Город отражений

Ветер дышал, как организм.

Фонари не светили, а ждали.

И даже звук шагов – возвращался не сразу, а через мгновение.

Она вдруг подумала, что Стареваль – это не место.

Это процесс.

Функция, запущенная давно, без конца и без возврата.

Каждый, кто сюда приходит, становится переменной.

Иногда – заменяемой.

> variable("ASYA") = undefined

> attempting re-declare…

> success

(Переменная “АСЯ” не определена. Попытка переобъявления… успешно.)

Когда она вернулась в пансион, Анна всё ещё сидела в кресле.

Книга открыта на той же странице.

Тот же абзац, та же закладка.

– Вы когда-нибудь выходите на улицу? – спросила Ася.

Анна улыбнулась чуть заметно.

– Иногда. Когда город хочет, чтобы я его видела.

– И что вы видите?

– Себя. Вчера. Завтра. Никогда – сегодня.

Маятник снова качнулся.

Раз.

Два.

В этот момент изнутри часов донёсся мягкий треск, как будто там, под слоями механизма, кто-то тихо смеётся.

Ася прижала ладонь к корпусу.

Тепло.

Слишком живое для дерева.

> process_running("time_core")

> access denied

(Процесс времени активен. Доступ запрещён.)

Маятник двинулся сам – в сторону, которой не должно быть.

Пошёл не по дуге, а вверх, против закона физики, словно кто-то зацепил его нить изнутри зеркала.

Позже, ночью, ей показалось, что маятник остановился.

Но если прислушаться – нет.

Он просто стал качаться внутри неё.

Мерно, глубоко, будто сердце города нашло новый ритм.

tick

tock

tick

Asya.

Глава 6. Сбой

Вечером пошёл дождь.

Он не начинался – включился, как функция, давно прописанная в памяти города.

Струи били в подоконник ровно, как ритм печатной машинки.

Каждая капля звучала, будто кто-то набирает текст: короткий импульс, пауза, ещё один.

Ася сидела в полумраке, слушая этот код воды.

Город будто разговаривал с ней, но на языке, где слова – это звуки.

Она включила ноутбук.

Экран вспыхнул холодным светом.

Файл mirror.sys всё ещё лежал на рабочем столе, но рядом появился новый – серый значок, без описания:

loop.dat

Пальцы дрогнули.

Она щёлкнула дважды.

Экран мигнул – не просто обновился, а передёрнулся, как живое тело, уставшее от команд.

Вместо редактора появилось белое окно, и в нём всего одна строка:

Ты уже запускала это.

Курсор мигал, как пульс на экране ЭКГ.

Каждое мигание сопровождалось тихим тиканием маятника внизу.

Ася долго смотрела на эту фразу.

Уже запускала что?

Она не помнила.

Но пальцы – будто знали за неё – нажали Enter.

На секунду экран стал зеркалом.

В нём отразилась комната – та же самая, с тем же окном, теми же часами.

Но без неё.

Пустая кровать.

Пустой стул.

Без следов присутствия.

Мигание прекратилось.

Файл исчез.

Экран стал чёрным – не выключенным, а закрытым глазами.

> loop iteration complete

> memory fragment overwritten

(итерация цикла завершена; фрагмент памяти перезаписан)

Сердце билось быстро, как ошибка в бесконечном цикле.

Ошибка без конца и без смысла.

Она резко выдернула кабель питания.

Экран погас.

Но на отражающей поверхности – прежде чем тьма окончательно поглотила свет – мелькнули глаза.

Не её.

Те, что смотрят чуть глубже, чем зеркало позволяет.

На кухне она долго мыла руки.

Вода текла ледяная, как из-под камня.

Каждое движение пальцев отзывалось стуком в висках.

Как будто внутри черепа кто-то тоже включил воду.

Мокрые ладони дрожали, но она не чувствовала холода – только механическое повторение.

Движение, движение, движение.

Как будто тело само пытается себя перезапустить.

В окне мелькнула тень.

Не отчётливо – сбоку, на уровне второго этажа.

Она остановилась, глядя в стекло.

Тень прошла снова.

Быстро, почти касаясь её отражения.

Ася вышла во двор.

Воздух был густой, пах морской солью и мокрым деревом.

Дождь стучал по железной крыше, по лужам, по её плечам.

Но звука шагов – кроме её – не было.

Она стояла среди пустоты, и всё же видела: в воде, у её ног, отражались две фигуры.

Одна – её собственная: в серой куртке, с поднятым воротником, с усталыми глазами.

Вторая – чуть правее, на полшага.

Неясная, как тень от лампы без источника.

Без лица.

Без имени.

Она медленно подняла голову – но рядом никого не было.

Только дождь, и город, дышащий ровно, как больное сердце.

Позже, в комнате, она заметила, что ноутбук включён.

Хотя она помнила, что выключила его.

Экран светился слабым голубым сиянием.

Поверх пустого рабочего стола появлялись новые строки:

> process restarted

> warning: memory leak detected

> user “ASYA” duplicated

> instance conflict

(процесс перезапущен; обнаружена утечка памяти; пользователь "АСЯ" дублирован; конфликт экземпляров)

Её сердце застучало сильнее.

Всё совпадало – слова, звуки, даже синтаксис.

Она словно читала отчёт о собственной жизни.

На экране появилась новая строка:

Удалить повтор?

(Y/N)

Она не дышала.

Смотрела на мигающую букву Y, и ей показалось, что маятник внизу качнулся быстрее.

Три раза.

Пауза.

Ещё раз.

Морзянка.

Знак, который никто не должен был послать.

> input timeout

> default = YES

(время ожидания истекло; значение по умолчанию – “ДА”)

Экран погас.

На секунду в отражении монитора она увидела, как кто-то, очень похожий на неё, садится за стол.

С той же позой, теми же руками.

Только глаза у отражения были чуть темнее.

Как будто в них меньше света, но больше правды.

Ночь прошла без сна.

Она слышала, как под полом течёт вода – будто где-то внизу огромный сервер гудит, охлаждая память.

Каждую минуту воздух дрожал, как от лёгких коротких импульсов тока.

Когда рассвело, дождь прекратился.

Море выглядело гладким, но отражения домов шевелились, словно дышали.

Ася сидела у окна, чувствуя, что её собственное дыхание больше не принадлежит ей.

Каждый вдох совпадал с тиком часов.

Каждый выдох – с движением маятника.

И где-то в глубине – будто кто-то говорил через шёпот ветра:

"Ты – процесс. Не человек."

Глава 7. Фотография

На следующее утро Лука ждал её у лавки.

Он стоял под навесом, словно знал, что она выйдет именно в этот момент, именно из этой двери.

В руках – тонкий конверт цвета выцветшего пергамента.

На бумаге проступили следы капель – будто конверт плакал.

– Держи, – сказал он спокойно. – Плёнка проявилась ночью.

Ася нахмурилась.

– Но я не заказывала ничего.

Он улыбнулся.

– Тут нельзя не заказать. Фотографии сами находят, кого нужно.

Голос его был мягким, но в нём звучала усталость – такая, что кажется вечной.

Она взяла конверт.

Бумага хрустнула, как кожа старого альбома.

Внутри – снимок.

Она стоит у моря.

Море неподвижно, как зеркало.

Свет серый, будто день не решился начаться.

Но на заднем плане – фигура женщины.

Точь-в-точь такая же.

Те же волосы, та же куртка, та же поза.

Только без тени.

Ася почувствовала, как в груди – странное сжатие, будто сердце на секунду забыло о цикле.

– Кто это? – спросила она.

Лука медленно закурил.

Пламя осветило его лицо, и на миг она заметила, что глаза у него отражают не огонь, а холодное свечение – как у монитора.

– Вопрос неправильный, – сказал он. – Не “кто”. А “когда”.

Он ушёл, оставив запах табака и мокрой бумаги.

Ася долго стояла на месте, держа снимок в руках.

Фотография холодила кожу, словно хранила в себе температуру чужого времени.

Когда она перевернула карточку, на обороте было выдавлено – не написано, а будто продавлено в эмульсии – слово: