404

Глава 2. Самый худший вечер.

СЦЕНА 1. УГРОЗА.

· ЭКСТ. УЛИЦА, ПОДХОД К МАГАЗИНУ – ВЕЧЕР

· Вечерний воздух был еще теплым, но в нем уже витала предгрозовая напряженность. МИША и САША шли по знакомому маршруту, тротуар был пустынным и освещенным тусклыми фонарями. Эйфория от покупки еще не отпустила их, они болтали о пустяках, и мир казался им если не дружелюбным, то хотя бы нейтральным.

· Позади них, вынырнув из-за угла гаража, как тени, возникли две фигуры. ВАСЯ и РОМА. Им было по восемнадцать, но жизненный износ читался в их глазах, потухших и агрессивных, в неопрятной одежде и резких, угловатых движениях. Они завязали с жизнью рано – первая рюмка водки за гаражом, первый шприц в заброшенном доме, и понеслось. Их мир сузился до поиска дозы и легкой наживы.

· Увидев Мишу и Сашу – он, с дорогой курткой и одуревшим от счастья видом, она – дерзкую и красивую, – они почуяли легкую добычу. Их шаги ускорились, грубые подошвы зашлепали по асфальту.

· (В, хриплым, пропитым голосом): Эй, мелочь! Стоять, блядь!

· МИША инстинктивно шагнул вперед, прикрывая Сашу. Его сердце заколотилось, но в голосе он попытался сохранить спокойствие.

· (М, обернувшись): Какие-то вопросы?

· РОМА, более коренастый и молчаливый, подошел вплотную. От него пахло потом и перегаром.

· (Р, тыча пальцем Мише в грудь): Вопросы сейчас будут у тебя.

· ВАСЯ, хихикая, обошел их сбоку, блокируя путь.

· (В, скаля кривые желтые зубы): Деньжат подкинь, а? На пивко. Или мы тебя так подкинем, что ты копыта откинешь, ахахаха!

· САША, несмотря на страх, не смогла сдержать язвительности. Это была ее защитная реакция.

· (С, с ледяным презрением): Остроумно. Даже очень. Только вот харизме еще надо поучиться. И гигиене.

· Слова попали в цель. Лицо РОМЫ перекосилось от злобы.

· (Р, рыча, поворачивается к ней): Ты вообще закрой свой рот, шавка!

· МИША резко дернулся, его собственный страх мгновенно испарился, сменившись жгучей обидой за сестру.

· (М, оттесняя Рому плечом): А вот тут осторожнее!

· САША, испугавшись его порыва, потянула его за рукав.

· (С, тихо, испуганно): Мишань, не обращай внимания. Просто идем.

· Но МИШУ было уже не остановить. Унижение от их слов, животный страх за Сашу и накопившееся за годы напряжение вырвались наружу.

· (М, срывающимся голосом): Как это?! Они тут оскорбляют, угрожают, а я должен молчать и делать вид, что ничего не происходит?!

· Он вырвал руку и встал между Сашей и двумя громилами, его кулаки сжались. Воздух накалился до предела, и стало ясно, что слов уже недостаточно. Худший вечер в его жизни начался с этого тихого щелчка разума, когда он понял, что драки не избежать.

СЦЕНА 2. СХВАТКА И ПЕРЕЛОМ.

· ЭКСТ. УЛИЦА – ВЕЧЕР

· (Р, с притворным непониманием, разводя руками): Кто издевается? Мы? Мы просто по-соседски поговорить хотели.

· МИША, чувствуя, как по спине бегут мурашки, пытается вставить последний разумный аргумент. Его голос напряжен, но пока еще держится.

· (М): Пацаны, если не хотите проблем, идите куда шли. Не надо лишнего.

· ВАСЯ закатывается своим хриплым, безрадостным смехом.

· (В): Ахахах! И какие же ты проблемы сделаешь, сопляк? Ты на нас милицию позвонишь?

· (Р, наступая ближе, его лицо искажается злобой): Ты угрожать собрался нам? Серьезно?

· ВАСЯ скользит взглядом по Саше, и в его глазах вспыхивает грязный, хищный огонек.

· (В): Да что с него взять… А вот сучка-то что нужно.

· И происходит то, что переламывает все. ВАСЯ резко, с силой шлепает Сашу по ягодицам. Унизительный, грубый звук хлопка кажется на тихой улице выстрелом.

· Для МИШИ мир сужается до точки. Ярость, горячая и слепая, смывает все остальные чувства. Он с криком бросается на Васю, но тот, опытный в уличных драках, легко уклоняется и наносит два быстрых, точных удара: первый – под дых, второй – в челюсть. Воздух с свистом вырывается из легких Миши, в глазах темнеет, и он, захлебываясь, падает на асфальт.

· (В и Р): А ну полежи, падла!

· Боты будто с железными носками обрушиваются на его бок, спину, ноги. Каждый удар – это вспышка белой, обжигающей боли. Он слышит, как Саша кричит, ее голос высокий и полный чистого ужаса: «Помогите! Кто-нибудь!». Но в ответ – лишь гулкий звон в ушах и хриплое дыхание нападающих.

· САША, видя, как бьют ее брата, забывает о страхе. Слепая ярость заставляет ее броситься на Рому, она изо всех сил бьет его по лицу. Но ее удар – это отчаяние, а его реакция – отточенный рефлекс. РОМА даже не шелохнулся, лишь повернул голову и с размаху, коротким и жестким ударом, ответил ей прямо в щеку. Хрусткий, костный звук. Саша отлетает назад и падает, прижав ладонь к распухающему лицу.

· МИША, плюющий на асфальт алой кровью, видит это. И в этот момент в его сознании что-то щелкает. Боль, страх, унижение – все это сгорает в одно мгновение, оставляя лишь холодную, ясную пустоту и адреналин, звонящий в крови. Он поднимается. Медленно, не обращая внимания на удары ногами, которые теперь кажутся далекими и незначительными. Он поднимается, как автомат, у которого отвели предохранитель.

· Он встает во весь рост. Его глаза, полные ледяной ненависти, устремлены на Васю. Тот застывает на мгновение, удивленный. Этого мгновения хватает. Короткий, как плеть, удар Миши приходится точно в подбородок. Голова ВАСИ запрокидывается, и он, не издав ни звука, оседает на землю, как подкошенный.

· МИША уже поворачивается к Роме. Тот, увидев падение напарника, с ревом бросается на него. Но Миша видит его движение, как в замедленной съемке. Он ставит блок, отводя руку Ромы, и наносит два контр-удара: первый – глубоко в солнечное сплетение, вышибая из груди Ромы весь воздух со звуком «бух», второй, ребром ладони, – в переносицу. Раздается глухой, влажный хруст. Слезы ручьем льются из глаз Ромы, смешиваясь с хлещущей из носа кровью, и он, давясь собственными соплями и кровью, падает без сознания рядом с Васей.

· Тишина. Слышно только тяжелое, прерывистое дыхание Миши. Он подходит к Саше, его руки трясутся.

· (М, хрипло): Ты как?

· САША медленно отнимает руку от лица. Щека алая, но в глазах нет и тени страха, только дикое облегчение и что-то новое – уважение.

· (С, пытаясь улыбнуться): Бывало и хуже.

· (М, опуская голову): Спасибо… что заступилась. Дура.

· Он помогает ей подняться. Она шатается, и он ее поддерживает. И вдруг она обнимает его. Обнимает так крепко, как никогда раньше, прижимаясь к его грязной, окровавленной куртке. Он замирает, а потом медленно, неуверенно, обнимает ее в ответ. Они стоят так посреди темнеющей улицы, двое испуганных, избитых подростков, и в этом объятии рушится трехлетняя стена непонимания и холодности. Проходит минута, другая. Мир вокруг замер.

· (М, наконец, нарушая молчание): Как-то… и в магазин уже не особо хочется.

· (С, тихо смеясь, всхлипывая): Ахах… Согласна.

· (С, вытирая слезы и смотря на него): Пошли домой. У меня кое-что есть, чтобы снять стресс.

· (М, с легкой ухмылкой): Я догадываюсь, что.

· (С, серьезнея): Ахах… Это нам обоим сейчас действительно поможет.

· Он смотрит на её распухшую щеку.

· (М, заботливо): Лицо сильно болит?

· (С, морщась): Не совсем. Терпимо. И синяка, думаю, не будет под глазом… А у тебя даже спрашивать не буду. И так знаю, что всё болит.

· (М, гримасничая): Ахах… Пройдет.

· Они делают несколько шагов, и САША останавливается, глядя перед собой.

· (С, тихо, почти шепотом): Слушай… Я хочу извиниться. За то, что наговорила утром. Что ты не родной и всё такое… Это было… глупо и подло.

· МИША смотрит на нее, и в его сердце что-то тает.

· (М, мягко): Да всё хорошо. Забудь.

· И они идут дальше. Но теперь они идут в обнимку, поддерживая друг друга – он, прихрамывая, она, прижимаясь к нему. Остаток дороги домой они преодолевают молча, но это молчание – самое честное и значимое общение в их жизни. Тень хулиганов, лежащих на асфальте, осталась позади, а впереди, в вечерних сумерках, рождалась новая, хрупкая и настоящая связь. Теперь они относились друг к другу не как к сводным, а как к самым родным людям на свете – брату и сестре, прошедшим через огонь.

СЦЕНА 3. ВИНО И ШОКОЛАД. ИСЦЕЛЕНИЕ.

· ИНТ. ПРИХОЖАЯ – ВЕЧЕР

· Они вошли в дом, пытаясь принять как можно более невинный вид, но их выдавало все: грязная, помятая одежда, запекшаяся кровь под носом у Миши и распухшая, алая губа Саши.

· ЛЕНА (М.М), выходившая из кухни с пустой чашкой, замерла на месте, ее лицо вытянулось от ужаса.

· (М.М, испуганно): А это что еще у вас с лицами? Не поделили что-то? Или упали и ударились об порог магазина?

· МИША, отводя взгляд, пробормотал, протирая рукавом рот:

· (М): Нет, всё в порядке. Встретили старых знакомых, немного пообщались.

· (М.М, с нарастающей паникой, подходя ближе): А почему тогда у тебя всё лицо в крови, а у Саши губа разбита?! Вы же дрались!

· САША шагнула вперед, пытаясь своим обычным легкомысленным тоном снять напряжение:

· (С): Лен, честно, мы просто дурачились по дороге. Я оступилась, он меня ловил, в итоге оба шлепнулись. Ничего страшного.

· ЛЕНА смотрела на них с невероятным недоверием, ее взгляд метался между их лицами. Она все понимала, но видела, что они не хотят говорить. Вздохнув, она сдалась.

· (М.М, с обреченностью): Ладно… Как знаете. Идите, приведите себя в порядок.

· ИНТ. КОМНАТА САШИ – ВЕЧЕР

· Саша закрыла дверь в свою комнату, прислонилась к ней спиной и выдохнула, закрыв глаза. Адреналин начал отступать, и ее захлестнула волна усталости и странного, щемящего счастья.

· Она подошла к шкафу и на цыпочках достала с верхней полки спрятанную бутылку дешевого полусладкого вина. Затем, с особой осторожностью, словно святыню, вытащила из-под стопки старых тетрадей небольшую коробку. В ней лежали несколько плиток шоколада. Это был ее стратегический запас на самые важные дни.

· ВОСПОМИНАНИЕ: МАРИУПОЛЬ. Перед ее внутренним взором проплыли образы солнечного Мариупольского причала, ласкового моря, вкус того самого шоколада «ROSHEN», который они покупали с отцом в киоске. Город был полон жизни, цвета и света. А потом пришли новости. Бомбежки. «Азовсталь». Руины. Она заперлась тогда в этой самой комнате и рыдала до тех пор, пока у нее не кончились слезы. Она оплакивала не просто город, а его людей – тетю Иру из цветочного магазина, веселого парня Егора, который катался на скейте у моря… Все они могли быть под завалами, могли быть среди тех, кого хладнокровно их же правительство называло «жертвами». Она ненавидела этот период, ненавидела тех, кто его развязал, и тех, кто не смог его остановить. Каждый день она тайком проверяла списки выживших, и каждый день ее сердце сжималось от страха.

· Эти шоколадки были последней ниточкой, связывающей ее с тем, мирным, счастливым прошлым. Она берегла их, как талисман, и не могла найти достаточно веского повода, чтобы их открыть.

· Но сегодняшний день стал таким поводом.

· Сегодня она поняла нечто гораздо более важное. Пока в ее жизни есть человек, который готов поднять ее с асфальта, встать против двоих отморозков и принять ее извинения, – у нее есть семья. Настоящий брат. И это давало ей силу жить дальше, несмотря на боль, тоску и ужас происходящего в мире.

· Она смотрела на плитки шоколада, и ее глаза наполнялись слезами. Это были слезы боли за прошлое, за всех, кого она, возможно, потеряла. И в то же время – слезы счастья и огромного облегчения от того, что она обрела здесь, в этой комнате, в этом доме. Она жалела о каждой колкости, каждой насмешке, брошенной в адрес Миши. Она думала, что раз они не родные по крови, то и вести себя можно как с чужим. Как же она ошибалась.

· Стиснув зубы, чтобы не разрыдаться, она взяла бутылку и две заветные плитки шоколада – «ROSHEN» и «Свiточ». Сегодня они будут не просто едой. Они будут ритуалом. Ритуалом прощения, принятия и начала новой жизни.

· ИНТ. КОМНАТА МИШИ – ВЕЧЕР

· Миша сидел на кровати, смоченной салфеткой пытаясь стереть кровь с лица, когда дверь открылась. В проеме стояла Саша с бутылкой вина и шоколадом в руках. Ее распухшее лицо озаряла нерешительная, но самая искренняя улыбка за все три года их знакомства.

· (С, тихо): Ну что, будешь?

· Миша посмотрел на нее, на шоколад, который он раньше видел только украдкой, и понял, что это нечто большее, чем просто сладость. Это жест высшего доверия и примирения.

· (М, кивая): Буду.

· И в этот момент он почувствовал, что все синяки и ссадины того стоили.

СЦЕНА 4. ВМЕСТЕ. ФОРТНАЙТ, ВИНО И ВОСПОМИНАНИЯ.

· ИНТ. КОМНАТА МИШИ – ВЕЧЕР

· Комната освещалась лишь мерцающим экраном монитора и мягким светом настольной лампы. Воздух пах пылью от нового оборудования и сладковатым ароматом шоколада. В дверном проеме появилась САША, держа в одной руке бутылку, а в другой – две плитки шоколада, как драгоценные реликвии.

· (С, с легкой улыбкой): А вот и я. С подкреплением.

· МИША, уже успевший кое-как умыться и сменить окровавленную футболку, сидел перед монитором. На экране красовался яркий, сочный интерфейс «Fortnite».

· (М, с гордостью демонстрируя): А у меня как раз всё установилось. Уже зашёл проверить. Всё летает!

· (С, ставя вино и шоколад на стол, с интересом смотрит на экран): О, помню, на телефоне в него как-то играла. Графика, конечно, не та.

· (М, пододвигая ей кресло): На компе в сто раз круче. Попробуй.

· (С, пожимая плечами): Ну… Хорошо.

· Она села за стол, ее пальцы неуверенно легли на клавиатуру и мышь. МИША подвинулся и сел на кровать рядом, наблюдая. После паминутного привыкания к управлению, ее движения стали увереннее.

· (М, с одобрением): А у тебя неплохо получается. Для новичка.

· (С, с привычной бравадой): Конечно, я в шутерах мастерица. Чутьё.

· Вдруг МИША наклонился вперед.

· (М, указывая на экран): Смотри, сзади тебя бежит кто-то!

· (С, хладнокровно): Вижу. Всё, готов пацанчик.

· Она резко развернула камеру, сделала несколько точных выстрелов, и противник упал.

· Прошла одна катка. И еще одна. А когда на экране появилась надпись «Победа! #1», Миша не сдержал возгласа.

· (М, с восторгом): Да ты крутая! С первого раза топ-1! Я неделю учился, чтобы так научиться!

· Он смотрел на сестру с новым, неподдельным уважением. В его груди расправлялось теплое чувство гордости за нее.

· САША отодвинула мышь и повернулась к нему, ее глаза блестели от азарта и вина.

· (С): Ну, а теперь перейдем к главному. Снимать стресс.

· Она налила темно-рубинового вина в две простые чашки – его, с треснувшей эмалью, и свою, с кошачьим принтом. Затем с торжественным видом вскрыла фольгу плитки «ROSHEN». Аромат качественного какао смешался с запахом вина.

· (С, поднимая свою чашку, ее голос стал тише и серьезнее): Ну что… За семейное воссоединение.

· (М, чокаясь с ней): За воссоединение.

· Они сделали по нескольку глотков. Вино было терпким и сладким. Миша взял квадратик шоколада. Он растаял на языке, нежный и насыщенный.

· (М, с удивлением): Вкусная… Я такую у нас в магазинах не видел.

· (С, глядя на плитку с тоской): Это украинская. до «СВО», я успела слегка запастись ими. Про запас.

· (М, разглядывая обертку): А там, получается, делают получше, чем у нас?

· САША горько усмехнулась, ее взгляд стал отсутствующим.

· (С): Там… всё получше было, чем у нас. Казалось бы, братский народ, а… другое, но теперь страна которую я любила превратилась в монстра, и жаль людей у которых нет выбора, настоящие украинцы остались дома, а “патриоты” сбежали в Европу, теперь оттуда ядом давятся состоящим из антироссийской пропаганды.

· МИША посмотрел на нее и осторожно спросил:

· (М): Жаль, что я не поехал тогда вместе с вами в Мариуполь.

· (С, оживляясь): Да… Там так классно было… Море. Оно пахло по-другому, не как здесь. И люди другие – приветливые, улыбчивые. Даже водители маршруток были вежливы.

· (М, поддерживая разговор): А после… после всего этого, хочешь еще раз побывать в Мариуполе?

· Глаза САШИ вспыхнули решимостью.

· (С): Конечно! Я бы там даже жить осталась. Если бы его… отстроили.

· (М): Ого… Видимо, реально там тебе понравилось, я думаю что наши его отстроят и будет ещё лучше.

· Он придвинулся ближе, его искренний интерес был для нее лучшим лекарством.

· (М): А расскажи… что вы там делали? Какой был распорядок дня? И какие самые лучшие моменты оттуда?

· САША откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, позволив воспоминаниям нахлынуть на нее. На ее лице появилась улыбка, первая по-настоящему счастливая улыбка за долгое время.

· (С, погружаясь в прошлое): Мы когда приехали, поселились в маленькой гостинице прямо у моря… Утром я просыпалась от шума чаек и включала телевизор. Смотрела мультики на «Новому каналі» или по «Тет»… Я их очень любила. Хоть я и не понимала украинской мовы до конца, но мне было всё так близко и как-то… понятно. Без перевода. Как будто это был мой родной язык, который я где-то забыла.

(С, оживляясь еще больше, ее глаза блестят от восторга, смешанного с горечью): Потом днём мы почти всегда гуляли по городу. Я же, как ты знаешь, любительница всяких журнальчиков, старых, бумажных. И вот я увидела на углу киоск «Преса» – такой яркий, заваленный газетами и журналами. Среди всего этого разноцветья я заметила журнал «Барвінок». Мне так понравилась его обложка, яркая, с каким-то милым рисунком… Я попросила папу мне его купить. Он, конечно, без вопросов купил.

(Она делает глоток вина, словно смакуя и воспоминание, и его вкус). (С):Я начала листать его вечером, в гостинице… И это был просто волшебный мир! Там есть ВСЁ, что только душе угодно! Любишь интересные факты о животных или анекдоты – они там есть. Любишь красивые стихи или захватывающие истории – пожалуйста. Любишь анонсы новых фильмов или мультиков – и это там есть. Увлекаешься коллекционированием марок или хочешь узнать что-то новое о растениях – там есть и рубрики для этого! Это же просто сокровищница!

(М, с растущим интересом, подпирает подбородок рукой): Ого, правда? Прям абсолютно всё, что хочешь, можно найти?

(С, энергично кивая): Да! Уверена, любой человек, любого возраста, нашёл бы там что-то своё, что его зацепит. Это же не просто развлечение, это… как друг, который всегда знает, что тебе интересно.

(М, задумчиво): Круууто… Я бы почитал такое. Даже несмотря на то, что оно на другом языке. Я бы, может, даже начал учить украинский из-за этого.

(С, с теплой, одобрительной улыбкой): А он не такой уж и сложный, как кажется. Многие слова похожи. Если бы ты слышал, как красиво они говорят… за исключением западной Украины.

(Ее лицо на секунду омрачается, голос становится тише и жестче). (С):И с того дня я в общем-то каждый месяц их покупала, пока мы были там. Я даже привезла стопку этих журналов домой, в Россию… Только вот проблематично это было на нашей таможне.

(Она с силой отламывает еще кусок шоколада). (С):Пограничники прицепились к ним. Один, усатый такой, с каменным лицом, тыкал в обложку пальцем и говорил, что это, типа, «пропаганда» и чуть ли не «нацизм». А я ему сказала, что это обычные детские журналы, которые учат доброму и хорошему. А потом, сама не знаю зачем, добавила… (она передразнивает свой дерзкий тон) «Между прочим, у нас такие душевные и умные журналы, к сожалению, не делают, либо таких мало».

(МИША замирает, представляя эту сцену). (С):Он там просто офигел от этих слов. У него аж глаз задёргался. Папа потом мне сказал, что весь побелел, думал, что нас сейчас развернут и не пустят домой из-за какой-то дурацкой стопки бумаги… Но, видимо, он просто отстал, не захотел возиться. Выбросил бы мне их на глазах, наверное, но… видимо, у него есть дети, и он не стал продолжать конфронтацию. Так я и привезла их. Они у меня до сих пор тут, в шкафу.

Она указывает взглядом на свой шкаф. Эти журналы стали для нее не просто памятью о поездке, а символом сопротивления глупости и абсурду, символом того, что что-то светлое и настоящее все же можно пронести сквозь любые кордоны.

(С, с теплой улыбкой): Я потом притащу тебе несколько номеров, почитаешь. Уверена, тебе понравится.

(М, с надеждой): А в интернете их нет? Скачать можно?

(С, с грустью качая головой): Нет… Еще в 2019-м редакция журнала закрылась. Собственно, и их сайт тоже. А всё потому, что детей перестали интересовать бумажные издания. Они начали проводить больше времени в телефонах, забив на книги и журналы. Прогресс, что поделаешь.

(М, искренне): Жаль. Ну, я и в бумажном с удовольствием полистаю. Как-то… душевнее.

(С, вновь возвращаясь к воспоминаниям): Вооот! А вечером мы приходили обратно в номер, ужинали, и я смотрела по телевизору «СТБ», «1+1» и… «Q-tv».

(М, оживляясь): Про «Q-tv» я как-то слышал! Говорят, был очень популярным развлекательным подростковым каналом. А в 2017-м вместо него в эфир вышел какой-то другой.

(С, с легкой горечью): Да… Всё лучшее рано или поздно исчезает. Как и тот город…

(МИША вдруг замолкает, его лицо становится серьезным. Он смотрит на Сашу, и в его глазах читается неподдельный страх). (М,тихо, почти шепотом): Надеюсь, что ты… не исчезнешь. Ты у меня одна. И лучше… никогда не будет.

(Его голос дрогнул на последних словах. САША видит его искренний испуг, его незащищенность. Ее сердце сжимается). (С,мягко, ласково, как маленькому): Мишань… Куда же я теперь исчезну? Я теперь всегда буду рядом. И не плачь, всё хорошо.

(Она наклоняется и нежно целует его в щёку, а затем крепко-крепко обнимает, чувствуя, как он напряжен. Она не может дать ему точных гарантий, что с ней всегда будет всё хорошо – жизнь слишком непредсказуемая штука, и никогда не знаешь, что случится через минуту. Но ей всего шестнадцать, и она не собирается никуда уходить. Ближайшие годы она планирует быть рядом. Тем более, парня у неё больше нет, а значит, появилось больше свободного времени, которое она с радостью посвятит брату).

(М, прижимаясь к ее плечу, глухо): У меня… просто плохое предчувствие. Очень плохое.

(С, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза): Почему? Что такое?

(М, не в силах объяснить): Не знаю… Мне просто кажется, что скоро что-то произойдет. Что-то плохое. И от этой мысли становится очень страшно. До слез.

(С, гладя его по волосам): Если что-то и произойдет… значит, так суждено. Мы не можем это контролировать.

(М, с внезапной, почти отчаянной решимостью, сжимая ее руку): Просто знай. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Я тебя не оставлю. Обещаю.

(С, тронутая до глубины души, улыбается сквозь навернувшиеся слезы): Как мило… Спасибо, солнышко.

(МИША вдруг замечает пустую бутылку на столе и смотрит на часы). (М,с легким удивлением): Ого… Я даже не заметил, как мы выпили всю бутылку. И, представляешь, трезвые сидим.

(С, усмехаясь): Ну да. Вино не пьянит, просто… расслабляет. Снимает напряжение.

(М, зевая): Двенадцать ночи… Завтра в школу, у меня экзамен. И последний день перед летними каникулами, как никак.

(С, потягиваясь): Угу… Надо закругляться, а то завтра проспим оба. (Она встает и направляется к двери,но на пороге оборачивается). (С):Я пойду тогда купаться и спать. Сладких снов, солнышко.

(Она снова обнимает его быстро, по-сестрински, и выходит, оставив дверь приоткрытой).

(М, глядя ей вслед): Сладких снов…

(МИША садится за компьютер, чтобы его выключить. Взгляд его падает на иконку «ВКонтакте», где мигает значок нового сообщения. Он открывает его. Отправитель – «No name». Сообщение короткое и деловое: «Интересна подработка с огромным доходом? Мы подбираем программистов на создание приложений и дополнительных услуг.»

(МИША, уставший и скептически настроенный, тут же отвечает, даже не вдумываясь:) (М/ВК):Спасибо, не интересует.

(Он закрывает браузер, глушит компьютер и ложится спать, даже не подозревая, что это холодное, безликое сообщение – это первая ниточка, которая вскоре начнет тянуться к нему из темноты, обещая решение всех будущих проблем и требуя взамен его душу).

Глава 3. Как школа, так и плохо становится.

· ИНТ. КОМНАТА САШИ – УТРО

· Раннее утро пробивалось сквозь шторы, обещая обычный школьный день. Будильники отзвенели, и МИША, с трудом открывая глаза, почувствовал ломоту во всем теле. Синяки, полученные вчера, проступили на коже багрово-синими пятнами. Он выполз из кровати, почистил зубы и, накинув футболку, решил зайти к Саше перед школой.