Лягушачья песнь

А за изломанными деревьями, за истерзанными домами, среди блеклых облаков стоял прекрасный дворец королевы Тейи VII. Величественный, прозрачный, освещенный фонарями и лампами, он по прежнему переливался и сиял, возвышаясь над печальной разрухой.

– Искусственный свет странен для светлячков. – Догадалась Марина, и прихрамывая, кости гудели по прежнему, двинулась ко дворцу.

А во дворце жизнь продолжалась. Видимо здесь и не знали о случившимся, а если знали, то не придавали того значения, что придавали случившемуся вне стен дворца, а если и придавали, то молчали об этом.

Дворец шумел, гудел, носился туда и сюда, было ясно, что кто-то к чему-то готовится.

– Столпотворение!

– Форменное безумие!

В центре залы аисты разучивали танцевальные па, подпрыгивая на тонких, длинных ногах.

– Изящнее. Изящнее. – Требовал хореограф, птица секретарь, тут же демонстрируя как надо, красиво приподнимая, и вытягивая, свою ножку в бежевом чулке.

Неподалеку от танцоров, вертелись ёжики, они натирали, малюсенькими, нежнейшими платочками, полы. Хм, на одном из платочков можно было заметить знакомую вышивку. Каждый раз, ёжики фыркали, когда посыльный, официант, очередная возомнившая о себе ведьма, да вообще кто угодно, пробегал мимо, оставляя следы на блестящей поверхности, и всё же, не опускали, ни лапок, ни платочков, и продолжали неблагодарное дело.

А вот летучие лисицы, наоборот, гордо несли себя над столами! Приспешники ведьм украшали стены могильными цветами. Чёрные гвоздики, фиолетовые тюльпаны, мерцающие ирисы: немного увядшие, с очерствевшими стеблями и засохшими лепестками. «Это даже шарман» – считала старшая ведьма Матильда, летучие лисицы в этом с ней были солидарны.

Матильда, любившая отчетность и уравновешенность, тем временем надзирала, чтобы каждый был занят, а особенно маленькая ведьмочка Ку.

«Глупая чертовка Ку, несносная разиня Ку, недотепа и растяпа Ку опять развела какой-то хаос».

А Ку бегала во всём этом хаосе, создавала весь этот хаос, и наслаждаясь всем этим хаосом. Её огромные заостренные уши позволяли слышать возникающее недовольство, длинный язык – заболтать всякого, а взгляд жёлтых глаз – лишить воли к сопротивлению. Маленькая росточком, худенькая до невидимости, она могла проникнуть в любой угол и заметить, где и что надо подправить. А властный, хриплый голос и верткий характер помогал ей раздавать указание от лица старшей ведьмы. Перебегая из залы в залу, она не забывала и о кухне, где шипело, шкварчало, булькало. Для Ку этот банкет значил многое, старшая ведьма, у которой она была в подчинении, заявила, что это последний шанс перейти из ведьмы нулевого ранга в первый, поэтому ведьмочка изо всех сил сдерживала порыв откусить от внушительного, румяного и дерзко пахнущего пирога, начиненного, как Ку надеялась, поганками. И вот, сейчас, лавируя между котлами, Ку чуть не опрокинула чан с наваристым супом из навозных жуков. А ведь это было одно из важных блюд ужина. Шеф-повар, господин Вермишелька, без лишних слов, поднял малышку Ку вверх тормашками и запустил снарядом в окно.

Вот так ведьма нулевого ранга и приземлилась на голову старшей ведьмы, отчитывавшей в саду цветы, они никак не могли выучить имя прекрасного, восхитительного, неподражаемого, остроумного Принца. Цветы, словно в насмешку, помнили, что было сотни лун до, а слова сказанные минуту назад, выветривались из их бутонов. Секрет забывчивости мог бы раскрыть ветер, не будь он обруган Матильдой прежде, а так в отместку он лишь помог Ку упасть столь «удачно».

В тот самый момент, когда Ку поднималась со старшей ведьмы, Марина и подошла ко дворцу.

Глава шестая. Насторожившись, начеку

– Тшш у меня. – Маленькая ведьма грозила цветам кулаком. Напрасно! Те уже и не помнили в чём было дело.

И пока старшая ведьма лежала в беспамятстве, Ку и Марина осматривали друг друга.

– Ты ведьма какого ранга? – В мире Ку все были ведьмами и все обладали рангами.

Марина не успела ответить: ведьмочка Ку была из тех, кто задавал вопросы не для того, чтобы услышать ответы.

– Ох, и получит от меня этот скверный господин Вермишелька, репей в мягкое место! Так его наперекосяк! – И схватив Марину под руку, она потащила её на кухню.

Марина почувствовала вес слов ведьмы нулевого ранга, поэтому не сопротивлялась. На самом же деле, Ку двигала жажда перейти в другой ранг и страх перед господином Вермишелькой, в чём она не хотела себе признаваться. Увы, шеф-повар был раза в четыре выше её, что уж говорить о его ширине и навыке владения острыми ножами, и именно для усиления своего слова она прихватила с собой незнакомку.

И тут им снова повезло: на кухне доготовились блюда и господин Вермишелька успел прийти в облачное состояние духа и даже почувствовать вину за «маленький приступ ярости», поэтому он налил «сладким личиночкам», так он выразился, от чего щёчки Ку приобрели цвет фламинго, по огромной порции супа-мороженого и посыпал угощение гусеницами для ведьмочки и летними лучиками для Марины. Себе господин Вермишелька заварил чай, пахнущий путешествиями.

– Этот запах напоминает мне мою молодость, когда я был выше и толще и в моей душе жила вера в то, что за поворотом меня ждёт испытания из которых я выйду молодцом. Ах, милейшие крыски, вы ещё невинны и вам не понять, как для мужчины моего роста и толщины важны эти испытания.

– Так что же случилось за поворотом? – Ку раскусила последнюю гусеницу и облизала губы.

Вечер сулил радостные перспективы: Ку больше не страшилась господина Вермишельку и сверх того рассчитывала на него в вопросах провианта. Бывало, она портила, собранные старшей ведьмой Матильдой, редкие травы и сложно добываемые ингредиенты, передерживала на огне или путала рецептуру. И тогда ей приходилось часами рыскать в поисках замены. А на кухне дворца водились самые изысканные, разнообразные и чудные продукты. Ку уже приметила кое-что, надеясь, господин Вермишелька не сможет отказать новому другу. «Какое удачное знакомство».

– А за поворотом я натолкнулся на министра Филина и он уговорил меня пойти в повара на кухню, на полгода. И эти полгода длятся уже как двадцать лет.

– Опять этот Филин. – Хмыкнула Ку. Она не любила того за чванство и высокомерие. Сегодня утром министр кинул в неё платочком, когда она нечаянно на него налетела.

– Филин? Филин, где Филин? – От хриплых смешков Ку и густого голоса господина Вермишельки, Марина почувствовала себя в безопасности, и к своему стыду, совсем забыла о целях, которые привели её в королевство светлячков.

«Вот оно как чужое забывается». – Марина отодвинула лакомство, лучик мигнул и растаял в креманке.

– Что так взъерошилась ведьма Марина? – Господин Вермишелька готов был тут же вскочить с места, только вот ведьмочка Ку возложила к нему на колени свои милые, крепкие ножки и, было неприлично их сбрасывать.

– Где у вас хранят сердца?

– Сердца? Какое сердце вам нужно? Есть сердце двухвостого питона, огнедышащего зайца, диско рыбы.

Ведьмочка захлопала в ладоши.

– А где Принц? Я хочу познакомиться с Принцем? Как мне его увидеть?

– Для начала тебе бы определиться кто нужен? Филин, принц, сердце? Чьё сердце: одного из них или обоих?

Резонные рассуждения Ку потонули в грохоте, который раздался будто с четырёх сторон света.

Глава седьмая. яамьдес авалГ

Появились гости. О! Любой бы опешил от важности прибывших персон: фиалковый дракон, втиснувшись он зажег пару предметов, демонстрируя весёлый настрой и расположение шутить. Старшая ведьма Матильда, в сопровождении свиты из перворанговых ведьмочек, Ку нервно оглядела удачливых соперниц. Кикимора с Кикимором, у них закончился медовый месяц и они смотреть не могли друг на друга. И конечно же Лесной царь с семьёю: прекрасными, хрупкими дочерьми и их неотесанными мужьями-троллями.

Ах! Как чудесно они разодеты, как со вкусом подобраны наряды. Матильда в чёрном, шифоновом, длинном, до пола платье, облегающем её дородную фигуру, у ведьмочек платья из золотой, серебряной и изумрудной парчи, волосы собраны, сами бледны как утопленницы, всплывшие в полдень, а на руке браслет-каракурт. Лесной царь в жакете сшитом из листьев и ботиночках из коры дронтового дерева, а дочери в платьях из утренней росы.

Гости накинулись на кушанья, приготовленные господином Вермишелькой, а уж он постарался для каждого, ведьмы получили зловонное варево из нескольких видов жуков. Фиалковый дракон уплетал пирожное из радуги, Кикимора и Кикимор вкушали комаров в кляре и ядовитых жаб, замаринованных в болотной жиже. И только тролли не имели предпочтений и сметали без разбору любое кушанье, пока не набили брюхо.

Аисты ублажали взор вычурным танцем, выстраиваясь в геометрические фигуры и замирая: они завораживали и пробуждали, у наблюдающих, желание танцевать.

И гости не выдержали, вскочили с мест и задвигались, сначала размеренно, подражая тонконогим танцорам, а потом уже заплясали, как подсказывал им их характер и темперамент.

Господин Вермишелька, отвлекшись от кухонных дел, схватил Марину в охапку и понесся в пляс. Марине казалось, что её тело стало невесомым, так девушку мотало из стороны в сторону, зал кружился перед глазами: мелькнула голубая лента, огромный глаз дракона и башмак Лесного царя. Музыку, грохот упавших тарелок покрывал чей-то смех, похожий на её. Разве это может быть она? Разве она давно не разучилась смеяться? Марине было так радостно, так легко, и она позабыла зачем она здесь в этом королевстве, в этом дворце, на этом празднике.