. – Ты же сам хотел всем про Рябого рассказать! Ребята поржут.

– Нельзя говорить о Дезертире и Сабже, – уточнил Гоша. – И о странных свиномразях тоже не надо. Сабжа мы не видели, ничего не знаем. Дезертира – не видели. Свиномрази… Ну, они напали на Рябого и вели себя как обычно. Едва отстрелялись.

– Не надо, а? – робко попросил Рябой. – Давайте тогда уж ни о чем вообще не рассказывать. Сходили на Мусорку, обернулись без особых проблем, вот и все.

– Не-е-ет! – Насваю такой поворот не нравился. – После того, что мы пережили… Вся Зона должна знать, какой ты засранец!

– Тем более вся Зона уже это знает. Просто все думали, что это фигуральное выражение… Я хочу сказать – шутка такая, – уточнил Гоша для Насвая. – А теперь будут знать, что ты засранец самый настоящий. Подробности сейчас обсудим и затвердим.

Рябому ничего не оставалось, кроме как согласиться. Да его, в общем-то, никто и не спрашивал. А он и сам прекрасно понимал, что история, в которой замешаны Дезертир, расстрелянный им военный патруль и погибшие люди Бубны, – не та тема, о которой стоит судачить. Говорят, что сталкеры умеют бояться только в Зоне. Но и по эту сторону Периметра есть кое-что, с чем даже сталкер связываться не захочет.

Выбравшись с опасной территории, приятели поскорее отправились к ближайшему скупщику, работавшему на Бубну: таким, как они, полагалось продавать артефакты только тем, у кого столуются. Их принял длинный жилистый мужик по прозвищу Барбос. Прежде чем их впустили в квартиру, они стали свидетелями забавного – в какой-то степени – инцидента: едва не сбив их в дверях, на лестничную площадку выскочила смутно знакомая девица в изрядно помятой одежде. Девица ругалась последними словами и на нежданных гостей зыркнула коротко и гневно.

Сталкеры показали небогатую добычу, и Барбос, достав из-под матраса мятую пачку евро, «отслюнил» им, сколько полагается. Ну разве что чуть-чуть меньше. Зато теперь у него можно было оставить оружие и снаряжение, а потом отыскать на захламленных антресолях «гражданские» шмотки.

– Шляетесь, шляетесь… – протянул Барбос, почесывая смуглую татуированную грудь. – А тут такое творится! Да еще Нинка эта… Нинка – дрянь!

Насвай хотел было поддержать разговор о Нинках, Светках и Наташках, но Гоша показал ему кулак – с этим вопросом пускай Барбос сам разбирается, не их дело.

– А что творится-то? – спросил Рябой.

– Бубна сказал: если его кто потревожит до завтра – будет умирать долго, вот что.

– Но в «Шти»-то мы зайти можем? – не унимался Гоша. – Положено.

– Конечно, положено! – кивнул Барбос. – Бизнес без выходных. А к Бубне не лезьте. У нас там… В общем, хреновые, видать, дела, мои прекрасные маркизы.

Наскоро переодевшись кто во что, потому как разбредаться по собственным норам не хотелось, зато очень хотелось потусить среди своих, трое покинули уже уснувшего Барбоса и захлопнули за собой дверь. В подъезде воняло обыкновенной кошачьей мочой, и это успокаивало. Чувствуя себя законопослушными гражданами, невзначай поднявшими нехилого для такой публики бабла, сталкеры вышли на пустынную улицу. О такси в этом районе городка можно было и не мечтать, но Насвай, оказывается, подготовился.

– Прогуляемся! – сказал он. – Воздух свежий, свиномразей здесь не водится. А если напрямую, через частный сектор, то выйдем к «Штям» за часок.

– Ладно, – согласился Гоша. – Только чтоб никто не сболтнул о том, о чем не надо!

Может быть, кому-то Насвай и особенно Рябой показались бы людьми, мало заслуживающими доверия в плане «промолчать», но Гоша знал обоих не первый год. А в Зоне год за… Трудно даже сказать, за сколько, это уж кому сколько кукушка накукует. Теперь, немного успокоившись и получив деньги, Гоша почти любил обоих.

И вышло так, что к монументальным, непробиваемым воротам бара сталкеры подошли уже чуть-чуть пошатываясь и нестройно напевая народную песенку про «Черную быль». Впустивший их Гоблин, здоровенный «вахтер» Бубны, даже слегка прихватил толстыми пальцами за плечо Рябого, но тот дружелюбно ему улыбнулся:

– Не унывай, жандарм! С ходки идем!

– Ну и что, что с ходки? Радости, поди, полные штаны?

Гоблин отпустил Рябого и брезгливо отер пальцы о штанину. У босса были неприятности: пропали несколько ребят, и, похоже, насовсем. Не допущенный до секретов Гоблин считал своим долгом переживать из солидарности. Но что взять с троих оболтусов? Бизнес есть бизнес, а выкинуть можно и попозже, когда денежки сольют.

Внутри бара всем, конечно, было глубоко наплевать на проблемы Бубны. Нормальный сталкер будет только рад, если толстый безногий кровопийца нарвется на неприятности. Вслух об этом, конечно, не говорят – но кто и когда любил рисковать головой, зная, что большая часть прибыли останется вот у такого бизнесмена? Поэтому за фигурными решетками по углам все так же извивались полуголые девицы, а присутствующие джентльмены и некоторое количество леди были всерьез подшофе и говорили громко, чтобы не сказать орали во все горло. По-другому, впрочем, и быть не могло: вокруг шеста на подиуме танцевали без остановки, и, стало быть, музыка жарила вовсю.

Друзья разбрелись. Гоша подсел к стойке. Решив хоть попробовать что-нибудь разузнать, он на всякий случай сделал серьезное лицо. А Насвай подвалил к первому попавшемуся столику, за которым увидел немало знакомых лиц. Сам себе подхохатывая, рассказал о подвиге Рябого.

– Значит, не боятся поросята его задницы? – хмыкнул Енот. – Скажи, чтоб не унывал. Пусть циклопа попробует напугать или еще кого-нибудь.

– Скажу! – обрадовался Насвай и попытался высмотреть Рябого.

Но Рябой не был расположен находиться в центре внимания. Получив у стойки полстакана традиционного для вышедших из Зоны «Черного сталкера», он забился в самый темный уголок. Здесь расположились два «пенсионера». Так зовут тех, у кого уже не хватает здоровья на частые ходки, но имеются интересы, чтобы оставаться в сталкерской среде. Интересы, само собой, финансовые и часто куда более криминальные, чем собственно охота за артефактами. Рябой поздоровался, присел и замолчал, уткнувшись носом в «Черный сталкер». Напиваться он категорически не любил: знал, к чему это приводит. Но наличие стакана в руке являлось своеобразным пропуском в тусовку. «Пенсионеры», переглянувшись, решили принять его.

– Так вот об этих людях, – продолжил тот, что был постарше и имел окладистую седую бороду. – Люди подозрительные, ты прав. А с теми, кто темнит, я бизнес не веду. Зона сама по себе местечко мутное, а если еще и тут все запутать… Нет, я с ними работать не стану.

– И я не стану, – кивнул его собеседник, лет пятидесяти, в дорогом костюме, но без галстука. – Да они понимают, вот и отправились сразу к Бубне. Бубна может себе позволить работать с любым – все равно это не он с клиентом, а клиент с Бубной работает.

– Бубна устанавливает правила, – покивал седобородый. – А кто их не соблюдает – тот не жилец.

Оба джентльмена негромко рассмеялись.

«И кто же не соблюдает правил? – мысленно спросил сам себя Рябой. – Да понятно кто! Дезертир. А жалко парня – если бы не выручил, худо могло все обернуться. И сам бы я по глупости погиб, и ребят бы подставил…»

Рябой зажмурился, а когда снова открыл глаза, увидел Флёр. Маленькая и тощая, она стояла посреди бара и недовольно осматривалась.

Все у Рябого было не как у людей, и личной жизни это касалось не в последнюю очередь. Возле Зоны трется немало женщин, есть среди них и красивые, и порядочные, а некоторые даже совмещают и то, и другое. Но Рябой влюбился во Флер, у которой как раз ни того, ни другого не было. Она обладала вполне заурядной внешностью. Это, конечно, если не считать длинного острого носа, чуть загнутого вверх на самом кончике. Вела она рискованный образ жизни и оттого была не раз бита. И, что хуже всего, имела скверный характер. Хотя нет, хуже всего – что Рябого она просто-таки презирала.

– Флер! – Позабыв обо всем, Рябой расцвел улыбкой если и не на миллион, то уж точно на всё, что было у него в карманах. – Флер, как дела?!

– Жив еще, лузер? Отвали от меня.

– А я с ходки, при деньгах! – похвастался Рябой. – Угощаю! Посидим?

– У стойки, – нехотя согласилась Флер, которая так и не высмотрела никого более подходящего. – Только держись хоть немного подальше, малахольный!

Когда они отошли, два джентльмена синхронно усмехнулись. Флер и сама по себе была персонажем местных анекдотов, а уж в паре с Рябым… Французское имя не шло ей категорически, но в отличие от сталкеров женщин принято называть так, как они сами представляются.

От стойки как раз отходил озабоченный Гоша, который на миг притянул к себе Рябого.

– Найди меня как сможешь! Есть разговор! – прокричал он ему в ухо. – Это важно, нас касается!

Но Флер уже уселась на табурет и оглянулась, так что слова Гоши покинули голову Рябого так же, как и пришли, только через другое ухо. Он выудил из кармана бумажник и гостеприимно его распахнул.

– Чего хочет моя леди?

– Твоя леди, думаю, хочет удавиться, – предположила ласковая Флер. – Хорошо, что я не она. А я хочу…

Бармен Джо уже вовсю звенел стаканами и бутылками. Предварительно, впрочем, покосившись на Рябого, которому ничего не оставалось, кроме как выудить из бумажника всю наличность и помахать ею в воздухе. И без того веселые сталкеры поздравляли Флер с помолвкой, одобряли выбор, а особо остроумные бормотали что-то о части тела Рябого, от вида которой даже свиномрази приходят в экстаз.

«Гоша, сволочь, успел наплести! – рассердился было Рябой, но одно присутствие Флер делало его абсолютным добряком. – Не унывай, жандарм! С каждым может случиться, а Флер девушка с юмором».

– Замуж за сталкера – это же скольких тебе, Флер, придется на свадьбу звать? – хмыкнул кто-то справа.

– Я замуж выйду за порядочного, а среди вас такого пока не встретила, – отрезала Флер. – Корчите из себя что-то, а сами… Алкоголики да пройдохи! «Зона, Зона, крутая жизнь!» Я, что ли, в Зоне не была? Ничего, таскала карабин, как и все.

– Только что-то перестала! – обиделся бродяга. – Сходила пару раз – и теперь типа крутая. Все вы, бабы, такие…

– Я бы попросила! – завопила Флер.

– Да девушка ты, девушка, – успокоил ее невозмутимый бармен.

– Девушка я разве что на левое ухо! После того как в Болотах один идиот мне прямо над этим ухом выпалил! – Вообще-то все знали, что Пивкабы тогда спас ей жизнь, но спорить с Флер никто не желал. Хотя в целом окружавших ее бродяг ситуация только веселила, и к стойке начал подтягиваться народ: девки на подиуме пляшут каждый день, а вот Флер орет во все горло разве что три раза в неделю.

– Дай ей сыра какого-нибудь! – попросил заботливый Рябой. – Наверное, и не завтракала.

– Я только что из постели, идиот! – Флер ненавидяще взглянула на него из-под мышиного цвета челки. – Порядочные женщины раньше двух часов дня из постели не встают, а я – раньше восьми вечера!

– Еще бы, все утро официанткой тут пахать! – вклинился кто-то из сталкеров.

– Я, вашу мамашу, тут как официантка от вас больше чаевых получаю, чем вы от Бубны! – взъярилась Флер. – Работаем на одного хозяина, так что заткнитесь!

«Тебе бы самой заткнуться! – подумал Рябой, пытаясь взять Флер под руку. – Вольные бродяги народ воспитанный, просто воспитывали их волки. И эти маугли враз могут перестать смеяться, если решат, что их обидели!»

О том, что расплачиваться за обиду придется, конечно же, не Флер, а ему, «официальному кавалеру», Рябой не думал. Он приобнял даже не заметившую этого Флер и почувствовал себя почти счастливым.

– Говорят, у Бубны проблемы? – во весь голос спросил он, чтобы переменить тему.

Повисла пауза.

– Кто говорит? – наконец спросил самый пьяный сталкер совершенно трезвым голосом.

– Ну, все говорят…

– Идиот! – рявкнула Флер. – Почему ты такой идиот, Рябой, и почему ты… Убери руки сейчас же!

Рябой испуганно отступил, поднимая обе руки – на всякий случай. Флер в общем-то могла и бутылкой по голове отоварить. Он отступил и наткнулся спиной на кого-то, кто в момент принял его в удушающий прием и спустя пять секунд аккуратно положил неподвижное тело на пол. Сталкеры у стойки дружно поднялись – своих они трогать не позволяли, даже если этот свой – Рябой! Но бармен Джо постучал ложечкой по пустой бутылке:

– Это уважаемые гости Бубны, господа. Они на нервах и не сделали нашему другу ничего плохого.

Бродяги замерли, и только Флер с визгом кинулась на обидчицу – высокую светловолосую женщину с удивительно крепкими руками. Блондинка отступила в сторону, словно тореадор, и Флер ткнулась в объемное пузо Храпа, одного из охранников Бубны. Храп ухватил буянку под мышки, поднял куда-то к самому потолку и сурово посмотрел на нее снизу вверх. Странно, но иногда взгляд снизу вверх действует еще убедительнее, чем сверху вниз. Флер перестала трепыхаться.

– Никто их не тронет, пока Бубна не скажет.

Храп поставил Флер на ноги и слегка шлепнул по спине – шагай, мол. От легкого шлепка охранника, будто от эффектного жеста фокусника, несостоявшаяся невеста мгновенно испарилась. Сталкеры перевели дух и наконец внимательно рассмотрели пришельцев.

Их было девять. Высокая крепкая блондинка была единственной женщиной в компании. Еще шестеро привлекали внимание разве что весьма спортивным сложением и хищными взглядами, а вот оставшиеся двое с ними резко контрастировали. Главным, несомненно, являлся невысокий, кругленький старичок в какой-то национальной арабской шапочке и джинсовом костюме. Толстые волосатые пальцы старика усеивали крупные перстни, а что касается сверкающих камней, то ювелир не требовался – каждому за километр было видно, что камушки настоящие. Рядом, в кольце охранников, потому что больше никем эти парни быть не могли, стоял молоденький, слащавый парнишка чуть повыше.

– Меня зовут Фарид! – сказал парнишка и поправил золотые очки. Он говорил с легким восточным акцентом. – Мой господин, который просит называть его просто Шейхом…

– Хрена себе, как просто! – брякнул проходивший мимо Енот и, не оглядываясь, скрылся за дверью сортира.

– Да… – Фарид немного смутился и оглянулся на шефа. – Так вот… Мы просим вас извинить досадное поведение нашей спутницы, госпожи Кайл. Она всего лишь оказалась дезориентирована.

Сталкеры посмотрели на Рябого, продолжавшего лежать на полу с детской улыбкой. Затем, скользя по длинным ногам, взгляды поднялись до бюста госпожи Кайл. Бюст взглядов не смутился. Этот приблизительно пятый с половиной номер, похоже, вообще было не смутить. Шейх между тем что-то быстро сказал Фариду.

– Мы только что от господина Бубны, – сказал переводчик и, видимо, секретарь. – К сожалению, он ничем не смог нам помочь. Дело в том, что нам необходимо проникнуть в запретную Зону по некоторым частным делам. Нам требуется проводник, услуги которого мы готовы щедро оплатить. Снаряжение и экипировку экспедиции мой господин берет на себя. Так же, как и любые дополнительные расходы.