Дитя Меконга

– Впрочем, да, – тихо заканчивает Синг, потирая затылок, будто это ему только что прилетело от старшего. Дверца автобуса закрывается, и все наконец-то занимают свои места. – Хорошо, что мы не опоздали.

Тон прячет усмешку в кулаке, отворачиваясь от друга.

Автобус приходит в движение, направляясь к выезду с территории университета, а вице-президент встаёт, привлекая внимание. Высокий и тонкокостный, он, однако, не выглядит худощавым, в отличие от Нока.

– Как мы уже говорили, поездка будет короткой, а график плотным. Завтра ближе к полудню мы уже выдвигаемся обратно. Так что… – он выдерживает паузу, – делаем всё быстро. Приезжаем, заселяемся и сразу идём тренироваться. Кому надо переодеться, переодевается, но быстро. Перекус мы вам взяли, так что как проголодаетесь, можете подойти забрать свою коробку. А в остальном…

Тон оглядывает себя, свои тёмно-серые шорты, сине-голубую футболку и командную кофту и решает, что ему переодеваться точно не нужно. И так сойдёт.

– Пи Най, а культурная программа будет?!

Голос с задних рядов заставляет Ная тяжело вздохнуть и поднять глаза к потолку, видимо, прося у него терпения.

– Да, – наконец отзывается он, и Синг рядом даже приподнимается в любопытстве. Да и самому Тону становится интересно. В школе он никуда не ездил, предпочитая помогать родителям с рестораном. – Вечером устроим барбекю. Пи Нок…

Най спотыкается. Тон замечает, как он стреляет взглядом в сторону президента, а затем поправляет себя:

– Кхун Нок пообещал, что с этим не будет проблем. Он предоставит всё, что нужно.

– И алкоголь?

В этот раз даже Тон оборачивается, выискивая любителя выпить взглядом, а вот президент клуба и вовсе приподнимается, чтобы его найти.

– Никакого алкоголя, – припечатывает он хмуро. – Не хватало ещё, чтобы вы опозорились перед нашим спонсором.

– Кстати, – отзывается уже другой голос, тогда как кто-то сзади принимается шушукаться. – Вы так и не сказали, почему Кхун Нок поддерживает наш клуб.

– Да. Вы сказали, что он состоял в клубе и выпустился до того, как вы поступили, и что каждый год он помогает, но так и не сказали почему, – подхватывает ещё один голос.

– Вот сами у него и спросите, – припечатывает Най с усмешкой. – Раз такие любопытные.

Недовольный гул, будто ветер, проносится по всему салону автобуса, а Най с довольным видом возвращается на своё место, и становится видно лишь его тёмную макушку.

– Как думаешь. – Синг подталкивает локтем в бок, привлекая внимание Тона. – Почему этот Кхун Нок такой щедрый?

– Не имею ни малейшего понятия. Если интересно, спроси. Сегодня, похоже, представится такая возможность.

Нащупывая под футболкой висящее на шнурке кольцо, Тон решает, что спрашивать ни о чём не будет. Ему без разницы, в чём причина чужого спонсорства.

* * *

Здесь, в этой части побережья, нет никого, кроме их плавательного клуба. Волны залива, светлый, почти белый песок и маленькие домики создают ощущение, что они здесь совсем одни.

Звук свистка испуганной птицей взлетает в чистое небо, и Тон напружинивается в ожидании своей очереди. Ещё чуть-чуть, и предстоит стартовать уже ему.

Пальцы босых ног зарываются в тёплый песок побережья, тело немного гудит после выполненных упражнений, а пот пропитал футболку. Впереди линия из покрышек, по которым предстоит проскакать, как какому-то кенгуру. На сухом песке ноги наверняка снова будут елозить, хотя и меньше, чем при беге. По крайней мере, Тон на это надеется.

Свисток в руках Ная снова издаёт звук, и Тон срывается с места, ныряя ногами в первую покрышку.

Вторая. Третья. Четвертая. Пятая… Хлёсткие понукания: «Быстрее, быстрее!», что сливаются в общий фон и едва откладываются в голове. Последний прыжок – и финиш, после которого снова приходится тащиться в хвост. Это всего лишь первый круг.

– Посоревнуемся? – подмигивает Синг, вставая в соседнюю очередь. – Я спецом поменялся. Давай, а?

– Отстань, и без тебя жарко, – ворчит Тон, оборачиваясь к заливу.

Лёгкие волны накатывают на берег, облизывая светлый песок и уходя обратно. Лучи ещё не достигшего зенита солнца бликуют на поверхности воды. Тону хочется туда, а не жариться на берегу, прыгая по этим покрышкам. Или хотя бы, как вариант, в один из небольших домиков, куда их заселили.

Тон поворачивает голову в другую сторону, откуда на него смотрят глазами-окнами небольшие домики с соломенными крышами.

Звук свистка одёргивает, и Тон срывается с места на мгновение позже, чем стартует Синг.

* * *

– Так вот что имел в виду Пи Най, когда говорил, что можно будет спросить у самого Кхун Нока, – замечает Синг, когда они выбираются из воды, и рядом поддакивают:

– Да-а-а. А сразу сказать, что он тут тоже будет, тяжело было? Может, этот Кхун какой спортивный скаут, а мы тут прикалывались, впечатление наверняка плохое произвели…

– Пи говорил, что у его семьи гостиничный бизнес, – напоминает Тон, всматриваясь в худощавую фигуру в окружении старших. В этот раз тот сменил рубашку на бледно-жёлтую футболку, а вот брюки, наоборот, выбрал белые.

«Он вообще, что ли, не признаёт тёмные цвета?»

– Так это его территория, получается? Тогда понятно, почему Пи говорил, что проблем не будет и Кхун всё предоставит.

Тон не отзывается, отворачиваясь и выискивая взглядом свои кроссовки среди кучи чужой обуви. Уже поднявшееся высоко солнце припекает, высушивая одежду в мгновение ока. Сейчас Тону хочется в душ и немного полежать. Сил после тренировки и короткой игры в воде почти не осталось.

– Итак, – звучит голос Кома, и Тон замирает, оборачиваясь в его сторону. – Идите в душ и можете отдохнуть. Если вдруг что-то понадобится, вы знаете, где нас найти. Кхун Нок?

– Если захотите перекусить, не дожидаясь вечера, – перехватывает инициативу Нок, и голос его, мелодичный, бархатный, задевает что-то внутри Тона. Да и всех остальных. Они будто цепенеют, отдавая своё внимание одному человеку. – Есть небольшое кафе вон в той стороне. Я предупредил Нонга, так что просто скажите, что вы из плавательного клуба. Многого там не предложат, но сэндвич или лапшу запросто. Также есть фрукты.

У кого-то из команды тут же урчит в животе, и этот звук вызывает шквал смешков и смущенное бормотание виновника внепланового веселья.

– Собираемся после захода солнца здесь же, – командует Най, тогда как Ком, несмотря на то что именно он президент клуба, предпочитает отмалчиваться, что-то задумчиво записывая в закреплённый на пластиковом планшете лист и, кажется, даже не слыша происходящего вокруг. – Всем всё ясно?

Нестройный хор короткого согласия прокатывается по команде. Най вздыхает, а Ком уточняет, наконец-то подавая голос:

– Что нужно сказать Кхуну Ноку?

– Спасибо.

В этот раз выходит почти синхронно, и даже вай делают все до единого.

* * *

Местом для барбекю выбирается площадка недалеко от домиков. Вокруг столов мягко сияют гирлянды и небольшие фонари. Своим светом они будто разделяют окружающий мир на две части. По одну сторону барьера властвует свет, а по другую – тьма. И с тёмной стороны доносится тихий, но такой заманчивый шум волн, что, как и днём, облизывают кромку берега.

Здесь же, по эту сторону границы, источником шума служат голоса и смех. Пахнет жареным мясом и колбасками, что нет-нет да и подкидывают на решётку гриля. А ещё пахнет пивом. Кто-то, похоже, всё-таки протащил сюда несколько бутылок. Или, может, владелец территории сам дал добро и расщедрился.

Бросив короткий взгляд в сторону что-то обсуждающего со старшими Нока, Тон отворачивается, возвращаясь к куску мяса на своей тарелке. Почти тут же рядом, словно из воздуха, материализуется Синг, а около тарелки оказывается наполовину заполненный пенящейся янтарной жидкостью пластиковый стаканчик.

– Пей и хватит киснуть.

Синг падает на соседний стул и тут же подносит аналогичный стаканчик к губам.

– Серьёзно, народ веселится, а ты тут…

– И что я тут? Я тоже веселюсь. Просто перерыв сделал.

Тон усмехается, прежде чем отправить кусочек мяса в рот. Продолжает разговор он лишь после того, как прожёвывает, и первым делом просит:

– Убери. Ты же знаешь, я не люблю вкус пива.

– Пиво не из-за вкуса пьют.

– Меняю этот стаканчик на твой кусок мяса. Идёт?

Тон насмешливо щурится, наблюдая за тем, как меняется выражение лица друга.

– Мясо – это святое. Не буду меняться.

– Значит, просто забери и унеси, откуда взял. – Пожав плечами, Тон показательно отпивает из другого стакана, того, в котором с самого начала была простая вода.

– Кхун Нок, можно задать вам вопрос?

Тон не отвлекается от мяса, но весь обращается в слух.

– Да? Что за вопрос?

– Простите, но мне интересно, – продолжает тот же голос и поправляется, внезапно приплетая всю команду: – Нам всем интересно. Почему вы поддерживаете наш клуб? Нет, мы очень благодарны вам за поддержку и за этот тренировочный лагерь…

– Ну всё, набрался храбрости, – тихо смеётся Синг. – И самое главное, что никто из Пи его не останавливает…

– Пи Най ещё в автобусе предложил самим спросить, так чего теперь останавливать? – напоминает Тон так же тихо, а сам смотрит на разворачивающееся представление. Где-то внутри и он желает услышать ответ на этот вопрос. Почему закончивший университет несколько лет назад Нок поддерживает их. Почему не свой факультет, на котором столько лет учился, а именно клуб?

– Но всё же почему? – продолжает оратор. – Вы уже давно выпустились, но всё ещё контактируете с клубом. Хотя обычно выпускники помогают своим факультетам, а не…

– Клубам?

Вокруг становится тихо, все будто прислушиваются в ожидании следующих слов Нока, что, возможно, станут ответом. И Тон в их числе. Он тоже замирает, и только шум отдалённых волн да внезапно налетевший ветерок, что играет сейчас с волосами, нарушают возникшую тишину.

– На самом деле каждый помогает кому и как хочет, – в конце концов отзывается Нок. Руки его ложатся на поверхность стола, будто показывая, насколько он открыт для разговора.

– Пи, – начинает Най и не останавливается даже тогда, когда Ком его одёргивает. – Вы не обязаны рассказывать, если не хотите.

– В прошлом году никто не решился спросить, так что у меня была передышка.

От кривой, совершенно не весёлой усмешки Нока внутри у Тона что-то царапает. Да так, что ему хочется согласиться с Наем. Если Нок не хочет, то он не должен себя заставлять.

– Когда-то давно, когда я был ещё ребёнком, у меня был лучший друг. У всех бывают друзья, и всем свойственно мечтать. Вот и нам тоже было свойственно. – Взгляд Нока меняется.

Тону кажется, что тот больше не видит никого из здесь присутствующих, окунаясь с головой в воспоминания.

– Мы хотели поступить в один университет. Я, как и всегда, остался бы его Нонгом, потому что он был старше меня на несколько лет. Он обещал, что мы будем плавать вместе. И что если в университете не окажется клуба плавания, то он его непременно создаст, ведь я тогда так любил плавать… – Голос Нока срывается на хрип, и он замолкает на несколько мгновений, а потом вдруг встряхивается и заканчивает уже более спокойно: – Но мечтам не суждено было исполниться. В жизни такое бывает.

Внутри Тона после этих слов что-то болезненно ноет от плохого предчувствия. Пальцы тянутся к кольцу, проворачивая его на пальце, словно ища в этом привычном жесте успокоение.

– А что случилось с вашим другом? Он уехал? Поступил в другой университет?

– Хватит, – внезапно требует Ком, вмешиваясь в разговор. – Закончили расспросы.

– Да почему же? – Нок снова усмехается: криво, болезненно. – Ты ведь когда-то тоже спрашивал об этом, Нонг Ком.

Ком поджимает губы и отворачивается, будто стыдясь или жалея о том, что такое было.

– Он умер. Как я уже сказал, в жизни такое бывает.

В ушах Тона начинает шуметь, будто облизывающие песок пляжа волны пришли в его голову, а пальцы сжимаются в кулаки.

«В жизни такое бывает», – словно эхо проступают сквозь шум сказанные Ноком слова, и Тон прикрывает глаза соглашаясь:

«Бывает».

В его жизни подобных потерь не случалось, в семье даже животных никогда не заводили, чтобы он мог знать это чувство, однако он всё равно отчего-то знает…

– А клуб я поддерживаю из-за глупой надежды, что когда-нибудь друг вернётся, чтобы исполнить обещание. Неважно, будет ли это мой факультет или клуб, я всё равно жду. Глупо, правда?

– Это так романтично… – выдыхает кто-то, и Тон морщится, едва успевая прикусить язык и не сказать ничего грубого. – Как в новеллах.

– Нашёл где романтику выискивать, придурок, – Синг высказывает мысли Тона и тоже морщится.

– Кончай чушь пороть! – требует Най, и на этот раз ему вторит Ком:

– Зря мы закрыли глаза на то, что у вас в стаканчиках.

– А ваш друг – это девушка? – будто не слыша старших, спрашивает уже другой голос.

– Парень. – Нок усмехается, и Тон нутром чует, что того отпускает. Видимо, прозвучавшее предположение его веселит. – Но это не мешало ему быть моим лучшим другом. Поверьте.

Смешки звучат со всех сторон. Атмосфера вокруг меняется, а сгустившееся было напряжение рассеивается, оставляя после себя немного горчащее послевкусие. Под удивленное «Эй!» Тон осушает подсунутый ранее Сингом стаканчик парой крупных глотков и принимается за успевшее остыть мясо. Об услышанном только что хочется забыть.

* * *

Он наблюдает за тем, как щуплый тонкокостный подросток нарезает круги в бассейне: от одной стенки до другой, меняя темп, стиль, но не останавливаясь. Становится даже интересно, на сколько того хватит. И не придётся ли его к обеду силком из воды вытаскивать.

– Пи!

Мальчишка подплывает ближе и хватается пальцами за бортик. Расстояние между ними сокращается до каких-то пары шагов, однако ни он не спешит подниматься с шезлонга, на краю которого всё это время сидел, ни мальчишка – выбираться из воды.

– Хватит скучать, иди ко мне! Поплаваем вместе.

– Моя мама будет ругаться. – Он подаётся вперёд, упираясь локтями в незащищённые шортами коленки. – Ты же знаешь.

– Да ну! Я скажу, что это я тебя заставил! Давай, Пи, ко мне, я хочу посоревноваться.

Мальчишка хлопает ладонью по воде.

– Я старше, поэтому такое не прокатит. Тем более ты не можешь приказать что-то, идущее вразрез с правилами, установленными твоими родителями. И они будут не в восторге от того, что я их нарушу, когда узнают.

– Они не узнают, – упрямится мальчишка, убирая мокрые волосы назад и снова цепляясь за бортик.

– Узнают. Слуги скажут. Так что прекращай упрашивать. Сделай ещё парочку кругов, если хочешь, и выбирайся. Скоро обед, да и солнце уже слишком высоко.

– Говоришь как старик!

Мальчишка погружается под воду с головой, а выныривает уже около лесенки.

– Я старше тебя на пять лет, – напоминает он, подхватывая полотенце и поднимаясь.

– Ненавижу эти правила. Почему они запрещают тебе всё? – обиженно дуется мальчишка, когда на его плечи ложится большое махровое полотенце.

– Потому что ты Кхун Чай[4], а я сын экономки. Мне по статусу не положены многие вещи. Иди прими душ и переоденься.

– Пи. – Мальчишка делает пару шагов к дому и, вдруг остановившись, разворачивается на пятках, вытягивая вперёд руку с отставленным и чуть согнутым мизинцем. – Пообещай мне кое-что.

Он вопросительно приподнимает бровь, замирая в ожидании, и мальчишка послушно продолжает, так и держа руку на весу:

– Пообещай, что в университете мы будем вместе заниматься в клубе плавания. Ты всё так же будешь моим Пи, а я стану твоим Нонгом ещё и там. Хорошо?

Он какое-то время смотрит на выжидающе согнутый тонкий мизинец, прежде чем потянуться и ухватить его своим.

– Обещаю…

«Обещаю…»

Тон просыпается с этим словом на губах и с капельками влаги в уголках глаз. Быстро стерев их подушечками пальцев, он садится, оглядываясь. Сероватый сумрак окутывает комнату, говоря о том, что ещё совсем рано и солнце даже толком не взошло.

– Кому и что обещаешь?

Синг выходит из ванной комнаты, прикрывая зевок ладонью.

– Что?..

– Ты во сне сказал, что кому-то что-то обещаешь. Что снилось?

Синг приземляется на соседнюю кровать, забирается под одеяло и снова зевает, на этот раз в открытую. Будто кровать – это территория, на которой действуют его собственные правила.

«Правила…»

Мысли Тона снова возвращаются к увиденному во сне.

– Да. Приснилось. Видимо, рассказ Кхун Нока оказался очень впечатляющим. Вот и приснилось.

Тон, откинув одеяло, спускает ноги на дощатый пол. В горле сухо, и единственное, чего сейчас хочется, – это воды. Ну и проспать оставшиеся часы без сновидений.

– Или ты переродившийся друг Кхун Нока, которого он так ждёт.

– Да иди ты!

Тон кидает в него подушкой и поднимается, требуя:

– Брось подушку обратно на кровать, пока я пью, будь другом.

– Понял, тебе эта идея не нравится. Так бы и сказал, – посмеивается Синг, отправляя подушку в полёт к соседней кровати, и Тон мгновение размышляет, а не кинуть ли в друга ещё и бутылкой с водой, которую он только что взял со стола у окна.

Однако жажда оказывается сильнее, и Тон, открутив крышку, делает первый жадный глоток.

Глава 3

В столовой нет кондиционера, зато есть крыша, защищающая столы и прилавки с едой от дождя и дарящая спасительную тень. От жары и духоты сезона дождей она, впрочем, не спасает.

– Тётушка, рис со свининой и яйцом, пожалуйста, – дружелюбно улыбаясь, просит Тон, когда подходит его очередь.

Полноватая немолодая женщина с собранными в пучок волосами улыбается в ответ и просит подождать. Вот только не успевает сделать и шага, как у прилавка появляется ещё одна фигура. Синг по-свойски закидывает руку на плечо Тона и, широко улыбнувшись, просит:

– Тётушка, сделайте два. Мне тоже. Ты ведь не против, а, Тон?

– Отдадите ему заказ, тетушка? – тут же сориентировавшись, просит Тон и, получив утвердительный кивок, скидывает руку друга с плеча. – Спасибо, тётушка.

– А? В смысле?

Синг хлопает глазами, растерянно замирая, и Тон окидывает его взглядом. Белая рубашка навыпуск, несколько верхних пуговиц расстёгнуты, чёрный галстук болтается как какая-то верёвка, а на висках поблёскивают бисеринки пота, будто до столовой он бежал. Впрочем, верхние пуговицы Тон и сам расстёгивает, да и галстук вне занятий ослабляет, чтобы не давил.

– Заберёшь и мой заказ, раз появился. И попить взять не забудь. И не трогай моё яйцо.

– Эй!

Окрик несётся уже в спину, потому что, едва договорив, Тон разворачивается на каблуках чёрных туфель и уходит выискивать свободное место. С чем проблем не возникает. Столовая на их факультете немаленькая, и обедать сюда приходят далеко не все студенты.

Он выбирает столик у самого края навеса, но при этом в тени, предпочитая быть ближе к природе, чем к людям. Он и пришёл-то сюда, чтобы поесть в тишине и одиночестве, а потом нарисовался Синг.

Тон едва успевает устроиться за выбранным столиком, бросив рюкзак на свободное место рядом, как Синг уже объявляется, неся в руках тёмно-зелёный пластиковый поднос с едой.

– Прошу, Кхун Чай, ваш рис, – паясничает Синг, ставя перед Тоном наполненную тарелку и стакан с водой. Себе же к обеду он прихватил лимонную газировку.

– Прекращай, – поморщившись, просит Тон, подцепляя ложкой рис с кусочком свинины в соусе.

– Даже не начинал. Ты сегодня платишь за ужин.

Тон вопросительно выгибает бровь, и в него тут же тычут ложкой:

– Ты заставил меня заплатить за твой обед. Считаю, будет справедливо, если ты заплатишь за мой ужин сегодня.

– Дай-ка подумать… На прошлой неделе продукты покупал я и готовил дома тоже я, а ты только ел. И сегодня я тебя сюда не звал, ты сам пришёл, – напоминает Тон, на мгновение отвлекшись от обеда. – Считаю справедливым, если ты купишь мне ещё парочку обедов. Или хотя бы один. Можно даже сегодняшний ужин.

Синг сдувается, принимаясь молча ковыряться в рисе и потрошить яйцо вилкой.

– Так ты чего пришёл? На вашем факультете вроде бы тоже есть столовая, а если нет, то главная ближе, чем мой факультет.

– Тебе, придурку, компанию пришёл составить. Ты же вечно один бродишь, словно друзей нет, и обедаешь тоже всегда один. Так что цени.

– Ага. – Тон усмехается, деля яйцо на части, прежде чем съесть. – Ценю. Но приятели у меня на факультете есть, ты не переживай. Просто обедать я предпочитаю в одиночестве.

– Приятели – не друзья. Не сравнивай. Я знаю, что ты со всеми ровно общаешься, но ни с кем не сближаешься.

– Мне тебя хватает. Ешь давай.

– Такого красивого? – Синг, подперев подбородок ладонью, играет бровями, вызывая у Тона смешок.

– Такого болтливого. – Он замахивается на друга ложкой, будто собираясь дать по лбу, и тот дёргается в сторону, подальше от потенциальной опасности. – А вот тебе стоит переживать. Друзья обижаться не будут? Живёшь со мной, в клуб со мной, ужинаешь или завтракаешь тоже со мной, а теперь ещё и в обед сюда…

Тон собирается сказать «Прибежал», но его отвлекает щелчок, с которым телефоны обычно делают фотографии, а следом звучат тихие, возбуждённые шепотки.

Синг тут же оборачивается, улыбаясь и маша рукой. Шепотки превращаются в тихий писк, и Тону даже гадать не приходится, что там происходит. Он представляет себе картинку ещё прежде, чем смотрит в сторону источника звука.

Две девчонки в форменной одежде стоят у одного из столиков неподалёку и стреляют в них счастливыми взглядами. В руках одной из них как раз и находится мобильник. Похоже, тот самый, на который и было сделано фото.

– Унесут куда-нибудь на свои странички, если уже этого не сделали. Или в твиттер.

Тон, проследив за взглядом друга, снова смотрит на усевшихся за столик неподалёку девчонок. Те продолжают перешёптываться, поглядывая на них и смущённо краснея.

– Представляешь, вдруг у нас есть свой фан-клуб? Как у всех этих популярных парней.

– Мечтай больше.

– Вредный ты. Так вот, – Синг снова возвращается к прерванному разговору, – у моих друзей и свои дела есть, а пообщаться мы можем и между занятиями. Не переживай, мистер отстранённо дружелюбный. А вот ты…

– И мы возвращаемся к причине твоего нахождения здесь. И это не желание составить мне компанию и якобы беспокойство о моём одиночестве. Или ладно, хорошо, не только оно, – заканчивает Тон, глядя на хмурое лицо друга. – Выкладывай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

 Кхун, Пи, Нонг – обращения в Таиланде. Пи – к близкому человеку, который старше вас (старший брат/сестра), необязательно родственники. Нонг – к близкому младшему. Кхун – что-то вроде «господин»/«госпожа». Обращение может использоваться вместе с именем или заменять его.

2

  Меконг – река, протекающая на границе Таиланда с Лаосом.

3

  Вай – тайский жест приветствия. Используется, впрочем, и как выражение благодарности, и как выказывание почтения. Есть несколько видов вая, в зависимости от того, к кому он обращен. В обыденности это сложенные на уровне груди ладони, пальцы направлены вверх, параллельно телу, большие пальцы касаются груди, голова наклоняется так, чтобы кончиком носа коснуться средних пальцев сложенных вместе ладоней.

4

 Кхун Чай – молодой господин.