Двадцать первый поворот

Татьяна Чеберяк

Двадцать первый поворот

Вступление

«На автодороге А-310, в районе села Кичигино, Челябинская область, произошло смертельное дорожно-транспортное происшествие. По предварительной информации, в ночное время водитель автомобиля «Лада-Приора» не справился с управлением на затяжном повороте №21. Автомобиль съехал в кювет и совершил несколько переворотов.

В результате аварии пассажир и водитель – граждане Республики Казахстан – скончались на месте от полученных травм до приезда скорой помощи.

Установлены личности погибших:

· Мансур Д., 2000 года рождения, уроженец г. Кызылорда.

· Сания Р., 1999 года рождения, уроженка г. Кызылорда.

По данным следствия, автомобиль числился в угоне по месту жительства погибшего водителя. Молодые люди находились в розыске как без вести пропавшие. Предположительной причиной ДТП является превышение скорости и засыпание за рулём водителя, вызванное крайней усталостью в условиях длительного ночного перегона.

Тела погибших для проведения дальнейших процедур будут переданы казахстанской стороне. По факту ДТП проводится проверка.»

1

Солнце только начинает подниматься над горизонтом, его первые лучи мягко освещают землю, создавая теплое золотистое свечение. Небо постепенно окрашивается в нежные пастельные тона – от светло-розового до нежно-голубого.

В воздухе витает свежесть. Холодный ветер шевелит листья на деревьях, которые уже начинают менять свою окраску – яркие желтые, оранжевые и красные оттенки создают живописный фон.

Девушка по-имени Сания стоит на остановке и ожидает автобуса. Она студентка второго курса Казахского гуманитарно-юридического и технического колледжа. С её длинной косой, заплетенной на темные волосы, играет ветер. Карие, узкие глаза – глубокие и выразительные, часто светящиеся любопытством и жизненной энергией. Сания задумчиво смотрела на восходящее солнце.

– Привет, сестренка, – прервал мысли девушки парень и приобнял её.

Это Диас. Лучший друг Сании. Он в этом году поступил в тот колледж, где учится девушка. На юриста.

Сания обняла своего друга в ответ.

– Как оно? – Спросил Диас.

– Спать хочу, – усмехнулась девушка. – А ты?

– Я в колледж не хочу, – ответил парень и посмотрел на солнце.

Подъехал автобус. Моментально в него залетела толпа студентов. Сания и Диас втиснулись в самый центр этой суматохи, зажатые со всех сторон, но абсолютно невозмутимые.

Они стояли спиной к спине, отработанным движением создав себе небольшой личный мирок. Диас, высокий и крепкий, как шкаф, одной рукой держался за поручень, а другой прикрывал Санию от наиболее активного напора толпы. Девушка ухватилась за поручень и наблюдала за видом из окна.

Тем временем воздух гудел от сдержанных разговоров и гула двигателя, пах кофе из термосов и свежей выпечкой из чьих-то сумок.

Неожиданно автобус резко затормозил на светофоре, и вся масса людей дружно качнулась вперед. Диас инстинктивно выставил локоть, смягчив удар для Сании, а та в этот момент успела схватить его за пиджак, чтобы не упасть.

– Всё, с этого момента начинается экзамен по практическому стоянию, – объявила Сания, снова обретая равновесие. – Оценка «отлично», если удержишься и не вступишь никому на ноги.

– Я уже провалил, – вздохнул Диас. – Только что наступил на ногу тому суровому дядьке в кепке. Смотрю в его глаза и вижу бездну разочарования.

– Ничего, скажешь, что это перформанс на тему «Хрупкость человеческих отношений».

Они снова захихикали. Их разговор был быстрым, насыщенным шутками, подкалываниями и внезапными вспышками обсуждения предстоящей пары. Они делились последними новостями и сплетнями, пока автобус медленно полз по загруженным утренним улицам.

Когда автобус, наконец, подкатил к остановке у их колледжа, началась финальная, самая напряженная часть пути – пробиться к выходу.

– Готовься, операция «Высадка в Нормандии»! – скомандовала Сания.

– Я – твой танк, следуй за мной! – Диас уверенно начал расчищать путь, бормоча: «Пропустите, пожалуйста, выходим!»

Выскочив на свежий воздух, они остановились, чтобы перевести дух. Сания поправила сбившийся шарф, Диас встряхнул рюкзак.

– Ну что, живые? – спросил он, улыбаясь.

– Живые, – ответила Сания, с надеждой глядя на здание колледжа.

Ребята, вместе с потоком студентов, направились ко входу в колледж. Толпа тут же разделилась на несколько ручейков, устремляющихся к разным входам здания.

– Ну, мне сюда, – она кивнула на боковой вход, где уже толпились знакомые лица с ее курса. – Классный час у моей группы в кабинете 17.

– Эй, Диас, давай, нас уже ждут на площади! – крикнул товарищ парня, который стоял со своим другом. Он указывал на главную аллею, где собирались первокурсники.

На мгновение Диас оказался на распутье. Он метнул взгляд на удаляющихся друзей, затем на Санию, которая уже стояла полуоборотом, готовая уйти. В ее глазах он прочитал привычную уверенность и легкую улыбку – «иди, у тебя все получится».

– Ладно, – кивнул он, чувствуя странный комок в горле от этой первой самостоятельной развилки. – Еще увидимся.

Она повернулась и пошла к своему входу, не оглядываясь, как и положено опытному студенту, который знает дорогу. Диас посмотрел ей вслед, на ее прямую спину и на длинную косу, а потом развернулся и побежал догонять своих двоих товарищей, крича им вдогонку: «Ребята, стойте!».

Двери колледжа поглотили их обоих, каждого в своем потоке. Сания растворилась в толпе старшекурсников, где ее ждали свои разговоры и заботы. Диас же, догнав друзей, с головой окунулся в шумное водоворот первокурсной жизни. Их дороги на сегодня разошлись, но это было не прощание, а лишь первое из многих предстоящих «до скорого».

Кабинет 17 был залит мягким осенним солнцем, которое заливало парты и выхватывало из общего гула приглушённые, довольные голоса. Здесь не было торжественной суеты линейки – царила атмосфера спокойного «возвращения домой». Студенты второго курса рассаживались поудобнее, группами, обмениваясь летними впечатлениями.

Сания протиснулась к своему привычному месту у окна, где её уже ждали Рухия Рамазанова и Дамеля Керимова.

– Наконец-то! Мы уж думали, тебя твой первокурсник окончательно увёл в свой поток, – подмигнула Дамеля, подвинувшись, чтобы Сания могла сесть.

– Он там уже не один, а с целой компанией, – с притворным вздохом сообщила Сания, скидывая рюкзак. – Два его друга, которых вообще не знаю… Но думаю, что они живут в одном районе с Диасом.

– О, смотри-ка, Диас обзавёлся бандой! – засмеялась Рухия, откладывая телефон. – А они симпатичные?

– Рухия, ты неисправима, – фыркнула Дамеля.

Сания смотрела в окно, откуда был виден край главной площади, где, должно быть, сейчас стоял Диас со своими товарищами. Она поймала себя на мысли, что ищет в толпе его высокую фигуру.

– Скучаешь? – тихо спросила Рухия, заметив её взгляд.

– Нет, что ты, – Сания тут же отвернулась от окна, принимая вид собранной отличницы. – Просто интересно, как они там, на линейке.

Классный час начался. Куратор, мужчина лет 50, говорил о планах на год. Но для трех девушек это было не столько официальное мероприятие, сколько долгожданная возможность по-настоящему встретиться. Они перешёптывались, строили планы на обед, обменивались новостями, и в этих тихих разговорах, в общих улыбках ощущалось что-то тёплое и надёжное – ощущение своего круга, своей команды, куда не могла ворваться даже самая шумная энергия первокурсников.

Первая перемена после лета – это всегда маленький хаос. Коридоры колледжа гудели, как растревоженный улей: первокурсники с широко раскрытыми глазами метались в поисках кабинетов, старшекурсники группами стояли у стен, погруженные в свои разговоры. Сания, Рухия и Дамеля вышли из кабинета и, заняв скамейку у огромного окна на втором этаже, с высоты своего положения наблюдали за этой суетой.

– Смотри-ка, наши новобранцы уже освоились, – ухмыльнулась Рухия, кивнув в сторону лестницы.

Оттуда, громко смеясь и явно довольные собой, поднимались Диас и его товарищи. Диас что-то оживленно рассказывал, а его друзья внимательно слушали.

Сания поймала его взгляд и чуть заметно улыбнулась. Парень тут же извинился перед приятелями и направился к ним, к группе «важных» второкурсниц.

– Ну что, как там, на передовой? – первая спросила Дамеля, с интересом оглядывая Диаса. – Линейка прошла без потерь?

– Еле выжили, – с преувеличенной серьезностью ответил Диас, но глаза его смеялись. – Мансур чуть не упал с трибуны, когда ему аплодировали. А Камиль уже успел узнать расписание у самой симпатичной девушки из деканата.

– Герои, – фыркнула Рухия.

Диас перевел взгляд на Санию.

– А у вас что? Классный час прошел нормально?

– Скучно, без тебя, – пошутила Сания, и Диас рассмеялся. Он заметил, как Рухия и Дамеля переглянулись с хитрой улыбкой, и немного смутился.

– Ладно, не задерживаем тебя, – сказала Дамеля, делая вид, что прогоняет его. – Вижу, твоя команда уже скучает без своего лидера.

Диас обернулся и увидел, что Мансур и Камиль, прислонившись к перилам, с преувеличенным интересом наблюдают за их беседой и тихо хихикают.

– Да, пожалуй, побегу. А то эти двое без присмотра ещё что-нибудь устроят, – он улыбнулся Сании. – Увидимся после пар?

– Увидимся, – кивнула она.

Он развернулся и пошел обратно к друзьям. Едва он отошел, как Дамеля тут же толкнула Санию локтем в бок.

– Ну что? Как тебе его друзья? Нравятся?

– Очень, – вздохнула Сания, но взгляд её по-прежнему следил за Диасом, который уже что-то громко доказывал ребятам.

Три подруги стояли у окна, а внизу кипела новая студенческая жизнь, в которой у каждого из них появлялись свои новые роли и новые компании. Но тонкая, невидимая нить между их мирами, только что окрепшая за минуту короткого разговора, была теперь прочнее.

Аудитория. Воздух, обычно наполненный смехом и болтовней, сегодня был напряженным и тихим. Гулниса Буркановна вошла ровно с звонком, и ее появление само по себе вещало о строгости и порядке. Она была одета в элегантный, несмотря на жару, темный костюм, волосы собраны в хвост. В руках она держала не учебник, а небольшой, в темно-синей обложке, экземпляр Конституции Республики Казахстан.

– Здравствуйте, – ее голос был ровным и спокойным, но он мгновенно приковал к себе внимание. – Меня зовут Гулниса Буркановна. Этот предмет – конституционное право – является фундаментом не только вашего юридического образования, но и вашего понимания государства, в котором мы живем.

Она положила основной закон страны на стол и медленно обвела взглядом аудиторию. Взгляд ее был цепким и проницательным.

– Мы находимся в Кызылорде. Городе с богатейшей историей, который помнит караваны Великого Шелкового пути. А сегодня он – часть независимого Казахстана. И главный документ, который определяет его современную жизнь, лежит перед вами.

Гулниса Буркановна открыла Конституцию.

– Первая статья. «Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством…» – она прочла это не как скучную формулировку, а как свод принципов, на которых стоит их общий дом. – Что для вас, будущих юристов, значит, что Казахстан является правовым государством именно здесь, в вашем родном городе?

В аудитории повисла глубокая тишина. Сания, сидевшая с прямой спиной, чувствовала, как этот вопрос затрагивает что-то глубоко личное. Это был не просто урок, а разговор о том, как высшие законы страны связаны с их повседневной жизнью у берегов Сырдарьи.

– Это значит, что и мэр нашего города, и любой чиновник, должны действовать только так, как разрешено законом, – нашлась Сания.

Гулниса Буркановна кивнула, и в уголках ее глаз обозначились легкие морщинки – подобие улыбки.

– Верно. И наша задача – научиться видеть, как эти большие принципы работают в малом. Как права человека, закрепленные в разделе II, защищают каждого жителя нашего региона.

Пара пролетела в интенсивном разборе. Гулниса Буркановна мастерски связывала абстрактные нормы с реалиями, которые были понятны студентам: с земельными вопросами, с правами молодежи, с социальными гарантиями. Она говорила о Конституции не как о чем-то далеком и застывшем, а как о живом организме, чье дыхание чувствуется в каждом решении акимата или в каждом судебном заседании.

Когда прозвенел звонок, Гулниса Буркановна ровно встала.

– На следующем занятии мы подробно разберем, как принцип унитарности и светскости нашего государства определяет единство и согласие в многонациональной Кызылординской области. До свидания.

Она вышла, оставив после себя аудиторию в задумчивом молчании.

– Вот это да, – выдохнула Рухия. – С ней страшно опоздать или не сделать задание.

– Зато интересно, – ответила Сания, с новым чувством глядя на синюю обложку Конституции. Она понимала, что этот предмет станет для нее не просто экзаменом, а ключом к пониманию устройства ее собственной страны, начиная с родного города.

Последний звонок словно дал старт всеобщему движению к выходу. Сания, выйдя из своего кабинета, сразу увидела ту самую «энергичную» компанию. Диас, Мансур и Камиль стояли под огромным кленом у главного входа, громко споря о чем-то.

Диас что-то доказывал, размахивая руками, Мансур скептически хмурился, а Камиль, увидев Санию, первым подал знак.

– О! А вот и наш второй курс! – крикнул он, и все трое обернулись.

Диас заметно оживился, его лицо расплылось в улыбке.

– Идёшь на остановку? – спросил он, делая шаг навстречу. – Мы как раз туда.

«Мы» – это слово прозвучало для Сании как приговор тихой, уединенной дороге домой. Но деваться было некула.

– Иду, – кивнула она, присоединяясь к группе.

Путь до остановки превратился в живой, шумный поток. Мансур и Камиль наперебой делились впечатлениями от первого дня, перебивая друг друга.

– А помнишь, тот препод с матана? Сказал, что к сессии мы все поседеем!

– Да ладно тебе, он просто запугивает! А вот молоденькая англичанка…

Диас шел рядом с Санией, будто пытаясь быть связующим звеном между двумя мирами. Он то поддерживал шутки друзей, то наклонялся к девушке:

– Извини, они как угорелые. Устала?

– Немного, – отвечала она, но в душе ловила себя на мысли, что в этой бестолковой суете есть что-то заразительное. Сания наблюдала, как Диас, обычно более сдержанный, раскованно смеется и шутит с ними, и это было по-своему мило.

На остановке им пришлось ждать. Камиль тут же организовал «разведку» – высунулся на проезжую часть в поисках их автобуса. Мансур пытался узнать у Сании расписание старших курсов и «советы по выживанию». Диас в этот момент стоял немного в стороне, и Сания заметила, как его улыбка стала немного уставшей, почти такой же, как у неё. Он поймал её взгляд и чуть заметно подмигнул, словно говоря: «Да, я знаю, они сумасшедшие, но ведь весело?».

Когда подошёл их автобус, Камиль громко скомандовал: «Берем плацдарм!», и вся троица ринулась в бой за места. Диас пропустил Санию вперёд, и они уселись на соседние сиденья, в то время как его друзья устроились сзади, продолжая свой бесконечный спор.

Сания смотрела в окно. Было странно и немного непривычно ехать домой в таком шумном сопровождении. Но когда она украдкой взглянула на Диаса, который, откинувшись на спинку сиденья, с закрытыми глазами улыбался их болтовне, она поняла, что, возможно, к этой громкой дружбе можно будет привыкнуть. И даже найти в ней что-то своё.

Камиль, как всегда, говорил без умолку и смешил Диаса какими-то историями с физкультуры. Но Сания почти не слышала его. Она ловила ухом низкий, спокойный голос Мансура. Он отвечал негромко, иногда ворчал на шутки Камиля, и от этого ворчания, такого основательного, у Сании по спине бежали мурашки.

Она сидела неподвижно, боясь пошевелиться, словно любое движение могло разрушить этот хрупкий момент. Она чувствовала его присутствие за спиной почти физически – тепло, исходящее от него, ритм его дыхания, которое она угадывала в паузах между словами.

В какой-то момент Камиль решил подразнить Мансура, хлопнув его по плечу. Сиденье под Санией и Диасом слегка качнулось от их возни.

– Эй, тише там, громокипящие! – обернулся Диас, но в его голосе не было злости, одна лишь усталая улыбка.

Сания невольно обернулась сама. Её взгляд встретился с взглядом Мансура. Он сидел, откинувшись на спинку сиденья, и в его глазах, уставших после долгого дня, читалось спокойное понимание всей этой суматохи. Он извиняюще улыбнулся ей – не широко, как обычно, а чуть смущённо, уголками губ. И этого было достаточно, чтобы сердце Сании ёкнуло и забилось чаще.

– Ничего страшного, – прошептала она, тут же поворачиваясь назад, к окну, и чувствуя, как заливается краской.

Теперь она не просто слышала его, она видела его улыбку. И мир за стеклом – знакомые улицы, огни реклам, силуэты домов – поплыл, потерял чёткость. Всё её существо было сосредоточено на пространстве за её спиной, на расстоянии в несколько сантиметров, которое вдруг стало огромным и значимым.

Когда автобус подъехал к её остановке, она встала, стараясь не смотреть в их сторону.

–Всем пока, – бросила она, обращаясь в пространство.

– Пока, Сания! – крикнул Камиль.

–До завтра, – сказал Диас.

И сквозь общий шум ей почудился низкий, тихий голос Мансура, который тоже сказал: «Пока». Или это ей только показалось? Но этого было достаточно, чтобы вся дорога домой прошла под один и тот же навязчивый вопрос: «Что это со мной происходит?»

Вечерний воздух был прохладным и свежим, но Сания шла по знакомой дороге, как сквозь густой, вязкий туман. Каждый шаг отдавался тяжестью в груди. В ушах стоял призвук низкого голоса Мансура, а в памяти вспыхивала его смущённая улыбка, когда их взгляды встретились в автобусе.

«Что это было?» – этот вопрос жёг изнутри, но теперь к нему прибавился другой, леденящий и острый: «А Азамат?»

Имя жениха упало в сознание, как камень в воду, размывая сладкое и тревожное опьянение. Азамат. Человек, с которым всё было ясно, надёжно, предсказуемо. Их семьи дружили, они сами были вместе, кажется, целую вечность. Планы на свадьбу после окончания колледжа, тихая уверенность в завтрашнем дне – всё это в одно мгновение превратилось в тяжёлый, давящий груз.

Она представила его лицо – спокойное, любящее, доверчивое. И почувствовала укол стыда, такого острого, что аж перехватило дыхание. Всего несколько минут глупой симпатии к другому, а ощущение было будто она совершила предательство.

«Это ничего не значит, – пыталась она убедить себя, сжимая ремень рюкзака так, что пальцы задеревенели. – Простая симпатия. Устала за день, голова забита. Всё пройдёт к утру».

Но воспоминание отказывалось уходить. Тот момент в автобусе, когда мир сузился до его взгляда, был слишком ярок, слишком реален. Эта вспышка чего-то нового, запретного, о существовании чего она, казалось, давно забыла.

Она подошла к своему дому и остановилась у подъезда, не в силах заставить себя войти. В окне её комнаты горел свет – мама ждала. Азамат, наверное, вот-вот позвонит, как делал это каждый вечер, чтобы спросить, как её день.

Сания закрыла глаза, прислонившись лбом к прохладному стеклу двери. Внутри неё бушевала война. С одной стороны – тёплый, безопасный берег её сложившейся жизни с Азаматом. С другой – тревожное, бурлящее море новых чувств, в центре которого был улыбающийся незнакомец с усталыми глазами.

И самое страшное было не в том, чтобы выбрать берег или море. Самое страшное было осознать, что она уже сделала шаг в сторону воды, и обратной дороги может не быть.

Вечер в квартире был таким же, как и всегда. Ужин с мамой, которая расспрашивала о первом дне учёбы, запах готовящегося плова, уютный свет абажура над столом. Но Сания была здесь лишь физически. Она механически отвечала на вопросы, улыбалась, кивала, а сама будто находилась за толстым стеклом, сквозь которое доносились лишь приглушённые звуки.

«Он, наверное, позвонит», – эта мысль висела над ней всё время, как дамоклов меч. «Он» – это Азамат. Её жених. Человек, чей звонок был привычным ритуалом, утешением в конце дня. Но сегодня мысль о нём заставляла сердце сжиматься от тяжёлого, невыносимого чувства вины.

После ужина она закрылась в своей комнате, обещая маме «повторить материал». Но вместо конспектов она уставилась в тёмный экран телефона. Обычно в это время она уже с нетерпением ждала его звонка. Сейчас же она боялась его. Боялась, что по голосу он сразу поймёт, что что-то не так. Что в её мире появилась трещина.

Она взяла с полки их общую фотографию, сделанную прошлым летом на озере. Они смеялись, им было легко и просто. Она пыталась вызвать в себе то самое чувство – теплое, спокойное, уверенное. Но вместо него накатывало лишь воспоминание о другом взгляде. О низком голосе, доносившемся из глубины автобуса. О широких плечах, заслонивших собой вечернее окно.

«Это просто глупость, – строго сказала она себе вслух, ставя фотографию на место. – Один день, одно впечатление. Всё пройдёт».

Но стоило ей закрыть глаза, как она снова видела его. Мансура. Не «друга Диаса», а человека, который посмотрел на неё так, что всё внутри перевернулось.

Внезапно телефон завибрировал в руке, заставив её вздрогнуть. На экране горело имя «Азамат». Сердце упало куда-то в пятки. Она сделала глубокий вдох, выдох, пытаясь вернуть голосу привычную лёгкость.

– Привет, – прозвучало в трубке его ровный, спокойный голос. – Как твой первый день?

– Всё нормально, – ответила она, и её собственный голос показался ей фальшивым и чужим. – Обычный учебный день.

Она говорила с ним, подбирала слова, смеялась в нужных местах, а сама смотрела в тёмное окно, где отражалось её бледное, напряжённое лицо. Она вела два параллельных разговора: один – с женихом, другой – с самой собой, полный упрёков и смятения.

Когда звонок закончился и в комнате снова воцарилась тишина, Сания почувствовала не облегчение, а лишь оглушительную пустоту. Она легла в кровать, но сон не шёл. Перед глазами проплывали картины дня: строгий взгляд Гулнисы Буркановны, смех подруг, и снова – он. Его улыбка.

Этот вечер стал для неё чертой. По одну сторону осталась вчерашняя Сания, для которой будущее было ясным и прямым путём. По другую сторону начиналась неизвестность, полная сомнений и щемящего, запретного влечения. И тикающие часы на тумбочке отсчитывали время до утра, когда ей снова предстояло сделать выбор – к кому повернуться в переполненном автобусе.

2

Утро Сании началось с тяжёлого, липкого ощущения, будто она не отдыхала вовсе. Первая мысль, пронзившая сознание ещё до звонка будильника, была о нём. О Мансуре. И сразу же, как удар током, – о Азамате. В груди снова сжалось от стыда и смятения.

Она собиралась в колледж с механической точностью, будто выполняя заученный ритуал. Чистка зубов, душ, аккуратная укладка волос – всё это происходило на автопилоте. В зеркале на неё смотрело отражение с тёмными кругами под глазами и неспокойным взглядом. Сегодня она с особой тщательностью выбрала одежду – неброскую, но элегантную. И поймала себя на мысли: «А что, если он заметит?» Эта мысль вызвала новую волну раздражения на саму себя.

За завтраком мама, заметив её молчаливость, спросила:

– Ты как, дочка? Не устала вчера?

– Всё хорошо, мам, – Сания заставила себя улыбнуться. – Просто первый день, непривычно ещё.

По дороге к автобусной остановке она пыталась настроиться на учебный лад, повторяя в голове тезисы вчерашней пары у Гулнисы Буркановны. Но конституционные принципы смешивались с воспоминанием о низком голосе и смущённой улыбке.

Когда подошёл автобус, сердце её ёкнуло. Она замерла на ступеньках, на мгновение заглянув внутрь салона, стараясь сквозь толпу разглядеть знакомые лица. Страх и надежда странным образом переплелись в одном чувстве.

Это утро было другим. Оно было наполнено не просто предвкушением нового дня, а тревожным, щемящим ожиданием встречи, которая могла всё перевернуть – или ничего не изменить. И от этой неопределенности воздух казался гуще, а звуки города – приглушёнными.

Автобус, подъехавший к остановке, был битком набит. Сквозь запотевшее стекло Сания с трудом разглядела знакомые лица.

Когда двери со скрипом открылись, её встретил гвалт. Камиль, протиснувшись вперёд, уже вовсю орал что-то Диасу, который пытался пробиться к выходу, чтобы уступить ей место. А чуть поодаль, у самого окна, стоял Мансур. Он держался за верхний поручень, и в его позе была всё та же спокойная уверенность. Увидев Санию, он не закричал, как Камиль, а лишь слегка отодвинулся, освобождая крохотный кусочек пространства рядом с собой.