Азбука спасения. Том 80

Неправильно думать, что Божество испытывает удовольствие или неудовольствие по человеческим меркам. Бог благ и Он всегда дарует только благословение, и никогда не причиняет вреда, всегда оставаясь неизменным. Мы, люди, со своей стороны, если становимся совершенней, то через сходство с Господом соединяемся с Ним, но если не уподобляемся Ему и становимся злы, то по несходству с Ним разрываем связь и удаляемся от Него. Живя в святости, мы прокладываем себе путь к Богу, но, становясь злыми, мы делаем Его своим врагом. Не то, чтобы Бог гневался на нас по-судейски, но это наши собственные грехи препятствуют Ему пребывать в нас и делают нас доступными для демонов, которые мучают нас. И если благодаря молитве и милостыне мы получаем освобождение от грехов, это не значит, что мы тем самым расположили к себе Бога и вынудили Его измениться, но – что благодаря нашим усилиям, покаянию и стремлению к Божеству, мы излечились от наших пороков и вновь стяжали радость пребывания в благодати Божией. Таким образом, утверждать, что Бог Сам отворачивается от грешника так же нелепо, как сказать, что солнце скрывает себя от слепого…

Итак, святые отцы учат, что человеку необходимо стяжать с помощью Божией такое нравственное устроение, которое может сделать его способными к восприятию вечного блаженства. Как же можно стяжать это спасительное подобие?

– Делами веры, христианской любви, исполнением Христовых заповедей, в терпении и смирении неся тот жизненный крест, который каждому посылает для его спасения Господь. Замечательно на сей предмет слово св. Антония к тем, которые одного не хотят, другого не могут.

Пришли однажды какие-то братия к св. Антонию, и говорят ему: дай нам наставление как спастись. Старец отвечал им: вы слышали Писание? И сего очень довольно для вас. Но они сказали: мы и от тебя, отец, хотим что-нибудь услышать. Тогда старец сказал им: в Евангелии сказано: аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую (Мф.5:39). Они говорят ему: мы не можем сего сделать. Старец сказал: если вы не можете подставить другой, по крайней мере переносите удары в одну. И этого не можем, отвечали те. Если и этого не можете, сказал старец, по крайней мере не платите ударом за удар. Братия сказали: и сего не можем. Тогда св. Антоний сказал ученику своему: приготовь им немного варева: они больны. Если вы одного не можете, а другого не хочете, то что я вам сделаю? Нужно молиться (им самим, или другим о них), чтобы пробудился в них дух ревности, – нравственная энергия.

Святой Макарий Великий

Люди рождаются в мир, чтобы прославить и благодарить Бога и, возлюбив Христа, принять Духа Святаго.

Если погрешит она [душа] в чем, и в служении своем будет поступать противно долгу, не сделает угодного Христу, не последует воле Его, не будет содейственницею присущей в ней благодати Духа, то с поруганием подвергается постыдному бесчестию и отлучается от жизни, как соделавшаяся неблагопотребной и неспособною к общению с небесным Царем. Если нет воли, Сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей. Посему совершение дела Духом зависит от воли человека.

Не уверовать только должно во Христа, но и пострадать, по написанному: яко вам даровася… не токмо еже во Христа веровати, но и еже по Нем страдати (Флп.1:29). Веровать только в Бога – свойственно мудрствующим земное, даже, не сказать бы, и нечистым духам, которые говорят: вемы Тя, Кто еси Сыне Божий (Мк.1:24; Мф.8:29). Вот, основание пути к Богу: с великим терпением, с упованием, со смиренномудрием, в нищете духовной, с кротостью шествовать путем жизни; сим человек может сам в себе приобрести оправдание, а под оправданием разумею Самого Господа.

Человек, будет наслаждаться обетованием в такой мере, в какой, уверовав, возлюбил оное, а не в какой трудился. Поскольку дары велики, то невозможно найти достойных трудов. Но велики, должны быть вера и надежда, чтобы ими, а не трудами, измерялось воздаяние. Основание же веры – духовная нищета и безмерная любовь к Богу.

Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет ему собраться с силами. От этого зависит и равновесие, и склонение, и перевес порока… Чем привязан кто к миру, малым ли, или великим, то и удерживает его, и не позволяет ему собраться с силами. С какою страстью человек не борется мужественно, ту любит он, и она обладает им, и обременяет его, и делается для него оковами и препятствием уму его обратиться к Богу, благоугодить Ему, и, послужив Ему единому, соделаться благопотребным для царствия и улучить вечную жизнь….

А если любит Господа и Его заповеди, то в сем находит для себя и пособие и облегчение…, как скоро душа возлюбила Господа, – исхищается из оных сетей собственною своею верою и великою рачительностью, а вместе и помощью свыше сподобляется вечного царства, и действительно возлюбив оное, по собственной своей воле и при помощи Господней, не лишается уже вечной жизни.

Если христианин боролся со страстями, каялся и подвизался против них добрыми делами, то Господь восполнит недостающее такой душе. В раю уже не будет никакого греха, никакой нечистоты, святые изменятся благодатью Божией и будут неудобопреклонны ко греху, их воля станет совершенно едина со святой волей Божией. Слово Божие говорит: Сеющий неправду пожнет беду, и трости гнева его не станет. Человека доброхотно дающего любит Бог, и недостаток дел его восполнит (Прит.22:8)

Преподобный Макарий Великий утверждает, что даже святые в своей земной жизни не достигают состояния совершенства. Преподобный пишет об этом в своих творениях так: «Доныне не знаю ни одного человека-христианина совершенного или свободного. Напротив того, если и упокоевается кто в благодати, доходит до тайн и до откровений, до ощущения великой благодатной сладости, то и грех сопребывает еще внутри его». Поэтому спасение всегда является для человека милостью и даром Божиим.

Как царь, написав послания к тем, кому хочет дать грамоты и дары свои, дает всем знать: «старайтесь скорее прийти ко мне и получить от меня царские дары», – и если не придут и не получат, то не принесет им пользы чтение посланий, скорее же сделаются они повинными смерти за то, что не захотели прийти и из царских рук сподобиться чести – так и Божественные Писания Царь Бог, как послания, предложил людям, объявляя им, чтобы взывавшие к Богу и уверовавшие просили и получили небесный дар от ипостаси Божества Его. Ибо написано: да будем Божественнаго причастницы естества (2Пет.1:4). Если же человек не приходит, не просит, не приемлет, то не будет ему пользы от чтения Писаний, а напротив того, сделается он повинным смерти за то, что не захотел от Небесного Царя принять дар жизни, без которого невозможно получить бессмертную жизнь.

Преподобный Исаак Сирин

Воздаяние, бывает уже не добродетели, и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если же оно утрачено, то первые будут напрасны. Смирение и без дел многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и дела бесполезны, даже уготовляют нам много худого. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели. И если приобретем его, соделает нас сынами Божиими и без добрых дел представит Богу.

Блаженны те, которые для моря скорбей, ради любви к Богу, препоясали чресла свои простотою и непытливым нравом и не обращают хребта. Они скоро спасаются в пристань Царствия, упокоеваются в селениях хорошо потрудившихся, получают отраду в своих бедствиях и преисполняются веселием своего упования. С надеждою вступающие на путь стропотный (противоборствующий, трудноодолеваемый) – не возвращаются назад и не останавливаются, чтобы входить в исследование о сем. Но когда преплывут море, тогда, взирая на стропотность пути, приносят благодарение Богу, что избавил их от теснот, стремнин и от такой негладкости в пути, тогда как они и не знали сего. А из тех, которые составляют много умствований, желают быть очень мудрыми, предаются замедлениям и боязни помыслов, приуготовляют себя и хотят предусматривать вредоносные причины, большая часть оказываются всегда сидящими при дверях своего дома.

Два истинных признака даю я тебе, брат мой, и в то время, когда удостоит тебя Бог внутреннего озарения, по ним ощутишь ты свет души своей. Их достаточно, чтобы указать тебе истину, которая в душе твоей воссияла. Когда, по благодати и милости Господа нашего Иисуса Христа, воссияет в тебе то озарение разума, о котором говорят Отцы, эти два признака дадут тебе подтверждение относительно этого озарения. Но когда ты не обретаешь их в самом себе, – даже если ты уверен, что достиг совершенства, – знай, что весьма далек ты от них. Один из этих признаков следующий. Когда воссияет уже сокровенный тот свет в душе твоей, признаком этого станет то, что всякий раз, когда только ты заканчиваешь чтение Писания или молитву, какими-либо стихами и содержащимися в них мыслями пленен будет разум и станет размышлять о них, исследовать их и, по своему собственному побуждению, рассматривать их духовное значение; настолько будет он привязан к ним, что не станет рассеиваться чем-либо другим из тварного мира. Даже если ты не особенно заботишься об этом как о чем-то присущем тебе, само собой случается такое с разумом – впрочем, не всецело и полностью, а, конечно же, частично.

Второй признак, столь же точный, как и первый, есть следующий. Когда душа выйдет из тьмы и станет изнутри светом, тогда продолжительные коленопреклонения даются отшельнику, и настолько усладительным оказывается для него пребывание в них, что три дня стоит он на коленях на земле в молитве, не чувствуя утомления по причине наслаждения и не желая даже вставать с земли. И даже всякий раз, когда поднимет он голову, желая встать, по причине этой продолжительной сердечной услады, объемлющей сердце его, снова падает он на лицо свое, и молитва уже не так важна для него, ибо в ту минуту, когда молитва входит в сердце его, в такой степени ощущает он помощь Божию и столь усиливается в нем наслаждение молитвой, что останавливается язык его и умолкает сердце его. И вот, охватывает сердце его и члены его то усладительная безмолвие, так что даже Царство Небесное, если можно так сказать, не считает он сравнимым по наслаждению с этим умолканием в молитве. Безмолвный, лежит он ниц на лице своем ночью и днем. И таким же образом, в соответствии с тем, как и насколько входит человек в это озарение разума, удостаивается он наслаждения в коленопреклонении.

Все это для тех, кто постоянно пребывает в безмолвии, пишу я, брат мой: не для тех, кому достойными смеха кажутся эти божественные явления, происходящие между Богом и святыми в невыразимой тайне. Какая еще мне необходимость, брат мой, говорить тебе о том, о чем невозможно сказать, ибо оно непостижимо? Отдайся труду молитвы, и сам обретешь то, о чем от другого не сможешь услышать. Мужа одного среди отцов видел я, и он говорил мне: «Никогда не могу я преклонить колена в молитве без того, чтобы в тот же самый миг, как я начинаю молитву, тишина не ниспадала в сердце мое. И даже если целый день стою я на коленях в молитве, не способен я произнести что-либо, но молчу я невольно. Только после многих трудов нашел я это; благодаря безмолвию внезапно приобрел я это». Только от одного этого старца я и слышал о таких вещах, и не встречал я другого человека, который точно так же приобрел бы подобный опыт, или который говорил бы о нем с такой же властью, как он. Но так как не всякий человек способен слышать об этом или достичь этой благодати чистой молитвы и заключающейся в ней силы, то даже те, кто, по милости Божией, обрел эти блага, хранят их в себе, благодаря Бога, давшего им такое утешение для уврачевания скорбей их.

Пишущий эти строки, брат мой, пишет об этом из опыта, и, по милости Христовой, немногое из многого знает он о них сам, и он утвержден в них. Другие вещи, которые более велики и превышают меру его, по благодати, были открыты ему в мысли его, впрочем, он имеет свидетелями и путеводителями писания мужей древних и достойных доверия. Когда же он по какой-либо причине лишался того, о чем шла речь выше, он также лишался и действий этого, и тех двух признаков в душе своей он не видел. Ты тоже удостоверься в них и ищи эти признаки в себе. И когда трудны для тебя поклоны и утомительно для тебя пребывание в них, или когда, по окончании чтения божественных слов и молитвы, без плода и без памятования об этих словах блуждает разум твой, тогда знай, что великая тьма скопилась внутри тебя. Пока в молитве и служении твоем обретается уныние, я не могу признать, что открылась в тебе дверь жизни. Но лекарство от этой тьмы рождается из самого молитвенного труда, когда ты борешься и проводишь время в молитве и подвизаешься в ней. Тогда быстро и в короткое время ощутишь ты помощь от молитвы, если причины для беспокойства о чем-либо внешнем или о каком-либо человеке нет внутри тебя.

Преподобный Симеон Новый Богослов

И в будущей жизни христианин не будет испытуем, отрекся ли он мира, постился ли, совершал ли бдения, молился ли, плакал ли, и другие какие совершал ли в настоящей жизни дела добрые, но будет тщательно испытуем, имеет ли он какое-либо подобие Христу, как сын отцу, как говорит и Павел: чадца мои, имиже паки болезную, дондеже вообразится в вас Христос (Гал.4:19). Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека его немощи. Христианин очень скоро понимает, что сам своими силами он не может исполнить ни одной заповеди без примеси какой-нибудь страсти. От этого в душе рождается смирение, а оно ходатайствует перед Богом о спасении. Господь говорит: На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих (Ис.66:2). Невозможно спастись тому, кто не имеет непостыжающей и твердой веры во Христа Господа, кто не верит без раздумывания словесам Божиим, кто не имеет любви к Богу и людям, любви от благия совести бывающей, в силу коей (благой совести) рождается смирение и милостивость. И блажен человек, который познал, что помощью благодати Христовой всякое добро может быть добре делаемо, окоянен же тот, кто не познал сего, всуе держит таковый веру Христову.

Итак, кто не сподобился получить благодать Христову и познать ее умно присущею в душе своей, тот тщетно носит имя христианина, он одинаков с неверными. Он может думать, что избег от всякого зла и проходит всякую добродетель; но по истине лжец есть и притворщик. Пусть роздал он все имение свое бедным, постится, совершает бдения, спит на голой земле, молитвы деет, вопия: Господи, помилуй! Но если он не носит в сердце убеждения, что благодать Божия, за веру подаваемая, есть милость Божия, и не сию единую благодать прежде всего другого ищет получить; если у него и в мысли не было, что только ради получения сей благодати роздал он имение свое и всяким подвергается лишениям и злостраданиям, если не с той целью подвизается он, чтоб или получить благодать в первый раз чрез крещение, или, если имел ее и она отошла по причине греха его, возвратить ее опять чрез покаяние, исповедь и самоуничиженное житие, а подает милостыни, постится, совершает бдения, молитвы деет и прочее не с этою целию, и не на сей один конец, но думает, что совершает славные добродетели и ценные сами по себе пред Богом добрые дела: то тщетно он утруждает и измождает себя.

Эта-то, о коей помянул я, цель и есть от начала мира сокровенное таинство христианства. И невозможно христианину обрести милость у Бога, если не познает сей благодати. Ибо, как Христос не мог творить знамений и чудес для неверов, так не может Он никого и из тех помиловать, которые, хотя веруют в Него, но не познали прежде, что благодать Христова, Им и чрез Него подаемая, она самая и есть милость и спасение. Никому не возможно другим образом спастись, если не получит божественной благодати, имеющей обожить его, или соделать богом по благодати.

Итак, кто же спасется? Никто из тех, которые не подъемлют достодолжно соответственного тому труда и подвига, хотя говорят все, что хотят спастися. Все равно это, как, скажем для примера, если б кто захотел быть богатым, приобресть много золота, серебра, драгоценных камней и маргаритов без всякого труда и пота и без всяких забот, так это было бы невозможно. Итак, те, которые говорят, что хотят спастися, а между тем не хотят потрудиться душою и телом для своего спасения, как могут спастися? Да и те, которые имеют ревность трудиться по делу спасения и словом, и делом, и желают того от всей души, не могут спастися, если всего чают от одних трудов своих. Ибо как те, которые думают спастися без труда, не спасутся, так как спасение не бывает без труда, так и те, которые чают устроить спасение своим умом и своими силами, не могут спастися, так как спасение не утверждается на разуме и силах того, кто желает спастися, а есть милость Божия во Христе Иисусе. Ин есть получающий спасение и ин дающий его. Сам Бог говорит: несть разве Мене спасаяй (Ис.43:11). И Апостол Павел прилагает: еже хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю (Рим.7:18). Скажи же нам, Павле преблаженне, как после сего можно спастися? Отвечает Апостол, говоря: благодарю Бога моего Иисус Христом. Закон духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти (Рим.8:2). Отсюда явно, что спасение наше не утверждается на собственной нашей силе, но на милости Божией во Христе Иисусе. И благодарение Богу, что по великой любви Своей к человеку, и такое хотение человека смесил Он с немощию, чтоб не мог человек, если б и хотел, содевать доброе, при всем труде своем над тем, дабы таким образом избежать ему самого следа гордыни, которая есть первый грех, источник и корень всякого зла, и причина падения человеческого естества. Бог укрепляет наше хотение в том, чтоб мы хотели собственной Его воли, и таким образом отстраняет всякий повод к гордыне и заглаждает всякий след ее.

Может быть, спросит кто: что же теперь осталось делать человеку самому от себя, чтобы спастися? Если самое хотение имеет нужду в божественной помощи, что же от него? – Вот что остается на долю человека – выслушать Слово о спасении своем, возжелать его и познать Того, Кто может спасти его. О прочем же от всей души и без всякого размышления да просит Бога, могущего спасти его, сохранить цела до конца и довесть до совершенства, – Его, говорю, да просит даровать сие ему, положившему доброе начало и возжелавшему приять, да просит сподобить его слышания слова Божия и всего относящегося ко спасению, и за тем пусть не престает умолять Бога, пока не улучит желаемого, то есть спасения своего. Ибо то первое есть дарование, какое подает Бог, чтоб сподобиться услышать кого-либо, кто бы возвестил о спасении. Проповедники посылаются, чтоб проповедать тем, которые не ведают истины. И то воистину есть дар Святого Бога, что Он посылает проповедников. Второе дарование есть, чтоб услышавший проповедников спасения послушался их, такое послушание естественно людям, когда слышат истину. Оно в начале вложено в них Богом, почему Христос Господь великую приложил угрозу тем, которые не послушаются Евангелия, говоря: которые не примут вас и не послушают вас, отраднее будет земле Содомской и Гоморрской, нежели им (Мф.10:15; Мк.6:11).

Послушание истине есть отличительное свойство разумной природы. Третье дарование Божие есть мысленный свет, который приемлют наипаче новопросвещенные. Ибо коль скоро кто, услышав проповедь о спасении, послушается ее, то явно, что он уже возжелал улучить спасение, но не видел еще благообразия и красоты его, для сего потребно, чтобы божественный свет таинственно осенил его свыше. И сей свет мысленно просвещает очи души и явно представляет ей следующие две вещи – благообразие спасения и срамоту грешника, поколику он грешник есть, хотя уже взыскал спасения. После же сего что бывает? Поелику душа, когда полагает начало возжеланию спасения своего, имеет волю еще слабую, ленивую, бессильную на то, чтоб всецело возжелать спасения своего, то, восчувствовав такую слабость и леность воли своей, она взыскивает силы от Бога, чтоб Он укрепил волю ее и дал ей всецело возжелать спасения. Тогда же познает она во истине, сколь молитва ее бедна и слаба и, как трость, колеблется противными духами, то есть демонами. Почему после того, как воля ее укреплена бывает Богом, первым делом имеет она трудиться и подвизаться в том, чтоб умолить Бога ниспослать ей дар молитвы, да будет молитва ее всегда движима Духом Святым. Когда же сподобится она дара сего, тогда ходатайствовать о ней воздыханиями неизглаголанными начинает уже сей Дух Святой, посетивший душу, взывая: Авва Отче, так, однако ж, что сей глас Духа Святого бывает собственным гласом тех, которые восприяли Святого Духа. Сею-то благодатною молитвою возращаются в душе духовные плоды, то есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание.

Таков чин спасаемых! И кто не последует сему чину, тот будет блуждать в горах и пустынях, и в местах, которых не посещает Христос, и тщетно протрудится и прозлостраждет во всем, что подымет спасения ради своего. Ибо спасение наше все содевается силою Господа нашего Иисуса Христа. Того ради и называется Он Царь и Господь, что царствует и господствует во всяком, кто верует в Него, благодатию Духа Святого, и как Царь и Господь верных Своих, содевает в них и чрез них что Ему благоугодно, бывая для тех, кои предают себя Его царству и господству, путеводителем, правителем, учителем, пестуном, предстателем, помощником, избавителем от всякого греха. Если же и думают некоторые, что они делают что-либо доброе без Христа, то они ложь суть, и тогда только станут истиною, когда восцарствует в них Христос. Когда Пилат спросил Христа Господа: царь ли еси Ты? Он ответил ему: Аз на сие родихся, и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину. Пилат спросил: что есть истина? Но Господь не ответил ему (Ин.18:37,38), зная, что Пилат не мог вместить слова Его и уверовать в Его сокровенное таинство, то есть в то, что надлежит Христу царствовать в каждом человеке, так как иным способом невозможно опять воссиять в каждом знамениям разумного достоинства, какое даровал Бог человеческому естеству в творении, и истреблену быть неразумию, какое по причине греха вошло в род человеческий, в противность естеству, и так в нем усилилось, что кажется, будто оно есть по естеству.

Невозможно освободиться нам от неразумия, если не воцарится в нас Сын Божий и Слово Божие, Господь наш Иисус Христос, благодатию Святого Духа. И сие-то есть истина, которую пришел Господь засвидетельствовать. Если не восцарствует в нас Христос, то невозможно, чтоб в нас, собственными нашими средствами, было что-либо благоугодное Ему, но мы будем обладаемы врагом рода человеческого, диаволом, не чувствуя и не понимая того. Где царствует Бог, там нет рабства диаволу, но все служение единому Богу. Кто не знает, что Бог, Творец неба и земли и всей видимой и невидимой твари, есть Царь всех творений, воззванных Им из небытия в бытие? Бог и Отец собственного Слова и Сына, Господа нашего Иисуса Христа и Бога, Имже все сотворил Он во Святом Своем Духе, Сей, говорю, Отец чрез Сына Своего во Святом Духе царствует над всеми тварями Своими. Сие единое Божество – Отец и Сын и Дух Святой, триипостасное, совечное, собезначальное и единосущное, царствует и властвует над небом, солнцем, луною, звездами, воздухом, землею и морем и всем, что в них, над Ангелами и человеками, хотят ли они того, или не хотят, потому что Царь и Господь всего – один Бог. Но так как неотложное свойство царя есть иметь промышление о том, над чем он царствует, то и Бог имеет промышление о всем, сказанном нами. Только поелику все другие твари, кроме существ разумных, то есть Ангелов и людей, не имеют разума, как неразумные, то Бог промышление о них творит просто, без того, чтоб они знали о сем, так как они не имеют разума. И об Ангелах и людях, существах разумных, Он тоже имеет всегда промышление; но так как они суть твари разумные и естественно имеют разум, то Он хочет, чтоб они знали и сами Творца и Промыслителя своего – Бога.

Для того и созданы они разумными, с естественным разумом, чтоб, познавая Творца своего и Промыслителя, всегда прославляли Его и благодарили, не только за себя самих, но и за все прочие твари. Почему Бог, будучи Царем всех тварей, над одними людьми хочет царствовать по воле их, как и над Ангелами царствует по воле их. И если люди не хотят, чтоб Бог царствовал над ними, то Он не делает им в этом насилия, чтоб не отнять у них чрез то самовластного произволения, ибо как возможно быть твари разумною, если она не имеет своей воли? По сей причине и Господь наш Иисус Христос и Бог, соделавшись человеком, однородным с нами, и учителем, убеждает соестественных братий Своих: ищите прежде царствия Божия и правды его, чтоб восцарствовать над ними по воле их. Как только войдет царствие Божие в разумное естество, тотчас преисполняет его всякою правдою и добродетелию. Почему будем всегда молиться Богу: да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя. Сего хощет Бог, для сего соделался Он человеком, в этом первый предмет проповеди и начало Евангелия. Это и значат слова: приближися царствие небесное, коими началось Евангелие. И если душа не восчувствует, что царствие Божие пришло в нее и воцарилось в ней, нет ей надежды спасения. Душе царствуемой надлежит знать благодать и воздействие царствующего в ней Божества, ибо где присущ царь, там должны быть явны и знамения его присутствия. Божии знамения, которые должна иметь душа, царствуемая Богом, суть: кротость, правота, истина, смиренномудрие, благостыня, правда и всякое благоговеинство, и еще – незлобие, человеколюбие, сострадание, любовь нелицемерная, долготерпение, постоянство, благодушие.