Алый Рассвет

diamanint diamantovich

Алый Рассвет

Глава 1. Начало после конца

Ветер с воем носился между обледеневших стволов, поднимая вихри колючего снега. Отряд из девяноста измождённых людей двигался растянутой цепью, каждый шаг давался с трудом – снег по пояс цеплялся за обмотки, намерзал на валенках. Впереди трое разведчиков с шестами пробивали тропу, их заиндевелые силуэты то и дело исчезали в снежной пелене.

– «Стой!» – командир резко поднял руку.   Передовой разведчик почти уткнулся в нечто твёрдое – оказалось, это был обледеневший столб с едва различимой вывеской. Сквозь кружащийся снег проступили очертания замерзшей реки – лёд лежал неровными пластами, местами покрытый странным матовым налётом. На противоположном берегу угадывались тёмные силуэты построек.

– «Там строения… Деревня или застава» – прокричал разведчик, перекрывая вой ветра.   Командир медленно ступил на лёд, проверяя его прочность деревянной частью копья. Лёд скрипел, но держал.

– «Переходим по одному. Не оступаться!» – Первые пять домов стояли полуразрушенными – крыши провалились под тяжестью снега, но стены из толстых брёвен ещё держались. Дверь в ближайшем доме висела на одной петле, скрипя на ветру.   Внутри царил хаос:

– Массивный дубовый стол перевёрнут, одна ножка сломана – будто по нему ударили чудовищной силы.

– На стенах параллельные царапины глубиной в палец, идущие от пола до потолка.

– В углу валялись три ржавых тесака с зазубренными лезвиями – следы отчаянной борьбы.

– Пол усыпан фиолетовой пылью, которая слабо светилось в тени.

– «Смотрите…» – один из бойцов указал на странные отпечатки на полу – не то следы, не то ожоги странной формы.   В дальнем углу обнаружили заваленный обломками люк в подпол. Несколько бойцов расчистили проход, и подпоручик спустился вниз с факелом.

– «Тут зерно, обгоревший документ, бинты и медицинские приблуды» – доложил он, вылезая обратно и протягивая командиру пожелтевший пергамент.

– «Обгоревший документ? Дай мне!»   Командир развернул хрупкую бумагу, стараясь не рассыпать её края.

– «…приказываю всем гарнизонам отступать к…» – остальное съело пламя.   Подпоручик провёл рукой по глубоким царапинам на стене.

– «Здесь был последний рубеж…» Из толпы вышел худой солдат с впалыми щеками.

– «Что нам прикажешь делать дальше? Припасов хватит лишь на три дня, и все люди выдохлись от похода».   Его голос дрожал, а глаза были красными от усталости.   Командир окинул взглядом дома, затем повернулся к подпоручику.

– «Мы разобьём здесь лагерь. Неподалёку должна быть шахта. Подпоручик, возьми с собой пятерых и найди кратчайший безопасный путь».   – «Сделаю как можно быстрее! Солдаты, за мной!»   Отряд быстро собрался и двинулся в сторону леса, оставляя следы на снегу.   Командир обернулся к остальным.

– «Разбираем дома на брёвна. Строим кузницу и рубим дрова для стен. Остальные – собирайте всё, что может пригодиться, и ставьте палатки».   Люди зашевелились, но движения их были медленными, будто каждое действие давалось через силу.   А солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая снег в кроваво-красный цвет.   На второй день после привала люди работали, не разгибая спины.

– «Тащи бревно сюда!» – крикнул рыжий детина, волоча по снегу ствол поваленной сосны.   Двое других вбивали колья, сооружая забор в полтора метра. Он не остановит серьезную атаку, но хотя бы защитит от зверей.

– «Вышку выше!» – командовал подпоручик, наблюдая, как четверо солдат вязали жерди сыромятными ремнями.   К вечеру дозорная вышка была готова – изгибалась, но на ней мог стоять один человек.   В кузнице – бывшей бане – уже ковали оружие:

– Два грубых копья с наконечниками из подков.

– Три лука – гибкие ветви иволги, тетива из распущенных ремней.

– Два десятка стрел – прямые сучья, наконечники из консервных банок.   – «Хуже, чем у дикарей…» – проворчал кузнец, вытирая пот со лба, – «Но лучше, чем голые руки».   На закате командир обошел периметр:

– Частокол – местами кривой, но непрерывный.

– Вышка – кривой, но видно далеко.

– Люди – усталые, но уже не такие потерянные, как вчера.   Он взобрался на вышку. Ветер трепал полы его тулупа.

Внизу, у костров, люди делили скудный ужин. Припасов оставалось на два дня.

– «Завтра идем на охоту», – пробормотал командир, глядя, как последние лучи солнца окрашивают снег в алый цвет.   Где-то в лесу завыл ветер – или что-то другое…   К утру люди проснулись – и странное дело, вся накопившаяся усталость будто испарилась. Руки не гудят, спины не ломит – будто кто-то подменил их за ночь.   Подпоручик собрал охотников – пятеро самых крепких, с самодельными копьями и луками.

– «Берите веревки. Если попадется крупный зверь – не упустим» – бросил он на прощание.   Оставшиеся в лагере тем временем обтесывали бревна, подгоняя их друг к другу. Стены легких домов росли медленно, но верно. Все шло по плану – если не считать тревожных взглядов, которые люди бросали в сторону леса.

––   К вечеру подпоручик вернулся. За спинами охотников волокли тушу оленя, в мешках плескались грибы и коренья.

– «Этой еды хватит на три дня», – крикнул он, сбрасывая ношу у костра. Потом резко понизил голос, подзывая командира:

– «Нужно поговорить. Без лишних ушей».   Отошли к реке, где шум воды заглушал слова.

– «Туман надвигается», – подпоручик сжал рукоять ножа, глядя куда-то поверх плеча командира.   Тот замер на секунду, потом глухо выдохнул:   – «Точно тот, о котором я подумал?»

– «Тот самый. Но пока слабый – не должен быть опасен» – подпоручик выглядел встревожено, изо всех сил стараясь быть спокойным.   Командир резко развернулся, снег хрустнул под сапогом:

– «Готовь соль, хворост, плотную ткань. К черту всё это!»

– «Да хранит нас Райки» – пробормотал подпоручик.

– «Будет исполнено» – кивнул он и быстро зашагал к лагерю, оставляя командира наедине с надвигающейся тьмой.

––   Сумерки.   Сначала никто ничего не заметил.   Потом дозорный на вышке вскрикнул – у кромки леса стлался фиолетовый туман. Он полз по снегу, оставляя за собой черные, обугленные полосы.   Тревожный рог разорвал тишину.   Люди высыпали из домов, хватая кто топор, кто лук. Туман уже переползал через частокол.

Глава 2. Ночь проклятых.

Переползая через частокол,  он полз медленно, но неотвратимо – фиолетовая пеле