О чем не говорят содержанки

Полина Грёза

О чем не говорят содержанки

Пролог

Обмирая от страха, в тонком кружевном халатике на голое тело, Катя стояла на лестничной площадке и смотрела на дверь. Сердце выскакивало из груди. Когда-то давно, она вот так же разглядывала царапинки на красном дереве и тряслась от ужаса, не решаясь войти. Только тогда в роскошном гостиничном номере находился другой мужчина. Строгий и надменный вершитель судеб. Паника накатывала от неизвестности. От осознания, того что твоя жизнь никогда уже не будет прежней. Сейчас же в душе тревога и священный трепет. Только бы принял. Лишь бы не прогнал.

Дрожащие пальцы робко ложатся на кнопку звонка. Она не сдастся, даже не попробовав. Ни за что не упустит свой единственный шанс. Шанс на счастье.

Из квартиры раздается собачий лай и дверь широко открывается. Мужчина в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, показывается в прямоугольнике света. Широкие плечи, крепкие руки, грудь, в которую хочется уткнуться и ни о чем не думать… Он оглядывает ее с ног до головы сквозь прозрачную ткань халатика. В синем взгляде – трескучий мороз. Челюсть сжимается в негодовании. Между бровей появляется суровая складка.

– Катя, какого чёрта? – хриплым голосом произносит он и сглатывает. Кадык дергается в нервном движении.

– Я войду?

– Нет, – качает головой и собирается закрыть дверь. В голосе – сталь.

Девушка делает шаг за порог, не давая ему завершить начатое. Бирюзовые глаза мечут молнии.

– Ты трус, Криницкий.

Он отшатывается, как от пощечины. Во взгляде на мгновение вспыхивает злость, тщательно подавляемая усилием воли. Долго выдыхает, успокаиваясь. Воздух вокруг искрит. В каждой молекуле чувствуется напряжение.

– Хорошо. Я трус, если тебе нравится так думать, – отвечает, наконец, – А теперь – уходи.

– Почему, Саша? Почему ты меня гонишь? Я недостаточно хороша для тебя? Недостаточно красива?

– Достаточно. И давай не будем продолжать. Доброй ночи.

– Не понимаю… – глаза Кати начинает заволакивать слезами, – Ты ведь хочешь меня… Давно уже хочешь… И я хочу… Я сама пришла… Стою полуголая на пороге, а ты… Почему отказываешься, объясни?

Криницкий поворачивается к двери спиной и закрывает лицо руками. Вновь выдыхает. Говорит не глядя в глаза. Куда-то в пространство.

– Да. Хочу… Но не буду начинать то, что не имеет будущего. Я не олигарх и не высокопоставленный чиновник. Простой врач. Деньги не падают мне с неба. Чтобы обеспечивать на должном уровне свою женщину мне придется пахать день и ночь, а это чревато ссорами и изменами. Я не смогу тебе платить столько, сколько платят они. Я не решаю по щелчку пальцев любые проблемы. А главное, не смогу любить. Потому, что мертв. И уже давно. Мертвецы никого не любят. Даже себя. Уходи, Катя. Найди нормального мужика, а не морального инвалида.

– Мне ничего от тебя не нужно, – тихо говорит девушка. По ее щеке медленно сползает прозрачная капля, – Я не требую ни денег, ни любви. И решать мои проблемы тоже не надо. Просто… Просто хотела узнать как это бывает с мужчиной, который тебе не противен. К которому действительно влечет. Может быть, такого шанса мне больше никогда не представится… Не отталкивай меня, пожалуйста…

Криницкий гортанно зарычал и уткнулся в стенку лбом. Со всей силы долбанул кулаком в ни в чем не повинную штукатурку. Замотал головой в отрицающем жесте.

Ему непросто. Нужно немного помочь. Катя тихо подошла сзади. Обвила руками мускулистый торс, прижалась щекой к спине, прислушиваясь, как бешено колотится его сердце.

– Разве я много прошу? – еле слышно прошептала она, – Всего одна ночь. Без обязательств… Подари мне её… Пожалуйста…

Санек разжал обнимающие его руки и повернулся к Кате лицом. Заглянул в умоляющие бирюзовые глаза. Невесомо дотронулся до волос, провел пальцем по нежной шее, параллельно чувствуя, как женские руки освобождают его от мокрого полотенца.

– Черт, черт, черт… – выплюнул он слова и впился в раскрывшиеся навстречу губы.

Глава 1. Катя.

Несколько месяцев назад

– Да! Да, моя девочка, вот так…

Низкий мужской голос с хрипловатыми нотками эхом звучал в ушах. Липкое влажное дыхание обдавало шею. Устало поскрипывал от ритмичных движений дорогущий ортопедический матрас. Мужчина сверху пыхтел как старый паровоз, а Катя старательно делала вид, что происходящее ей просто обалдеть как нравится.

– О, мой лев! Это такой кайф… – тихо постанывала она, закатывая глаза и ощутимо вдавливая пальцы в мокрую от пота спину. Ни дать, ни взять, знойная дива. Саша Грей нервно курит в сторонке.

Со страстным царапаньем спины важно было не переусердствовать. Не оценит жена такой боди-арт, абсолютно точно. Хотя, иногда сделать подобную гадость ой как хотелось.

Не переставая стонать, Катя краем глаза покосилась на часы. Что-то он сегодня долго… Обычно весь процесс занимал не более пяти минут, а сейчас прошло уже десять и конца-края не видно. Таблетки для улучшения потенции что ли прикупил, как давно грозился? Ну уж нет. На такое она точно не подписывалась. Нужно как-то простимулировать процесс.

– Ахххх… Еще… – вскрикнула девушка и подалась вперед. Раз, другой, третий, – Ааааа… Ооооооо…

Блин, ну давай уже… Никакого терпения не хватит…

– Да, да, моя милая! Мммммм… – наконец зарычал он и забился в сладких судорогах.

Катерина облегченно вздохнула. Слава Богу. Все. Можно расслабиться.

– Лев! Ты настоящий лев! – с восторгом во взгляде прошептала она ему в губы.

Мужчина, тяжело дыша, откинулся на подушки, смахнул со лба крупные капли пота и, хватая пересохшим ртом воздух, показал рукой куда-то в сторону холодильника.

– Что, водички принести? – догадалась девушка и услужливо вскочила с постели.

Он утвердительно кивнул. Катя кинула ему полотенце и, повиливая голым задом, продефилировала в сторону кухни.

Ее “лев” был уже не молод. Шестьдесят с хвостиком. Может, для своего возраста он и неплохо выглядел, но на горячего мачо, увы, уже лет пятнадцать, как не тянул. Да и на самого завалящего принца тоже. Не бывает принцев с килограммовыми мешками под глазами, пивным животом и обрюзгшим телом. А венчал эту пирамиду поистине королевских достоинств прескверный характер. Последнее, конечно, доставляло море проблем, но деваться некуда. Любой каприз за ваши деньги. Улыбаемся и машем.

– Может, бутербродик? – девушка присела на край кровати и протянула мужчине стакан с минералкой.

– А ничего посущественнее нету? – недовольно скривился “лев”, – Я, вообще-то, к тебе вместо обеда приехал… Всего пару часов выкроил. Через центр пёрся, по пробкам. А ты… Не ждешь меня… Не ценишь… Только деньги и нужны…

– Ну, как же не ценю? – возмутилась Катерина, – Я жду тебя всегда, Васенька. В любое время дня или ночи. Есть утка по-пекински с блинчиками. А еще лазанья с грибами и сыром. И салат из свежих овощей.

– Из ресторана? – подозрительно прищурился он.

– Утка из “Сычуаня”. Лазанью сама готовила. Как ты позвонил, сразу же к плите кинулась. Горячая еще, в духовке стоит. И салат свежий, только порезала.

– Ну, ладно, – смягчился Василий, – Давай, наверное, утку. Блюдо из ресторана по-любому лучше твоей непонятной стряпни.

– Конечно, милый, – логика престарелого мачо Катю задела, но виду она не подала. Чревато. Лучезарно улыбнулась, с приторным обожанием взглянула на мужчину и потянулась за прозрачным халатиком.

– Нет! – он грубо перехватил руку, – Кто тебе разрешал одеваться? Я хочу смотреть.

– Как скажешь, дорогой, – елейно произнесла девушка и, старательно виляя бедрами, выпорхнула из комнаты. Придется еще немного покорчить из себя секс-бомбу.

Надо было соврать, что лазанья тоже из ресторана. Все равно разницы бы он не заметил. Хотя, пофиг. Этот найдет как унизить. Натура такая противная, остается только терпеть. Вновь нацепив счастливую улыбку, Катя понесла блюдо с уткой сварливому любовнику.

– Ну, рассказывай, как ты тут без меня, – подобрел Василий, втыкая вилку в сочное мясо, – Опять молодым парням глазки строила?

– Каким парням? Я из квартиры-то выхожу только по необходимости. И общаюсь лишь с Линкой. Тоже редко. С утра она на учебе, вечером к ней Влад приезжает. А я почти все время одна. Сижу в четырех стенах, по тебе скучаю.

Девушка сделала грустное лицо и осторожно погладила Васю по руке. Тот в ответ небрежно потрепал ее щеку.

– Ничего, малыш. Скоро у меня командировка в Барселону намечается. Возьму, тебя с собой, наверное. Будешь скрашивать серые рабочие будни.

– Правда? – искренне обрадовалась Катя, – Только у меня паспорта заграничного нет…

– Конечно. Где уж тебе, с твоим-то пролетарским прошлым. Надеюсь, ты помнишь кому всем в этой жизни обязана? Короче, оформляй, – не забыв упомянуть где ее место, милостиво разрешил он, – И визу тоже. Я там на столике денежку оставил. Должно на все хватить. И даже больше.

Катерина запищала от радости и бросилась любовнику на шею.

– Спасибо, дорогой! Ты у меня самый хороший, самый умный, самый щедрый…

– Ну-ну… Не так бурно. Тарелку перевернешь, – отстранился он, продолжая ковыряться в утке.

«Не очень-то и хотелось» – подумала Катя, но, с обожанием в глазах замерла, считывая реакцию.

– А скажи-ка мне, крошка, ты собак любишь? – неожиданно спросил мужчина.

– Собак? – удивилась девушка. Странный вопрос. И тут важно было ответить правильно. Иначе деспот-Васенька мог обидеться и забрать только что выданные денежные средства. Он так уже делал пару раз в воспитательных целях, из-за неосторожно брошенного слова. А на эти финансы Катя очень рассчитывала. Поэтому сейчас, не смея ослушаться, сидела голая в кресле и смотрела на противного старика влюбленными глазами. Терпи, Катенька, сама подписалась. Никто не говорил, что будет легко.

– Нуууу… Не знаю, – потянула она, – Скорее да, чем нет. Правда, своей собственной собаки у меня никогда не было… А что?

– Да, жене корги подарили. Потешный такой… А ее бесит. Активный слишком. То вазу разобьет, то провода погрызет, то туфли. Маленьким щенком заниматься надо, воспитывать, а она не хочет. Да и некогда ей. Привезу я его тебе, наверное, чтобы дома сидеть скучно не было. А домашним скажу, что усыпил.

– Ладно, вези, – покорно согласилась Катя. Все равно отказаться нельзя. Да и усыплять щенка жалко. Хоть не немецкий дог, и на том спасибо. С маленькой собачкой как-нибудь справится.

А вообще, она теперь мудрая женщина. Быстро поняла, что спонсору перечить не рекомендуется ни при каких обстоятельствах. И готова завести хоть нильского крокодила, лишь бы деньги получать исправно.

После вкусного обеда любовник подобрел и пребывал в добром расположении духа. Самое время попросить что-нибудь эдакое.

– И еще… Вась, – вкрадчиво заговорила она, – Я бы хотела дальше учиться. Как Линка. С утра ты все равно на работе. Я хожу по квартире, маюсь от безделья. А это время можно было бы использовать с пользой. Мне дополнительные деньги не нужны, я из тех, что ты даешь выкрою…

– И на кого же ты бы хотела учиться? – подозрительно посмотрел он.

– Ну… Вообще-то я всю жизнь мечтала стать врачом…

– Зачем? Ты же уже закончила медучилище? И, потом, для меня это неудобно. Мы договаривались, что я могу прийти в любое время, а ты должна меня ждать и быть готовой… Помнишь?

– Ну, Вась… Университет здесь недалеко. Я обещаю, что по первому зову буду бежать домой, как только ты скажешь…

– Нет, – жестко сказал он, – Я тебя содержу, и я здесь устанавливаю правила.

– Ну, тогда хотя бы курсы… Массажа, например. У тебя ведь часто болит спина? А я могла бы помочь…

– Я сказал – нет. Займись лучше загранпаспортом. И собаку водитель вечером привезет. Чтобы от скуки не маялась. Насчет курсов обещаю подумать, – Василий отставил пустую тарелку в сторону, чмокнул девушку в щеку и потянулся за одеждой.

Катя тоже накинула прозрачный халатик. Вышла в прихожую и теперь смотрела, как ее богатенький пенсионер, чертыхаясь, обувает дорогущие туфли из крокодиловой кожи. В момент расставания надлежало выглядеть грустной.

Готовый к выходу Вася открыл дверь и остановился на пороге в ожидании прощального поцелуя.

– Ну, что, скучать-то будешь? – ухмыльнулся он.

– Конечно! – выдохнула девушка и обвила руками мясистую шею любовника. Дежурно коснулась губами щеки, но тут ее внимание привлек шум лифта на лестничной клетке.

Двери тамбура открылись. В помещение шагнул молодой человек лет тридцати пяти с военной выправкой. Равнодушно скользнул взглядом по Кате с Васей, милующимся на пороге, повернул ключ в замке и исчез в квартире напротив.

– Что смотришь? Понравился? – злобно усмехнулся Василий, – Вот такого бы тебе, да? Молодого, сильного…

– Вась, ты что? Да я даже не поняла кто там мимо прошел! Ты у меня один-единственный!

– Вот и славно. Хорошая девочка. Поразмышляй на досуге кем бы ты сейчас была, если бы я тебя из дерьма не вытащил. И, ты же не ответишь на добро черной неблагодарностью, правда?

Мужчина злобно сверкнул глазами и исчез в лифте.

Глава 2. Саша.

Александр тихо прикрыл за собой дверь и тяжело опустился на стул в прихожей. Машинально снял обувь, прошел в комнату. На автомате включил телевизор. Пусть болтает. Потому, что в тишине лезут в голову всякие дурацкие мысли, а шум динамиков хоть как-то отвлекает. Создает иллюзию, что в доме кто-то есть.

Последние несколько месяцев он все делал на автопилоте. Потому, что так надо. Куда-то ходил, с кем-то разговаривал, что-то ел. Только вот смысла во всем этом не видел.

Раньше было еще хуже. Даже просто принять вертикальное положение ни сил, ни желания не было. Тупо лежал на диване и пялился в потолок. Спасибо друзьям, вытащили. Практически насильно отвезли к психотерапевту, тот выписал какие-то таблетки. Стало получше, но смысл жизни все равно не вернулся.

Мужчина достал из пачки сигарету и вышел на лоджию. Затянулся, облокотился на перила и равнодушно посмотрел вниз. У подъезда припарковалась дорогая черная машина. В нее сел немолодой сосед из квартиры напротив, который несколько минут назад на Сашиных глазах прощался с женой.

Честно говоря, странная пара. Девушка ему в дочери годилась, а может даже и во внучки. Молоденькая совсем, хрупкая, как тростинка. На вид лет двадцать с небольшим. Он же – пожилой, обрюзгший и противный какой-то. Невооруженным глазом видно. Зато очень богатый, наверное. И это качество обычно перекрывает даже самые страшные недостатки. За большие деньги большинство женщин могут вытерпеть многое.

Санек стряхнул пепел и горько усмехнулся. Такой же обеспеченный любитель юных упругих тел несколько месяцев назад легко и непринужденно разрушил его, Александра Криницкого, казалось бы, устроенную жизнь…

***

– Все, Саш, я так больше не могу! – Мила раздраженно скидывала вещи с верхних полок платяного шкафа в непонятно откуда появившийся огромный чемодан. Прыгала на стул и обратно, не обращая внимание на внушительных размеров беременный живот, – Ты женат не на мне, а на своей дурацкой работе! Тебя всегда нет. То учеба, то дежурства, то какие-то непонятные командировки! Я устала сидеть дома одна!

– Родная, но ведь я же для тебя стараюсь! – оправдывался Александр, – И для нашего ребенка! Подработок набрал, чтобы денег к родам побольше поднакопить. И спокойно отпуск взять, когда наш сын появится на свет. Тебе ведь моя помощь очень сильно понадобится – бессонные ночи, пеленки… Смотри, я сегодня кроватку купил. И собрал. В спальне стоит, вас дожидается.

– Отпуск? – презрительно фыркнула супруга, – Ну, посидишь ты дома два месяца, а дальше что? Опять днем служба, а по ночам шабашки и вечные подработки? Я давно просила – уволься ты из этой своей армии, найди работу с нормальной зарплатой, где не нужно пахать сутками, чтобы семью прокормить! Но ты ведь меня не слушаешь. Вон, друзья твои, Денис с Марьяной* давным-давно так сделали. Частные клиники открыли. Живут и в ус не дуют. И денег хватает, и время чтобы пожить по-человечески остается. А ты… Осел упрямый…

– Ты Дена с Марьянкой не трогай. Потому, что даже не представляешь какой ад им пришлось пройти, чтобы просто быть вместе. Врагу не пожелаешь. И не уволились бы они из армии, если бы не определенные обстоятельства…

– А мне все равно! Только я вижу, что они в Европу просто на выходные потусить летают, а мы в ресторане поужинать лишний раз позволить себе не можем… Не говоря уже о большем…

– Мил, ну ты же понимаешь, что эти трудности временные. Тяжело одновременно учиться и нормально зарабатывать. Я стараюсь, ты же видишь… Потерпи, всего шесть месяцев осталось.

– Шесть месяцев? А что после них изменится, Саш? Ну, закончишь ты академию. Думаешь, тебя в Москве служить оставят? Фигушки. Дадут в подчинение какой-нибудь завалящий госпиталь в степях Забайкалья, и деваться будет некуда. Поедешь, как миленький… Только один. Без меня. Я устала, Криницкий. И я ухожу.

Санек окаменел. Просто стоял, как статуя и хлопал глазами, переваривая сказанное. Супруга, тем временем, уже утрамбовала вещи в чемодане и застегнула его на молнию. Этот противный скрипучий звук отозвался оскоминой на зубах. Все волоски на теле встали дыбом.

– То есть как уходишь? – оторопело проговорил Александр, – И куда же ты пойдешь? Зимой? Ночью? На девятом месяце беременности?

– А ты за меня не беспокойся. Не пропаду, – уверенно заявила Мила и покатила чемодан к выходу.

– А ну-ка стой! – повысил голос мужчина, – Все понимаю, ты в положении, гормоны играют, и меня действительно почти не бывает дома. Я бы тоже, наверное, обиделся, но… Давай ты не будешь пороть горячку и никуда сейчас не пойдешь? А я завтра отпрошусь и отвезу тебя к матери? Оставлю с близкими людьми, под присмотром. Успокоишься, все обдумаешь без эмоций. Я ведь очень люблю тебя, Мил… И нашего будущего ребенка. Все сделаю, чтобы вы ни в чем не нуждались. Не нужно принимать скоропалительных решений и уходить вот так, в никуда.

Мила остановилась у порога, обернулась, посмотрела мужу в глаза и демонстративно расхохоталась.

– В никуда? Ты действительно так думаешь? Просто, если бы ты пораньше возвращался со своей страшно важной и ответственной работы, то понял бы, что меня тоже часто не бывает дома. Только ведь твои гребаные пациенты гораздо важнее! Я ухожу к другому мужчине, Саша. Для которого в жизни значу больше, чем работа. Кстати, гораздо более высокооплачиваемая, чем твоя.

Александр окаменел. Просто стоял, как статуя и хлопал глазами, пытаясь осмыслить услышанное.

– А как же ребенок? – в ступоре спросил Криницкий, – Ты не можешь забрать у меня ребенка… Я отец и имею право…

– Отец? Ты? – женщина хохотала в лицо, – Нет, Саша. Тут ты тоже ни при чем. Я уже больше года сплю с другим, а ты даже не заметил. И этот ребенок – не твой. Когда родится, обязательно сделаем тест ДНК, чтобы сомнений не было. Я не настолько безголовая, чтобы умудриться забеременеть от нищего офицера. Пусть твоя любимая армия тебе рожает.

Руки Александра сами сжались в кулаки. Перед глазами поплыли яркие радужные искры. Каждое слово жены было как удар хлыстом по чувствительной коже. Больно и несправедливо. Он сделал несколько шагов вперед и схватил женщину за плечи. Встряхнул. Уставился в холодные серые глаза.

– Ты лжешь! – понимая свое бессилие, зашипел он.

– Тест ДНК покажет, – уверенно заявила Мила, накинула на плечи шубку и зашагала к лифту.

Криницкий в шоке стоял на пороге и смотрел ей вслед. Мозг отказывался анализировать ситуацию. Этого просто не может быть. Сон, иллюзия, виртуальная реальность, сюр – что угодно, только не правда. Чья-то дурацкая шутка или злой розыгрыш. Нужно догнать ее и вернуть любой ценой. Даже если придется умолять и валяться в ногах.

Как был в домашних тапках и футболке, Саша через ступеньку понесся вниз по лестнице. Выскочил на мороз, поскользнулся на льду возле подъезда. В желтом свете фонарей, жена чинно шагала к припаркованному на другой стороне улицы черному Рейнж Роверу. Водительская дверь машины открылась. Из нее вышел хорошо одетый мужчина лет пятидесяти на вид, улыбнулся Миле белоснежными винирами и помахал рукой. Она помахала в ответ и, не оглядываясь, побежала вперед. Колеса чемодана гулко подпрыгивали на тротуарной плитке.

О том, что случилось дальше, Криницкий по сей день вспоминать не мог. Сразу же начинал задыхаться. Просто физически ощущал удавку, сжимающую гортань и острый камень на месте сердца. Его, военного реаниматолога, привыкшего видеть смерть, забронзовевшего циника, как зеленого мальчишку, душили рыдания.

Не глядя по сторонам, Мила выскочила на проезжую часть. Летела на крыльях в новую жизнь, о которой всегда мечтала. Только вот пьяному водителю убитой “четырнадцатой”, несущемуся с выключенными фарами на бешеной скорости, было все равно.

Страшный удар. Визг тормозов. Переломанное тело молодой, красивой беременной женщины на проезжей части, лежащее в неестественной позе.

Когда Саша, обмирая от ужаса, подбежал к ней, она была еще жива. Смотрела на него почерневшими от страха и боли некогда серыми глазами. “Сделай что-нибудь” – прочел он в них. Мила обращалась именно к нему. Именно у него просила помощи. Не у любовника, который трясущимися руками набирал телефон скорой, а у него, Александра Криницкого. В данный момент не мужа, а дипломированного врача с многолетним опытом…

А Саша тонул в этом полном страха и надежды взгляде, но понимал, что помочь ничем не может. Тупо не успеет… Даже если бы у него прямо сейчас были необходимые лекарства, оборудование и инструменты.

Бог с ними, с переломами. Здесь срочно нужны оперирующие гинекологи. Экстренное кесарево с возможной последующей экстирпацией матки. Светло-голубая ткань Милиных брюк для беременных и снег вокруг уже насквозь пропитались кровью. И скорость, с которой она сочилась, можно было сравнить с вытекающей водой из открытой бутылки. С этой же самой жуткой скоростью из его любимой женщины уходила жизнь. А он смотрел в эти угасающие глаза и с ужасом понимал, что бессилен…

Глава 3. Саша

Хоронили Милу в ее родном городе. Народа на похоронах было не много. Немногочисленные родственники, несколько школьных друзей, Саша с родителями, да Марьяна с Деном, приехавшие поддержать.

Почерневший от горя, Санек стоял у могилы, молча наблюдая как рабочие закидывают ее комьями мерзлой земли. Он чувствовал себя таким же замороженным. Не мог ни плакать, ни говорить.

Даже дышать нормально не мог. Не давал непроходящий адреналиновый жар за грудиной. Как же больно… Криницкий почти физически ощущал на себе сочувствующие взгляды окружающих, и от этого становилось совсем невмоготу. Если бы они знали…

О том, почему в тот роковой вечер Мила ушла из дома, Александр никому не сказал. Непонятно как такую новость восприняли бы ее родители. А еще душило чувство вины. Горькое и неотвратимое.

Не увидел вовремя, не рассмотрел, не удержал. Не уделял достаточно внимания. Не любил как мог бы, не был рядом. Допустил, что в ее жизни появился другой. А теперь – поздно, исправить ничего уже нельзя… И в критической ситуации тоже не смог помочь. Получается, и муж ты хреновый, и врач… Навязчивые мысли долбили в висок, как будто это летящие с высоты камни.

– Сашенька, пойдем. Пойдем, мой хороший, – вытирая слезы платочком, проговорила тёща и взяла его под локоть.

Криницкий машинально встал. Не поднимая глаз, побрел по грунтовой дорожке. Непонятно куда и зачем. Весь мир заполонил скользкий серый туман.

И вдруг впереди замаячило алое пятно. Очень яркое и контрастное. Огромный букет алых роз в руках холеного седоватого мужика. Руки в черных лайковых перчатках сжимали длинные зеленые стебли. Дорогая оправа очков поблескивала в лучах холодного зимнего солнца. Это был он. Мужчина из Рейнж Ровера, на пути к которому любимая женщина Александра Криницкого нашла свою смерть. Пришел все-таки. Не постыдился.

Красная пелена встала у Саши перед глазами. Что творит он уже не думал. Просто подошел вплотную, и, не говоря ни слова, ударом в челюсть завалил в снег. Потом начал пинать ногами. Куда попадет. В лицо, по голове, по рукам. Злобно, бешено, с остервенением. В воспаленном мозгу не осталось ничего, кроме желания убивать.

Что было потом Криницкий помнил урывками. Драка с охраной. Разборки в полиции. Денис со шприцом, вводящий ему в вену какое-то лекарство. А дальше – провал. Длинной в несколько недель. Белый потолок больничной палаты. Окна с решетками. Бесконечные таблетки и уколы. Уголовное дело за драку с нанесением тяжких телесных повреждений, суд, увольнение из армии…

И туман. Серый, мерзкий и скользкий. Заполнивший пространство вокруг. Обнуливший все мечты и желания. Заслонивший собой солнце.