Отчаянные

Александр Маклер

Отчаянные

Введение

В этой книге разворачивается картина отчаяния и безысходности, где люди, потерявшие всякую надежду на будущее, собираются вечерами в захудалом кабаке, чтобы в пьяных разговорах выплеснуть свою боль и разочарование. Они делятся на классы и уровни, презирая друг друга и самих себя, словно крысы в клетке, грызущиеся за остатки хлеба.

Один из них, угрюмый старик с седыми волосами и потухшим взглядом, говорит: "Мы все – пешки в игре, которую ведут богатые и могущественные. Они разрушают планету ради своих золотых монет, а мы, простые люди, просто наблюдаем, как наши дети задыхаются от грязного воздуха и пьют воду, полную ядов".

Его слова эхом отражаются от стен кабака, наполняя пространство тоской и безысходностью. Молодая женщина с заплаканными глазами, сидящая рядом, шепчет: "Природа – наша мать, но мы её предали. Она даёт нам шанс на выживание, но мы не хотим этого видеть".

Вдруг в кабак заходит новый посетитель – высокий, статный мужчина с холодным взглядом и жестокой ухмылкой. Он громко заявляет: "Хватит ныть! Если вы хотите что-то изменить, то действуйте! А если нет – то просто продолжайте пить и жаловаться".

Его слова вызывают бурную реакцию среди присутствующих. Кто-то соглашается с ним, кто-то яростно возражает. Но в глубине души каждый понимает, что этот человек прав.

Книга полна неожиданных поворотов, шокирующих откровений и глубоких размышлений. Автор использует различные комические средства: сарказм, гротеск, аллегорию и аллюзию, чтобы показать всю абсурдность и трагичность ситуации.

Персонажи книги – это живые, многогранные люди, каждый из которых имеет свою историю и свои переживания. Они заставляют читателя задуматься о важности бережного отношения к планете и поиске путей гармоничного сосуществования человека и природы.

Глава 1

Разговор

В мрачном кабаке, где тени переплетались в зловещие узоры, а тусклый свет свечей пробивался сквозь густой дым, как слабые лучи солнца через чёрные тучи, сидели два человека. Матвей, бродяга с многолетним опытом скитаний по миру, напоминал древнего странника, чьи глаза, полные усталости и мудрости, видели больше, чем могли представить обычные люди. Его испещрённое шрамами и морщинами лицо отражало все испытания, которые он пережил, как кора старого дуба, израненная бурями. Люся, молодая проститутка, сидела напротив, её глаза, полные разочарования и боли, были похожи на два потухших костра. Её тело было напряжено, как струна, готовая порваться, а в глазах читалась усталость, как серая пелена, нависшая над морем.

На грязном столе, среди пустых бутылок, напоминающих разбитые сердца, стояли стаканы, наполненные мутной жидкостью, которая давно потеряла свой вкус, как вода в болоте. Они расположились, как два путника на пороге вечности, и начали разговор, который мог стать началом чего-то нового или концом всего. Их слова, словно капли дождя на сухой земле, медленно проникали в сознание друг друга, оставляя следы, которые могли превратиться в трещины или новые мосты.

Вдруг, Матвей, будто из ниоткуда, произнёс: «Мы оба пленники этого мира, затерянные в лабиринте страданий и иллюзий». Его голос был тихим, но его слова пронзили Люсю, как холодный нож, разрывая её сердце на части. Люся, с трудом сдерживая слёзы, прошептала: «Каждый день – это борьба за выживание, борьба с собственными демонами».

На мгновение время застыло, словно стекло, разбитое на тысячи осколков, и только их тяжелое дыхание, как рычание дикого зверя, нарушало гнетущую тишину. Постояльцы кабака, как тени, начали двигаться быстрее, их шаги стали почти бесшумными, как призраки, предчувствующие неизбежное. В этот момент, как будто сам ад решил вырваться на свободу, в кабаке раздался оглушительный грохот, словно небеса разверзлись. Официантка, не удержав поднос, уронила его, и кружки с пивом, как маленькие метеориты, разлетелись по полу, покрывая его сверкающими осколками стекла. Свет фонарей задрожал, как испуганное пламя свечи, готовое погаснуть в любой момент. Матвей и Люся переглянулись в темноте, их глаза, как два глубоких колодца, встретились, и они поняли, что их судьбы переплелись в этой мрачной реальности, как две змеи, обвившиеся вокруг одной оси. Их разговор, начавшийся как тихий шепот, теперь грозил затянуться на всю ночь, как бесконечная река, уносящая их в неизвестность.

– Ты знаешь, Матвей, – начала Люся, её голос дрожал, словно лист на ветру, а глаза блестели от непролитых слёз. – Иногда мне кажется, что я просто игрушка в руках судьбы. Я иду по жизни, как по узкой тропинке над бездной, и не знаю, что ждёт меня в конце. Она как лабиринт, где каждый поворот – это капкан, а каждый шаг – это падение в неизвестность.

Матвей, с его задумчивым видом и проницательными глазами, посмотрел на неё так, будто видел не только её, но и саму судьбу, которая плела свою паутину вокруг них.

– Судьба – это не игрушка, Люся, – сказал он спокойно, но с ноткой сарказма. – Это как река, которая течёт сквозь века, унося с собой всех нас. Мы можем плыть по течению, как беспомощные щепки, или пытаться бороться с ним, как герои древних легенд. Но в конечном итоге всё равно окажемся там, где нас несёт. И иногда, знаешь, я думаю, что это не так уж и плохо. Река может быть бурной и опасной, но она также может привести нас к океану, где мы сможем найти ответы на все свои вопросы.

Люся посмотрела на него с удивлением, её глаза расширились от осознания.

– Океан? – переспросила она, пытаясь осмыслить его слова. – Ты думаешь, что судьба может привести нас к чему-то хорошему?

– Конечно, – ответил Матвей с лёгкой улыбкой, которая, однако, не могла скрыть его усталости. – Ведь даже в самой бурной реке есть спокойные заводи, где можно отдохнуть и набраться сил. А океан – это символ бесконечности и возможностей. Там мы можем найти не только ответы, но и самих себя.

Люся задумалась, её взгляд устремился вдаль, словно она пыталась разглядеть тот самый океан, о котором говорил Матвей.

– А если мы не сможем найти этот океан? – спросила она, её голос дрожал от волнения. – Если мы утонем в этой реке, так и не достигнув цели?

– Тогда мы хотя бы будем знать, что пытались, – сказал Матвей, его голос был твёрдым, но в нём всё же слышалась нотка грусти. – И кто знает, может быть, именно это и есть настоящая победа – не в том, чтобы добраться до конца, а в том, чтобы не сдаться на полпути.

Люся вздохнула, её плечи опустились, но в глазах появился слабый огонёк надежды.

– Ты всегда умеешь поднять мне настроение, – сказала она с улыбкой, но в её голосе всё ещё звучала горечь. – Спасибо, Матвей.

Люся кивнула, но в её глазах всё ещё читалась тень неуверенности, словно её разум был лабиринтом, где каждый поворот мог привести к тупику.

– Да, но что, если мы сами создаём свою судьбу? – задумчиво произнесла она, её голос звучал как тихий шёпот ветра, который мог легко затеряться в шумном городе. – Что, если каждый наш выбор, каждое наше действие, как кирпичики, складывает наш путь?

Матвей, сидящий напротив, замер, словно его мысли превратились в статичное полотно. Через мгновение его глаза вспыхнули, как два факела в ночи, и он медленно улыбнулся своей загадочной, почти зловещей улыбкой.

– Тогда мы становимся творцами своей собственной жизни, – произнёс он, его голос был глубоким, как колодец, и в нём звучала странная смесь восхищения и предостережения. – Но это не всегда легко. Иногда приходится делать шаги, которые кажутся неправильными, идти против течения, как если бы ты плыл против бушующего шторма.

Люся нахмурилась, её брови сошлись на переносице, как два острых лезвия.

– И что, если мы ошибаемся? – спросила она, её голос дрожал, как лист на ветру. – Что, если все наши усилия напрасны, и мы просто плывём по течению, как листья, уносимые рекой?

Матвей наклонился вперёд, его глаза сверкнули, как два изумруда, и он тихо произнёс:

– Тогда, возможно, мы просто играем в игру, которую не понимаем. Но разве не в этом заключается вся прелесть жизни? В том, что мы никогда не знаем, что нас ждёт за следующим поворотом?

Люся задумалась, её мысли кружились в голове, как стая испуганных птиц. Она чувствовала, как её сердце бьётся быстрее, словно оно пыталось вырваться из груди.

– А если мы не хотим играть? – спросила она, её голос был полон отчаяния. – Что, если мы хотим просто жить?

Матвей рассмеялся, его смех был глубоким и гортанным, как раскаты грома.

– Жить? – переспросил он, его глаза блестели, как два ярких огонька. – Жить – это и есть игра. Игра, в которой мы сами устанавливаем правила. И иногда, чтобы выиграть, нужно пойти на риск.

Люся посмотрела на него, её глаза были полны решимости, но в них также читалась тревога. Она понимала, что Матвей прав, но от этого ей не становилось легче.

– И как же нам выиграть? – спросила она, её голос был тихим, но твёрдым.

Матвей улыбнулся, его улыбка была полна тайны и мудрости.

– Выиграть? – повторил он, его голос стал низким и загадочным. – Выиграть можно, только если ты готов потерять всё.

Люся, с глазами, полными удивления и восхищения, словно зеркало отражала его слова. Она не могла поверить, что этот человек, с его спокойной уверенностью и лёгкой улыбкой, пережил нечто настолько страшное.

– Ты говоришь так, будто сам прошёл через это, – её голос дрожал, а в глазах читался страх и уважение.

Матвей кивнул, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнула тень воспоминаний.

– Да, прошёл. И знаешь что? Это было самое сложное, что я когда-либо делал. Но именно это сделало меня тем, кто я есть сейчас.

Люся почувствовала, как её сердце сжалось от смеси ужаса и любопытства. Она знала, что за этими словами скрывается нечто большее, чем просто рассказ.

– Расскажи мне, – её голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала настойчивость.

Матвей посмотрел на неё, его взгляд стал холодным и отстранённым.

– Ты не поймёшь.

Люся нахмурилась, её лицо исказилось от разочарования и гнева.

– Это не твоё дело, что я пойму, а что нет! Я хочу знать!

Матвей вздохнул, его плечи опустились, словно он устал от этого разговора.

– Хорошо. Но будь готова к тому, что это изменит тебя навсегда.

Люся кивнула, её глаза блестели от решимости. Она была готова к любым испытаниям, чтобы узнать правду.

Матвей начал свой рассказ, его голос был ровным и монотонным, но в каждом слове чувствовалась сила и боль. Он рассказывал о том, как оказался в плену у жестоких людей, как каждый день был борьбой за выживание, как он видел смерть своих друзей и как сам чуть не потерял рассудок.

Люся слушала, не отрываясь, её лицо становилось всё бледнее, а руки дрожали. Она чувствовала, как её сердце сжимается от боли и сострадания.

– Но как ты выжил? – её голос дрожал, но она старалась не показывать слабость.

Матвей улыбнулся, его улыбка была горькой и холодной.

– Я научился быть бесчувственным. Я научился видеть в людях только инструменты, которые можно использовать для достижения своих целей.

Люся была шокирована этими словами. Она не могла поверить, что такой человек, как Матвей, мог стать таким жестоким.

– Ты… ты изменился, – её голос дрожал, а глаза наполнились слезами.

Матвей пожал плечами, его взгляд стал пустым и отстранённым.

– Возможно. Но это помогло мне выжить.

Люся не могла больше слушать. Она встала и отошла от Матвея, её лицо было искажено от гнева и разочарования.

– Ты чудовище, – прошептала она, её голос был едва слышен.

Матвей усмехнулся, его глаза сверкнули холодным огнём.

– Может быть. Но я жив. А это главное.

Люся повернулась и ушла, её шаги были быстрыми и решительными. Она не хотела больше иметь ничего общего с этим человеком.

Матвей остался один, его лицо было пустым, а в глазах всё ещё горел холодный огонь. Он знал, что его слова ранили Люсю, но ему было всё равно. Он привык к боли и страданиям, и это было его единственной реальностью.

Люся шла по улице, её сердце было разбито. Она не могла поверить, что человек, которого она считала своим другом, оказался таким жестоким. Она чувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза, но не позволяла себе плакать.

– Это неправда, – прошептала она себе под нос. – Он не мог измениться так сильно.

Но она знала, что это правда. И это знание разрывало её сердце на части.

Люся задумчиво смотрела в окно, её глаза, словно два океана, отражали бурю внутри неё. Она чувствовала, как слова Матвея проникают в её душу, словно острые иглы, заставляя её сердце биться быстрее.

– А что, если я тоже хочу изменить свою жизнь? – тихо спросила она, её голос дрожал от волнения. – Что, если я хочу найти свой путь?

Матвей посмотрел на неё с теплотой, но в его глазах мелькнула тень тревоги. Он знал, что этот путь будет полон испытаний, но не мог не поддержать её.

– Тогда ты должна быть готова к тому, что это будет нелегко, – мягко сказал он, словно пытаясь успокоить её. – Ты должна быть готова бороться, страдать, ошибаться. Но если ты найдёшь в себе силы идти вперёд, то сможешь достичь всего, чего захочешь.

Люся закрыла глаза, пытаясь осмыслить его слова. Она чувствовала, как внутри неё поднимается волна решимости. Она знала, что этот путь будет трудным, но она была готова.

– А если я не справлюсь? – спросила она, её голос был полон сомнений. – Что, если я упаду и не смогу подняться?

Матвей улыбнулся, его улыбка была полна тепла и поддержки.

– Тогда ты просто встанешь и попробуешь снова, – сказал он, его голос был твёрд, как скала. – Никто не может достичь вершины, не преодолев ни одной преграды. Но помни, что каждый шаг вперёд – это уже победа.

Люся кивнула, её глаза блестели от решимости. Она была готова к любым испытаниям, готова бороться за свою мечту. Она знала, что этот путь будет долгим и трудным, но она была уверена, что сможет его пройти.

– Я готова, – сказала она, её голос был твёрд, как сталь. – Я готова идти вперёд.

Матвей улыбнулся, его глаза светились радостью.

– Тогда вперёд, – сказал он, его голос был полон поддержки. – Пусть этот путь будет полон испытаний, но помни, что ты не одна. Я всегда буду рядом.

Люся почувствовала, как её сердце яростно колотится, словно дикий зверь, пытающийся вырваться из клетки. Она поняла, что в этом мрачном кабаке, среди пустых бутылок и тусклого света свечей, она встретила человека, который, возможно, сможет помочь ей найти свой путь. Её взгляд, полный отчаяния, встретился с глазами Матвея. Он сидел за столом, окружённый хаосом: разбитые стаканы, пролитое пиво и окурки, разбросанные по столу.

– Спасибо, Матвей, – прошептала она, её голос дрожал, как лист на ветру. – Ты дал мне надежду.

Матвей усмехнулся, его улыбка была такой же холодной, как зимний ветер, пробирающийся под одежду.

– Не за что, Люся, – ответил он, вытирая руки о грязную рубашку. – Теперь иди и ищи свой путь. И помни, что даже в самые тёмные времена есть свет… хотя иногда он кажется таким же далёким, как звёзды на дне океана.

– Знаешь, Люся, – начал Матвей, его голос был хриплым от многолетнего курения и бесконечных ночей, проведённых на улице. – Иногда мне кажется, что мы все – просто тени, бесцельно бродящие по земле, не оставляющие следа. Мы как листья, падающие с дерева: никто не замечает, как они исчезают в бездне времени.

Люся нахмурилась, её глаза, полные боли, сверкнули, как молнии в грозу.

– Но что, если это не так? – спросила она, её голос стал твёрже. – Что, если мы можем оставить след, если найдём свой путь?

Матвей поднял бровь, его взгляд стал острым, как лезвие ножа.

– Тогда ты должна быть готова к тому, что этот путь будет полон шипов и терний. И, возможно, ты не сможешь дойти до конца. Но если ты найдёшь в себе силы идти дальше, ты поймёшь, что каждый шаг, даже самый маленький, имеет значение.

Люся задумалась, её мысли кружились, как птицы в небе. Она посмотрела на Матвея, и в её глазах вспыхнула решимость.

– Я готова, – сказала она твёрдо. – Я готова идти до конца.

Матвей кивнул, его взгляд стал мягче.

– Тогда иди, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Но помни, что в этом мире нет ничего случайного. Каждый шаг, каждое событие – всё это часть чего-то большего. И если ты найдёшь свой путь, ты поймёшь, что он уже был предначертан тебе.

Люся встала, её сердце билось так сильно, что она боялась, что оно выскочит из груди. Она посмотрела на Мэтта и сказала:

– Я найду его.

Матвей ответил, его голос был полон сарказма:

– Удачи, Люся. Может быть, ты найдёшь свой путь. А может быть, просто заблудишься ещё глубже.

Люся улыбнулась, её улыбка была полна решимости.

– Я не боюсь заблудиться, – сказала она. – Я готова ко всему.

Она вышла из кабака, оставив за собой лишь эхо своих слов. Её сердце было наполнено надеждой, а глаза – решимостью. Она знала, что впереди её ждёт долгий и трудный путь, но она была готова идти до конца.

Люся, с горящими от алкоголя глазами, посмотрела на него и ответила с яростью, словно выплескивая всю свою боль:

– А я думаю, что мы – это мусор, который никто не хочет убирать. Мы – отбросы общества, которые никому не нужны. Мы – тени, скользящие по краю жизни, и никто не замечает нас.

– Отбросы? – переспросил Матвей, его голос звучал удивлённо, словно он не мог поверить в услышанное. – Да мы с тобой, Люся, может быть, и не самые лучшие люди на свете, но мы хотя бы живы. А многие ли могут сказать то же самое? Мы, как редкие цветы в пустыне, которые, хоть и не идеальны, всё же продолжают расти, несмотря на все трудности.

Люся внезапно рассмеялась, её смех был горьким и болезненным, словно яд.

– Цветы в пустыне? Ты серьёзно? Мы – это просто пепел, который ветер разносит по миру. Мы – как старые книги, которые никто не читает, а потом выбрасывают на свалку.

– Может быть, – согласился Матвей, его голос был мягким, почти нежным, как будто он пытался успокоить бурю в её душе. – Но знаешь, Люся, даже старые книги иногда находят своих читателей. И не всегда те, кто их ищет, ищут знания. Иногда они ищут просто тепло.

Люся задумалась, её взгляд стал более осмысленным, словно она начала видеть то, что раньше ускользало от её внимания.

– Тепло? – повторила она, её голос был полон сомнений. – И что ты имеешь в виду под теплом?

– Тепло – это когда кто-то смотрит на тебя и видит не мусор, а человека. Тепло – это когда тебя понимают, даже если ты сам не понимаешь себя.

Люся снова рассмеялась, но на этот раз её смех был более лёгким, почти игривым.

– И где же ты нашёл это тепло? В своей жизни? Или в своих мечтах?

– И в том, и в другом, – ответил Матвей, его голос был полон искренности. – Но больше всего тепла я нашёл в тебе.

Люся замерла, её глаза расширились от удивления. Она не ожидала услышать такие слова.

– В… в… мне? – переспросила она, её голос дрожал.

– Да, в тебе, – подтвердил Матвей, его голос стал ещё мягче. – Ты – как звезда, которая светит даже в самую тёмную ночь. Ты – как светлячок, который привлекает внимание даже в густой темноте.

Люся почувствовала, как её сердце начинает биться быстрее. Она не знала, что сказать, но слова Матвея тронули её до глубины души.

– Но что, если я не хочу быть светом? Что, если я хочу быть просто тенью? – спросила она, её голос был полон сомнений и страха.

– Тогда ты будешь тенью, которая освещает путь другим, – ответил Матвей, его голос был полон уверенности. – Ты будешь тенью, которая помогает другим найти свой свет.

Люся задумалась над его словами. Она поняла, что Матвей прав. Она действительно может быть светом для других, даже если сама не всегда видит свет в своей жизни.

– Хорошо, – наконец сказала она, её голос был твёрдым. – Я попробую.

– Вот и отлично, – улыбнулся Матвей, его глаза светились радостью. – Вместе мы сможем преодолеть всё.

Люся рассмеялась, её смех был похож на ржавый скрежет металла. В её глазах застыла горечь, словно океанская вода, поглотившая всё светлое.

– Живы? – переспросила она, её голос звучал как эхо в заброшенном замке. – Мы живы только телом, а душа наша давно мертва. Мы живём в мире, где каждый день – это бесконечный кошмар, где каждый шаг – это прыжок в бездну, наполненную ядовитыми змеями.

Их разговор превратился в жестокий танец слов, каждый из которых оставлял глубокие раны на сердце. Они говорили о том, как природа безжалостно уничтожает всё живое. Леса горят, как факелы, реки превращаются в ядовитые болота, а воздух пропитан смертельным смрадом. Они говорили о том, что человечество, словно дикий зверь, загнало себя в угол, и теперь никто не знает, как выбраться из этой смертельной ловушки.

– Мы сами себя отравили, – произнёс Матвей, его голос дрожал от отчаяния. – Мы как безумные алхимики, которые пытаются создать эликсир жизни из собственного яда.

– А что если это наш единственный шанс? – вдруг спросила Люся, её глаза сверкнули безумным огнём. – Может, именно в этом хаосе мы найдём путь к истине?

Матвей посмотрел на неё с недоверием. Её слова звучали как насмешка над здравым смыслом, но в них было что-то притягательное.

– Истина? – переспросил он, пытаясь скрыть свою растерянность. – Ты думаешь, что её вообще существует? Или это просто ещё одна иллюзия, которую мы сами себе создали?

Люся улыбнулась, её улыбка была холодной и безжалостной.

– Возможно, – ответила она, её голос был похож на шёпот ветра в ночи. – Но пока мы ищем эту истину, мы хотя бы не будем сидеть сложа руки. Мы будем бороться, даже если это борьба с самим собой.

Их глаза встретились, и в этот момент они оба поняли, что больше не смогут оставаться прежними. Они стали частью этого безумного мира, и теперь их души были навсегда связаны с его хаосом и разрушением.

Неожиданно Матвей поднял голову, его глаза вспыхнули, как два факела в ночи, и сказал:

– А что, если мы ошибаемся? Что, если мы не отбросы, а просто заблудшие души, которые блуждают в лабиринте жизни, потеряв свои ориентиры? Что, если у нас есть шанс изменить свою жизнь, вырвать её из цепких когтей безысходности?

Люся взглянула на него с недоверием, её глаза были холодны, как лёд, а взгляд – колючим, как лезвие ножа.

– Шанс? – переспросила она с сарказмом. – Какой ещё шанс? Мы с тобой – это просто тени, невидимые призраки, которые не могут оставить следа на этой земле. Мы – это мусор, который даже ветер не хочет уносить, не говоря уже о том, чтобы кто-то захотел его убрать.

– Может быть, – продолжил Матвей, его голос стал твёрже, как сталь, а в глазах зажглось пламя решимости, – мы можем стать светом для других людей, как маяк в бушующем море. Мы можем показать им, что даже в самых тёмных глубинах мира есть место для надежды, как остров в океане отчаяния.

Люся задумалась над его словами, её лицо оставалось мрачным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на сомнение. Она посмотрела на него долгим, почти гипнотическим взглядом, а затем сказала с горечью:

– Хорошо, Матвей. Давай попробуем. Но если ничего не получится, то мы хотя бы умрём, зная, что попытались. А это уже что-то, не так ли?

– Да, – ответил Матвей, его голос был полон решимости. – Это уже что-то.

Они подняли свои стаканы и выпили за новый день, за надежду и за то, чтобы не стать просто тенями, которые бесцельно бродят по земле, как увядшие листья, уносимые ветром.

Неожиданно в кабак ворвался шум – словно буря, раздирающая тишину. Дверь с грохотом распахнулась, будто сама судьба решила вмешаться, и на пороге появился человек в лохмотьях, напоминающих разорванное покрывало. Его лицо было искажено яростью, а глаза горели безумным пламенем, как факелы в ночи.

– Вы все – ничто! – закричал он так громко, что его голос эхом разнёсся по всему залу, как раскат грома. – Вы – просто мусор, который никто не хочет убирать, словно старые отбросы, выброшенные на свалку истории!

Люся и Матвей переглянулись, их лица отражали смесь страха и решимости. Они поняли, что этот человек – один из тех, о ком они говорили. Он был живым символом того, что они пытались изменить, но его слова звучали как удар молота по их надеждам.

– Мы не мусор! – твёрдо сказал Матвей, его голос дрожал, но в нём звучала сталь. – Мы – люди, и у нас есть шанс изменить свою судьбу. Мы не позволим, чтобы нас просто выбросили, как старые вещи!

Люся кивнула, её глаза блестели решимостью. Она посмотрела на Матвея, и в её взгляде читалась не только поддержка, но и вызов. Они оба знали, что этот день станет поворотным.

– Ты не понимаешь, – вдруг сказал человек в лохмотьях, его голос стал тише, но не менее язвительным. – Вы думаете, что можете что-то изменить? Но вы – лишь песчинки в океане, которые никто не заметит.