Красноград

Радомир, чтобы успокоить друга, сказал:

– Какие ещё нахуй глюки? Это русалка, долбоёб.

Девушка продолжала:

– Парни, вы чего там стоите? Хотите увидеть сиськи? Поплыли с нами купаться. Или вы геи?

Фраза про геев задела Богдана за живое. Он поднял с берега камень и крикнул…

– Какие ещё нахуй сиськи? Пиздуй отсюда! – заорал Богдан.

Он со всей силы кинул камень и попал русалке прямо в лоб. Та, не ожидая такой свирепости и злости, тут же уплыла вдаль. Парни продолжили рыбачить.

Богдан сказал:

– Вот так дожились… Везде одни шлюхи.

Радомир подтвердил его слова:

– И не говори.

Борщ

Божена Владимировна с утра суетилась на кухне. Ей помогал Том-кот своим присутствием.

Сегодня Божена Владимировна готовила борщ. Точнее, большой казан борща – на всю семью.

Все разошлись по своим делам. Том любил такие моменты, когда в доме становилось тихо. Но к Божене Владимировне это не относилось: она шумела, бренчала кастрюлями и вечно бубнила что-то себе под нос.

Том спросил у неё:

– Почему ты так суетишься? От такой спешки борщ быстрее не сварится.

– Я суечусь? Да, я суечусь! Потому что в этом ебаном доме нет никакого порядка. Всё лежит не там, где должно лежать. Как здесь вообще можно хоть что-то найти? – проворчала она, нарезая мясо. Божена Владимировна предпочитала материться только когда оставалась дома одна или с котом.

Том сказал:

– Так почему бы тебе не начать прятать те вещи, которые ты не можешь найти? Чтобы никто, кроме тебя, их не трогал.

– Прятать вещи? И как ты это себе представляешь?

– Обычно этими кухонными вещами, кроме тебя, никто не пользуется. Почему ты не можешь положить их туда, где знаешь только ты?

– Нет, Том. Это нелогично. Если этими вещами никто, кроме меня, не пользуется, то почему они постоянно не на своих местах? Плюс я могу сама забыть, куда их спрятала.

– Ты сама создаёшь себе проблемы. Может, если ты забываешь, куда кладёшь, то это и есть причина? Никто их не берёт, а ты сама перекладываешь, а потом забываешь.

Божена Владимировна сделала паузу, потом взяла в руки сковороду и злобно посмотрела на кота.

– То есть, по-твоему, я старая и всё забываю?!

Том, понимая, что дело пахнет неприятностями, тут же юркнул под кровать.

– Нет, я такого не говорил!

– А мне кажется, именно это ты и имел в виду!

– Нет, я говорю одно, а ты слышишь другое. Какая же ты старая? У тебя даже внуков ещё нет! Вот посмотри на своих дочерей – их же никто не взял замуж. Но не переживай, ты ещё сама сможешь родить… потому что ты не старая!

Эти слова окончательно вывели Божену Владимировну из себя. Она швырнула сковороду и начала тянуть Тома за лапу из-под кровати. Кот мяукал и сопротивлялся.

– Ах ты, маленький засранец! То есть, ты хочешь сказать, что моих дочерей никто замуж брать не хочет?!

– Нет, я вообще другое имел в виду!

– Нет, именно это ты и имел в виду!

– Божена, нет!.. Оставь меня! Прости!

Он отбивался задними лапами. В это время кастрюля с мясом на печи вскипела, вода пошла через край, и по дому распространился неприятный пар. Божена Владимировна бросилась к печи, чтобы отодвинуть казан. А Том, не растерявшись, ловко выпрыгнул в окно.

Она принялась резать свёклу и картошку, но, видимо от злости, случайно порезала палец.

В этот момент в дом вошёл Доброслав Радомирович и с улыбкой обратился к жене:

– Ого, как вкусно пахнет! Что у нас сегодня на обед?

Эта фраза стала последней каплей. Божена Владимировна схватила сковороду и влепила мужу по лбу так сильно, что тот от неожиданности упал на задницу.

– Хрен тебе, а не борщ! – крикнула она и злобно вышла из дома.

Сидящий на полу Доброслав Радомирович был в изумлении. Он огляделся, потом поднялся и пробормотал себе под нос:

– Вот это нихуясебе новости…

Леший

Доброслав Радомирович и Радомир заготавливали дрова. Они рубили среднего размера деревья, потом пилили их на пеньки, складывали в повозку и везли во двор.

Радомир спросил:

– А как греются люди, когда рядом нет никаких деревьев?

Доброслав Радомирович покуривал трубку:

– Не тупи, Радомир. Деревья есть всегда.

– А вдруг они пропадут? Что мы тогда будем делать?

– Как это – пропадут?

– А вот так. Исчезнут.

Доброслав Радомирович глубоко задумался, а потом ответил:

– Тогда будем жечь коровье дерьмо.

Ответ отца поразил Радомира:

– Дерьмо?!

– Да, дерьмо. А что тебе не так?

В это время по лесу шёл пьяный леший. Увидев отца и сына за работой, он пробурчал:

– Нихуясебе! Эти мудаки совсем страх потеряли, никакого уважения… – и пьяной походкой направился к ним.

– Эй, вы что тут деревья пиздите? – сказал он. Леший был длинный и худощавый, с зелёными волосами и бородой. Лицо его было грязное, и казалось, что на нём с древних времён проросла древесная кора.

Радомир, увидев его, воскликнул:

– Нихуясебе, Леший!

Доброслав Радомирович добавил шёпотом:

– Я думал, этот чертяка давно спился к хуям.

Лешего в этих местах всерьёз никто не воспринимал: он был скорее деревенским пьяницей и клоуном, чем всемогущим духом, каким считался до прихода людей и до того, как познакомился с выпивкой.

Леший сказал:

– А ну-ка, два пидорка, несите мне ведро вина! Или хуй вам, а не деревья. Нет, два ведра! И это я ещё добрый. Могу брать по ведру за каждое срубленное вами дерево.

Доброслав Радомирович усмехнулся:

– По ведру за каждое дерево? Так ты же сопьёшься к херам, Леший.