Тени в Тишвилле

Анна Молчанова

Тени в Тишвилле

**Пролог: 1937**

Элиас Торн понял, что сходит с ума где-то на третью неделю жизни в Тишвилле. Безумие подкрадывалось не криками, а шёпотом. Оно текло из щелей в полу, сочилось из сырых стен старого дома. Его дочь, одиннадцатилетняя Лила, стала говорить вещи, которые не должна была знать. «Папа, лес шепчет имена. Он шепчет твоё. Он говорит, что ты должен дописать».

В ночь, когда приехали люди в чёрных машинах, Элиас бросил рукопись «Кровавой Тени» в камин. Бумага не горела. Чернила впитывались в поленья, оставляя на них тёмные, ядовитые руны. Лила смотрела на него с порога, и её глаза были пусты, как окна заброшенного дома. «Они не дадут тебе уйти, папа. Никто не уходит. Все становятся историей».

Его увезли. Лилиан нашли через три дня на берегу озера Чёрных Скал. В руке она сжимала свою куклу Энн-Мэй, и её рот был залит чем-то тёмным и густым, что не было ни водой, ни кровью. Местный шериф, добрый малый, потом говорил, что это были чернила. Самые настоящие, вонючие чернила.

**ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: МЕСТО ДЛЯ ПИСАТЕЛЯ**

**Глава 1**

Эмма Картер сбежала из Нью-Йорка после развода, как преступник с места преступления. Её брак распался с тихим, липким звуком лопнувшего пузыря. Работа копирайтера превратилась в производство словесного мусора. Ей было тридцать два, и она чувствовала себя на все девяносто.

Дом в Тишвилле был гнилым зубом на лице штата Мэн. Риелтор, Барни Кроу, пахнущий «Олд-Гранд-Дад» и потом, вручил ей ключи с таким видом, словно передавал гранату с выдернутой чекой.

«Люди тут странные, мисс Картер, – сказал он, отъезжая на своём ржавом «Форде». – Лес старый. Слишком старый. Он кое-что помнит».

Первая ночь. Тишина была не просто отсутствием звука. Она была живой, плотной субстанцией, и Эмма почувствовала, как она давит на барабанные перепонки, словно вода на глубине.

**Глава 2**

Она нашла книгу на третье утро. «Кровавая тень» Элиаса Торна. Лежала на кухонном столе, которого она ещё не протирала. Крошечные, почти невидимые лапки пауков шевелились в корешке. Эмма открыла её на случайной странице. И прочла: «…и тогда тени отделились от стен и пошли за ним, мягко шаркая босыми ногами…»

В ту же ночь её разбудил звук. Не шорох. А тихий, влажный звук пера, скребущего по дереву. Он шёл из-под кровати. Эмма замерла, сердце колотилось где-то в горле. Скрип повторился. Медленный, размеренный. Кто-то или что-то писало там, в темноте. Писало её историю.