Иран и его соседи в XX веке

Командующий советской флотилией, пришедшей в Гилян, Ф. Раскольников был видным деятелем революции в России.

К концу 1920 года развал и хаос в стране достигли крайнего своего состояния с того момента, когда началась Конституционная революция в 1905 году. Воспользоваться сложившимся положением попытались советские революционеры, окопавшиеся на севере в Гилянской ССР. Осенью 1920 года они начали готовить наступление на Тегеран, до которого было немногим более двухсот километров. Весь север Персии, находившийся долгие годы в зоне российского влияния, был оплотом революционного движения еще с начала века – под влиянием крупного центра российской социал-демократии, расположенного в соседнем Баку, до которого было рукой подать. К тому же большую часть населения на севере Персии составляли азербайджанцы, до которых докатилась большевистская волна с исторической родины. Возьми гилянские советские революционеры Тегеран, баланс сил в Персии и сама политическая обстановка резко бы изменились. Англичанам требовалось срочно принять ответные военные меры, но выбор их политический в этом вопросе был невелик. Кроме казачьей дивизии, боеспособных соединений в стране не имелось. В этот момент и началась политическая карьера будущего шаха Резы Пехлеви. Англичане выбирают его в качестве своего ставленника, которому можно доверить страну. Пример турецкого генерала Мустафы Кемаля, с которым англичане в это самое время тщетно пытаются договориться в соседней Турции, стоит перед их глазами. В Лондоне, этом улье колониальных интриг, где столетиями строили самые дьявольские схемы обмана «туземцев» по всему миру, решают, очевидно, найти в Персии бравого генерала до того, как персидский народ сам найдет себе такого генерала, как это случилось в соседней Турции. Англичане спешно в октябре 1920 года назначают Резу Пехлеви первым персом – командиром казачьей дивизии. Русских офицеров англичане из дивизии вообще всех гонят и заменяют их на местных. Двадцать первого февраля 1921 года, как было сказано выше, в Тегеране произошел казачий переворот – под руководством генерала Пехлеви и по поручению генерала Айронсайда, командующего дислоцированными в Персии британскими силами. Заговорщики окончательно отодвигают Ахмад-шаха от каких-либо остатков власти, назначают новое правительство, но и оно в принципе является по сути своей марионеточным. По сути в стране установлена военная диктатура под руководством Резы Пехлеви, который занимает пост министра обороны и главнокомандующего вооруженными силами. Генерал железной рукой и казачьей дивизией наводит в стране военный порядок. Одна карательная экспедиция следует за другой. За два последующих года все очаги сопротивления центральному правительству в Тегеране подавлены по всей стране. Персия из полностью развалившегося на части государства становится единой и неделимой тотальной диктатурой. Установление диктатуры в Персии под руководством Резы Пехлеви было, по сути, советско-английской договоренностью. Главным и единственным серьезным противником Тегерана являлась на то время Гилянская ССР, которую советские большевики, очевидно, по договоренности с англичанами, перестали в конце 1920-го поддерживать, после чего она не продержалась и года. Если бы в Москве решили взять Тегеран, то одной дивизии Красной Армии, присланной из Баку в помощь гилянским революционерам, тогда, вероятно, хватило бы и ничего англичане поделать с этим не смогли. Этого, однако, не случилось. Так произошло, по всей видимости, в рамках широкой советско-английской глобальной договоренности. Лондон пообещал, что с персидской территории не будет исходить никакой военной угрозы для советской России и все бежавшие сюда белогвардейцы будут разоружены. В ответ Москва закончила экспорт социалистической революции и де-факто признала Персию за Британией. Советская Россия отказалась от всего того влияния, которое больше века имела здесь Российская империя, включая большое количество ценного имущества – железной дороги на севере, портов на Каспии, банков и заводов. Советская Россия еле стояла в начале 1921 года на ногах. Она отказывалась от множества самых различных бывших царских активов на своих окраинах, где хищные империалисты, в первую очередь британские, их жадно тут же проглатывали. Через два года, в 1923 году, после того как волнения были прекращены на всей территории страны, генерал Пехлеви официально повысил свой статус в государстве, назначив себя на пост премьер-министра. Еще двумя годами позднее – в 1925 году – Реза Пехлеви объявил себя шахом Персии, возглавив новую правящую династию, последнюю в более чем двухтысячелетней истории иранской монархии.

Последний шах из предпоследней персидской династии Каджаров Ахмад-шах.

Первые годы правления Резы-шаха многие историки считают прогрессивными – насколько можно считать прогрессивной жесткую диктатуру, устроенную в отсталом государстве, хотя созданная по соседству Турецкая республика была в принципе диктатурой не меньшей. Большую тень на все исторические оценки, сделанные в отношении Резы Пехлеви, бросает крайне противоречивая и сложная политическая судьба его сына – шахиншаха Ирана Мохаммеда Резы Пехлеви. Еще больше сложностей для понимания, что в действительности произошло в Иране за годы правления династии Пехлеви, создает международный раскол по иранскому вопросу, возникший после случившейся в стране Исламской революции. Современная официальная иранская историческая мысль клеймит шахов не меньше, чем большевики в свое время клеймили российское самодержавие, что, однако, вызывает у многих вопросы, насколько такая официальная мысль в своих оценках объективна. Англо-американские исторические оценки в корне от тех, что сделаны сегодня в Тегеране, конечно, отличаются, но и они между собой сильно несхожи, а также вряд ли являются объективными. Иными словами, иранская история сегодня невероятно политизирована и сильно зависит от того, кто ее излагает. Современник Резы-шаха, лидер Турецкой республики Ататюрк избежал столь незавидной, а главное, неблагодарной исторической оценки, поскольку в Турции по сей день правят кемалисты, создавшие в стране культ личности Мустафы Кемаля. Парадокс же заключается в том, что эти два политических лидера в своих деяниях были невероятно похожими. Чтобы быть точнее, Реза-шах старался во всем быть похожим на старшего и более удачливого в политическом плане Ататюрка. Турции удалось стать независимой, в то время как Иран оказался в полной зависимости от англичан, но что касается изменений в стране, Реза-шах во всем старался следовать за Ататюрком, пытаясь сделать Иран современным и европейским, так же, как это делали в 30-х гг. прошлого века в Турции.

Командир казачьей дивизии генерал Реза Пехлеви.

Придя к власти, Реза-шах немедленно начал модернизацию страны. Такого масштаба индустриального развития и строительных работ здесь никогда не было. Количество промышленных предприятий, созданных за годы правления шаха, увеличилось почти в двадцать раз. В стране, в которой не имелось никакой современной инфраструктуры, была построена целая сеть железных и шоссейных дорог. Строились больницы и школы, появились как таковые здравоохранение и образование, вместо которых раньше были деревенские знахари и медресе при мечети. В Тегеране открылся первый в стране университет. Как и в Турции, новая персидская власть даже заставила людей сменить средневековую одежду на современную европейскую. С женщин сняли паранджу. В Персии появилась современная судебная система, которой также никогда раньше не было. Теперь граждане и предприятия могли заключать договоры и контракты, которые в случае чего можно было отнести в суд, чтобы добиться их исполнения. В суде также можно было теперь найти справедливость, которую раньше искали исключительно средневековыми способами. Возникло мощное женское движение за свое освобождение и права, совершенно дотоле неслыханное на Востоке дело. Женщина могла теперь подать в суд на мужа за избиения или подать сама на развод. Реза-шах за одно только поколение превратил средневековую феодальную полуразваленную страну в единое крепкое, относительно современное, государство. Правда, форма правления в новом государстве, без всяких сомнений, была военной диктатурой. Выборы, которые проводились в стране, являлись политическим фарсом. Все несогласные жестко преследовались без всякого закона. Их могли без суда и следствия посадить в тюрьму, могли и убить. Несколько несогласных с шахом министров оказались по надуманным обвинениям в тюрьме, где вскоре умерли при странных обстоятельствах. Что уж было говорить о простых гражданах где-нибудь в провинции, если шах мог с такой легкостью разделаться с министрами в Тегеране – на глазах у всей страны и мировой общественности. Именно поэтому, несмотря на столь прогрессивные экономические и социальные изменения в стране, с одной стороны, в обществе, с другой стороны, царили совсем не радужные настроения. Тонкая, но важная прослойка персидских интеллектуалов страстно ненавидела шаха, кем его только не называя – солдафоном, казаком, фашистом. Эти люди, может, и не имели в обществе такого веса, как духовенство или военные, но своим едким словом и острой мыслью были в состоянии расшатать крепкие, как многим тогда казалось, устои шахского режима, что в конце концов они и сделали – на свою, в первую очередь, кстати, голову. Однако больше всех шаха, без всякого сомнения, ненавидело персидское духовенство, у которого он отобрал по большому счету власть в стране. Муллы действительно, особенно в провинции, были практически главным правящим классом, пока к власти не пришел Реза-шах. При новом режиме они стали никем, простыми слугами Аллаха на земле, и любой полковничий чин – будь то армейский или жандармский – в любом городе имел теперь куда больший вес в обществе, нежели самый уважаемый мулла.

Церемония по случаю отмены ношения чадры. Участвуют Реза-шах и все руководство государства с женами. Все одеты по-европейски.

В 1935 году персидское правительство объявило всему миру о смене официального названия государства. Такая просьба была передана в Лигу Наций, и официальные уведомления отослали всем правительствам в мире. Новое название страны – Иран (страна ариев) – стало еще одним, в этот раз лингвистическим, усилием в деле модернизации государства. Старое название – Персия – многими в Тегеране считалось пережитком полуколониального прошлого. Это название придумали иностранцы, перекроив на латинский лад имя колыбели персидской цивилизации, расположенной на юге страны, – исторической области Парс. Реза-шах в 1935 году и Реза-шах в 1925 году были двумя разными людьми. Тогда, в 1925 году, в начале своего политического пути, Реза Пехлеви был не больше чем британской марионеткой, персидским казаком, которого англичане поставили управлять своими владениями, подобно тому как они поставили управлять соседним Ираком короля Фейсала. За десять прошедших с того момента лет Реза-шах не только радикально изменил страну, но и сам довольно сильно изменился. Одним из самых, пожалуй, больших таких изменений стало его отношение к англичанам – и вообще полный переворот политического сознания шаха. Он равнялся на Ататюрка, правящего соседней независимой Турцией, а не на короля Фейсала, правящего соседним британским Ираком. Эти прошедшие десять лет сыграли с англичанами на Ближнем Востоке злую шутку. В принципе их колониальное дело в те годы трещало по всему миру, но это не проявлялось так сильно, как на Ближнем Востоке. Даже целиком зависимый от них король Фейсал добился отмены британского мандата в 1932 году, получив, по крайней мере на бумаге, официальную независимость для Ирака. В 1935 году, когда Реза-шах решил переименовать Персию в Иран, он был в политическом плане уже совсем другим человеком – он ненавидел англичан, которые привели его к власти и сделали шахом, а все его помыслы были направлены на то, чтобы от них избавиться, изгнать их из Ирана как можно скорее. Такая сложная политическая метаморфоза имела место на то время не только в Иране, но по большому счету на всем Ближнем Востоке. Все, кто зависел от англичан, их страстно ненавидели, но, поскольку поделать ничего были не в состоянии, продолжали соблюдать внешние политические приличия, выжидая момента, когда смогут все же выбросить англичан со своей земли. Такой момент, как показалось многим, наступил в 1941 году, когда немецко-итальянские войска, разгромив британскую армию в Ливии, прорвались в Египет.

Реза-шах и Ататюрк. Иранский лидер старался походить на турецкого лидера, самого в то время на Ближнем Востоке независимого.

Вторая мировая война принесла на Ближний Восток большую сумятицу. После поражения Франции летом 1940 года Великобритания осталась один на один с Германией и ее многочисленными на то время союзниками. Многие хотели быть в те дни на стороне немецкого победителя, и мало кто желал присоединиться к проигравшей Англии. Особенно это касалось зависящих от Британии ближневосточных полуколониальных государств. В каждой практически ближневосточной стране по состоянию на начало 1941 года имелись сильные прогерманские политические силы, а среди руководства таких стран крепли прогерманские настроения. Дело было не в фашистской идеологии, а в «реальной политике», которая всегда на Востоке была превыше всего. Немцы являли собой для правящих ближневосточных элит реальную силу, способную разгромить англичан, всем здесь уже изрядно за последние двадцать лет надоевших. Когда в феврале 1941 года на помощь итальянцам в Ливии высадились немецкие войска, когда в марте началось их успешное наступление на египетском направлении, когда в апреле англичан с их последними в Европе союзниками греками наголову разбили на Балканах… всем в те дни казалось, что дни англичан на мировой политической сцене сочтены. Именно в этот момент прогерманские, или, точнее будет сказать, антибританские силы на Ближнем Востоке решили, что пришло время сделать «немецкий» выбор. Первой выступила военная хунта в Ираке, устроившая в апреле 1941 года переворот в стране, после которого заняла открыто прогерманские позиции. К маю 1941 года военное положение Англии на всех фронтах было самым тяжелым за всю историю Второй мировой войны. Никто в мире, казалось, не дал бы за нее тогда и шиллинга, настолько безнадежной всем казалась тогда британская ситуация. Именно так подумали и военные в Багдаде, смело взявшие власть в свои прогерманские руки, уверенные в том, что с некогда Великой Британией все кончено. Однако англичане, прижатые к фашистской стенке, проявили невероятную стойкость и вышли из сложного положения на Ближнем Востоке победителями. В начале мая 1941 года они решительно напали на иракскую хунту, чего та совершенно не ожидала, ведь у англичан было совсем немного сил в Ираке, а соседняя Сирия была в руках французских фашистов – вишистов, – откуда иракская хунта могла получить немецкую и другую фашистскую помощь. Они даже ее получили, но слишком поздно. Британские (индийские, палестинские, трансиорданские и ассирийские) войска вначале разбили всех врагов в Ираке и взяли страну под свой контроль. Англо-иракская война продлилась до конца мая. После недельной передышки в начале июня 1941 года английская армия при поддержке частей «Свободной Франции» начала следующую ближневосточную кампанию, вторгшись из Ирака и Палестины на территорию вишистской Сирии. К середине июля 1941 года сирийская кампания завершилась победой англо-французских сил. На Ближнем Востоке после этих событий оставались две важные страны, которые представляли серьезную потенциальную стратегическую опасность британским военным интересам – Иран и Египет. В стране фараонов англичане в 1942 году оказались вынуждены припугнуть полоумного мальчишку короля Фарука появлением у стен его дворца дюжины броневиков. В Иране ситуация с Резой-шахом разрешилась куда более драматично как для самого монарха, так и для страны в целом. Все же он был политической фигурой совсем иного масштаба, а это порой играет с государственными деятелями роковую роль. В сложной политической ситуации зачастую лучше быть проще.

Британский броневик на окраине Багдада, май 1941 года.

Реза-шах стал играть с Германией в политические игры еще до начала Второй мировой войны. Он намеревался сделать из Третьего рейха своеобразный антибританский противовес, в чем немало преуспел – на свою будущую беду. А еще Реза-шах неоднократно и публично выражал свое восхищение Адольфом Гитлером. Он делал это не столько разделяя его идеологию, сколько с тем чувством, с каким один диктатор восхищается другим, более успешным диктатором, чем злоупотребляли в 30-е гг. многие политические лидеры. К началу Второй мировой войны Германия был главным торговым партнером Ирана. В стране работали сотни немецких специалистов в самых различных отраслях экономики, многие занимали ключевые посты. Иран был куда более сильным на тот момент государством, нежели соседний Ирак, во всех отношениях: в политическом, в экономическом, в военном. По этой причине начать войну против Резы-шаха представлялось для англичан задачей совсем иного масштаба, нежели нападение на Ирак или Сирию, но менять в Иране режим требовалось на тот момент обязательно, поскольку резко изменилась международная военно-политическая обстановка. Двадцать второго июня 1941 года нацистская Германия напала на Советский Союз. Британское военное положение за один день радикально изменилось из безнадежного в обещающее, но первый же месяц войны на советско-германском фронте показал, что ситуация все равно остается крайне сложной, хотя Британия и получила так необходимую ей передышку. Судьба шаха оказалась решена именно этим новым поворотом в ходе Второй мировой войны. Иран оказался идеальным маршрутом для доставки в СССР помощи по ленд-лизу из США. Так называемый «Персидский коридор» союзников представлял собой Трансиранскую железную дорогу протяженностью почти в полторы тысячи километров, соединявшую Каспийское море и Персидский залив. Эту железную дорогу Реза-шах построил на иранские исключительно деньги в середине 30-х гг. и очень ей гордился как одним из самых больших своих экономических достижений. Вот эта железная дорога и нужна была теперь союзникам как воздух, а Реза-шах, ее построивший, представлял собой серьезное политическое препятствие для организации «Персидского коридора» своими неясными прогерманскими и кристально понятными антибританскими настроениями. Насколько его настроения были в действительности тогда прогерманскими – историки спорят по сей день, но советское и британское руководство выяснением таких тонкостей решило тогда не заниматься, положение на фронте было катастрофическим, времени что-либо выяснять не было. В конце августа 1941 года Красная Армия вторглась в Иран из Азербайджана и Туркменистана. Одновременно на территорию Ирана вошли части английской армии, дислоцированные в Ираке. Война с Ираном оказалась для Британии недельной прогулкой, несмотря на куда большую, нежели иракскую, серьезность иранских вооруженных сил. Вторжение в Иран стало главным образом делом советских рук. Красная Армия задействовала в операции основные силы Закавказского и Среднеазиатского военных округов, в которых располагалось значительное количество войск на случай нападения Турции на СССР. Три советские общевойсковые армии и тысяча танков вошли на иранскую территорию с севера. Британия отправила в Иран 2 дивизии и 3 бригады. Сопротивление иранских вооруженных сил рухнуло почти сразу под сильным натиском настолько превосходящих сил противника, к тому же многие генералы и офицеры не хотели воевать ни с Красной Армией, ни с английской армией. Реза-шах был вне себя от ярости, ведь он потратил столько сил и средств на создание современной иранской армии, а она сдалась врагу почти без сопротивления. Шаху ничего иного не оставалось, как отдать войскам приказ прекратить сопротивление. Он вступил в переговоры с Советским Союзом и Великобританией, что его, однако, не спасло. Дальнейшим внутриполитическим устройством Ирана занялись англичане, поскольку они знали в стране все политические входы и выходы, ведь в значительной мере это все еще была их полуколония. Они быстро нашли с правящей иранской верхушкой общий язык за спиной Резы-шаха. Те с радостью сдали шаха, которого ненавидели, предвкушая возможность избавиться от него навсегда и разделить затем власть в стране между собой. Шестнадцатого сентября 1941 года Реза Пехлеви отрекся от трона в пользу своего сына Мохаммеда Резы Пехлеви, после чего англичане отправили его в ссылку как можно дальше от Ближнего Востока, в Южную Африку, где он скончался в 1944 году от сердечного заболевания. Так всего за одну неделю в конце августа 1941 года одна из самых жестких диктатур на Ближнем Востоке того времени рухнула, как карточный домик, под тяжестью сложившихся в мире обстоятельств.

Реза-шах и его генералитет, 1940 год. Он так много вложил в армию средств, а она отказалась воевать, когда потребовалось.

Молодой Мохаммед Реза-шах первые годы своего правления никакого отношения к реальной власти в стране не имел. Когда он только взошел на трон осенью 1941 года, то стал еще большей марионеткой в руках англичан, нежели его отец был в 1925 году. Вся номинальная власть в Иране теперь принадлежала меджлису, а реальная – Союзникам. Шла война, положение Союзников было на тот момент катастрофическим, а потому даже о видимости иранского суверенитета в те сложные дни не было и речи. Абаданский нефтеперерабатывающий завод, крупнейший в мире, имел для Британии колоссальное значение. Саму метрополию нефтепродуктами снабжали Соединенные Штаты Америки, но вот в империю, разбросанную в Азии и Африке, топливо в основном поставляли из Ирана, с Абаданского завода. «Персидский коридор» имел для дела союзников еще большее значение, нежели иранская нефть. Почти половина американских поставок по ленд-лизу в СССР за годы войны прошла по этому маршруту. Ввиду стратегической важности Ирана страна была в годы войны оккупирована советскими войсками на севере и британскими на юге. Именно так ее многие годы делили между собой царская Россия и Британская империя еще до начала Первой мировой войны. Новое правительство в Тегеране, созданное после англо-советского вторжения в августе 1941 года, – а не шах, – имело теперь всю полноту власти в стране, той власти, что оставили им союзники. Конституционная революция, потерпевшая поражение от рук реакции в 1911 году, через 30 лет, в 1941 году, с помощью Союзников одержала бескровную победу. Теперь в Иране была конституционная монархия, в которой шах играл церемониальную роль, а меджлис обладал всей полнотой власти в государстве, поскольку избирал правительство. Официально новое иранское правительство, созданное после отречения Резы-шаха от престола, заявило о нейтралитете страны во Второй мировой войне, но затем, в 1943 году, объявило войну нацистской Германии и ее союзникам.

Отец и сын Пехлеви, 1939 год, счастливые довоенные времена.

Свержение диктаторского режима Резы-шаха и появление в стране демократии сыграло с англичанами в Иране злую политическую шутку. Голову подняли левые, которых в 1941 году, после свержения шахского режима, как и всех остальных политзаключенных выпустили из тюрьмы. Уже в октябре 1941 года, через месяц после того, как Резу-шаха выслали в Южную Африку, они создали собственную политическую силу, которая всего за несколько лет станет в Иране самой многочисленной и влиятельной – Народную партию Ирана (сокращенно Туде). В идеологическом плане Туде являлась марксистско-ленинской партией и по сути своей, и по происхождению. У ее истоков стояли коммунисты, создавшие Коммунистическую партию Ирана в 1920 году. Реза-шах, придя к власти в 1925 году, начал вести с коммунистами нещадную борьбу, посадив большинство из них в тюрьму, лишь немногим удалось бежать. К концу 30-х гг. партия была полностью расстреляна, разгромлена и запрещена. Однако корни ее в такой бедной стране, как Иран, были невероятно глубоки, ведь подавляющая часть населения жила нищей, в то время как кучка знати купалась в бессмысленной средневековой роскоши. Большинство иранских коммунистов были азербайджанцами, так сложилось исторически, поскольку соседний промышленный Баку являлся одним из центров российской социал-демократии. Большинство этнических азербайджанцев проживали ведь в иранском Азербайджане, а не в российском, но революционное движение в начале 20-го века оказалось более развито в российском Азербайджане, откуда оно и перекинулось со временем в иранский Азербайджан. Когда Красная Армия оккупировала Северный Иран в 1941 году, то, естественно, вместе с красноармейцами в страну прибыли и партработники из соседнего советского Азербайджана, развернувшие под прикрытием советских войск бурную политическую деятельность среди иранских азербайджанцев. По договору, заключенному в 1942 году, советские и британские войска должны были покинуть территорию Ирана в течение шести месяцев после окончания Второй мировой войны. Когда война закончилась, английские и американские войска исполнили свои обязательства по договору и покинули территорию страны. Части Красной Армии тем временем продолжали оставаться в Иране, а над самой страной нависла угроза советизации. Левые силы к концу 1945 года были на подъеме во всем мире, как следствие той решающей роли, которую СССР сыграл в победе над нацизмом. Москва активно работала на всех возможных направлениях, продвигая повсюду идеи социализма, особенно в тех странах, где дислоцировались ее войска. Иранский вопрос висел на российском балансе, ведь еще с 19-го века и Москва давно имела здесь немалое влияние, а также весомые этнические рычаги – такие, как азербайджанцы, составляющие пятую часть населения страны. Нет поэтому ничего в том удивительного, что советское руководство попыталось воспользоваться сложившейся политической ситуацией. Иран представлял собой невероятно выгодную для СССР геополитическую возможность, по важности своей имевшую мало себе равных. Советский Иран давал Советскому Союзу выход в Индийский океан через Персидский залив – фантастическую просто геополитическую и экономическую возможность, способную в корне изменить баланс сил на международной арене. Понимали это и на англо-американском Западе. Других серьезных политических сил в конце 1945 года на международной арене, чтобы остановить Сталина, кроме Соединенных Штатов и Великобритании, не было. В действительности реальной силой являлись только Соединенные Штаты, поскольку Англия в ходе Второй мировой войны разорилась во всех отношениях: в политическом, в экономическом, в военном. Именно так в конце 1945 года первый раз на иранской политической сцене появились США. Когда речь заходит об иранском кризисе 1946 года, многие историки считают его первым серьезным столкновением Холодной войны между США и СССР. Части Красной Армии продолжали оставаться на территории Ирана, а под их прикрытием левые силы создали на севере страны сначала Демократическую Республику Азербайджан, затем курдскую Мехабадскую Республику. Баланс внутриполитических и внешнеполитических сил в Иране начинал складываться в советскую пользу. Левые, либеральные и умеренные политические силы пребывали в подавляющем большинстве не только на севере страны, но и на всей ее территории. Реакционные силы общества – помещики, аристократия, проангличане – были в тотальном, а главное, испуганном, меньшинстве. На севере стояли крупные силы Красной Армии, за спиной которых находился мощный Северо-Кавказский военный округ. Противостоять им могла лишь слабая иранская армия, и существовали большие сомнения в том, что она вообще будет воевать против советских войск. Английские военные силы, конечно, имелись по соседству – и в Индии, и в Ираке, – но Британская империя трещала по всем швам, каждый солдат был на счету, Индия станет независимой уже в следующем году. Короче говоря, ни военного, ни политического решения у Запада в Иране против Советского Союза не имелось. Сдавать Иран, однако, было для Запада геополитической смерти подобно, а потому в ход, вероятно, пошла самая тяжелая артиллерия. Между Москвой и Вашингтоном в то напряженное время официально уже не имелось никаких политических контактов. После Потсдамской конференции 1945 года лидеры мировых держав вновь встретятся на саммите лишь в 1955 году в Вене. Однако крайне вероятно, что в отсутствие каких-либо серьезных официальных контактов между Москвой и Вашингтоном непрестанно шли контакты неофициальные, причем шли они довольно эффективно, поскольку целый ряд крупных международных конфликтов удалось либо решить, либо вообще избежать – как, к примеру, назревавший конфликт в Иране. Самое вероятное, что тогда произошло между Москвой и Вашингтоном, – это обмен Ирана на Китай. Советский Союз пообещал не поддерживать иранских левых, а Соединенные Штаты – не поддерживать китайских правых (режим Чан Кайши). Москва оставила своих ставленников бороться с силами реакции в Иране самих, а Вашингтон оставил режим Чан Кайши бороться самого с коммунистами. Иранские левые после вывода советских войск в 1946 году проиграли, но ненадолго. Уже в 1951 году премьер-министром страны избрали Мохаммеда Мосаддыка, речь о котором пойдет ниже, и англо-американский Запад оказался в шаге от левой катастрофы. Китай же Америка проиграла в 1949 году навсегда, что стало величайшим геополитическим поражением в ее истории. Президент Трумэн тогда, в 1946 году, очень плохо с точки зрения будущих американских интересов поменялся с секретарем ВКП (б) Сталиным.