Когда мы были молодые…

– Ну, молодой человек! Та я ж тильки погладить хочу!.. Ну, шо вы такий … – с этими словами она протянула ладонь к Сэму. Шерсть на загривке кота встала дыбом, мелькнувшая когтистая лапа оставила на пухлой, украшенной кольцами руке, четыре глубокие царапины, из которых обильно закапала кровь. – Ой!.. Мамочки!!… Да шо ж це за зверь-то такий?!! – визгливо заголосила тетка – Шо ж це робытся- то??!

Публика, довольная представлением, посмеиваясь, разбрелась. Кот, рыча, сидел на прилавке и злобно глядел на продолжавшую причитать тетку.

– Женщина! Я вам два раза говорил – не надо его трогать! Говорил?! – Та шо ж вы не казали, шо вин такый дыкий?! Господи!.. – причитала тетка, пытаясь зажать носовым платком окровавленную руку. Капли падали на асфальт, образуя причудливые бурые кляксы…

– Гражданка! – обратился подошедший милиционер Костя, живущий в соседнем со мной подъезде, и наблюдавший всю сцену от начала и до конца, – Вас же просили не трогать кота! Вы видели, что кот на цепи?! Собака на цепи – вы же не будете к ней подходить?! Сами виноваты.… И вообще – это уникальная порода. Финский охранный кот! – фантазировал Костя, – Очень редкий и страшно дорогой. В квартиру без хозяина никого не пускает. Бросается на голову и в глаза сразу вцепляется…. Домушник пытался год назад залезть – без глаза остался, и лицо все ободрано, двадцать швов наложили. Другой деятель машину угнать хотел, так тот чуть вообще на кладбище не попал – кот в машине был, ему шею когтями порвал – в реанимации валялся. Чуть кровью не истек… Тетка, открыв рот, слушала Костины фантазии, переводя испуганный взгляд с кота на меня и обратно. Внушительный вид Кости и темно-стальная милицейская куртка с одинокой звездочкой на погонах не позволили ей ни капли усомниться в правоте его слов. Женщина незаметно исчезла, зато вскоре почти весь украинский автобус, вероятно впечатленный «сожранной до локтя» рукой соотечественницы, собрался около моего прилавка поглазеть на это чудо северной природы.

– Расходитесь, граждане, не цирк тут – нечего смотреть! – угрюмо проворчал я, хотя в душе давился от хохота. Выгрузив последнюю коробку, и, размотав цепочку, я посадил Сэма на крышу машины, приговаривая: – Давай, покарауль пока. Сейчас рыбки свежей тебе принесу. При этом я нахально не закрыл на замки свою старушку «четверку». Пройдя сквозь опасливо расступившихся "челноков", которые с раскрытыми ртами и глазами слушали Костины басни о страшном охранном коте, я прошел к противоположному ряду. Туда, где рыбаки торговали здоровенными судаками, и вскоре вернулся с рыбиной килограмм на восемь. – И шо???… усе ций кит зьисты сможэ?.. – с ужасом поинтересовалась какая-то молоденькая торговка. – Ну, на обед рыбкой попостится сейчас, а на ужин надо что-то мясное ему подыскать, скоромное… – Во! Точно! – вмешался Костя. – Там у нас возле райотдела опять какая-то шавка поселилась. Гавкает, зараза, всю ночь – хрен уснешь. Может, вечером, после работы придешь с Сэмом? И зверюга покушает, и дежурному спокойно работать можно будет!.. А?.. Костя позвонил мне следующим вечером: – Привет! Пойдем пивка попьем? – Пивка? С удовольствием! Сейчас спущусь! Заодно кота выгуляю. Костя с вяленым лещом и пивом поджидал у подъезда. Зайдя в скверик за домом, мы уселись за доминошный столик и предались неторопливой беседе, попивая пиво и со смехом вспоминая «челноков». Сэм валялся рядом на лавочке и довольно щурился на солнце, только что в две секунды схрумкав рыбную голову,

– Да! Ты же еще продолжения не знаешь! – Костя отхлебнул пива, – Прихожу с дежурства утром, в прихожей куртку сына с вешалки уронил, а оттуда деньги посыпались! Ладно.… Дождался, пока проснется, начал выяснять.… Пытался он мне в партизана играть, но раскололся быстро. Оказывается, после того, как ты кота увез, у торгашей весь день только и разговоров было, что о нем. А этот малолетний мафиози охотно с ними информацией делился – он ведь слышал, что я им на уши вешал, ну и расцветил еще подробностями. И как бы, между прочим, сказал, что у нашей кошки потомство от Сэма. Прикинь, какой ход?!.. Если еще принять во внимание, что у нас кошки нет, а у Сэма – яиц!.. Короче, как и рассчитано было, вскоре стали уговаривать пару котят продать – он и принес. В каком подвале нашел – не знаю, но по цвету похожие, и злые, как Сэм. Дикие наверняка.… Ну, не стал я пацана ругать – сам хорош!..– улыбнулся Костя, – Взял у него на пиво. А остальное парень сейчас в кафе – мороженом проедает с приятелями…. Он вытащил из кармана вяленую рыбешку и осторожно подвинул к Сэму:

– Держи! Кушай… Финский охранный кот…

* * *

Синий троллейбус

Друзьям молодости. "…Стали мальчики седыми, дочки девочек – в невестах. И Веселый Роджер продан с молотка…" (А.Розенбаум) – Ух, ты!.. Хорошо тут устроился!.. Ни хрена не делаешь, спишь, да еще и деньги  получаешь… – Я не сплю, я сторожу!.. – Гаа-а-а!!! Сторожит он! Барбосы сторожат, а ты спишь! – Ну, барбосов надо найти, привести, обучить… – Еще скажи – обучал ты их!.. Дуров, блин! – Дуров – не Дуров, а гавкают исправно!.. Хе-хе! – Что да – то да!.. Я думал – сожрут и костей не оставят.. И самое поганое – мелкие они какие-то! Никак не пнуть!.. Уворачиваются, заразы! – Ага! Зато лай поднимут – мертвого разбудить можно!.. Разговор этот происходил за бутылкой отвратного кубинского рома «Havana Club», почему-то местного разлива, в сторожке троллейбусного парка, куда меня по большому блату устроили «ночным директором», то бишь – сторожем. Повезло вообще-то. Главный инженер этого предприятия оказался однажды чем-то обязан моему дядюшке, который и похлопотал за племянника. Все же не дворником метлой махать и уж, конечно, не вагоны разгружать по ночам.

Работа была непыльная – ночь через три, и давала весьма ощутимую прибавку к стипендии. В те благословенные времена можно было спокойно, не боясь злоумышленников, дрыхнуть на топчане, ничуть не боясь того, что кто-то что-то сопрет, ибо помещения были под замками, а по территории бегала собачья свора, состоящая из полудюжины прикормленных беспородных шавок, поднимающих лай при появлении любого постороннего субъекта. Сегодня, через много лет после описываемых событий, я просто удивляюсь – как все же было спокойно в криминальном отношении. Представьте себе огромные катушки контактного провода (медь), лежавшие прямо у забора. В дикие девяностые бандитам ничего не стоило бы подогнать кран и грузовик, погрузить через забор все это богатство и скрыться в неизвестном направлении, попутно грохнув сторожа. Так что, как бы ни хаяли прежние времена, но такого беспредела, что ни говори, а не было…

Но, извините, отвлекся.… Итак, веселая компания моих сокурсников вместе с компанией девушек с медицинского факультета, которых они, как истинные джентльмены решили проводить до общаги, заявилась ко мне на службу после закрытия кабака. Вообще-то шли они провожать девушек, в надежде там и остаться, но в общагу их не пустили, пригрозив вызвать милицию. Видимо, самый трезвый из всех, увидев троллейбусный парк, от которого до общаги было совсем недалеко, вспомнил вдруг, что кто-то из наших, там сторожит, дескать.… И вся эта банда, облаиваемая собачьим хором, дружно завалилась ко мне в сторожку. Весна тогда была необычно теплая для местных широт. После майских праздников дружно зеленели деревья. Поэтому, решив, что в сторожке и душно и тесно, общество переместилось к забору под деревья, разложив на вышеупомянутой катушке с контактным кабелем немудреную выпивку и закуску и вытащив из стоящего невдалеке полуразобраного троллейбуса, несколько сидений. В общагу девушки не пошли, потому, что время было уже позднее, ночи белые, а компания хорошая. Сидели мы тогда действительно на удивление хорошо… Я, правда, старался особо не налегать на выпивку, которую неизвестно откуда принес кто-то из присутствующих. На работе все же.… Откуда они взяли этот отвратительный «кубинский» ром? Не знаю… Может у таксистов, может еще где… Ром, однако же, в виде коктейля с «Пепси-Колой» был весьма неплох. Но целью было не столько выпить, сколько пообщаться, причем общение действительно удавалось тогда. И вот, примерно в три часа ночи, наконец, было решено завершить всю эту ассамблею. В чью-то голову пришла мысль о том, что ежели в общагу медфака не пускают, то в нашу общагу точно пустят. Потому, как там все свои, все схвачено, а на вахте сегодня Лексеич, который за бутылку не то, что девчонок – слона разрешит провести… Девицы с восторгом приняли это предложение, засобирались, но, узнав, куда им предстоит добираться, резко погрустнели. Общага наша располагалась, как минимум, в часе пешего хода от троллейбусного парка, почти на окраине города. Я же сидел, перебирая струны гитары, и гипнотизировал взглядом симпатичную девушку, с которой у нас наладился контакт практически сразу, как только все это пьяное сборище явилось сюда. Не могу сказать, что я оставался равнодушен – девушка действительно была очень красивая – как раз в моем вкусе.… И общага у ней была рядом, да и какая нахрен общага?! Уж найти место, где мы вдвоем могли без помех провести остаток ночи на вверенном мне объекте, я бы сумел без проблем! И все развивалось по законам жанра, но вдруг!.. Вот, всегда это – вдруг!.. Соблазнительно потянувшись, она наклонилась ко мне и прошептала: – А покатай меня на троллейбусе!.. – лукаво улыбнулась и подарила многообещающий взгляд, в котором без труда можно было прочесть все, что ожидало меня после этого катания. У-у-ууууу!!!!! Гормоны, вступив в реакцию с алкоголем, немедленно и со страшной силой ударили в голову. И, конечно же, произвели без труда спрогнозированный моей подругой, результат. Это сейчас я могу относительно трезво оценивать ситуацию и принимать решения. Тогда же… Ну, сами понимаете… Уже спустя много лет, я прочитал Губермана. И поразился, как же точно он сформулировал мое тогдашнее состояние: Ах, юность, юность! Ради юбки Самоотверженно и вдруг Душа кидается в поступки, Руководимые из брюк! Из врожденной любознательности я, еще в самом начале своей сторожевой деятельности, заинтересовавшись, как же все-таки ездит это чудо, именуемое троллейбусом, несколько уроков езды взял и довольно шустро рассекал на нем. Правда, по территории парка. По городу, конечно, никто не выпустил бы. Но что были сейчас все эти условности, когда шальные синие глаза испытующе и смеясь глядели на меня!.. – Народ! Грузись! Сейчас в общагу поедем!.. – я решительно встал и направился к стоящему ближе всех к воротам, троллейбусу. Компания с веселыми воплями, смехом и шутками ввалилась внутрь. Червячок сомнения все же где-то внутри сидел, но, решив, что Бог не выдаст, свинья не съест, я решительно размотал фалы и, после пары попыток, благополучно прицепил штанги к контактному проводу. После чего уселся на водительское место и включил нужные тумблеры. Под полом загудело, троллейбус медленно тронулся, народ в салоне весело завопил. Без особых сложностей я вырулил из парка, повернул влево, по абсолютно пустой улице спустился до набережной. И уже по прямой, не слишком торопясь, поехал по направлению к конечной маршрута, где и находилась наша общага. Разомлевших пассажиров потянуло на лирику, и дружный хор заорал «Синий троллейбус» Окуджавы. Правда, дальше второго куплета никто продвинуться не мог. И эти два куплета безостановочно исполнялись до тех пор, пока я не вывернул на кольцо и, остановившись, открыл все двери: – Конечная остановка, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны! – Какое – освободить?! – Так хорошо ехали, давай назад!.. – А давай еще покатаемся?.. – Па-а-автаряю, граждане пассажиры! Прошу освободить вагон!.. Хватит кататься, меня за жопу возьмут, надо назад гнать скорее.… А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! – строго обратился я к своей новообретенной подруге. – Да я и не ухожу! – улыбнулась она – Куда же я денусь?..

Назад я гнал, подстегиваемый тестостероном и адреналином. Причем неизвестно – чего было больше. Фортуна оказалось благосклонна. Как по пути туда, так и по пути оттуда, к моему счастью, не попалось ни одной милицейской машины. Боюсь даже представить, что могло произойти! То, что вылетел бы и с учебы и с работы – это однозначно, да и посадить могли за угон транспортного средства наверняка… В четыре часа утра, вышедший покурить Витька, водитель дежурной смены электриков, ошарашено протирая глаза, уставился на въезжающий в ворота троллейбус. Однако, узрев за рулем меня, а рядом девушку, только покачал головой. Открыв двери, и выскочив из кабины, я подхватил подругу и повлек ее в сторожку. – Эй, студент!.. – со смешком окликнул Витька. – Потом! Все потом! – отмахнулся я. – Смотри! Доиграешься! Попадешься когда-нибудь, выгонят!.. Я, впустив девушку, прикрыл за ней дверь, и подошел к Витьке: – Витек, ну, выгонят, так выгонят. Зато – будет что вспомнить! Ну, ты же сам понимаешь!.. – Кабаки и бабы доведут до цугундера! – процитировал Витька – Ты – студент, молодой еще, и мозги у тебя в штанах! – Ага! В штанах!.. Именно там!.. – дверь хлопнула, я исчез. Витька ухмыльнулся, подошел к троллейбусу, заглянул в открытую дверь и присвистнул. По салону каталась пара пустых бутылок, на сидении валялась оставленная кем – то куртка. Витька, почесав в затылке, вздохнул, обошел троллейбус и отцепил от проводов совершенно забытые мной, штанги. После чего зашел в салон, отключил питание, пинками отправил бутылки наружу, и, прихватив куртку, подошел к сторожке. Повесив ее на пожарный щит, он прислушался к доносившимся из за двери звукам, улыбнулся и, метким щелчком запустив окурок в урну, направился в дежурку… Пришедший на утреннюю смену, водитель троллейбуса, громко возмущался, что машина поставлена, не пойми как, в салоне намусорено, и вообще эти новые, только что вылупившиеся водители только и могут, что валять дурака, торопясь скорее закончить смену и смыться домой. Я, согласно кивая головой и всецело поддерживая его справедливое негодование, неторопливо подметал территорию перед дежуркой, готовясь сдать смену. Подруга, покачивая ногой, сидела на перилах крыльца и, смеясь одними глазами, слушала мои лицемерные сочувствующие реплики. – А во сколько троллейбус пришел с маршрута?.. – обратился ко мне подошедший водитель – Да не знаю, не видел. На территории, наверное, был в это время… – не моргнув глазом, ответил я. – На территории… – он оценивающе окинул взглядом девушку, затем перевел взгляд на меня – Ясно, что на территории.… Ну и имена пошли!.. Территория… – усмехнулся он, переиначив к месту бородатый анекдот. Девушка с улыбкой глядела на меня…. Собаки лениво валялись в тени…. Троллейбус неторопливо выехал из ворот парка.… Жизнь продолжалась!.. Сейчас, перебирая старые черно-белые фотографии, я с теплотой вспоминаю это беззаботное и веселое время!.. Время, когда за плечами всего лишь чуть больше двадцати, и впереди – вся жизнь!.. Вспоминаю своих тогдашних друзей, многих из которых сейчас уже нет… Девушек, ставших мамами таких же шалопаев, какими когда-то были мы, и строго отчитывающих своих чад за поздние возвращения домой, в душе, наверняка, грустно улыбаясь и вспоминая собственную молодость…

Все проходит.… И ничего не меняется.… И это – здорово!..

* * *

Рога

Рога были огромные, шикарные и развесистые. Минут тридцать Тимоха безуспешно пытался засунуть их в багажник "четверки", затем я, плюнув, поставил дуги, привязал рога на крышу, и мы выехали на Московский проспект. В багажнике весело позвякивал ящик пива, Тимоха предвкушал баню и рыбалку у меня на даче. Даже скорее на хуторе, потому, что дачей отдельно стоящий в лесу на берегу Ладоги большой дом назвать было нельзя. Великоват для дачи… И вот, в один из моих приездов в город на Неве, Тимоха заявил, что устал от всего, и хочет рыбалки пива и бани, над входом в которую он и приколотит эти рога. Украшение на крыше автомобиля навело меня на мысль, что в противовес всяким пупсам на капотах свадебных машин, нелишне будет украшать машины едущих разводиться, рогами, ибо почти всегда причиной разводов являются именно они, чем я не замедлил поделиться. Тимоха, распечатав бутылку, отхлебнул добрый глоток пива, и поведал эту историю, явившуюся, наверное, иллюстрацией к высказанным мной соображениям… Тусовка наша тогдашняя была весьма разнообразная в возрастном отношении и насчитывала довольно много народа. Отношения между людьми были настолько тесно переплетены и запутаны, что я, давно еще, отчаявшись разобраться в этих хитросплетениях, окрестил все это сборище ”одним большим рогатым стадом, спящим под общим одеялом”. И как же я тогда оказался прав!.. Потому, что в истории, поведанной мне Тимохой, нашлось место и одеялу и стаду и, конечно же, рогам… Итак, тусовка, к которой имел честь принадлежать Тимоха (да и я, некоторым образом), являла собой, ко всему прочему, сообщество экстрималов. Альпинизм, рафтинг, горные лыжи и прочие увлечения. Дело происходило в конце восьмидесятых, всяких изысков типа сноубордов, горных велосипедов и прочих новомодных дел в Советском Союзе тогда еще не было… Или были, но не в таких масштабах, как сейчас… Ну, да и хрен с ними!.. Отвлекся, извините… И вот, Тимоха решил поехать покататься на лыжах в Хибины. Через две недели он вернулся весь полный впечатлений, довольный проведенным временем и, как сувенир с Кольского полуострова, притащил оттуда рога северного оленя. Ну, народ, естественно, был в курсе поездки… И вот, в один прекрасный зимний вечер, в аккурат под Новый год, к Тимохе явились гости. Из той же тусовки… Катя и Витек. Тут надо сказать пару слов о том, что Тимоха с сестрой Машкой занимали большую трехкомнатную квартиру в сталинском доме, на углу Кузнецовской и Московского проспекта, которая досталась им от родителей. И в одной комнате жила Машка, в другой – Тимоха, а третья служила гостевой и складом. Точнее – в первую очередь складом. Старая раскладушка для припозднившихся гостей совершенно терялась в грудах альпснаряжения, лыж, различных нужных и ненужных вещей и приспособлений… Помнится – в углу стоял лодочный мотор «Вихрь», к которому Тимоха тогда приделывал третий цилиндр (и ведь приделал и даже гонял потом на нем по Вуоксе!). Ну, и, конечно, штабель пустых бутылок – как же без этого… Так вот – о гостях: Ну, о Витьке говорить как бы и нечего особо, а Катя!.. Девица была в те времена очень даже симпатичная (трудно быть иной в девятнадцать-то лет), и отличалась большой любвеобильностью… Внутри тусовки, причем… И если мужчину такого плана можно окрестить бабником или Казановой, то применительно к женщине эпитет подобрать довольно сложно. Блядь?.. Вроде, как и не тянет на такую характеристику. Слаба на передок, короче… Какого хрена ей вдруг вздумалось сходить замуж, наверное, она и сама объяснить не могла. И замуж она вышла недавно, конечно же, не за Витька, который к тому времени уже был женат, хотя верностью супруге тоже не отличался. Короче – собралась пара – гусь да гагара. И к Тимохе они явились не столько в гости, сколько на ночлег. Неизвестно, что они наплели своим законным половинам, но, выставив принесенную с собой выпивку, недвусмысленно дали понять, что до утра они отсюда не уйдут и пусть Тимоха даст им тахту на предмет переспать, а сам может съездить переночевать к подруге. Но с подругой Тимоха к тому времени расстался, новой еще не обзавелся, посему заявил, что лежбище он им не отдаст, но и на мороз не погонит – не зверь, чай, понимает ситуацию. И после длительного застолья на кухне, сопровождавшегося рассказами о Хибинах и показами слайдов, Тимоха выдал прелюбодеям матрац, подушку и одеяло, а сам, разложив постель на тахте, улегся и, отвернувшись к стенке, мгновенно вырубился. Я всегда завидовал этой его способности отключаться. Закрыл глаза – и через минуту уже крепко спит. Сладкая парочка, расстелив матрац на полу, долго и усердно любила друг друга, затем, видимо, силы иссякли и, покурив напоследок в открытую форточку, удовлетворенные друг другом, Катя и Витек тоже уснули. Никто не слышал, как под утро явилась Машка, которая, видимо, также с кем-то где-то не теряла времени даром, и прошлепала в свою комнату. Через пару минут свет у Машки тоже погас, и в квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь тарахтением старого холодильника на кухне. Витек проснулся оттого, что ему приспичило посетить известное заведение. Поднявшись с пола, он поежился, глянул на шевелящуюся из-за открытой форточки занавеску, однако идти закрывать поленился. Стянув с Катьки одеяло, замотался в него, как римский патриций в тогу, и в таком виде прошествовал в туалет. В отличие от комнаты, там было не в пример теплее, и пригревшийся Витек просто-напросто уснул сидя на толчке. Ну, что ж, бывает… Катька проснулась немного погодя. Проснулась по совсем другой причине. От холода. Причем, поскольку выпито все же было изрядно, затуманенный алкоголем мозг отказывался что-либо вспоминать. Обнаружив себя в неглиже на полу, Катя решила в полусне, что свалилась с кровати и, забравшись под бок к Тимохе, даже сделала попытку подвигнуть того на сексуальные подвиги, не вполне, впрочем, и понимая – где она и с кем. Однако, сонный Тимоха пробормотав что-то матерное, отвернулся к стенке, и Катька, прижавшись к широкой Тимохиной спине и согревшись под теплым одеялом, уснула. Муж Катьки, Юра, человеком в тусовке являлся новым, многих нравов, царящих в ней не понимал и не принимал, наивно полагая, что сумеет направить взбалмошную супругу на путь истинный. Хотя, говорили ему не единожды, что Катька создана для семейной жизни, как болид формулы-один для вспашки огородов, и лучше бы ему было найти подругу более разборчивую в связях и менее коммуникабельную, но тот и слушать ничего не хотел. Любовь зла, конечно, но Юра даже не мог предполагать насколько зла, когда утром позвонил в дверь Тимохиной квартиры. Он пришел туда вовсе не в поисках Катьки, которая навешала по телефону на уши супругу весьма правдоподобной лапши о том, что осталась ночевать у бабушки, опоздав на последнюю электричку. Насчет чего-то он договаривался с Тимохой пару дней назад, и они забились встретиться именно утром этого дня у Тимохи. И вот, Юра, свято соблюдая договоренность, нажал кнопку звонка… Дверь Машкиной комнаты находилась ближе всех, и звонок, естественно, услышала она, потому, как была хоть и сонная, но трезвая, а остальные участники сего действа спали здоровым алкогольным сном и на внешние звуковые раздражители не реагировали. Накинув халат, Машка подошла к двери, глянула в глазок, обнаружив перед дверью знакомое лицо, открыла, кивнув Юре в ответ на его вопрос, дома ли братец, и ушла к себе досыпать. Юра, аккуратно сняв ботинки, тихо, чтобы не будить Машку, прошел по коридору и осторожно отворил дверь комнаты Тимохи… Рев, который издал Юра в следующий момент, мог бы сделать честь разъяренному мамонту. Сдернув Катьку с кровати, он залепил ей пару оглушительных пощечин и успел еще заехать в ухо Тимохе, не вполне проснувшемуся и совершенно ничего не понимающему. Однако же попытку Юры нанести очередной удар, Тимоха, отслуживший отнюдь не в самых простых войсках, видимо, чисто рефлекторно пресек и с недоумением уставился на кипящего праведным гневом мужа вероломной Катьки, пытаясь понять, что тот здесь делает, и какого хрена пытается навесить ему пиздюлей. Помотав головой и протерев глаза, Тимоха не придумал ничего лучшего, как предложить Юре успокоиться, пойти на кухню выпить пива и разобраться, что за фигня все-таки происходит, ибо пока мозги не поправишь – все равно ничего не поймешь, и процессия двинулась на кухню. Катька с разбитой губой и заплывающим глазом уселась на краешке стула, Тимоха полез в холодильник, где должно еще было оставаться пиво, а Юра, вошедший последним, с каменным лицом, сложив руки на груди, прислонился спиной к хлипкому кухонному пеналу, стоящему в углу и приготовился слушать оправдания. Пенал, жалобно заскрипев, закачался, раздался грохот и мат Юры, схватившегося за голову. Тимоха, обернувшись на звук, выронил из рук пиво и согнулся, задыхаясь, не в силах сказать ни слова. Катька же, напротив, рухнула со стула не в силах сдержать гомерический хохот.

Юра, ошарашено потирая макушку, уставился на валяющиеся на полу РОГА…

Рога, которые Тимоха привез с Хибин! Рога, которыми он хвастался перед Катькой и Витьком, и в процессе пьянки положил на пенал, где они благополучно и пролежали всю ночь, прежде, чем свалиться утром на голову Юре!

Видимо, это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. В следующий миг Юра, изрыгая чудовищную брань, которой мог бы позавидовать любой боцманюга, пробкой вылетел из кухни. Спустя мгновение с грохотом захлопнулась входная дверь… Затем открылась дверь туалета, и оттуда появился Витек, протирающий глаза и вопрошавший, что это за грохот и шум, чем вызвал новый взрыв истерического хохота… Я, не в силах рулить дальше, прижался к обочине и вывалился из машины, задыхаясь и икая. Мышцы живота болели от смеха, продолжить движение смог только минут через десять… – Слушай, Тим, а зачем тогда к тебе Юра-то приходил?.. Не Катьку же он искал у тебя?.. – я напряженно всматривался в сгущающиеся сумерки, стараясь не поймать колесом очередную дыру в асфальте, губы сами собой расползались в улыбке, стоило представить весь этот цирк… – Останови машину, а то точно улетим с дороги, – он, усмехнувшись, отхлебнул пива. Я послушно затормозил, дернул ручник и выжидательно уставился на Тимоху. Тот, выдержав паузу, ткнул пальцем в крышу машины. – ЧТО??? НЕУЖЕЛИ РОГА ПРОСИЛ???!!! – я уже не в силах был смеяться, слезы застилали глаза, челюсти просто сводило. – Ну да!.. Я сказал ему как-то, что рога привез, он пристал, как банный лист к жопе – дескать, продай, я из них вешалку сделаю… Они ему сами в руки упали, точнее на голову, а он не взял. И ушел. Не простившись… И развелись они практически сразу после этого. – А чего мне-то рога решил отдать? Или воспоминания неприятные навевают?..