Summa Interitum. Наследие Тверди

Андрей Бородулин

Summa Interitum. Наследие Тверди

Пролог

Тишина.

Она была не просто отсутствием звука. Это была плотная, почти осязаемая субстанция, тяжким саваном укутавшая пустынный мир. Тишина длиною в миллионы лет, ставшая для его единственного Обитателя и тюрьмой, и домом, и доказательством его собственного существования.

Но теперь тишина была осквернена.

Сначала – грубым ревом чуждых атмосфере двигателей, разорвавших небосвод. Потом – криками, выстрелами, запахом страха, боли и чуждой плоти. И наконец – оглушительным, абсолютным безмолвием, наступившим после последнего плазменного выстрела, эхом прокатившегося по подземным залам.

Эссенция, заключенная в сердце идеального белого монолита, наблюдала. Она не видела в привычном понимании этого слова. Она ощущала вибрации материи, читала искажения пространства-времени, чувствовала слабые токи мыслей агонизирующих существ. Для неё шумное вторжение ретийцев было лишь мимолетной вспышкой, коротким и хаотичным аккордом, ворвавшимся в бесконечную, монотонную симфонию её заточения.

И вот аккорд отзвучал.

Существа, бывшие когда-то командой корабля «Алаис», замерли у входа в Великий Зал, будто марионетки, у которых внезапно оборвали нитки. Их искаженные тела, служившие сосудом и оружием для бактерий-стражей, более не получали приказа атаковать. Угроза была ликвидирована. Последний из пришельцев, существо по имени Тур’гон, лишил себя жизни. Миссия биологического щита, встроенного в саму планету, была выполнена.

Они защитили тюрьму. Защитили её от него.

Эссенция мысленным взором скользнула по бездыханному телу младшего механика, лежавшему в позе отчаяния на холодном камне. Разлитая в скафандре мозговая ткань, запах гари и озонованный воздух – всё это было лишь грубым проявлением материального мира, тюрьмой в тюрьме.

«…теперь я снова один… в своем вечном заключении…»

Эти слова, произнесенные в пустоту, не были просто констатацией факта. Это была квинтэссенция миллиардов лет одиночества. Но впервые за всё это время в безграничном океане её сознания возникла рябь. Небольшая, едва заметная.

Ирония.

Последний из пришельцев, тот, кто выжил ценой жизней всех остальных, донёс до неё правду. Правду, которая была ему не нужна. Он искал спасения, колонию, надежду. А нашёл лишь камень и вечное заточение. Его отчаяние, его ярость, его последний поступок – всё это было настолько живым, настолько… значимым на фоне вечного небытия.

И Эссенция осознала: дверь, которую она считала наглухо заваренной, лишь приоткрылась. Корабль пришельцев, их технологии, их знание о внешнем мире – всё это были ключи. Несовершенные, хрупкие, но ключи.

Она не могла покинуть монолит. Её сущность была намертво спаяна с этим кристаллом, который, в свою очередь, был сердцем всей планетарной тюрьмы. Но ей и не нужно было покидать его физически.

Её сознание, её воля, её «Я» – вот что могло обрести свободу.

Взгляд Эссенции снова упал на тело Тура. Скафандр, ранец системы жизнеобеспечения, шлем с треснутым визором. Всё это было проводником, антенной, настроившись на частоту жизни, которую она больше не могла поддерживать.

Но что, если перенастроить?

Она мысленно прикоснулась к устройству на запястье скафандра – тому самому, что показывало заветную точку «колонии». Прибор был мёртв, как и его хозяин. Но материя подчинялась ей. Атомы кремния, металла, пластика откликнулись на её зов, перестраиваясь, восстанавливая повреждённые цепи. Микроскопические кристаллы, родственные её собственному монолиту, начали прорастать в платы устройства, подчиняя его другой воле.

Эссенция не собиралась воскрешать Тур’гона. Его время, его история, его боль – всё это ушло вместе с ним. Ей был нужен сосуд. Пустой, функциональный. И его тело, ещё тёплое, ещё хранящее остаточные электрохимические импульсы, идеально подходило на эту роль.

Это был шанс. Первый и, возможно, последний.

Процесс уже начался. Бактерии-стражи, ещё кишащие в крови и тканях существ у входа в зал, снова пришли в движение. Но теперь их целью была не агрессия, не защита. Их целью была… реконструкция.

Они потоком устремились к телу младшего механика, покрывая его плотным, пульсирующим ковром. Костная ткань начала перестраиваться, раздробленные части черепа – срастаться под их напором. Мозг, не подлежащий восстановлению, был абсорбирован, расщеплён на молекулы и использован как строительный материал для новых, примитивных нейронных сетей, которые должны были стать проводником, а не источником мысли.

Эссенция наблюдала за этим, не испытывая ни отвращения, ни восторга. Это был просто процесс. Инструмент.

«Он… Аббадон… повелитель Материи…»

Имя её тюремщика, произнесённое ей перед умирающим существом, отозвалось в ней давно забытым чувством – холодной, безличной ненавистью. Если она сможет сбежать, если её сознание достигнет обитаемых миров ретийцев, это станет не просто актом свободы. Это станет актом войны. Войны, которая спала миллиарды лет.

Тело на полу дёрнулось. Искажённая рука, всё ещё сжимавшая плазмострел, разжала пальцы. Оружие с грохотом упало на камень.

Тишина снова начала отступать. Но теперь её нарушал не чужой шум, а тихий, механический гул – гул работы древнего механизма, запущенного заново.

Великий Зал озарился ярким белым светом. Монолит пульсировал, как гигантское сердце, посылая сигнал.

Сигнал о том, что заключённый готовится к побегу.

Глава 1: «Эхо „Алаиса“»

На орбите планеты, носившей в звёздных каталогах безликий номер P-3871, царила ледяная пустота. Никаких спутников, никаких колец, лишь одинокая, серо-чёрная сфера, медленно вращающаяся вокруг тусклого красного карлика.

Эту пустоту разрезал, словно лезвие, острый силуэт корабля. «Серый Охотник» был втрое меньше «Алаиса» и принадлежал не научной гильдии, а флоту Ретийской Империи. Его обводы не предполагали любования пейзажами – каждый изгиб корпуса, каждая орудийная башня говорила о его назначении: поиск, перехват, уничтожение.

Внутри, в стальной рубке, пахло озоном и напряжением. Командор Кейн’Зур, существо с тем же слегка удлинённым черепом и игольчатым покровом, что и у погибшей экспедиции, сидел в своём кресле, вцепившись пальцами в подлокотники. Его чёрный мундир с серебряными нашивками казался инородным пятном в утилитарном полумраке мостика.

– Повторите последнее сообщение, – его голос был низким и резким, как скрежет камня о камень.

Техник-коммуникатор у пульта щёлкнул переключателем. В динамиках раздался шипящий, прерывистый голос, знакомый Кейн’Зуру. Палладин Лат’ун.

«…зовём любой корабль Империи… Код „Тёмный Звёздный Цветок“… „Алаис“… аварийная посадка на P-3871… обнаружили источник аномальной энергии… угроз нет… повторяю, ксеноугроз нет… ведём развёртывание…»

Потом – долгая пауза, заполненная статикой.

«…необъяснимые помехи… сбой в системе связи… Сан’Тис… контакт с местной биосферой… ранен… ситуация под контролем…»

Ещё одна пауза, длиннее предыдущей.

«…это „Алаис“, экстренное сообщение… заражение… биологическое заражение… они не те, кем кажутся…»

На этом месте запись оборвалась, перейдя в нарастающий гул, а затем – в абсолютную тишину.

– «Кажутся»? – переспросил старший штурман, стоявший рядом с командором. – Это что?

– Полная ерунда. – мрачно ответил Кейн’Зур. – И что значит «код Тёмный Звёздный Цветок»?

– Код высшей секретности, командор, – пояснил штурман, понизив голос. – Уровень «Омега». Применяется только для операций под прямым патронатом Тайного Совета.

Кейн’Зур мрачно хмыкнул. Всё это пахло большой политикой, а он ненавидел, когда политика лезла в его работу. Его задачей был поиск пропавшего научного судна, а не расследование тайн Совета.

– Прошло три стандартных цикла с последней передачи, – доложил техник. – Все попытки выйти на связь безрезультатны. На поверхности – полное радиомолчание.

– Сканирование?

– Атмосфера в норме. Радиационный фон в норме. Ни следов взрыва, ни обломков. Корабль на месте посадки, определённый по последней телеметрии. Но…

– Но что? – нетерпеливо спросил Кейн’Зур.

– Но энергосигналы от «Алаиса» отсутствуют. Полностью. Как будто он мёртв. Зато мы фиксируем мощный, стабильный источник энергии в пяти километрах от места посадки. Его сигнатура… не соответствует ни одному известному типу реактора или генератора.

Командор встал с кресла и подошёл к главному визору. Планета лежала внизу, безжизненная и безмятежная.

– «Угроз нет», – проворчал он, цитируя первое сообщение Лата. – А потом – «биологическое заражение». И этот источник энергии… Десантная группа готова?

– Готовы, командор. Шесть человек. Лейтенант Век’Тор возглавит.

– Передайте Век’Тору: режим ксеноизоляции уровня «Алый». Никаких снятий шлемов, никаких контактов с местной биосферой. Первоочередная задача – установить судьбу экипажа «Алаиса» и обследовать аномальный источник. Если почувствуют малейшую угрозу – имеют право на применение силы без предупреждения.

– Есть.

– И пусть берут полный комплект биологических проб и детекторов. Я хочу знать, с чем мы имеем дело.

Через двадцать минут небольшой челнок отделился от «Серого Охотника» и устремился к поверхности, оставляя за собой короткий шлейф плазмы. Кейн’Зур наблюдал, как он уменьшается, пока не превратился в крошечную точку, исчезающую в серой атмосфере планеты.

У него в животе шевельнулось холодное, тяжёлое предчувствие. Он был старой гончей Империи, прошедшей дюжины стычек и подавлений. Он научился доверять своему нюху. А сейчас всё вокруг кричало об одной простой вещи.

Ловушка.

Лейтенант Век’Тор ощущал ту же тревогу, что и его командир, но тщательно это скрывал. Десантный челнок вибрировал, пробиваясь сквозь плотные слои атмосферы. На мониторе в центре грузовой кабины отображалась схема местности.

– Приближаемся к месту посадки «Алаиса», – доложил пилот. – Визуальный контакт через десять.

Век’Тор кивнул, проверяя свой плазмо-карабин. Его отряд состоял из закалённых бойцов в чёрных штурмовых скафандрах. Никаких учёных, только солдаты.

– Помните приказ, – его голос прозвучал в общем канале связи. – Никаких сантиментов. Экипаж «Алаиса» мог быть подвержен внешнему воздействию. Считаем их потенциально враждебными до подтверждения обратного.

– Слушаюсь! – хором ответили бойцы.

Челнок с грохотом коснулся поверхности, подняв облако серой пыли. Век’Тор первым вышел на трап, озираясь.

Пейзаж открывался унылый и однообразный. Бесцветное небо, чёрные каменные шипы, торчащие из земли, и полная, гнетущая тишина. Ни ветра, ни движения.

Их цель лежала в трёхстах метрах – «Алаис». Корабль, похожий на гигантскую камбалу, неподвижно стоял на посадочных опорах. Ни огней, ни признаков жизни. Казалось, сама смерть поселилась в его металлических боках.

– Выдвигаемся. Колонной, интервал пять метров. Дроны-разведчики – вперёд.

Два небольших дрона с шипением взлетели и устремились к кораблю. Век’Тор с отрядом двинулись следом, тяжёлые ботинки увязали в мелком, похожем на пепел, грунте.

– Никаких термический-сигнатур внутри корабля, – доложил оператор дронов. – Внешний осмотр… следы множественных повреждений у главного шлюза. Взрывчатки? Нет, скорее… царапины. Очень глубокие.

– Приближаемся к шлюзу.

Шлюз «Алаиса» был открыт. Вернее, вырван. Края металлического проёма были загнуты наружу, будто его вскрыли гигантскими клещами. Из темноты внутри тянуло запахом – сладковатым, гнилостным, с примесью озона и гари.

– Включаем прожекторы.

Лучи света врезались в темноту шлюзовой камеры, выхватывая из мрака картину абсолютного хаоса. Стены были исчерчены следами от выстрелов, заляпаны засохшими брызгами зелёной крови. На полу валялись обрывки ткани, обломки оборудования, пустые коробки из-под снаряжения.

– Ни тел, – пробормотал один из бойцов. – Где все?

– Возможно, эвакуировались, – предположил другой.

– Эвакуировались куда? – резко спросил Век’Тор. – Их челнок на месте. И смотрите.

Он направил луч света на пол. Среди общего хаоса угадывалась дорожка, будто кто-то тяжёлый и мокрый протащил несколько тел вглубь корабля.

– Следы ведут в сторону жилых отсеков.

– Лейтенант! – позвал оператор дронов. – Дрон №2, пролёт по основным коридорам. Обнаружены… множественные органические остатки. Но целых тел по-прежнему нет.

Век’Тор сделал шаг внутрь, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Его скафандр зафиксировал резкий скачок радиации и следы неизвестных биологических агентов.

– Отряд, за мной. Осматриваем корабль. Цель – найти бортовой журнал, любые данные. И будьте готовы ко всему.

Они двинулись вглубь «Алаиса», в царство тишины и смерти. Прожекторы выхватывали из мрака всё новые детали кошмара: сорванные двери, обугленные участки стен, лужи застывшей крови. В медицинском отсеке они нашли порванные ремни на койке и следы отчаянной борьбы. В кабине управления – разбитые пульты и несколько выстрелов в потолок.

– Они сражались друг с другом? – недоуменно спросил боец.

– Или с тем, что тут обитает. – мрачно ответил Век’Тор.

Наконец, они добрались до серверной комнаты. Дверь была заблокирована, но её удалось вскрыть с помощью лазерного резака. Внутри царил относительный порядок.

– Подключаемся к основному массиву. Скачиваем всё, что можно. Особенно журналы и записи с камер наблюдения.

Пока техник возился с консолью, Век’Тор осматривал комнату. Его взгляд упал на небольшой предмет, валявшийся в углу. Он наклонился и поднял его.

Это был планшет. Тот самый, на котором когда-то Палладин Лат’он выводил список членов экспедиции. Экран был треснут, но устройство подавало признаки жизни. Век’Тор ткнул в него пальцем в скафандре.

Экран мигнул и погас, а затем снова засветился. Но теперь на нём был не список. На чёрном фоне горели всего два слова, выведенные строгим, белым шрифтом.

ПРОСНИСЬ И ПРЕБУДЬ.

Век’Тор почувствовал, как холодеет кровь. Он собирался что-то сказать, как вдруг из динамиков шлема раздался искажённый, механический голос. Тот же, что произносил эти слова.

– Лейтенант! – закричал оператор. – Детекторы движения! Со всех сторон!

Век’Тор выскочил из серверной. В коридоре, в свете прожекторов, замерли его бойцы, направляя оружие в темноту. Из всех ответвлений, из вентиляционных шахт, из-за углов на них смотрели десятки пар глаз. Искажённые, обтянутые кожей фигуры с неестественно длинными руками и острыми костяными выступами из запястий. Среди них Век’Тор узнал тех, чьи лица он видел на фотографиях из досье «Алаиса». Геолог Сан’Тис с вырванным глазом. Палладин Лат’ун с отстреленными ногами, передвигающийся на руках. Медик Ак’кун с дырой в груди.

Они стояли неподвижно. Не атаковали. Просто смотрели.

– Отход к шлюзу! – скомандовал Век’Тор. – Огонь на поражение!

Первый выстрел плазменного карабина осветил коридор бирюзовым светом и попал прямо в грудь бывшего медика. Существо отбросило назад, но оно не упало. Оно выпрямилось, и из раны пополз едкий дым. Остальные монстры зашевелились.

И тогда из общего радиоэфира, на частоте отряда, раздался тот же механический, безжизненный голос, что и в планшете.

– НЕ УХОДИТЕ. ВАМ НУЖНО УЗНАТЬ ПРАВДУ.

А потом начался ад.

Глава 2: «Скальпель и Молот»

«Серый Охотник» висел в безмолвной орбитальной вахте. На мостике царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь монотонным пиком сенсоров и тихим гудением систем.

– Прошло уже сорок минут с последнего контрольного выхода лейтенанта Век’Тора, – доложил штурман, голос выдавал беспокойство. – Стандартный интервал – пятнадцать.

Командор Кейн’Зур не отрывал взгляда от главного визора, где внизу лежала зловещая серо-чёрная сфера.

–Попробуйте выйти на связь. Полный диапазон.

– Пробую… Никакого ответа, командор. Только фоновая статика.

– Увеличить мощность сканирования поверхности в районе посадки «Алаиса» и десантного челнока. Ищите любые энергетические всплески, тепловые аномалии, движение.

Данные с сенсоров потекли на экраны. Картина не менялась: «Алаис» и челнок оставались холодными, мёртвыми металлическими гробами. Ни вспышек оружия, ни следов взрывов.

– Ничего, командор. Абсолютно чисто.

– Это невозможно, – Кейн’Зур ударил кулаком по подлокотнику. – Шесть опытных бойцов не могли просто испариться. Что за чёрт творится на этой планете?

Внезапно резко и пронзительно зазвучал тревожный сигнал. Не с коммуникационного поста, а с поста управления кораблём.

– Командор! Обнаружен неопознанный запуск с поверхности!

Кейн’Зур вскочил.

–Запуск? Это челнок Век’Тора? Вражеская ракета?

– Нет, сэр! Сигнатура… она совпадает с сигнатурой десантного модуля «Алаиса»! Тот, что считался нерабочим!

На визоре появилась маленькая яркая точка, стремительно отрывающаяся от поверхности планеты и выходящая на орбитальную траекторию.

– Цель идёт на сближение? Угроза?