И лопнул мыльный пузырь…

Полина Прудкая

И лопнул мыльный пузырь…

Страшна не тьма – страшна утрата себя.

Голос внутри – светлей огня и крепче клятв.

Кто изменит ему – заблудится.

Кто сохранит его – найдёт к себе путь.

Вступление

Перед тем как перевернётся первая страница, автор рекомендует включить трек Даены – «душа». Пусть голос певицы, музыка и слова станут проводником в внутренний мир Алетéи – плавно погрузят в текущее состояние героини и настроят читателя на совместное переживание происходящего.

Эпизод «До»

Имя – не приговор, а едва уловимый намёк; направление, данное свыше.

Её звали Алетéя. Ударение – на вторую «е». В древнегреческом языке это имя означало Истину. Только не ту, что звучит в громогласных речах и красуется на первых страницах хроник, а ту, что нисходит как невидимая благодать – мягко ложится на сердце, готовое внимать, и открывается лишь тому, кто осмелится быть честным с самим собой.

Истина не ищет милости, не красит губы алой помадой, не привлекает жадные взгляды прохожих. Она просто есть. Её можно встретить в утреннем отражении зеркала, когда сон ещё не отпустил, а глаза, свободные от фальши, чисты и обнажены в момент пробуждения.

Её спутник – скромный и верный – Внутренний Голос, появился вместе с Алетеей и с тех пор обитает в глубинах её внутреннего мира, ожидая своего часа пробуждения. Сегодня ли, завтра или через десятилетия – неведомо.

В тот самый редкий миг, когда Алетея перестаёт прятаться и осмеливается показывать миру своё истинное лицо, Внутренний Голос становится слышимым. И этого достаточно. Достаточно, чтобы его невидимая, однако такая ощутимая сила вела её по пути пробуждения, наполняя изнутри своей подъёмной и непоколебимой энергией жизни.

Долгое время связь с Внутренним Голосом была не выстроена для девушки. Отвлекающая суета и людской шум осквернили его священное присутствие и отравили чертоги разума. Связь прервалась. Ещё бы немного и вовсе потерялась.

Истина проста: однажды привычная видимость иссякнет, чуждые роли перестанут овладевать – захочется простого, человеческого – быть. Быть таким, каким создала природа. Быть живым. В великий час возвращения к себе у Алетеи появляется неистовое желание войти в собственную тьму, разобрав собственную систему, из которой она состоит, и протянуть руку себе навстречу, восстановив и наладив ранее утратившую связь с собой.

Там, где раньше была слепота, вдруг, станет видно то, что всегда и безоговорочно было рядом – Внутренний Голос.

– Да лопнет же мыльный пузырь!

Эпизод «Между»

Дверь стояла, словно хранительница забытых миров. Время изъело её поверхность – некогда гладкая и блестящая краска потрескалась, крепежи проржавели и превратились в еле подвижные, дерево же потемнело и было изъедено мелкими гадами. И всё же она не исчезала – знала: придёт та, ради которой всё ещё держит свой пост.

Алетея подошла к порогу. Чувство времени исчезло – невозможно было определить, какое сейчас время суток. Она оказалась одна посреди непостижимого. И это непостижимое было настолько необъяснимо, что оставалось лишь бездумно хлопать своими миндалевидными и выразительными глазками с подкрученными ресничками, – и изо всех сил пытаться напрячься, чтобы хоть что-то поптаться понять. От этого всё внимание сосредоточилось в зрении: остальные чувства отошли на задний план, незаметно отключились.

Стоявшая дверь перед Алетеей олицетворяла живые врата, бережно хранящие память Истины её земного пребывания.

– Где это я? – растерянно и напуганно спросила она. – Как здесь оказалась?

Размеренный ответ последовал тотчас же – то ли извне, то ли из самой глуши её сердца. Казалось, Голос плывёт к ней из параллельного мира:

– Радостно видеть тебя, Алетея! Ты проделала долгий и усердный путь – местами непроходимый, суровый, неприветливый. Всё, что рушилось за твоей спиной, всё, что настораживало и ранило, – на самом деле направляло тебя сюда – ко мне.

Каждое падение, точно уходящая земля из-под ног, было ступенью, а каждый страх – указателем на рост и новую возможность преодоления изжившего себя. Однако обо всём по порядку.

Когда-то данное тобой обещание теперь исполнено – ты здесь и готова. Готова позволить Внутреннему Голосу заговорить с тобой и стать услышанным.

Алетея потёрла замутнённые глаза утончёнными и пахнущими топлёным молоком пальчиками. Прострация всё ещё окружила её со всех сторон. Тогда она крепко-крепко зажмурилась, подтянув плечи к шеи, сжала свои изнеженные кулачки, а после, плавно расслабив мышцы во всём теле, вновь открыла глаза.

Тягучая пелена спала, а на её место пришла абсолютная ясность: девушка впервые обратила внимание, что нахоится внутри радужного мыльного пузыря, за пределами которого простирается привычный мир. Здесь всё парило, сладострастно пахло и приветливо отзывалось на её присутствие.

Миры соприкоснулись, восприятие обострилось – как искра между двумя измерениями: «До» и «После».

Алетея попыталась сделать отрезвляющий вдох, а воздух, озорник, ворвался так стремительно – будто закружил её в виртуозном танго, страстно и пламенно касаясь кончика носа и румяных щёк. Это был акт перехода: порыв шлейфа ветра незаметно перенастроил систему девушки на подходящую частоту для дальнейшего движения и прохождения через дверные врата к Истине.

В солнечном сплетении пробежала еле ощутимая дрожь – щемящий трепет готовности. Всё внутри уже звенело и пульсировало. Во рту же пересохло. Алетея, не долго думая, достала из кармана жвачку со вкусом баббл-гам – ту самую, которую всегда носила с собой «на всякий случай». Эта миниатюрная упаковка с длинными металлическими пластинками была для неё способом стабилизации в быстротечном потоке жизни, где она не умела жить и быть собой: вставляя «картридж», она ощущала непринуждённость и дозволение говорить, «как оно положено». Девушка приступила интенсивно разжёвывать жвачку, причмокивая от вспыхнувшего и насыщенного вкуса, заполонившего полость рта.

– Ты подошла к пределу своего земного существования, – продолжал Голос. – Эта дверь – граница перехода – за которой осталась та, что когда-то жила беззаботно и с открытым сердцем жизни.

Переступить порог – значит шагнуть в неизвестность, однако всем нутром чувствовать без доказательств: «Это моё».

Твой Внутренний Голос поведёт тебя. Он знает путь. Доверьяся ему.

Однако помни: выбор по прежнему остаётся за тобой.

Девушка сделала несколько неуверенных шагов назад, пятясь от судьбоносного дверного порога.

– Не готова… не смогу, – беззащитно и смущённо пролепетала она себе под нос, практически сдавшись перед началом конца.

Тело застыло в оцепенении. Голова грузная, мысли неразборчивы, сердце всё ещё неврологически стучит, подпрыгивая от ощущения предстоящего и грандиозного действия с её стороны. Внутри усиливался чёрный шум – гул воспоминаний, нависший над ней, как пелена непрекращающегося ночного кошмара.

Сейчас ей полных девятнадцать лет. Середина мая. В воздухе пахнет распустившимися, разноцветными тюльпанами на клубах районов города. Каждый понедельник она даёт себе очередное обещание – смочь и уйти от догоняющего прошлого: сначала в мыслях, потом в поступках. Однако всё тщетно.

Мрачная и застрявшая история прошедшks[ и ушедших дней «жизни» настигала без предупреждений, точно гигантская и разъярённая волна, неожиданно появившаяся из-за спины и стремительно нессящая. Ещё немного и она вот-вот утянет вниз и лишит стабильного поступления кислорода, прирвав спокойное дыхание.

В этих океанических водах Алетея захлёбывалась ни раз. И ни раз ударялась об дно, беспамятственно всплывая наповерхность… Триггеры – якорные вспышки детских и юношеских травм – настигали, как ожившие призраки, требуя быть увиденными и прожитыми. Однако их натиск разрушал её душевную организацию больше, нежели исцелял: на открытую рану высыпалась новая доза гималайской соли.

С детства вокруг Алетеи образовался мыльный пузырь. Это произошло после долго необъяснимой ситуации в раннем детстве – неожиданная потеря родного и всем сердцем любимого человека. Малышкой она не сразу поверила в случившееся: долго была уверена, что это ошибка, которую можно «отмотать назад» и исправить; что ушедшая обязательно вернётся – не сегодня, так завтра. Надувшийся пузырь стал спасение от жестокой реальности – переварить утрату она так и не смогла.

В прозрачные стенки пузыря по мере взросления Алетеи врастали слова-запреты: «не мешай», «будь тише», «не чувствуй громко». Однако под нарастающей бронёй, далеко от посторонних глаз, всё же пряталась другая – дикая, стихийная и храбрая душа, распахнутая навстречу буйным ветрам и твёрдо верящая, что «всё будет хорошо». Та, что знала Истину, не соглашалась на меньшее и чувствовала телом, когда разум пытался подавить и увести не туда.

Жизнь шла своим чередом: девушка двигалась вперёд, как положено в «типичном» сценарии. Только под переливающимся, мыльным куполом скрывались острые зазубрины под названием «притворство» – подмена живого стандартом. И всё её нахождение в мире постепенно превращалось в диалог между хорошей и правильной девочкой, которая всё контролирует и пытается удержать всё и всех на себе, и неудобной, непредсказуемой, которая просто есть, распознаёт ложь и пустоту отношений, отказывается от того, что не мило сердцу и её нраву.

Испытания приходили одно за другим, однако некогда брошенные слова-паразиты в её сторону проросли, ожили и исклевали чувственное сердце, вырвав аорты. Чтобы посеянные сорняки взошли, необходима была токсичная среда для прикормки. Несмотря на то, что девушка отчаянно боролась – за себя, за остатки своей увядающей жизнь, за сохранение себя настоящей (это ощущение едло впилась в неё каким-то чудом – и теперь она многое определяла по нему), пытаясь противостоять прорастающим паразитам – сила отравляющей речи сыграла сокрушительную роль: ежедневные сражения с Медузой Горгоной – отрицательный персонаж её детсвтва и отрочества, – стрелявшей завистливыми глазами и пускающей змеиный яд в кровь по венам, в основном оканчивались поражением неопытной и непорочной души.

Как можно было противостоять отравляющим посевам? Отделить их от себя и вернуть носителю? Они звучали обыденно и не вызывали подозрений. Хотя неизлечимые последствия оставались. Правда, кроме Алетеи их никто не замечал, а эти «замечающие» делали вид, что «всё в порядке» и «хватит придумывать».

Позже всё настолько усугубилось, что вместо поддержки молодая девушка получала унижения, а вместо принятия – отвержение.

Запугивание живой и непредсказуемой жизнью вирусно поражало нежную и до наивности священную систему, превращая Алетеи в «опасность» для себя и окружающих. Это стало фатальным ударом, предвестием увековечия имени: долго находясь в изолированной и разрушающей атмосфере, неизбежно заболеть – рано или поздно внутри что-то надломится.

В четырнадцать – когда просыпалось самосознание и естественное желание отделиться, – хэппи-энда не произошло: обессилев, Алетея упала на колени, пронзив их острыми лезвиями. Её окончательно добили.

С этого момента она переступила через себя и вошла в иную, двоичную реальность – истерическое ощущение движения посреди бездыханной бездвижности: тело существует, а внутри всё тухнет и чахнет.

Внутри накапливалась непрожитая энергия – разрушительные и невыраженные эмоции. Покой и принятие её скитающейся души так и не были найдены.