Склад надежд

Александр Шильников

Склад надежд

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,

Потомок оскорбит презрительным стихом,

Насмешкой горькою обманутого сына

Над промотавшимся отцом.

М. Ю. Лермонтов. Дума

Часть 1. Долгая ночь

Глава 1

На промышленной базе «Роща» яркий прожектор, закрепленный на заборе с колючей проволокой, освещал главные ворота. Камеры видеонаблюдения фиксировали все происходящее, а охрана приглядывала за территорией. Местные работники даже шутили, что трудятся в исправительной колонии «Роща». Но в этот вечер ни одна система защиты не сработала.

Охранник на посту нервно дергал ногой, вглядываясь в дорогу. Оперативники полиции, прибывшие два часа назад, дали ему поручение встретить представителя следственного комитета. Появившийся из-за поворота автомобиль с характерной красной надписью заставил охранника привстать со стула. Когда машина подъехала к воротам, он нажал кнопку открытия и, накинув теплую куртку, заторопился на улицу. Снег вперемешку с пожухшими листьями скрипел под ногами. Ворота с металлическим лязгом открылись, охранник показал рукой на здание номер два. Машина, не останавливаясь, проехала прямо туда, а охранник смотрел ей вслед, быстро выдыхая пар и положа руку на сердце.

Рядом с большим въездом для грузовых фур располагалась маленькая дверца, около которой уже ждал оперативник. Машина остановилась перед входом, из нее вышел высокий человек средних лет. Ступая широкими шагами к коллеге, он протянул руку.

– Чернов, Павел Семенович, следователь СК, – сказал он, крепко стискивая руку оперативника.

– Олег Картаполов, руководитель опергруппы, – с серьезным лицом ответил полицейский.

– Я вас еле по адресу нашел. Ну, показывайте, что тут случилось, в этой глуши.

Внутри располагался огромный склад площадью несколько тысяч квадратных метров. Перешагнув наваленные у входа мешки, следователь увидел сотни разнородных предметов и сощурил глаза. На стеллажах шестиметровой высоты стояли деревянные ящики и картонные коробки. Сквозь полки проглядывали и другие секции склада с грудами товаров выше человеческого роста.

Длинный коридор, образованный стеллажами, тянулся до конца здания и заканчивался высокой стеной с огромным портретом. Вся перспектива сходилась на нем, притягивая взгляд. Чернов, почтительно сняв шапку, сказал: «Вот и наш первый свидетель – уважаемый Владимир Ильич». Картаполов улыбнулся уголком рта.

Изображение Ленина возвышалось над складом, с характерным прищуром наблюдая за его обитателями и посетителями. По мере приближения к портрету раскрывался его впечатляющий масштаб. С близкого расстояния в изобилии вырисовывались мелкие детали: щетинки усов, бороды, морщины вокруг глаз и, конечно, напряженный взгляд.

В конце коридора они обогнули стену и подошли к открытому офису. Войдя первым в секретарскую, руководитель опергруппы рукой указал в сторону двери кабинета директора.

Войдя следом, Чернов сразу увидел растекшуюся на половину помещения кровь и два трупа. У мужчины была вырвана часть горла и сломана челюсть, а женщина лежала с пробитой головой и расцарапанным лицом.

– Ого, тут что – произошло нападение медведя? – сказал Чернов и выдавил из блистерной упаковки таблетку от изжоги. – Ладно, поехали конкретно по пунктам. Очевидно, это убийство двух лиц. Тела на своем месте? Орудие преступления нашли?

– Криминалисты работают. Предварительно тела не перемещали. Орудия пока нет, – ответил Картаполов.

– Ясно, как я вижу, тут потенциальных орудий хоть отбавляй, – сказал Чернов, взглянув в окно на склад, где лежали стопки дисковых пил. – Потерпевшие кто?

– Охрана говорит, что это директор фирмы и его заместитель. Личности по документам установлены. Это Сергей Соболев и Татьяна Лоскутова.

– Следы убийцы?

– Еще не нашли, работаем.

– Конкретного пока мало. Свидетели есть?

– В конце рабочего дня уже никого не было. Охранник делал обход территории, нашел тела и вызвал полицию. Но ничего подозрительного не видел и не слышал.

Следователь облокотился на секретарскую стойку. «На первый взгляд, они умерли от потери крови или травм головы, – думал Чернов, глядя на трупы. – Множественных ран нет, на аффект не похоже. Если убили намеренно, почему не сделать это ножом или огнестрелом? Почему здесь, на выходе из кабинета? Убийца выманил их? Или застал врасплох в этом месте?»

Чернов уточнил у начальника опергруппы: «Следы кражи есть?» Как и ожидал следователь, ответ был отрицательным. «Очевидно, офис не разграблен, на трупах карманы не вывернуты. Пропажи на складе потом будем выяснять», – про себя рассудил Чернов.

Осторожно обходя тела, следователь попал в кабинет директора. Аккуратные стопки документов покрывали поверхность рыжей мебели. В дальнем углу оперативник копался в тумбах. Часть бумаг и вещей он складывал в специальную сумку для дальнейшего изучения. Следователь медленно подошел к добротному столу, а в голове, не переставая, крутилась мысль «Чего-то не хватает». Затем его глаза округлились, а рот несколько искривился – на столе не было места для компьютера или ноутбука, зато стоял белый пластмассовый телефон. Также рядом покоилась кипа рукописных заметок. Еще раз осмотревшись, вернулся к Картаполову.

– Давно я этого не говорил, но запросите распечатку звонков со стационарного телефона, – сказал следователь, и улыбка скользнула по его лицу.

Выдерживая строгую процедуру, он задал еще с десяток вопросов. Камеры видеонаблюдения охватывали только периметр. Если убийца не попал на последнюю запись, придется изучать весь многочасовой материал. По окончании опроса Чернов подумал: «Опергруппа еще ничего не нашла. Горячие следы стынут. Надо самому осмотреться – вдруг повезет».

Покинув офис, он снова оказался на складе. Оперативники, судмедэксперт и несколько криминалистов сновали по складу, изучая обстановку и расставляя маячки. Очевидно, тела вскоре подготовят к отправке.

Глухой металлический звук, похожий на короткий удар, разнесся по складу. Чернов резко обернулся – все выглядело как прежде. Следователь задел руку проходящего мимо оперативника и спросил:

– Что это было?

– Непонятно откуда. Уже слышали пару раз. Видимо, что-то скрипит, а может, здание от холода сжимается.

Чернов осмотрелся, проговаривая про себя: «Один вход, один выход. Окна узкие под самым потолком. Убийца мог уйти только через дверь». Он надел шапку и вышел на улицу.

Здание номер два находилось в углу базы. Перед входом – калитка к первому цеху, слева – еще одна постройка. Следователь посмотрел вдаль и смерил взглядом расстояние до охраны. «Метров сто», – подумал он и пошел вокруг склада. Обходя тесно растущие березы, подумал: «Вот уж действительно роща». Сзади здания следователь обнаружил люк в земле, задвижки теплотрассы и небольшую поляну без деревьев, после которой ограждением заканчивалась территория базы. Чернов замер.

Целая секция забора сильно покосилась и завалилась во внешнюю сторону – идеальное место, чтобы перелезть. Он смотрел на землю. «Ни черта не видно!» – сказал про себя Чернов. Ему пришлось сходить к машине за фонарем. Вернувшись на прежнее место, посветил на землю, внимательно вглядываясь. Следов, ведущих к забору, не было видно, хотя вокруг осталось полно отпечатков самых разных ботинок. За территорией – пустырь, а в отдалении не менее километра – трасса. «Надо бы узнать, что с этим забором», – подумал Чернов, выключил фонарь и пошел на проходную.

Он дернул за ручку, поняв, что дверь заперта, сильно постучал кулаком. Дверь открылась. На пороге показался охранник, тут же обняв себя руками от проникшего холода. Чернов представился и спросил про забор.

– Прошлой зимой погрузчиком неаккуратно снег почистили, – ответил охранник.

– А что за люк?

– Так водопровода нет, вода из закопанной бочки поступает.

– Скажите, а остальные здания были закрыты в момент убийства? – спросил Чернов.

– Точно закрыты. В конце рабочего дня все ушли через проходную. Замки на месте, мы во время обхода должны проверять.

– Во время обхода вокруг здания ходите?

– Да, по инструкции положено.

– Ясно, а именно сегодня, как тела обнаружили, ходили?

Охранник кивнул. «Видимо, вокруг здания топтали все кому не лень», – подумал Чернов и попрощался. Дверь за его спиной со скрипом закрылась, а он заторопился назад к складу.

Заходя в маленькую дверцу, Чернов пригнулся, сделал шаг внутрь и чуть не рухнул, запнувшись о крупный бумажный мешок. «Зараза! Нашли, где бросить!» – выругался он про себя. Следователь прошел по главному коридору и заглянул в офис. Не найдя Картаполова, вернулся в начало коридора из стеллажей и крикнул: «Олег!» Эхо разнеслось по складу, но ответа не последовало.

Чернов заглянул за стеллаж. Картаполова не было. Повсюду, как стены, высились деревянные ящики. Тут же был ворох противогазов, сваленных в высокую кучу. Рядом много места занимало нагромождение толстых рулонов бумаги, но все же оставался небольшой проход.

Чернов направился через него, попадая в новое пространство. Там теснились десятки наборов стеклянной лабораторной посуды, а между ними развилка в соседние закутки. Тогда он подошел к стене из деревянных ящиков и, заглянув в щель, увидел точно такое же пространство. После нескольких поворотов, попав в тупик, он крикнул: «Чертов лабиринт! Олег!» Следователь поднял голову и увидел высокие стеллажи главного коридора. «Хорошо, пойду к ним», – подумал Чернов. Выбравшись на середину склада, он прошел между стеллажами в правое крыло, где через минуту нашел Картаполова, внимательно осматривающего груду коробок.

– Олег, найти вас не мог. Ваши опера натоптали вокруг склада?

– Мы следы проверяли, – нахмурившись, ответил он.

– Так следы были?

– Были, но только охранника. Погоду видели? Мне кажется, если и были еще следы, они пропали.

Один из оперативников подошел и протянул Картаполову два мобильных телефона.

– Позвольте, – Чернов перехватил одно из устройств.

Оперативник доложил, что криминалисты закончили и дали добро на обыск тел. Мобильные были при жертвах. Телефон, который взял Чернов, оказался Сергея – включился без пин-кода. Следователь стал жадно изучать последние сообщения и журнал звонков. Спустя несколько минут Чернов сказал: «Олег, продолжайте работать, мне есть кому позвонить».

Следователь выделил для себя два номера, записанных как «Сынок» и «Антон кирпич». Второй контакт особо заинтересовал следователя – именно с ним целых пять раз за этот вечер говорил Сергей.

Чернов вышел в главный коридор, где было больше воздуха, выписал первый номер телефона и набрал его. Послышался молодой голос. Следователь представился и попросил собеседника назваться. Это был сын убитого – Владислав Соболев.

– Мне жаль, но я должен вам сообщить, что ваш отец мертв.

– В смысле мертв? – после паузы заговорил Влад.

– В том смысле, что его убили.

В трубке наступило молчание. Чернову не раз приходилось сообщать подобное. В большинстве случаев реакция была именно такой.

– Это розыгрыш что ли? – отстраненным голосом спросил Влад.

– Владислав Сергеевич, это не розыгрыш. Если вы готовы, я расскажу, что будем делать по процедуре дальше.

– Как мне знать, что вы следователь! Что за шутки такие! – закричал Влад и прервал связь.

Чернов спокойно положил телефон в карман и зашагал вдоль склада. Он дошел до середины главного коридора из стеллажей, поднял голову и посмотрел на Ленина. Ему даже показалось, что Владимир Ильич вот-вот едва заметно кивнет, одобряя его действия. Чернов почувствовал, как второй телефон в кармане завибрировал. На экране мобильного Сергея высветился входящий – «Сынок».

– Ало, мы только что говорили, – произнес Чернов.

Звонок шел, но собеседник молчал. Еще несколько раз следователь попытался представиться и убедить его ответить, но вскоре разговор прервали с той стороны. Через минуту из дальнего конца склада послышалась громкая мелодия, исполнявшаяся на саксофоне. Чернов посмотрел в сторону, откуда исходил звук, и увидел спешащего к нему Картаполова. Он протянул Чернову звонящий мобильный телефон Лоскутовой. На входящем вызове отображался контакт – «Влад Соболев». Чернов взял трубку.

– Владислав Сергеевич, это следователь Чернов.

– Как Чернов? Где Татьяна Аркадьевна?! – дрогнувшим голосом сказал Влад.

– Она лежит рядом с вашим отцом.

В трубке снова наступило молчание. На этот раз оно длилось дольше. Чернов ждал, пока молодой человек заговорит.

– Это правда не розыгрыш? Они точно мертвы? Может, что-то можно сделать? – сдавленным голосом произнес Влад.

Чернов объяснил, что они мертвы уже не первый час, смерть констатирована, а опергруппа занимается выяснением всех обстоятельств и поиском улик. На данный момент самое важное – выйти на «горячие следы». Для этого нужны показания, данные, зацепки, в первую очередь, от ближайших родственников и контактов. В ходе разговора Влад пояснил, что находится не в городе Тайгоярск, а в Москве. Показания Влада могли быть важны, поэтому Чернов принял решение срочно отправить Влада в управление СК в Москве для дачи показаний.

– Я хочу еще у вас кое-что уточнить. Вам, вашему отцу или его заму угрожали?

– Нет, – тихо ответил Влад.

– Может, у них были подозрительные контакты или знакомые?

– Не знаю.

Чернов задал еще пару вопросов, но Влад ничего не сказал, что могло бы помочь. Следователь решил закончить разговор и, положив трубку, посмотрел на Картаполова.

– Олег, я сейчас коллегам в Москве сообщение напишу, свяжете их с Владиславом Соболевым, а мне нужно сделать еще один звонок, – закончил Чернов и снова задумчиво взглянул на портрет Ленина.

Глава 2

Горло следователя снова зажгло, и он выдавил таблетку из упаковки. Собравшись с мыслями, Чернов набрал номер Антона-«кирпича». Звонок шел, но ответили не сразу. Наконец в трубке прозвучало резкое: «Да!» Чернов представился.

– С кем я разговариваю? – спросил следователь.

– Это кто? И по какому вопросу?

– Следователь Чернов Павел Семенович, представьтесь, – настаивал Чернов.

– Дмитриев, Антон Владимирович.

– Вам знаком Соболев Сергей?

– Да, а что?

– Он убит.

В трубке была тишина. Чернов ждал, когда Дмитриев начнет задавать вопросы, но их не последовало.

– Антон Владимирович, вы слышите меня?

– Я слушаю.

– Где вы находитесь?

– Дома, – ответил Дмитриев после заминки в несколько секунд.

– С вами кто-то есть? – спросил Чернов.

Дмитриев ответил отрицательно. На каждый вопрос Чернова Антон-«кирпич» реагировал только после паузы. Следователь сохранял ровный голос, но пальцы начали сильно сдавливать телефон. Он решил перейти к делу, сообщив, что Дмитриев созванивался с убитым пять раз незадолго до его смерти.

– О чем вы говорили? – спросил Чернов.

– О делах, – после паузы ответил Дмитриев.

– Ему кто-нибудь угрожал?

– Нет. А Лоскутова жива?

Глядя перед собой, следователь кончиком указательного пальца дотронулся до подбородка и через несколько секунд продолжил.

– Почему вы решили, что с ней что-то случилось?

– Догадался, – снова с запозданием ответил Дмитриев.

Чернов стиснул зубы и еще сильнее сдавил телефон. «Из этого «кирпича» так ничего не вытянуть», – подумал он и сообщил, что вызывает его на допрос. Но Дмитриев отказался явиться сразу, сославшись на личные причины. Они договорились встретиться в кабинете Чернова завтра.

Положив телефон в карман, следователь вздохнул и провел рукой по лбу. «Надо подготовиться к допросу», – подумал он. Достав телефон, отправил номер своему коллеге с просьбой установить личность и посмотреть, есть ли что-то на этого «Кирпича».

К Чернову вернулся Картаполов и заинтересованно спросил: «Ну как?» Следователь кратко передал свои впечатления. Немного сжав кулак, он закончил: «Завтра его пощупаем».

«На сегодня все», – подумал следователь. Они обсудили с руководителем опергруппы план на ближайшие пару дней и попрощались. Чернов вернулся в свою машину. Его мысли окончательно занял «Кирпич». Внутреннее чутье подсказывало, что завтра с утра он узнает о нем много интересно.

***

Положив телефон на большой стол из массива дерева, Дмитриев откинулся на красном кожаном кресле. Приглушенный свет мягко обволакивал кабинет. Он закрыл лицо обеими руками и помассировал глаза. Затем встал и, медленно шагая, подошел к столику с алкоголем в другом конце комнаты. Его толстый указательный палец постукивал по горлышку то одной бутылки, то другой. Наконец движение прекратилось на виски с надписью: «ХХХ». В кабинете раздался мягкий хлопок пробки и напиток полился в квадратный стеклянный стакан. Дмитриев поднес его к лицу и ощутил резкий запах спирта, плавно переходящий в ноты дуба. Выпив половину одним глотком, он поднял взгляд на оскалившуюся голову медведя на стене.

– Кто звонил? – раздался женский голос за спиной.

– Никто, – повернувшись, ответил он.

– Может, вернемся в постель?

– Мне нужно кое-что сделать. Ты могла бы уйти?

– Но я ведь недавно пришла.

– Прости, дела.

– Антон, я тебе не девочка по вызову! – резко ответила она.

Он повторял одно и то же на все ее возражения, стоя посреди комнаты словно крепкий дуб. В итоге, сжав губы, девушка молча посмотрела на его невозмутимое лицо и бокал в руке, затем резко развернулась и вышла из кабинета. Дмитриев долил виски и вернулся в кресло. В квартире слышался топот, суета. Наконец раздался щелчок входной двери – наступила тишина. Он покачал бокал в руке, сделал глоток и взял телефон. «Так, сначала мелкое дело», – подумал он и набрал номер магазина цветов. Ему ответил оператор, и они вместе обсудили доставку букета на завтра.

– Приложите открытку с надписью: «Любимой жене», – сказал Дмитриев.

– Хорошо, сейчас посчитаю сумму к оплате.

– Подождите, скидку-то сделаете?

– Простите, при заказе с доставкой не делаем.

Несколько минут Дмитриев убеждал оператора скинуть пять процентов, приводя примеры своих предыдущих покупок, акцентируя внимание на том, что он постоянный клиент. Как только оператор сдался, Дмитриев слегка улыбнулся.

Он сделал ещё один глоток виски и посмотрел на большую карту, занимающую полстены, с надписью: «Россия». Искусно сделанная на заказ, она отражала особенности рельефа. На месте горных хребтов – возвышения, а озера и крупные реки были наполнены лазурной смолой. Зона тундры на севере окрашена бледными серыми и коричневыми тонами. Южные и западные границы уходили в мягкий зеленый цвет. В лесистых местностях стояли метки. Меньше всего знаков было на Дальнем Востоке и юге России. Дмитриев поставил стакан, оперся локтями о стол и глубоко вздохнул. «Теперь за дело», – сказал он спустя минуту и набрал номер телефона своего помощника.

Несмотря на поздний звонок, тот ответил сразу же.

– Слушаю, Антон Владимирович.

– Ну что, Рома, мне звонил следователь.

Дмитриев пересказал диалог с Черновым, делая глоток виски между фразами. Роман внимательно слушал, ожидая, когда начальник закончит.

– У меня два вопроса, Рома. Первый. Ты все сделал как надо?

– Да, Антон Владимирович, но…

– Что «но»? – перебил его Дмитриев. Он сдвинул брови, и на лбу появилась глубокая морщина.

– Я не успел забрать… – Роман не закончил.

– Я что, за лоха останусь в этой истории?! – прогремел Дмитриев и прервал звонок.

Он обхватил ладонью подбородок, в голове проносилась только одна фраза: «Не успел забрать». Поднявшись с кресла, он стал ходить по кабинету, заставляя изящный паркет потрескивать. Подобно пойманному зверю, он искал выход из клетки. Прошло десять минут, прежде чем Дмитриев снова взял телефон и набрал номер Романа.

– Да, Антон Владимирович.

– Рома, ты хоть понимаешь, что сейчас на склад Сереги не попасть. Да и потом тоже. Как ты себе это представляешь? Там же все оцеплено будет.

– Понимаю, – сказал Роман и замолчал, ожидая, когда Дмитриев заговорит снова.

– Так, меня завтра на допрос вызвали. Там будем думать. А ты пока пошли кого-нибудь к «Роще», пусть посмотрит, что там происходит.

Дмитриев положил трубку и вернулся к столику с алкоголем за последней порцией виски. Он выключил свет в кабинете и, подойдя к окну, посмотрел в ночное небо.

Глава 3

На следующий день Дмитриев, как всегда, проснулся рано. Он засыпал свежеобжаренные зерна кенийского кофе в машинку. Аромат готового напитка так обволакивал, что хотелось зажмурить глаза. Каждый глоток отзывался теплом по всему телу. Это была главная процедура. Остальные приготовления заняли немного времени. Через полчаса он уже положил руки на подогреваемый кожаный руль своего автомобиля.

Новое здание следственного комитета располагалось в центре города. Но Дмитриев помнил еще старый пятиэтажный следком из серого кирпича на окраине. О нем сохранился не самый радужный образ, но здесь все было иначе, в стиле современной архитектуры – большие окна, много света и теплые тона интерьера. На проходной стоял отдельный внутренний телефон, по которому можно связываться с конкретным сотрудником. Он вызвал Чернова, который вскоре спустился и провел в свой кабинет.

Маленькое помещение с большим окном, с видом на город, оставляло приятное впечатление. Следователь жестом пригласил Дмитриева за стол, сзади которого висел портрет. Они сели друг напротив друга. Дмитриев посмотрел на Чернова и поднял взгляд на портрет президента.

Чернов начал работу протокольно, объяснив некоторые обстоятельства дела, причину вызова на допрос и другие необходимые детали. Вскоре они завершили формальную часть.

– Вы знаете, как записаны у Соболева в контактах мобильного телефона? – спросил Чернов. Дмитриев отрицательно покачал головой. – Антон-кирпич.

На грубом лице Дмитриева показалась улыбка, и он рассмеялся. Чернов на мгновение отвел глаза, затем снова посмотрел на него. Смех был таким заразительным, что края губ следователя также слегка разошлись в стороны, но быстро вернулись на прежнее место.

– Вы вспомнили какую-то историю? – скрестив руки на груди, уточнил Чернов.

– Почему «кирпич»-то? Звучит, как кличка из девяностых, – быстро успокоившись, ответил Дмитриев.

– Вы мне скажите, эта кличка связана с вашим прошлым? – следователь положил руки на стол и едва заметно взглянул на папку, лежавшую с краю.

– У меня нет никакой клички.

– Может, и нет. Но мои коллеги сделали подборку информации о вас, – Чернов постучал указательным пальцем по папке.

Дмитриев скрестил руки на груди и положил ногу на ногу. Следователь открыл папку и зачитал первый абзац, в котором излагались подробности криминальных дел. Изобиловали разные составы, но в основном хулиганство и рэкет. Прикреплена также примечательная фотография, где у него на лбу была надпись: «Россия».

– Удивительно, что сидели вы недолго, – обратился к нему Чернов.

– Это было давно и не все соответствует правде.

– И тем не менее…

– Я за все ответил, прошло уже двадцать лет, – перебил его Дмитриев.

Они смотрели друг другу в глаза. В кабинете стало слышно только тиканье часов.

– О чем вы с Соболевым разговаривали, Антон Владимирович?

– Я уже говорил, о делах. Вам что, интересно, какие конические сверла на трубчатые плашки мы поменять хотели? – сказал Дмитриев, положив руки на стол.

У Чернова слегка приподнялись брови. «Что, нравится? Незнакомые слова услышал?» – подумал Дмитриев.

– Ладно, все же почему «кирпич»? – спросил Чернов.

– Есть догадка. Когда в девяностых я начал, – на секунду он прервался, – фарцевать, я накопил деньги и выкупил небольшой кирпичный завод, на котором раньше работал.

– И что с ним теперь?

– В первый же год распустил персонал и сдал все оборудование на чермет, – ухмыльнулся Дмитриев.

– Почему? – у Чернова широко раскрылись глаза.

– Сдав гору станков на металл, я заработал втрое больше, чем горбатился бы с заводом десять лет.

Чернов закрыл папку, достал таблетки и разжевал одну.

– Вы говорили, что вчера были дома один. Как можно это проверить?

Дмитриев расставил ладони в стороны и ничего не сказал.

– Антон Владимирович, произошло двойное убийство. Вы незадолго созванивались целых пять раз с убитым. На первоначальном этапе следствия я должен отработать ваше алиби.

Дмитриев тяжело вздохнул. Он рассказал следователю, что есть человек, который может подтвердить его пребывание дома. Но это не жена, поэтому попросил о деликатности в этом вопросе. Чернов сделал запись в блокнот и взял контакты девушки.

– Хорошо. Как вы узнали, что Лоскутова тоже мертва?