Запасной план Богов

Чернава Перас

Запасной план Богов

Глава 1: Древний Шепот

Западное солнце бросало длинные, кроваво-красные тени на каменные плиты Теневого Замка. Никто не знал, кто построил его и зачем; замок стоял, как немой страж, на вершине самой высокой горы Каменного Хребта, веками игнорируя бури, бушевавшие внизу.

Айлин сидела на подоконнике своей маленькой комнаты в одной из башен замка, наблюдая, как последний луч света скользит по покрытым мхом стенам. Ей исполнилось всего восемнадцать, но ее глаза, цвета старого серебра, уже видели слишком много для своего возраста.

Они видели, как гаснет свет в глазах ее матери, как оседает пыль после последнего набега Степных Народов, и как ее приемный отец, старый Капитан Гвардии, с каждым днем становится всё более усталым.

Теневой Замок не был домом для знати или королей. Он был последним прибежищем и наблюдательным пунктом – крепостью, которую держали выжившие и те, кто не мог больше никуда идти. Их было меньше сотни: старые солдаты, несколько вдов с детьми, и те, кто искал убежище от невидимой, но неизбежной угрозы, которая, по слухам, пробуждалась на севере.

Айлин отвернулась от окна. В комнате было прохладно, даже, несмотря на зажженный ею слабый огонь в очаге. Из всех сокровищ, которые могли храниться в древнем замке, у нее было только одно. Действительно ценное: толстая, переплетенная в кожу книга без названия. Эта книга была единственным, что осталось от ее матери, которую Айлин помнила лишь смутно – как женщину с волосами цвета меди и странным, далеким взглядом и диалектом.

Она взяла книгу тонкими ледяными пальцами, вдохнула знакомый аромат, страницы пахли пылью и чем-то, что Айлин всегда называла «древним шепотом». Кожа была потертой, угольно-черной. Девушка медленно раскрыла ее, глаза заметались по странице.

Никто в замке не мог прочесть ее. Шрифт был чуждым, похожим на ползучие корни или трещины на льду. Но Айлин… Айлин видела что-то другое.

Ее пальцы скользнули по странице, задевая символы. Они не складывались в слова, которые она знала, но они звучали в ее голове. Не ушами, а чем-то глубже, чем-то, что было внутри нее с рождения.

В эту ночь, как и во многие до этого, символы на определенной странице светились чуть ярче. Айлин задержала дыхание. Обычно это были бессмысленные обрывки: описание давно исчезнувших звезд, или рецепты напитков, которые невозможно приготовить. Но сегодня…

«… когда Хребет станет Черным, и Воды пер естанут течь к морю, пробудится. Первый Сон. Ключ не серебро, и не сталь, но кровь и память. Ищите Осколок, что поет в самой глубокой из пещер, где время – лишь пыль…»

Айлин вздрогнула. Это было осмысленное предложение, почти пророчество, чего никогда не случалось прежде. Ее сердце забилось тревожно, быстро, предчувствуя что-то недоброе. Почему сейчас открылись эти строки, вокруг Теневого Замка действительно становилось чернее, и уже два месяца ручей, питавший их цистерну, едва капал.

Она хотела закрыть книгу, спрятать этот опасный, чуждый ей шепот. В этот момент громкий, надрывный звук прорезал тишину: сигнал тревоги. Звон колокола, висящего на главной башне, всегда означал одно.

Кто-то пришел.

Айлин засунула книгу за пазуху. Схватив свой старый кожаный колчан и лук, лежавший под кроватью. Мысли о древних пророчествах мгновенно исчезли, уступая место единственной задаче, которой она училась всю свою жизнь: выжить.

Она распахнула дверь и выбежала в холодный, темный коридор. Внизу уже слышались крики: не панические, но полные напряжения. Крики воинов, знающих, что каждая ночь может стать последней.

Девушка мчалась вниз по винтовой лестнице, ее тяжелые сапоги гулко отдавались эхом и тут же теряясь в суматохе звуков. Приблизившись к проходу, ведущему на внешние стены, она столкнулась с капитаном Гвардии, ее приемным отцом, суровым, бородатым мужчиной, которого звали Торвальд.

Его лицо было напряжено. – Айлин! Куда ты? На твоем месте сегодня дежурит Винг!

– Я слышала, как бьет колокол, Торвальд. Кто это? – спросила она, даже не замедляя шага.

– Это не Степные Народы, дитя, – мрачно ответил он, осматривая замок. – Это другое. Дозорные говорят, что они несут Свет.

Торвальд не успел закончить. Сильнейший гул сотряс старую крепость. Камни осыпались со свода. Айлин инстинктивно присела. Когда она подняла взгляд, то увидела Торвальда. Он не смотрел на нее. Он смотрел в сторону главной арки, его глаза были расширены от ужаса, которого она никогда в нем не видела.

–Что… что это? – прошептала Айлин, и медленно повернулась, чтобы увидеть то же, что и он.

Вдали, над туманной лощиной, окружавшей замок, впервые за сотни лет появилось свечение. Это был не огонь факелов. Это был мертвенно-белый, колдовской свет, который, казалось, поглощал саму тьму.

И этот свет двигался. Он поднимался к Теневому Замку, а за ним в молчании следовали силуэты, слишком высокие и тонкие, чтобы быть людьми.

– Это те, о ком шептали старые сказки, – прохрипел Торвальд, обнажая свой меч, который сверкнул в тусклом свете. – Потерянные. Приготовься, Айлин. И чтобы не произошло, ты должна остаться жива, не заставляй меня нарушить клятву данную твоей матери. – Мужчина ласково провел по щеке девушки шершавой ладонью, оставляя теплый след на ее холодной бледной коже.

В этот момент, в глубокой тишине, нарушаемой лишь биением ее собственного сердца и тяжелыми дыханиями воинов, Айлин вдруг осознала, что древний шепот в книге ее матери и мертвый, белый свет, поднимающийся к замку, были частями одной истории.

Ужас длился лишь мгновение, затем его заменила ярость.

Торвальд все стоял и смотрел поверх головы падчерицы на лес. Старый воин, знал, что терять ему нечего, кроме чести. Но дитя должно жить, и он сделает все чтобы ее жизнь не оборвалась сегодня, только не здесь, не в этих проклятых землях, где даже Боги не появлялись на праздники в их честь. Оставили их, покинули, прокляли, бросили на жалкое существование, на жалкие попытки выживания. Нет! Она не умрет здесь!

– К стене! К стене! Стрелять только по команде! – проревел он, и его голос, усиленный эхом древних коридоров, мгновенно привел в чувство ошеломленных защитников.

Айлин, несмотря на дрожь, охватившую ее, действовала автоматически. Она вбежала в оружейный зал и схватила запасную тетиву, быстро натягивая ее на лук, пока другие солдаты, спешно тащили вверх ведра со смолой и готовили стрелы, их лица были бледны и покрыты потом.

Когда она выскочила на широкую площадку Главной Стены, сердце у нее сжалось. Свет, о котором говорил Торвальд, теперь был осязаем. Он исходил от десятков, а может, и сотен фигур, которые поднимались по крутому склону горы с жуткой, нечеловеческой скоростью.

Они не были людьми.

Их тела были длинными и тонкими, будто вытянутыми из мрака, а конечности неестественно длинными. На них не было доспехов, только лохмотья темной, струящейся ткани, которая, казалось, впитывала остатки ночного света. Но самое ужасное – это их глаза. Они светились тем самым мертвенно-белым светом, который Торвальд и назвал "Светом", и это свечение было лишено всякой жизни, всякого тепла. Это был свет, порожденный пустотой.

– Стоять! – прошипел Торвальд, стоявший у края зубчатой стены. Он сжимал свой меч так сильно, что костяшки его пальцев побелели. – Они в зоне досягаемости. Но ждите, пока я не прикажу!

Нападающие не издавали ни звука. Их марш был абсолютно бесшумным, словно они не касались земли. Эта мертвая тишина была гораздо страшнее любого боевого клича.

Казалось, что целиться в это существо, похожее на призрака, было так же бессмысленно, как стрелять в туман. Айлин натянула тетиву. Ее лук был старым, сделанным из тиса, и она знала его, как продолжение своей руки. Она целилась в голову ближайшей фигуры, ее рука дрогнула. Впервые за десяток лет, она дрогнула, стрела тут же устремилась вперед, провожаемая широко раскрытыми удивленными глазами девушки…

Существа остановились на расстоянии сотни шагов, словно по невидимому сигналу. Они стояли, уставившись на замок своими белыми, пустыми глазами.

И тогда тишина лопнула.

Один из "Потерянных", стоявший в центре, медленно поднял руку. Его движения были плавными, как у змеи. И из его горла вырвался звук.

Это был не крик, не рык. Это было пение.

Пение было низким, гудящим, похожим на вибрацию огромного колокола, разбитого о лед. Оно не причиняло боли ушам, но проникало сквозь кожу, прямо в кости, заставляя мышцы сжиматься, а легкие – отказываться дышать.

– Закройте уши! Не слушайте их! – закричал Торвальд, но его голос был почти неслышен на фоне ужасного гула.

Айлин инстинктивно прижала ладони к голове. Песня была полна холода и отчаяния; она шептала о конце всего, о бессмысленности сопротивления. Вокруг нее солдаты начали шататься. Один, пожилой лучник по имени Гвен, уронил лук и схватился за голову, его лицо исказилось от внезапной, невыносимой боли.

– Стреляйте! Стреляйте сейчас же! – не выдержав,Торвальд вскинул меч.

Айлин заставила себя опустить руки. Дрожь била ее так сильно, что прицелиться было почти невозможно. Она отпустила тетиву. Стрела со свистом полетела вниз.

Она попала точно в грудь поющей фигуре.

Обычный враг упал бы. Но это существо лишь слегка пошатнулось. Там, где должна была быть кровь, появился только слабый, черный дымок, который тут же рассеялся. Существо продолжило петь, его белые глаза не моргнули.

– Проклятье! Они – тень! – выругался Торвальд.

– Они боятся огня! – крикнул один из солдат, и прежде, чем Торвальд успел остановить его, он опрокинул ведро смолы через край стены и бросил в нее факел.

Смола загорелась, вспыхнув ярким оранжевым пламенем, которое немного оттеснило мертвенный белый свет.

И это сработало.

Пламя не убило их, но заставило "Потерянных" отпрянуть. Пение мгновенно прекратилось. Тишина вернулась, но теперь она была заполнена яростью.

Словно лед тронулся, существа двинулись. Они побежали, и их скорость была поразительна. Они бежали не вверх, а по горизонтали, прижимаясь к скале, взбираясь по ней с ловкостью пауков, игнорируя гравитацию.

– Стену не удержать! Мы не можем сражаться с тем, что не истекает кровью! – крикнул Торвальд, его лицо было пепельным. Он знал, что это не просто набег. Это была охота.

– Все вниз! В Главный Зал! Забаррикадируйтесь! Используйте броню, как топливо для огня!

Айлин, лихорадочно выпуская стрелы в поднимающиеся тени, поняла: они не сражались, они отступали. И если они отступят в Главный Зал, им останется лишь один выход – узкий туннель, ведущий вглубь горы.

Она выпустила еще одну стрелу и промахнулась.

Позади ее, на том самом месте, где только что стояла Айлин, на зубчатой стене крепости возникло нечто, что заставило бы любого содрогнуться. Существо было невероятно быстрым и высоким, оно двигалось с лёгкостью тени, скользящей во мраке.

Его длинные пальцы, похожие на когти, с молниеносной скоростью схватили ближайшего солдата. Тот не успел даже вскрикнуть – его тело повисло в воздухе, лишённое опоры, и в этот миг всё вокруг замерло в ожидании неизбежного.

С тихим хрустом, который лишь на мгновение разорвал тишину ночи, тело солдата было отброшено в сторону. Оно упало, словно сломанная кукла, и больше не двигалось. А существо, не издав ни звука

– Беги, Айлин! Не стой столбом! – Торвальд схватил ее за руку и потащил быстрее прочь. Прочь от неминуемого конца.

Они побежали вниз по лестнице, навстречу оставшимся защитникам. За их спинами раздался грохот – это были первые "Потерянные", которые перемахнули через стену и ступили на внутренний двор.

Когда они ввалились в Главный Зал, старый Капитан оттолкнул ее к стене.

– Слушай меня, дитя, – его серебристые глаза горели решимостью. – Я знаю, что ты прячешь в той башне. Эту старую книгу.

Айлин вздрогнула. – Торвальд, я…

– Не важно, что это. Ты не такая, как мы. Ты их дочь, и ты единственная, кто может ее прочесть. Выживи. Спускайся в подвал, через туннель. Ты должна бежать через Черный Лес. Не оглядывайся. Иди на юг, и найди Город Солнечных Камней. Скажи им, что Они вернулись.

Он вложил ей в руку свой личный, старый как сам замок, каменный амулет – черный диск с выгравированным, давно стершимся символом. Амулет был холоден и тяжел.

– Это отвлечет их, если будешь держать его крепко. А теперь – беги!

Торвальд, не дожидаясь ответа, развернулся и, присоединившись к дюжине уцелевших солдат, забаррикадировал тяжелые дубовые двери, готовясь дать последний, безнадежный бой.

Айлин знала, что он идет на верную смерть, чтобы дать ей несколько минут форы. Слезы жгли ей глаза, но песня "Потерянных" все еще гудела у нее в голове, заглушая горе.

Она сжала амулет, который обжег ее ладонь, и бросилась к незаметной двери в полу, которую знали только самые доверенные люди.

Когда она спускалась в узкий, темный туннель, сверху раздался оглушительный треск – дубовые двери Зала не выдержали. Раздались крики – не боли, а отчаянной, последней ярости. А затем… снова пение. Но теперь оно было ближе и сильнее.

Она бежала от своего дома, от своей семьи. Сжимая старый лук и загадочный амулет, она нырнула в холодную тьму, и с каждым шагом ее сердце повторяло лишь одну фразу из древнего шепота:

Ищите Осколок, что поет…

Глава 2: Туннель и Осколок

Туннель, в который нырнула Айлин, был выдолблен в твердой скале и спускался под крутым углом в недра горы. Воздух здесь был тяжелым, влажным и пах тысячелетним камнем и сыростью. Звуки битвы наверху, грохот разрушающихся стен и торжествующее, леденящее душу пение "Потерянных" быстро затихали, превращаясь в приглушенный, далекий гул.

Айлин бежала, не разбирая дороги. И довольно быстро запнувшись, полетела вниз кубарем едва успев сгруппироваться перед ударом. Ребром она упала на ступень, воздух выбило из груди и послышался хруст, ее пронзила острая боль, не дававшая сделать вдох. С трудом, обхватив себя руками, она перевернулась на спину, глаза ни как не привыкали к темноте. Тяжело дыша она попыталась сесть, втягивая воздух мелкими глотками. Ощупав пространство вокруг, она смогла определить где стена, и шатаясь поднявшись вдоль нее девушка пошла дальше прижимаясь к стене плечом.

Она не осмеливалась замедлиться, пока не преодолела, как ей показалось, четверть мили. В конце концов, она остановилась, прислонившись к холодной стене лицом, и тяжело дышала.

В туннеле царила полная тьма. Только ее глаза, привыкшие к жизни в полумраке Теневого Замка, смогли различить слабый отблеск на полу – мелкие кристаллы кварца, вкрапленные в породу.

Она сжала Каменный Амулет Торвальда. Он не светился и не вибрировал, но был удивительно теплым, что резко контрастировало с окружающим холодом. Она чувствовала, как это тепло проникает ей в ладонь, успокаивая бешено бьющееся сердце и боль в ребре.

Внезапно она услышала звук. Не сверху. А впереди.

Кап. Кап. Кап.

Звук падения воды. Это означало, что она приближается к пещерам, о которых ходили легенды. В замке говорили, что туннель выводит к целой системе естественных гротов, пронизывающих горный хребет, и где-то там был проход на юг.

Она продолжила путь осторожнее, прислушиваясь к каждому шороху. Через несколько минут туннель внезапно расширился. Каменные своды расступились, и Айлин вышла в огромный грот.

Это было нечто невероятное.

Пещера была гигантской, ее потолок был потерян в темноте. Она была заполнена причудливыми сталактитами и сталагмитами, которые в свете странного синего сияния казались острыми зубами спящего чудовища. Где-то в глубине пещеры, внизу, слышался шум подземной реки.

Но не это привлекло ее внимание.

В центре грота стоял каменный постамент, обтесанный не природой, а чьей-то рукой. И на этом постаменте лежало нечто, что заставило Айлин забыть о погоне и даже о Торвальде.

Это был Осколок.

Не кусок разбитого камня. Это был кристалл, высотой с ее предплечье, идеально ограненный и многогранный. Он мерцал, испуская свой собственный свет – глубокий, чистый синий отблеск, который пульсировал, словно сердце. Он то и освещал грот.

Айлин вспомнила слова из книги: «Ищите Осколок, что поет в самой глубокой из пещер…»

Девушка подошла ближе. Холодный воздух, исходивший от кристалла, казалось, прогонял сырость и тьму. Чем ближе она подходила, тем отчетливее слышала его.

Кристалл пел.

Это было не то ужасное, вводящее в ступор пение "Потерянных". Это была мелодия. Чистая, как хрустальный звон, и глубокая, как древнее знание. Она не звучала ушами, а вибрировала в самой глубине ее души, наполняя ее чувством необъяснимой тоски и силы.

Айлин протянула руку, чтобы коснуться его. В тот же миг Амулет Торвальда в ее другой руке вспыхнул. Тепло, которое он излучал, стало почти обжигающим, и на черном диске внезапно проступил символ – сложная, витая руна, которая была похожа на… символ в книге ее матери.

Как только амулет вспыхнул, пение Осколка изменилось. Оно стало громче, а его синий свет – ярче.

Из дальнего угла пещеры, где тени были самыми густыми, раздалось движение. Глухое шарканье, которое не было похоже на поступь "Потерянных". Оно было тяжелее, медленнее, но гораздо более пугающим.

Фигура медленно вышла из тени.

Это было не "Потерянное". Это было Существо, вдвое выше человека, согнутое под тяжестью лет. Его кожа была серой, как пыль, а на голове росла корона из заостренных, обсидиановых рогов. В его глазах не было белого света; они были пусты и черны, как смола.

Оно остановилось, его ноздри раздувались, словно оно учуяло добычу. Оно несло в руке древний, покрытый инеем посох, который, казалось, тянул за собой тени.

Существо медленно, с хрипом, вдохнуло.

– Ты… дитя… Света… – Его голос был сухим, как шуршание падающих камней, и полным древней боли. – Ты ищешь… то, что принадлежит… Подземелью.

Оно подняло посох и указало на Осколок.

– Ты пришла… слишком поздно. Он мой.

Айлин поняла, что она попала в ловушку. Сверху – бесшумные, призрачные охотники. Внизу – древний, каменный хранитель, пробужденный пением Осколка.

Она сделала единственное, что могла: отступила, вскинула лук и прицелилась в грудь Существа, удерживая в другой руке пылающий Каменный Амулет.

– Я не знаю, кто ты, – ее голос дрогнул, но она заставила себя говорить. – Но этот Осколок – ключ. Он не принадлежит ни тебе, ни Тьме.

Существо издало звук, похожий на скрежет камня о камень.

– Ключ… к концу… или к началу… – Оно сделало шаг вперед. – Это не твое… дело, дитя. Убирайся.

Айлин не сдвинулась. И хоть сердце ее колотилось о клетку ребер, и было готово вот-вот ее расколоть, она не шелохнулась. Девушка знала, что если она уйдет, Осколок достанется либо этому созданию, либо "Потерянным", которые могли спуститься сюда в любой момент. В этом артефакте крылась тайна, которую ее мать защищала ценой жизни, и которую Торвальд приказал ей спасти.

Она выпустила стрелу.

Стрела вонзилась в грудь существа с глухим звуком. Оно даже не пошатнулось, словно стрела попала в кусок горной породы.

Существо засмеялось – сухим, безрадостным смехом.

– Слабость… смертных…

И тогда оно ударило. Не посохом. Оно ударило Тенью.

Из посоха вырвалась волна чистого, липкого мрака, которая мгновенно поглотила свет ее фитиля. Айлин осталась в абсолютной тьме. Она почувствовала, как мрак касается ее кожи, и это было похоже на ледяной ожог.

Она зажмурилась, но Каменный Амулет в ее руке пылал. Его тепло превратилось в спасительный огонь. И в этой абсолютной тьме, зажмурившись, она увидела – синее сияние Осколка.

Он звал ее.

Айлин, руководствуясь только этим синим светом и жаром амулета, бросилась не назад, а вперед. Прямо к каменному постаменту.

Сделав глубокий вдох, преодолевая страх, она коснулась сияющего Осколка, что пел.

В этот же момент ее мир взорвался.

Синий свет Осколка и черный огонь Амулета Торвальда встретились. По пещере прокатился оглушительный, неземной звук, который заглушил и подземную реку, и грохот битвы наверху, и даже пение "Потерянных".

Свет поглотил Айлин. Она почувствовала, как что-то древнее, могущественное и чуждое вливается в ее тело, словно поток ледяной воды и чистого огня одновременно.

А затем она упала.

Когда свет погас, а тишина вернулась, Существо, Хранитель Подземелья, стояло над ней, потрясенное и неподвижное. На постаменте осталась лишь трещина. Осколок исчез.

И в этот момент, в полной темноте, из тела Айлин вырвался слабый, синий отблеск. Она поднялась, сжимая в руке свой лук. Она была слаба, но что-то изменилось.

Она чувствовала окружающую скалу. Чувствовала, как протекает подземная река. И знала, что Хранитель стоит в трех шагах слева от нее.

И самое главное: она знала, что слова, которые она читала в книге, теперь были не просто символами.

Они стали ею.

Свет исчез, звук исчез, ощущение собственного тела исчезло. Сознание Айлин, ее личность, ее страх и память о Торвальде – всё это было отброшено на периферию, став далеким, ноющим эхом.

Она больше не была Айлин. Ее телом управляло нечто иное – чистая, ледяная, древняя Воля, которая проснулась в Осколке.

Осколок взял контроль.

Внезапная, ослепляющая вспышка синего света, вызванная слиянием Осколка и Амулета, не была результатом силы Айлин. Это был щит. Щит, созданный Волей, чтобы отбросить Хранителя Подземелья.

Каменный Хранитель, ослепленный этим нечестивым светом, издал хриплый, скрежещущий стон. Он был защитником этого места, а не владельцем, и чужеродная, живая сила Осколка была ему отвратительна.

– Умри… вместилище! – прошипел он, поднимая свой посох.

Но тело Айлин двигалось уже не по ее воле. Оно двигалось с идеальной, нечеловеческой эффективностью.

Воля не тратила силы на эмоции или оборону. Она использовала то, что знала лучше всего: Геометрию. Тело Айлин изогнулось, совершив движение, которое было бы невозможным для человека, и избежало удара посохом, который рассек воздух там, где она только что стояла.

Тело, ведомое Осколком, отбросило лук в сторону. Оно схватило в руку Каменный Амулет Торвальда. Когда-то это был талисман защиты, но теперь это был фокус. Воля Айлин не знала, как использовать магию, но Осколок знал, как использовать ее тело и этот артефакт.

Синее свечение, исходящее от Айлин, усилилось. Она подбежала к ближайшей колонне сталагмита. Ее рука, сжимавшая Амулет, прикоснулась к холодному камню, и из нее вырвался концентрированный, ледяной синий разряд. Он не был взрывом; это был импульс. Он ударил колонну, и через мгновение, с оглушительным треском, колонна обрушилась, направив поток камней прямо на Хранителя.

Хранитель, как и следовало ожидать от каменного существа, не получил серьезного урона, но был оглушен и придавлен.

– Сила… Древняя… Ложь! – прорычал он, пытаясь высвободиться.

Айлин не ждала. Она двигалась, как стрела, выпущенная в нужное место. Она вскочила на поваленный сталагмит и подбежала к самому постаменту, где еще несколько секунд назад лежал кристалл.

Ее цель была не Хранитель. Ее цель была бегство.

Она знала, что Хранитель был лишь стражем, а не хозяином. Но и ей не хватит сил, чтобы сразиться с ним. Голос выбрал единственно верное решение.

Пока Хранитель боролся с завалом, тело Айлин нырнуло в узкую, едва заметную трещину в полу – ту самую, из которой она видела поток воды. Это был единственный неконтролируемый Хранителем выход.

Когда она уже скрывалась в трещине, Хранитель высвободился и бросил вслед ей свой посох. Тело Айлин отреагировало в долю секунды: оно подняло ногу, и из носка ее старого сапога, где Айлин когда-то прятала запасной кремень, вырвался короткий, острый выброс синего света. Этого было достаточно, чтобы отклонить посох на дюйм. Посох с грохотом ударился о край прохода, но не задел ее.

В следующее мгновение, Воля Осколка, выполнив свою задачу, отпустила контроль.

Айлин рухнула в узкий, заполненный холодной водой поток. Она была снова собой – захлебывающейся, слабой, но живой. Она слышала яростный, бессильный вой Хранителя, доносившийся сверху.

Девушка лежала в воде, тяжело дыша. Голос внутри нее вернулся к безмолвному, постоянному гулу.

«Цель достигнута. Тело… слабо. Внешние угрозы… временно нейтрализованы. Идите на Запад. К ложному свету.»

Айлин не знала, что произошло. Не знала, как ее тело двигалось, как использовало магию и как отклонило удар. Она просто знала, что она жива. Ее собственный разум был лишь пассажиром в этой битве.

Она поднялась на ноги. Она была слаба, но ей нужно было идти. Иначе Голос снова возьмет верх, и она не будет контролировать уже ничего.