bannerbanner
Дело о Жар-птице
Дело о Жар-птице

Полная версия

Дело о Жар-птице

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 2

Квант М.

Дело о Жар-птице

Глава первая: Тихий ангар в стране огня и льда

Ветер был не просто ветром. На Камчатке он был живым существом – древним, капризным и безжалостным. Он рвал с неба низкие, свинцовые тучи, швырял колючий снег в заиндевевшие стекла и выл в стальных растяжках вышки так, будто оплакивал какую-то давно утраченную душу. Для Артема Игнатьева этот вой был музыкой. Симфонией одиночества, которая годами обтачивала его характер, делая его таким же твердым и молчаливым, как базальтовые скалы, что сторожили побережье.

Его мир был ограничен периметром биостанции «Ангара»: несколько бункероподобных зданий, вросших в каменистый склон, ангар с проржавевшей крышей и старая радиовышка, которая, казалось, прощалась с небом. Дальше – только бескрайняя тайга, сопки, курящиеся в предрассветном мареве, и далекий, ледяной вздох Охотского моря. Связь с «большой землей» была спутниковой, прерывистой и по большей части ему не нужной.

Артем стоял у большого окна в главной лаборатории, попивая остывший чай из граненого стакана. В отражении в стекле он видел свое лицо – изможденное, с резкими чертами, густой, давно не стриженной шевелюрой с проседью и глубокими морщинами у глаз, которые пролегли не от смеха, а от долгого всматривания в микроскопы и в горизонт. Ему было под пятьдесят, но в эти минуты, в потрепанном свитере и растянутых штанах, он чувствовал себя древним, как эти горы.

Лаборатория была его святилищем. Воздух был густым и стерильным, пахнущим озоном, спиртом и едва уловимым запахом теплой плоти и перьев – странным, ни на что не похожим ароматом. Вдоль стен тянулись стеллажи с реактивами, хроматографами, центрифугами и панелями управления, мигающими разноцветными огоньками. Но главное было в центре – три огромных, прозрачных био-куба, похожих на гигантские инкубаторы. Внутри них, в искусственно воссозданной среде, копошилась, росла и жила его мечта. Его грех. Его величайшее достижение и возможная погибель.

Он отставил стакан и подошел к ближайшему кубу. Внутри, среди имитации лесной подстилки, сидело существо, от которого перехватывало дыхание даже после всех этих лет. Птенец. Размером с крупного орла, но на орла он не был похож ни единой чертой. Его оперение было смесью сияющего золота и медно-красного, словно расплавленный металл, залитый в причудливую форму. Длинный, изящный хвост переливался всеми оттенками пламени – от багрового у основания до ослепительно-белого на кончиках. Даже в состоянии покоя от него исходило мягкое, внутреннее свечение, отбрасывающее на стены лаборатории причудливые блики.

Это была Жар-птица. Вернее, ее детеныш. Первый удачный, стабильный экземпьер. Артем назвал его Гориславом.

– Ну что, князь, как самочувствие? – тихо проговорил Артем, прикладывая ладонь к теплой поверхности куба.

Птенец повернул голову. Его глаза были не птичьими бусинками, а двумя каплями жидкого солнца, полными почти человеческого, осознанного любопытства. Он издал тихий, мелодичный звук, похожий на звон крошечных колокольчиков. Это был звук абсолютного доверия.

Именно это доверие и грызло Артема по ночам сильнее любого страха перед законом. Он создал их не как подопытных кроликов, а как детей. Детей, рожденных из древней памяти, из мифа, вплетенного в ДНК самой земли русской. Его работа, его одержимость не имела ничего общего с коммерцией или славой. Это был акт искупления.

Он отвернулся от куба и прошел к своему рабочему столу, заваленному распечатками, старыми фолиантами со сказками и современными геномными картами. На стене висел потертый плакат с изображением двуглавого орла и надписью «Всероссийский институт генетического наследия». Того самого института, который закрыли десять лет назад после скандала с неэтичными экспериментами. Его института. Его провал.

Именно тогда, лишившись всего – репутации, команды, финансирования – он сбежал сюда, на край света, прихватив с собой бесценный, нелегальный архив: банки клеточного материала вымерших видов, образцы тканей из древних захоронений, свою собственную, доведенную до совершенства методику «мифогенетической реконструкции». Он не пытался воскресить мамонта или странствующего голубя. Его цель была куда амбициознее и безумнее. Он хотел найти генетический след существ, в существование которых человечество верило так сильно, что этот след должен был остаться не только в фольклоре, но и в самой природе. В палеонтологической летописи, в аномалиях развития, в тех самых «белых пятнах», которые наука предпочитала не замечать.

И он нашел. Обрывки. Намеки. Прото-код. И начал собирать.

Жар-птица была его первой и самой большой любовью. За основу он взял ДНК нескольких видов древних, ископаемых птиц, добавил гены глубоководных рыб, способных к биолюминесценции, и… кое-что еще. Нечто, что он обнаружил в образцах вечной мерзлоты, нечто, не поддававшееся классификации. Элемент Икс. Ключ ко всему.

Второй био-куб был больше и мрачнее. Внутри царила влажная, болотистая жара, клубился искусственный туман. И в этом тумане, свернувшись кольцом, спало нечто массивное, чешуйчатое. Змей. Пока еще не Горыныч. Всего одна голова, размером с теленка, с закрытыми веками, под которыми угадывались огромные глазницы. Его темно-зеленая, почти черная чешуя отливала маслянистым блеском. Периодически из ноздрей вырывалось облачко пара, и в воздухе стоял едкий, сернистый запах. Этот экземпляр был проблемным. Нестабильным. Агрессивным. Но он жил. И Артем знал, что рано или поздно ему придется активировать замороженные эмбрионы двух других голов. Завершить протокол.

Третий куб был пуст. Он был предназначен для третьего существа. Для Русалки. Но ее геном был самой сложной загадкой, пазлом, который он до сих пор не мог собрать.

Артем вздохнул и сел за компьютер. Монитор ожил, показав сложные графики телеметрии, витальные показатели его «детей». Все было в норме. Горислав демонстрировал небольшие колебания в метаболизме, связанные, вероятно, с фазой роста. Змей был стабилен, погружен в анабиоз.

Он открыл зашифрованный журнал.

«Запись 734. День седьмой месяца октября. Горислав продолжает развиваться ускоренными темпами. Уровень пигментации и фотогенной активности превысил расчетные модели на восемнадцать процентов. Наблюдаются зачатки сложного социального поведения – пытается имитировать звуки моего голоса, реакция на музыку (предпочитает классику, Рахманинов вызывает у него явное возбуждение). Проект "Горыныч" в стадии контролируемой стагнации. Подавление агрессивных инстинктов требует постоянной коррекции нейрохимического баланса. Иногда смотрю на него и вижу не сказочного злодея, а ошибку. Созданную мной ошибку. Погода ухудшается. Барометр падает. Чувствую приближение шторма. И не только метеорологического».

Он собирался закрыть журнал, когда красный индикатор на пульте управления замигал. Тревога периметра. Не та, что срабатывала от медведя или зайца. Сигнал шел с дальнего поста, за километр от станции, замаскированного под сейсмодатчик.

Кто-то пересек границу. На колесном транспорте.

Ледяная струя пробежала по спине Артема. Посещения здесь были редкостью. Раз в полгода – вертолет с припасами, иногда заглядывали пограничники, но они всегда предупреждали по рации. Это было молчаливо. И целенаправленно.

Он подошел к монитору системы наблюдения. Камеры, расставленные по периметру, показывали лишь завесу снега. Но одна, та, что была направлена на старую лесовозную дорогу, поймала движение. Сквозь метель проступали контуры – два мощных, гусеничных вездехода темно-зеленого цвета. Без опознавательных знаков.

– Черт, – выдохнул он.

Адреналин ударил в виски, заставив сердце биться с бешеной частотой. Он действовал на автомате, годами отточенном до рефлекса. Первым делом – режим «Тишина». Он щелкнул несколькими переключателями. Свет в лаборатории погас, сменившись аварийной голубоватой подсветкой. Гул вентиляции стих, оставив лишь нарастающий вой ветра снаружи. Био-кубы перешли на автономное питание, их внутренняя подсветка притушилась, превратив сияющее оперение Горислава в тусклое марево. Птенец встревоженно зашевелился, издав тревожный переливчатый звук.

– Тихо, князь, тихо, – бросил ему Артем, уже мчась к люку в полу.

Люк вел в подвальное помещение, бывшее бомбоубежище советских времен, а ныне – серверную и архив. Он спустился по железной лестнице, его пальцы привычно пробежали по клавиатуре серверного стойка. Все данные, все исследования, все журналы – все должно было быть готово к удаленному уничтожению по единственной команде. Он подключил портативный жесткий диск с самым сокровенным – ключами, протоколами, геномными последовательностями «Элемента Икс». Это была его страховка. И его проклятие.

Вернувшись наверх, он подошел к сейфу, замаскированному под шкаф с инструментами. Открыл его. Внутри, рядом с пачкой денег и заграничным паспортом на другое имя, лежал старенький, но надежный пистолет Стечкина. Он редко к нему прикасался, но сейчас холодная сталь в руке felt успокаивающе.

Взглянув на монитор, он увидел, что вездеходы уже у ворот. Они остановились. Из первого вышли трое людей. Не похожие на пограничников или ученых. Они были одеты в одинаковую арктическую экипировку матово-черного цвета, без опознавательных знаков. Лица скрывали балаклавы. Один из них, высокий и широкоплечий, жестом отдал приказ, и двое других, движением вышколенных военных, начали обследовать периметр, их автоматы (короткие, тактические – Артем с профессиональной тоской отметил модель) готовы к немедленному применению.

Они не стучали. Один из людей подошел к бронированной двери, достал какое-то устройство – не взрывчатку, а скорее ультразвуковой резак или отмычку. Раздался противный, высокочастотный визг.

Артем отступил вглубь лаборатории, за пульт управления. Его ум лихорадочно работал. Кто они? ФСБ? Дошли слухи? Или… корпорация? Он всегда знал, что за его работой могут прийти. Но он надеялся, что у него будет больше времени.

Дверь с глухим стуком поддалась. В проеме, заполненном снежной круговертью, возникла фигура лидера. Он вошел внутрь, не спеша, с невозмутимым видом хозяина. Его спутники ворвались следом, заняв позиции, стволы автоматов прочесывали пространство.

Вестибюль станции был захламлен, заставлен ящиками и старой техникой. Человек в черном снял балаклаву. Под ней оказалось худощавое, почти аскетичное лицо с коротко стриженными седыми волосами и пронзительными серыми глазами, которые казались слепыми, как у хищной птицы. Он улыбнулся, но улыбка не дошла до глаз.

– Артем Игнатьев, – его голос был тихим, бархатным, но в нем чувствовалась стальная пружина. – Нашли вас, наконец. Прямо как в прятки играли.

– Кто вы? – голос Артема прозвучал хрипло. Он не двигался с места, держа пистолет за спиной.

– Представлюсь. Меня зовут Виктор Столяров. Я представляю интересы одной… структуры. Очень заинтересованной в вашей работе. – Он сделал несколько шагов вперед, его взгляд скользнул по лаборатории, задерживаясь на темных силуэтах био-кубов. – «Ангара». Интересное название. Намек на легендарный корабль аргонавтов? Ищете свое золотое руно, профессор?

– Убирайтесь с моей станции, – сказал Артем, вкладывая в слова всю ненависть, на которую был способен. – У вас нет никаких полномочий.

– Полномочия, – Столяров усмехнулся, – это такой гибкий инструмент. Сегодня они есть, завтра их нет. А вот результаты… Результаты вечны. Мы знаем, что вы делаете. Знаем о ваших… успехах. Мифогенетическая реконструкция. Воссоздание химер. Это переворачивает все представления о биологии. О мире.

Он подошел ближе к главному кубу, заглядевшись на Горислава. Птенец, почуяв опасность, съежился, его оперение вспыхнуло ярче, ослепительно, заливая лицо Столярова золотым светом.

– Боже мой, – прошептал Столяров, и в его голосе впервые прозвучала неподдельная, жадная страсть. – Это же она. Настоящая. Жар-птица. Вы не представляете, сколько легенд, сколько отчетов нам пришлось перелопатить, чтобы выйти на ваш след. После закрытия института вы растворились как дым. Но дым всегда оставляет след.

– Что вам нужно? – спросил Артем, сжимая рукоятку пистолета.

– Нужно? – Столяров повернулся к нему, и его глаза снова стали ледяными. – Все, профессор. Все ваши исследования. Все образцы. Все ваши… творения. Вы думали, такое можно спрятать? Такая сила не должна пропадать в этой дыре. Ей нужно найти применение.

– Какое применение? – Артем почувствовал, как у него холодеет внутри.

– Самое очевидное, – Столяров пожал плечами. – Сила, которая заставляет переписывать учебники, всегда имеет стратегическое значение. Уникальная биолюминесценция, способная ослеплять системы наведения. Гипер-регенерация тканей. Потенциал биологического оружия, заключенный в агрессивных инстинктах вашего… Змея. Мир стоит на пороге новой гонки вооружений, профессор. И тот, кто владеет живым мифом, владеет будущим.

Артем смотрел на него с отвращением. Этот человек говорил о его детях, о воплощении мечты, как о тактико-технических характеристиках.

– Я ничего вам не отдам.

– О, – Столяров снова улыбнулся. – Отдадите. У вас нет выбора. Мы потратили слишком много ресурсов на этот проект. Вы либо сотрудничаете, и тогда ваша работа получит достойное продолжение, а вы – комфортную жизнь. Либо… – Он не договорил, но его взгляд скользнул по пистолету в руке Артема. – Либо мы заберем все силой. А вас спишем как потерпевшего крушение ученого-отшельника. Выбор, как мне кажется, очевиден.

В этот момент один из людей Столярова, осматривавший пульт управления, крикнул:


– Шеф! Здесь активный канал передачи! Он что-то отправил!

Столяров медленно повернул голову к Артему. Его лицо исказила маска холодной ярости.


– Глупая ошибка, профессор.

Артем понял, что это его шанс. Единственный. Пока они отвлеклись. Он рванулся с места, не к выходу, а вглубь лаборатории, к аварийной панели. Его план был прост и безумен – вызвать контролируемый сбой в энергосистеме, обесточить кубы и активировать систему пожаротушения, чтобы создать хаос и попытаться уйти через запасной выход в ангаре.

– Держать его! – скомандовал Столяров.

Прогремели выстрелы. Пули со звоном отрикошетили от металлических стоек. Артем упал на пол, кубарем докатился до панели и ударил по ней кулаком. Раздался оглушительный гул – это включились аварийные генераторы, и одновременно с этим из-под потолка хлынули потоки пены.

Лаборатория погрузилась в хаос. Мигающий красный свет, оглушительная сирена, белая, плотная пена, заполняющая пространство. Артем, отплевываясь, пополз к запасному люку. Он видел, как фигуры людей Столярова мечутся в пене, как Столяров, закрывая лицо рукой, пытается пробиться к био-кубам.

И тогда он услышал новый звук. Не сирену, не выстрелы, не вой ветра. Это был треск. Громкий, сухой, как ломающееся дерево. Он доносился из куба со Змеем.

Артем замер, с ужасом глядя в ту сторону. Через завесу пены он увидел, как по прозрачной стенке поползла паутина трещин. Внутри что-то мощно, с размаху ударило в стенку. Еще раз. С треском, который перекрыл все остальные звуки, панель био-куба лопнула, и из пролома, заливаясь зеленоватой слизью, хлынула мощная, чешуйчатая туша.

Змей был свободен.

Он вытянулся во всю длину – метров пять, не меньше. Его единственная голова с бешеной яростью металась из стороны в сторону, слепые от ярости глаза нашли первую цель – одного из бойцов Столярова. Тот, ослепленный пеной, не сразу сообразил, в чем дело. Змей двинулся с неожиданной для своих размеров скоростью. Раздался нечеловеческий крик, смешанный с оглушительной очередью из автомата. Потом хруст. И тишина.

– Отступать! К выходу! – заорал Столяров, и в его голосе впервые послышалась паника.

Артем не видел подробностей. Он воспользовался моментом, откинул люк и скатился вниз, в холодный, темный тоннель, ведущий в ангар. Он бежал, спотыкаясь, сердце колотилось где-то в горле. Он слышал за спиной продолжение кошмара – новые выстрелы, рев, еще один крик, звон бьющегося стекла (Горислав? О, Боже, Горислав!) и нарастающий, шипящий рев его вышедшего из-под контроля творения.

Он ворвался в ангар. Здесь пахло бензином, машинным маслом и сеном. В углу стоял его старенький, но верный гусеничный вездеход «Трэкол». Он вскочил в кабину, руки сами нашли ключ. Двигатель заурчал, протестующе, на холодную.

В этот момент дверь из тоннеля распахнулась, и в ангар ворвался Столяров. Его лицо было исцарапано, форма в пене, в руке – пистолет. За ним бежал один из его людей.

– Стой! – закричал он, целясь в Артема.

Артем бросил вездеход вперед. Прогремел выстрел. Пуля пробила лобовое стекло, оставив звезду трещин. Он не останавливался, давя на газ, направляя многотонную машину прямо на Столярова. Тот отпрыгнул в сторону, потеряв равновесие.

Вездеход с грохотом вынес ворота ангара и вырвался на свободу. В лицо Артему ударил слепящий снег и ледяной ветер. Он не видел дороги, он ехал на ощупь, в кромешной тьме, под вой камчатского шторма, увозя с собой лишь портфель с жестким диском и тяжелый груз вины.

Он оставил их там. И Горислава, и Змея. Своих детей. На растерзание этим людям. И самому себе.

Станция «Ангара», его тихая гавань, его убежище, осталась позади, поглощенная метелью и тьмой. А вместе с ней – и его старая жизнь. Теперь начиналась охота. И он был и охотником, и дичью одновременно.

Глава вторая: Кровь на снегу и шепот в метели

Побег был слепым, яростным броском в никуда. Артем не видел дороги – он видел лишь белую пелену за треснувшим лобовым стеклом, в которое впивался ледяной ветер, словно тысячи иголок. Он давил на газ, не разбирая направления, руководствуясь лишь одним инстинктом – уехать подальше. Прочь от станции. Прочь от того ада, который он сам и развязал.

«Трэкол» рычал, его гусеницы с трудом цеплялись за размытую колею, то и дело срываясь в глубокий снег по обочинам. Каждую секунду Артем ждал выстрела в спину, ждал, что из снежной мглы вынырнут фары вездеходов Столярова. Но позади была только бесконечная, вращающаяся метель.

В ушах стоял гул – отбой сирены, выстрелы, тот самый ужасный хруст и рев освободившегося Змея. И тихий, мелодичный трепет Горислава. Он оставил его. Оставил своего сияющего князя в лапах тех хищников. Мысль обжигала сильнее ледяного воздуха.

Спустя двадцать минут безумной езды он резко свернул с основной, если это можно было так назвать, дороги и направил вездеход в гущу низкорослого кедрового стланика. Ветки с скрежетом бились о кузов, царапали краску. Он проехал так еще с полкилометра, пока не наткнулся на небольшой скальный выступ, образующий нечто вроде навеса. Здесь, в относительном укрытии, он заглушил двигатель.

Тишина обрушилась на него, оглушительная и давящая. Лишь завывание ветра и учащенный стук собственного сердца. Он схватился за дрожащие руки, пытаясь взять себя в руки. Он был в одних штанах и свитере – куртка осталась на вешалке в лаборатории. Холод моментально начал пробираться к костям.

Первым делом – оценка ущерба. Портфель с жестким диском лежал на пассажирском сиденье, целый и невредимый. Его сокровище. Его проклятие. В бардачке он нашел старую, помятую флягу с водой. Сделал несколько глотков. Ледяная влага прочистила сознание.

Потом он осмотрел вездеход. Пуля Столярова прошла навылет, оставив два аккуратных отверстия в лобовом стекле. Бензина было чуть меньше половины бака. В багажнике – аварийный запас: канистра с топливом, немного консервов, аптечка, спальный мешок и потертая, но теплая телогрейка. Спасибо его старой привычке всегда быть готовым к худшему. Худшее наступило.

Он надел телогрейку, натянул капюшон. Теперь нужно было думать. Куда бежать? Ближайший поселок – в ста двадцати километрах. Но он был крошечным, населенным в основном рыбаками и охотниками. Появление незнакомца на разбитом вездеходе вызовет вопросы. А Столяров, без сомнения, перекроет все пути. У него наверняка есть люди в том поселке, возможно, даже местный участковый куплен.

Связь? Спутниковый телефон остался на станции. Личный мобильный не ловил ничего уже лет пять. Он был в ловушке. В ледяной пустыне, размером с половину Европы, с людьми, которые хотели его мертвым или пленным, и с двумя созданными им чудовищами, одно из которых было, вероятно, смертельно ранено или поймано, а второе – свободно и представляло угрозу для всего живого вокруг.

«Змей…» – мысленно произнес он. Что с ним? Убил ли он кого-то из людей Столярова? Сбежал? Его агрессия, его нестабильность… Артем содрогнулся. Он не просто создал оружие. Он выпустил на волю непредсказуемую, ядовитую силу, природу которой до конца не понимал даже он сам.

Он должен был двигаться. Сидеть на месте означало замерзнуть или быть найденным. Но ехать по открытой местности было самоубийством. Нужен был план. Укрытие. Союзник.

И тогда он вспомнил. Вспомнил старую карту, висевшую когда-то в его кабинете. Вспомнил одинокую избушку, отмеченную крестиком в тридцати километрах к востоку от станции, в глухой, безлюдной долине у подножия вулкана Козельский. Ее построил десятилетия назад старый вулканолог, чудак и отшельник по имени Семен. Артем встречался с ним пару раз, лет семь назад. Семен привозил ему образцы пород, интересовался его работой, вскользь. Он был одним из немногих, кто знал о существовании «Ангары». Потом старик исчез. Говорили, уехал к дочери на материк. Избушка должна была стоять пустой.

Это был шанс. Не идеальный, но единственный.

Он завел двигатель, дал ему немного прогреться, и, не включая фары, медленно вывел вездеход из-под скалы. Он ехал теперь не наугад, а по памяти, сверяясь с примитивным компасом, вшитым в рукав телогрейки. Дороги туда не было. Придется пробиваться напрямик, через тайгу, по заснеженным распадкам и замерзшим ручьям. Это займет несколько часов. Если, конечно, он не увязнет и не заблудится.



Тем временем на станции «Ангара» царил хаос иного рода. Хаос, прибранный к рукам холодной, расчетливой яростью.

Виктор Столяров стоял посреди разрушенной лаборатории. Сирена умолкла, пена оседала, покрывая все липким, белым саваном. Двое его людей были мертвы. Один – тот, кого настиг Змей, – был разорван почти пополам. Кровь и внутренности алели на белой пене, создавая сюрреалистичный, кошмарный узор. Второй – застрелен в перестрелке, пуля попала в шею. Он истек кровью, лежа в углу.

Сам Столяров был бледен, но абсолютно спокоен. Его пальцы сжимали пистолет так, что кости белели. Он смотрел на развороченный био-куб, из которого сбежало чудовище.

– Отчет, – его голос прозвучал как удар хлыста.

Оставшийся в живых боец, молодой парень с перекошенным от ужаса лицом, по кличке «Молот», пытался собраться.


– Объект «Горыныч»… сбежал. Пролом в северной стене ангара. Преследовать?

– Нет. Он где-то в тайге. Найти его ночью в такую погоду невозможно. Собери их документы, личные вещи. – Столяров кивнул на трупы.

Он подошел к другому кубу – тому, где оставался Горислав. Птенец жался в дальней стенке, его сияние было тусклым, испуганным. Он непрестанно издавал тихие, жалобные трели.

– А этот… цел, – прошептал Столяров, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь алчности. Он поднес руку к стеклу. – Совершенство. Абсолютное, живое совершенство.

– Шеф, – Молот указал на пульт управления. – Он что-то передал. Короткий пакет. Мы обрубили канал, но…

– Но он успел, – закончил Столяров. Он отвернулся от Жар-птицы, и его лицо снова стало маской. – Значит, у него есть копии данных. Он не станет рисковать и потащит их с собой. Он где-то здесь, в тайге. И он не уйдет далеко.

Он достал из внутреннего кармана защищенный спутниковый телефон. Связь установилась почти мгновенно.


– Говорит «Паладин». Задание выполнено частично. Объект «Жар-птица» захвачен. Объект «Горыныч» утрачен в результате… непредвиденной активности. Двое потерь. Цель номер один скрылся. Предполагаю, что он находится в радиусе пятидесяти километров. Немедленно нужна группа для зачистки местности, биологический отряд для стабилизации и транспортировки объекта «Жар-птица», а также подразделение для нейтрализации объекта «Горыныч». И просканируйте все эфиры в этом секторе за последний час. Он что-то отправил. Найдите получателя.

Он положил трубку. План менялся. Вместо чистого, быстрого захвата – затяжная операция на враждебной территории с двумя неуловимыми целями, одна из которых – ученый-отшельник, а вторая – трехметровый ящер-мутант. Идеальный провал.

Он подошел к разбитому компьютеру Артема. Сердцевина всего проекта была здесь. И он доберется до нее. Он заставит эти камни, эти деревья, эту проклятую землю выдать ему Игнатьева.

– Молот, прочеши его бумаги, все записи. И найди мне хоть что-то, что намекнет, куда он мог податься. У него должен был быть запасной план.

На страницу:
1 из 2