Подари мне небо. Сломанные крылья

Я встал со своего места, подойдя к мини-бару – хотелось чего-то выпить. Рука дрогнула, открывая дверцу. Я никогда не употреблял алкогольные напитки на борту самолёта. Потому что не один раз попадал в ситуации, когда из пассажира я прыгал в кресло пилота.

Но сейчас вероятность попасть в кабину в качестве командира была близка к нулю, поэтому можно было расслабиться. Сначала мне пришла в голову мысль о том, что было бы неплохо договориться с Полом и показать Кейт вид из кабины пилота. Но потом я отбросил эту идею. Потому что… Она должна была увидеть его вместе со мной. Потому что это наше небо. И я надеялся, что обещание мне удастся сдержать.

Глава 16. Лея

Мюнхен, те же дни

Немало времени прошло с тех пор, как мы с Марком погрязли в ссорах. Я понимала степень своей вины и признавала её. Извинялась много раз. И Марк простил меня, я знала. Но расстояние между нами увеличилось. Не только физическое. Моральное. У меня был старший брат. А вот у него сестры не было. Я писала ему, получала сухие ответы. Пыталась наладить нашу с ним связь. Тщетно.

Я погрязла в работе, понимая, что это единственный выход – вновь гоняться за знаменитостями, писать скандальные статьи, ходить по краю лезвия. Угнетала и личная жизнь. Точнее её отсутствие. Когда-то я смеялась над Марком, считая, что он женат на облаках и небе. А теперь впору было посмеяться над собой. Карьера остановилась, подъём в гору был завершён. Любимого человека рядом не было. Семьи тоже.

И тогда я решилась влезть туда, куда раньше никогда бы не рискнула – в нишу, которую всегда занимал Марк. Авиация была от меня далека, я не разбиралась в тонкостях полётов и сложностях этого процесса. Но до меня дошла информация о том, что Марка лишили звания первого пилота, авиакомпания начала проверки и стала преследовать своих бывших сотрудников. Пройти мимо этого я просто не могла. Я отыскала людей, мы попробовали найти лазейки. Нам это почти удалось. Мне отчаянно хотелось доказать Марку, что я не просто какая-то журналистка, пишущая разгромные статьи. Я ещё и человек, который ошибается. Иногда сильно ошибается. Но всё же даёт себе шанс исправиться.

Не получилось.

Они оказались сильнее.

Проворнее.

Хитрее.

И они умели угрожать. А я настолько устала, что забыла, как именно защищаться. И вместо того, чтобы выпустить шипы, попалась в ловушку. Одно лишнее слово – наручники и под стражу. С законами спорить было нельзя.

И в ожидании какой-либо информации я просто сидела. Руки были скованы. Кушетка временного изолятора была неудобной. Ноги затекали. Хотелось пить. Но ещё больше – увидеть кого-то близкого и родного.

– Вы не имеете права!

– Я её адвокат. Это вы не имеете права держать её! – Голос казался смутно знакомым. – У вас нет обвинений в её адрес. Вы нарушаете закон. И нарушаете, потому что вас кто-то об этом попросил.

– Что вы себе позволяете?

– Правду. И работу на стороне закона. Вы сейчас же отпустите её. И вызовете на допрос. И на допросе буду присутствовать я. В качестве её адвоката.

Ругань и шум. Споры, смысл которых я не могла уловить. А потом раздались шаги, и я обомлела.

Охранник. А рядом с ним…

– Себастьян! – то ли прошептала, то ли проохала я его имя. – Как ты узнал?

Замок решетки щёлкнул, и я почувствовала себя в крепких мужских объятиях.

– Обниматься будете за пределами этого места, – недовольно буркнул охранник. – Пошли вон.

– С удовольствием. – Себастьян выпустил меня из объятий. – Вещи все забрала? А то говорят плохая примета – оставишь что-нибудь и обязательно за этим вернёшься.

– Надеюсь, ты шутишь, – поморщилась я, двигаясь к выходу. – Так как ты тут оказался?

Себастьян хмыкнул, но так и не ответил. Что за тайны? Неужели сложно сказать, как он тут оказался?

Расписавшись у следователя в нужных бумагах, я вышла на воздух, чувствуя свободу, как никогда раньше. Стоит лишиться чего-то для себя привычного, как оно сразу же становится невероятно важным!

Сюрпризы не закончились. Зато сразу стало понятно, откуда растут ноги.

– Здравствуй, Лея.

Я всегда считала себя довольно сильной личностью – редко показывала кому-либо, что я чувствую. Не жаловалась. Не говорила о своих проблемах, предпочитая держать в себе то, что никому не интересно. Последний раз я плакала в тот день, когда мне сообщили, что самолёт, на котором летел Марк, разбился. Потом, когда сообщили, что он выжил. И когда сказали, что он не сможет ходить.

А теперь слёзы застилали глаза, потому что брат был здесь. И он стоял на ногах.

– Марк! – я не стала церемониться и подошла к нему ближе, ища братской поддержки, утешения и обещания, что всё будет хорошо. Имела ли я право на это обещание?

– Что ты опять натворила? – В его глазах не было ни злости, ни разочарования. Лишь усталость и забота. Та самая, которой мне так долго не хватало.

– Я хотела тебе помочь, – жалобно произнесла я, всхлипывая и чувствуя, что сейчас расплачусь ещё больше.

– Почему твоя помощь в очередной раз оборачивается крахом? – сокрушённо спросил брат.

– Не знаю. – Ответа лучше у меня не нашлось. – Марк, прости. Я не хотела влезать в неприятности. Я думала, что смогу раскопать что-то важное. Вернуть тебе твою должность, репутацию…

– Лея, я много раз говорил тебе – со своими проблемами я справлюсь сам. Всегда справлялся, справлюсь и сейчас. И что теперь с тобой делать? – он закатил глаза.

– Марк, предоставь это мне, – Себастьян ухмыльнулся, – я не раз оказывал помощь друзьям твоей сестры. Пришло время спасать её.

Брат молча засунул руки в карманы в то время, как Себастьян слишком странно посмотрел на меня… Слишком пронзительно или чувственно. Или мне это лишь показалось? Зато не показалось Марку. Он уже нахмурился, очевидно, хорошо представляя, о чём думает этот адвокат.

Глава 17. Том

Несколько дней спустя после возвращения с Мадейры

После возвращения домой работа навалилась на меня каменным грузом – нужно было решить какое-то невероятное количество вопросов, составить план полётов – и желательно такой, при котором не будет конфликтов. Тех, которых хватило сполна в прошлый раз. Нужно было проверить штат, направить всех на комиссию… Пока Марк с успехом тренировался на имитированным аэробусе, я просиживал штаны в новом офисе, структурируя всю информацию, которая у меня была.

В глубине души я ликовал – ни один навык не был потерян. Марк словно был рождён в небе, и я готов был усадить его в кресло командира, но не имел на это права. До окончания всех проверок я не мог требовать повторной. Поэтому оставалось лишь ждать.

Тревога по поводу репутации авиакомпании тоже никуда не отступала. Когда-то Агнесс – девушка, которую я любил, летела самолётом этой авиакомпании. Ошибка пилота – и погибли люди. Да, он понёс наказание, но людей вернуть невозможно. На авиакомпании повисло клеймо, люди стали чаще выбирать других перевозчиков. Пришло время возрождать компанию. Да и других вариантов у меня всё равно не было.

– Прошу прощения. – Я оторвал взгляд от схем и графиков, сфокусировавшись на подошедшем ко мне мужчине. Я даже не слышал, как он постучал. И уж тем более как вошёл.

– Ричард, добрый день. Я думал, что ты зайдёшь завтра. Ты не в рейсе?

– Очевидно. Раз я тут.

Он нагло ухмылялся, отдалённо напоминая мне Марка когда-то. Та же надменность, высокомерие. И светящиеся глаза, кричащие о том, что он пилот. И не просто пилот…

Я вздохнул, надеясь, что разговор сложится благоприятно.

– Через неделю мы утрясём окончательное расписание и соберём экипажи. С тобой будет летать Марк.

– Марк? – с сомнением в голосе перебил Ричард. – Вольфманн? Тот самый, который…

– Да, тот самый, который. Прошу закрыть эту тему и не поднимать рядом с ним. Он отличный пилот. Таких ещё нужно поискать. То, что случилось, не его вина. И если кто-нибудь помешает ему вернуться в его любимое небо, я уверен он заставит работать небо против всех нас. И запомни – он вылезал из таких ситуаций, в которые лучше вообще не попадать. Поэтому в тот момент, когда он скажет, что лететь нельзя, лучше его послушать.

– Вообще-то второй пилот не принимает таких решений, – возмутился Ричард, – и уж точно его мнение не должно быть первостепенным.

– Второй пилот не принимает, – кивнул я, – а Марк принимает. Вопрос закрыт. Сегодня в течение дня я набросаю расписание, хотя бы приблизительно соответствующее тому, как мы будем летать. Как только станет понятно, кто и когда свободен, дам знать. Всем нужно пройти проверку. Она обязательна, обсуждениям не подлежит. Даже если вы проходили проверку два дня назад. Новый руководитель – новые правила.

Ричард остолбенело смотрел на меня, как будто я нёс какую-то чушь. Но мне хватило осечек в прошлый раз. Больше я их не допущу.

– Как скажешь, Том. В целом, я тоже за безопасность, – добавил он, слегка задумавшись.

Да, безопасность превыше всего. Только тогда репутация авиакомпании будет на высоте. Я сделаю всё для этого.

– Я могу идти?

– Да. Попроси Эмму, чтобы она подняла архив документов. Мне нужны все сведения о самолётах. Каждый борт будет тщательно осмотрен прежде, чем вновь будет поднят в воздух.

Ричард вышел, а я вновь погрузился в документы. Часики тикали, заставляя меня работать быстрее. Вернуться к руководству было намного приятнее, чем работать авиаинструктором. Я привык управлять, а не обучать. Технически сторона обучения была мне знакома, практически тоже – часов налёта у меня было немало. Но однажды уйдя на руководящую должность, я понял, что мне по душе сидеть на земле и контролировать всё именно отсюда. Не из-за страха. Высоту я любил не меньше Марка. Скорее из-за желания знать все проблемы изнутри и умело их решать. И нежелания решать эти проблемы наверху – там, где важна скорость и хладнокровие.

Сложнее всего было привыкнуть к новому коллективу. Многие ребята мне были знакомы – авиационный мир огромен, но в то же время тесен. Сложность была только в том, что я не работал с ними, не знал их привычки, слабые стороны. Да я и сильные не знал. И очень надеялся, что Марк сработается с Ричардом и не доведёт командира до нервного срыва в первый же рабочий день, который, к слову, был не за горами.

** ** **

Домой я пришёл, чувствуя себя выжатым, как лимон. Слишком много информации, слишком много незакрытых вопросов. А ещё больше было людей, которые приходили и задавали вопросы, не на все из которых я мог дать ответы. Усталость пригибала меня к полу, и я отчаянно желал лечь и не двигаться хотя бы до утра.

Но дома меня ждала жена и двое детей. В их планы, очевидно, не входило моё горизонтальное положение.

– Как дела? – Мария поцеловала меня. – Ужинать будешь?

– Слишком устал, чтобы есть. Как ты?

– Нормально. Сегодня заходила Кейт. Кажется, дети стали учиться играть вместе. Но две вазы и та прекрасная сувенирная тарелка разлетелись на мелкие кусочки. Придётся лететь в Китай за новыми.

– Попросим Марка, – бросил я. – Он любит это направление.

– Том, ты уверен, что Марк сможет?

– Что именно? Летать?

– Нет. Быть вторым. Ты же знаешь, какой он вспыльчивый и непоколебимый. Уживётся ли он на позиции на ступень ниже лидерской?

– Не знаю. Но пока не вижу другого варианта. Мне кажется, что всё складывается удачно. У него будет хороший командир в экипаже, опытный и дерзкий. Чем-то на самого Марка похож. Думаю, что всё будет хорошо.

– Надеюсь, – вздохнула она.

– Кейт не говорила про Лею? Что там с её арестом, двигается дело?

– Пока нет, допрос будет через две недели.

– Как раз планировал первый рейс Марка в это время. Надеюсь, эти дни не совпадут.

– Почему? Боишься, что Марк откажется лететь, чтобы помочь сестре?

– Как раз таки наоборот. Уверен, что не откажется. И это слишком неправильно.

– Или мы неправильно относимся к Марку, – хмыкнула Мария.

Я пожал плечами и решил не развивать эту тему. Время покажет.

Глава 18. Кейт

Две недели спустя

Давно забытое чувство вновь вернулось ко мне в тот самый день, когда Марк проснулся, и сказал, что он едет на работу. Я мысленно застонала, понимая, что уже отвыкла от страха за него. Что ж, придётся привыкать заново.

Бросила взгляд на часы – странно, вроде бы Марк говорил, что рейс вечером. А время было всего восемь утра.

– Марк, ты же говорил, что улетаешь вечером, всего восемь утра, – пробурчала я сквозь сон. – Каролина с трудом уснула два часа назад, куда ты собрался в такую рань?

– Я никуда не собирался, – он опустился рядом со мной. Мягкий шёпот ласкал слух, а горячие ладони ловко пробирались под ночную сорочку, оставляя на коже следы от прикосновений. – Если только поближе к тебе.

– Каролина… – Слабая попытка возразить не удалась, потому что его руки пробирались выше, а я забывала о том, что хотела ему сказать.

– Она спит, – его губы коснулись моей шеи, – а ты уже нет.

Я знала, что он пытается сделать – отвлечь меня от мыслей о рейсе и о том, что это первый полёт после травмы, аварии… После всего того, что случилось.

Я пропустила тот момент, когда осталась без рубашки, а ладони Марка спустились к моим бёдрам. И в эту секунду поняла, что страх, который вернулся, не связан с его возвращением на работу. С рейсами. С моими бесконечными ожиданиями.

Рядом с ним я растворялась в чувствах и ощущениях, стирая границы, воспоминания и прошлую боль. Однажды я потеряла его. Не уверена, что готова сделать это вновь.

Но каждый его шаг вперёд – это мой шаг назад. Он стремился к небу. А я по-прежнему хотела быть поближе к земле.

Но сейчас он был рядом со мной. Я чувствовала его физически. Чувствовала его душу, и не хотела никуда отпускать. Не хотела, но знала, что должна.

** ** **

– Марк, ты не боишься лететь ночью?

Вещи были собраны, и он в очередной раз проверял документы, вываливая их на пол, а потом снова складывая в папку. Появилось стойкое ощущение, что он нервничает намного больше, чем я. Но по другому поводу.

– Где моё летное удостоверение? – голос звучал как претензия.

– Марк, ты трижды проверял. Оно было в папке. Давай посмотрим ещё раз. Ты опоздаешь, если сейчас не спустишься вниз! А Том не простит тебе такой вольности, как пропуск первого рейса!

– Да нет его нигде!

– Кого? Тома?

– Удостоверения! Кейт, это не смешно! Ты забрала его?

– Считаешь, что мне нечего делать?

– Считаю, что ты так не хотела, чтобы я вновь летал, что вполне могла бы пойти на этот шаг.

– Ты вообще в своём уме? – Уже не на шутку разозлилась. – Я полетела с тобой на отдых, вернулась раньше положенного времени, не упала в обморок от страха. Считаешь, что я способна на такое? Знаешь что, иди ты…

– Не продолжай, – буркнул он угрюмо. – Я его нашёл. Прости. Дорогая, прости. Я не хотел.

– Да, конечно. Как обычно. Не хотел и сделал. Давай договоримся – если ты не хочешь что-то говорить, то сначала подумай, а потом не говори. Я устала от твоих вспышек. Терплю, но прошу перестать спускать на меня собак. Если ты не заметил – я на твоей стороне и всецело тебя поддерживаю.

– Заметил. Прости ещё раз.

– Ты успеешь вернуться к встрече Леи со следователем? – Я перевела тему, опасаясь, что мы вновь поругаемся. Последнее время я слишком не высыпалась, выходила из дома крайней редко одна. Каролина спала плохо, я вставала к ней каждые двадцать минут, не успевая порой даже уснуть. Видя, что Марк полностью погружен в свои дела и заботы, я не тревожила его и старалась справляться сама. Но его срывы и нервы по поводу самолётов выводили меня из себя. Можно подумать, страдал он один. Остальные купались в радости и видели радужные сны.

– Должен, – кивнул он, – у меня обратный рейс через два часа после этого. И два дня выходных на осмысление того, что я вновь могу быть собой. Прилечу, высплюсь, и мы поедем с Леей спасать её из лап этих нечистей.

– Я рада, что ты помирился с сестрой, – шагнула ему навстречу и попала в кольцо из тёплых рук, – какой бы она ни была, она твоя кровь. Твой родной человек.

– Не скажу, что помирился с ней, но хотя бы перестал злиться. И тем более ей нужна помощь. Кто как не старший брат её окажет?

– Я рада, что ты так думаешь. Проверь удостоверение, оно всё ещё на месте?

– Теперь будешь издеваться?

– Возможно, – пожала я плечами, – если ты не перестанешь срывать на мне свою злость.

– Чем займёшься, пока я буду в рейсе? – Марк примирительно притянул меня к себе.

– Устрою вечеринку. Марк, чем я могу заниматься ночью? Если получится, то посплю. Если нет, то, как обычно, буду следить за твоим рейсом на радаре. Если не смогу следить, то буду молча сходить с ума. Всё как обычно.

– Я позвоню. Но ты, пожалуйста, ложись спать, если будет такая возможность.

– Так ты не боишься лететь ночью?

– Ночью самые прекрасные рейсы. Пассажиры ведут себя тихо, большая часть из них спит. Но приятнее всего ночное небо. Несмотря на темноту, оно таит гораздо меньше опасности, чем днём. А ещё я знаю, что ночью меня ждёшь ты.

Я фыркнула:

– Я тебя всегда буду ждать. Не только ночью.

– Знаю, и это делает каждый полёт особенным.

– Марк, я давно просила тебя пообещать мне, чтобы ты всегда возвращался на землю…

– Я сдержал обещание! – притворно поднял он руки. – Я вернулся. Правда, не совсем целым.

– Так вот поменяй обещание и возвращайся целым.

Он кивнул и, оставив лёгкий поцелуй на моих губах, вышел из дома. Я украдкой смотрела ему вслед из окна, чувствуя, как нервы стягиваются в тугой узел. Он слишком долго был рядом. Пришло время выпустить птицу из клетки и вернуть ей крылья.

Да, Марк словно птица.

Та, что рождена в облаках. Та, чьи крылья рвут рассвет. Та, чьи глаза видят горизонт. Та, которая стремится за него – туда, где не заканчивается небо.

Глава 19. Марк

Я приехал на брифинг раньше положенного времени. Догадывался, что меня в аэропорту будут задерживать на каждой проверке, задавать вопросы. И оказался прав. Кто-то охал и ахал, спрашивая, как я пережил «то самое» событие. Кто-то скептически смотрел на меня, пытаясь понять, смогу ли я вновь подняться на борт.

Лишь зайдя в брифинг-комнату, я выдохнул. Я снова в своём мире. Улыбка озарила моё лицо.

– Всем добрый вечер!

На меня удивлённо воззрились несколько пар глаз. Очевидно, не каждый экипаж привык к тому, что второй пилот приезжает на брифинг раньше командира.

Кто-то буркнул сухое приветствие, кто-то просто кивнул. Я занял своё место в ожидании первого пилота. Рядом со мной сидел молодой парень, на вид ему было не больше двадцати лет.

– Вы Марк, да? – внезапно обратился он ко мне.

– С кем имею честь разговаривать? – я протянул руку.

– Меня зовут Ян. Старший бортпроводник. Я слышал вашу историю. Вы невероятно сильный человек. Духом и телом.

Старший? Но он выглядит так, как будто ещё учится в старших классах…

– Спасибо, – осторожно сказал я, – но то, что случилось, это большая трагедия. Не стоит её романтизировать.