Полная версия
Капитан М.
Контракт на Соболя
Глава 1. Снег, сталь и тишина
Сибирь дышала ледяным покоем. Не тем, что приносит умиротворение, а тем, что предвещает бурю. Мороз в тридцать градусов сковал всё вокруг, превратив воздух в колючую пыль, а снег – в хрустящую под ногами крошку. Городок Верхнеозерск, затерянный среди бескрайней тайги, словно впал в спячку. Дым из печных труб поднимался столбами в безветренное небо, не шелохнувшись, будто застывшие души. Улицы были пустынны; лишь изредка проскрипит убирающий снег трактор или промчится старая иномарка на шипованной резине.
По такой улице, обходя рытвины и сугробы, полз «Соболь». Не новый, не яркий, цвета грязного снега с проступающей ржавчиной на порогах. Но двигатель его, старый дизель, урчал ровно и покорно, как верный пес. За рулем сидел Алексей Горчаков. Бывший старший сержант спецназа ГРУ, а ныне – просто Лекс, водитель-развозчик местного небольшого склада стройматериалов.
Его руки в потертых перчатках уверенно лежали на руле. Руки знали свое дело. Они помнили не только пластик баранки, но и холодную сталь автомата, шершавую рукоять ножа, упругое сопротивление тетивы лука. Но это было давно. В другой жизни. Теперь их работа заключалась в том, чтобы аккуратно объезжать ямы и вовремя доставлять коробки с гвоздями, мешки с цементом и рулоны утеплителя по адресам.
Лицо Алексея, обветренное и жесткое, с сетью мелких морщин у глаз, выдавало в нем человека, многое повидавшего. Взгляд – спокойный, внимательный, но без огня. В нем была усталость. Та самая, что копится не за день, а за годы, оседая на дне души тяжелым шлаком. Он смотрел на дорогу, на заснеженные крыши, на редких прохожих, кутающихся в одежду, и в его глазах не было ничего, кроме сосредоточенности на маршруте.
Радио, залитое шепотом диктора, вещало о чем-то малозначимом. Алексей выключил его. Он предпочитал тишину. Тишина была его старым товарищем. В ней не было места воспоминаниям, которые он тщательно запирал в самом дальнем чулане сознания. В тишине был только гул мотора, скрип подвески и свист шин по укатанному снегу.
Сегодня у него был последний рейс. Небольшая партия товара для строящегося на отшибе коттеджа некоего Артема Сергеевича. Нового русского, как его звали за глаза. Человека, который свалился в Верхнеозерск, как метеорит, и начал строить тут свою маленькую империю. Легальную – сеть автозаправок и магазин стройматериалов, и не очень – поговаривали, что все местное воровство и рэкет крутится вокруг его фигуры.
Алексей старался держаться подальше от таких тем. У него была своя вселенная, свой маленький космос, который он оберегал пуще зеницы ока. Двухкомнатная хрущевка на окраине, где его ждали жена Светлана и семилетняя дочка Машенька. Они были его единственным и самым уязвимым местом. Анкером, который удерживал его в этой жизни, и одновременно причиной той осторожности, что граничила с паранойей.
«Соболь» выкатил за город, на проселочную дорогу, ведущую к сосновому бору, где и возводился новый дом Артема Сергеевича. Снег здесь был чище. Лес по обе стороны дороги стоял черный и молчаливый, как стена. Сумерки сгущались быстро, окрашивая белоснежные просторы в синеватые, а затем и в фиолетовые тона. Алексей щелкнул переключателем, и дорогу вперед осветили фары, выхватывая из мрака снежные вихри и стволы деревьев.
Он не любил эти поездки на отшибу. Слишком много укрытий. Слишком много неконтролируемого пространства. Старые инстинкты, дремавшие где-то глубоко, шевельнулись, заставив его бросить взгляд в зеркало заднего вида. Дорога была пуста.
Вот и поворот. Новый, еще не обкатанный колесами, ведущий к стройплощадке. Алексей свернул, и «Соболь», кренясь, пополз в гору. Стройка предстала перед ним в виде остовов двух коттеджей, занесенных снегом, и нескольких вагончиков. Ни души. Видимо, рабочие уже разошлись.
Он заглушил двигатель, и тишина, настоящая, гробовая, обрушилась на него. Только уши слегка звенели от недавнего гула. Алексей вышел из машины, холодный воздух обжег легкие. Он потянулся, кости хрустнули. Нужно было разгрузить несколько коробок с сантехникой и оставить их в вагончике прораба, как было оговорено.
Открыв заднюю дверь «Соболя», он принялся за работу. Действия его были выверенными, экономичными. Ни одного лишнего движения. Через десять минут коробки были сложены в указанном месте. Алексей уже собирался сесть обратно в кабину, когда его взгляд упал на его же собственные следы, ведущие от машины к вагончику. И рядом с ними – другие.
Свежие. Не его.
Кто-то подходил к «Соболю» пока он был внутри. Два подхода. Один – к задней двери, другой – к переднему пассажирскому колесу. И затем – один уход, более глубокий и торопливый, в сторону леса.
Сердце Алексея, привыкшее за годы мирной жизни биться ровно, дрогнуло и заколотилось с той самой предательской частотой, что хорошо знакома любому, кто хоть раз смотрел смерти в лицо. Адреналин, старый и забытый яд, ударил в кровь. Он не подал вида. Не замер, не стал озираться. Он медленно, как ни в чем не бывало, прошелся вокруг машины, делая вид, что проверяет колеса.
У переднего правого колеса он присел, будто разглядывая протектор. И увидел. Крошечный, не больше спичечного коробка, магнитный «жучок»-трекер, прилепленный к стальной части амортизатора. Аккуратный, профессиональный.
«Гонители», – прошелестело в его сознании старым, пыльным страхом. Но нет. Слишком чисто. Слишком технологично для местных уголовников.
Затем он подошел к задней двери. Замок был чист. Ни царапин, ни следов взлома. Но его пальцы, скользнув по нижнему краю порога, нащупали едва заметную шероховатость. Капля какого-то клея, почти незаметная. Кто-то очень аккуратно вскрыл дверь, не повредив механизм.
Алексей открыл дверь снова и заглянул внутрь. Ничего. Грузовой отсек был пуст. Но что-то было не так. Воздух. Пахло не соляркой и старым железом, а слабым, едва уловимым ароматом нового пластика и… озоном.
Он провел рукой по полу, по внутренним панелям. Его пальцы, воспитанные годами поиска мин-ловушек и тайников, нашли его. Под пассажирским сиденьем, в нише для инструментов, где у него лежали буксировочный трос и домкрат, был закреплен небольшой, плоский металлический кейс. Матово-черный, без опознавательных знаков. Замок на нем был электронный, с клавиатурой.
Алексей вытащил кейс. Он был тяжелее, чем казался. Вес говорил о плотной начинке, не о бумагах.
Он стоял на морозе, в темноте, с непонятной находкой в руках, и понимал – его только что втянули в какую-то игру. Игру, правила которой он не знал, а ставки, судя по трекеру и профессиональной работе, были очень высоки.
Первым порывом было бросить кейс в сугроб и уехать. Оторвать и выбросить трекер. Вернуться к Свете и Маше, забыть этот вечер как страшный сон. Но он понимал – это уже не сработает. Его машину «пометили». Его выбрали. Почему? Случайность? Или его прошлое все-таки настигло его здесь, в этой богом забытой дыре?
Инстинкт выживания, дремавший все эти годы, проснулся мгновенно и полностью. Он был снова тем солдатом, что мог читать знаки на земле, на ветру, в поведении врага. Он сел в кабину, завел двигатель. Теперь его взгляд в зеркало заднего вида был другим – анализирующим, сканирующим каждую тень.
Он не поехал в город. Он свернул на старую лесовозную дорогу, уходящую вглубь тайги. Ему нужно было время. Время подумать. Время осмотреться.
Через пятнадцать минут езды по ухабистой колее он нашел подходящее место – заброшенную лесную делянку. Остановился, заглушил двигатель. Достал кейс.
Он не стал пытаться его вскрыть. Взлом электронного замка мог привести к его самоуничтожению, если там что-то серьезное. Но ему нужно было понять, что внутри. Алексей взял из своего неприкосновенного запаса, хранившегося под сиденьем, мультитул. Аккуратно, стараясь не трясти, он просветил тонкие щели корпуса мощным фонариком. Внутри виднелись аккуратно уложенные печатные платы, пучки проводов и… несколько прямоугольных устройств, похожих на жесткие диски, но более компактных.
Крипто-ферма? Кошелек? Носитель с ключами? Мысли метались, пытаясь сложить пазл. Украденная криптовалюта. Да, это объясняло и профессиональный подход, и интерес серьезных людей.
Внезапно, снаружи, послышался отдаленный, но нарастающий звук мотора. Не один. Два. Глухой рокот мощных внедорожников.
Алексей резко повернулся к зеркалу. В темноте, далеко позади, мелькнули два огонька фар. Они быстро приближались.
Так скоро. Они шли по трекеру.
Он не испугался. Страх был роскошью, которую он не мог себе позволить. Вместо него пришла холодная, ясная ярость. Ярость загнанного зверя, которого тронули в его берлоге. Они пришли на его территорию. Они потревожили его покой. Они угрожали его семье – даже не зная о ее существовании, сам факт их преследования уже был угрозой.
Он посмотрел на свой «Соболь». Убогий, видавший виды микроавтобус. А потом посмотрел на приближающиеся огни. И принял решение.
Он завел двигатель. Но не стал уезжать. Он медленно развернул «Соболя» на делянке, чтобы встретить гостей лицом к лицу. Затем он вытащил из-под сиденья другой свой тайник. Не аварийный, а боевой. Тот, что лежал там с первого дня его жизни в Верхнеозерске, на случай, если старая жизнь все-таки постучится в дверь. В нем не было оружия. Только инструменты. Монтировка, прочный нож с фиксированным клинком, и… армейский тактический фонарь с стробоскопическим режимом и ударным стеклом.
Фары выросли в размерах, ослепляя его. Два черных, заляпанные грязью и снегом «Лэнд Крузера» резко остановились в двадцати метрах от него, перекрыв дорогу. Двери открылись, и из машин высыпало человек восемь. Крупные, одетые в темные пуховики, с короткими стрижками и тупыми, агрессивными лицами. В руках у нескольких были бейсбольные биты, у одного – монтировка. Профессионалы низкого звена. Пушечное мясо.
Один из них, похожий на быка в человеческом обличье, сделал несколько шагов вперед.
– Эй, водила! – его голос прорубил морозную тишину, как топор. – Выходи, поболтаем. Хозяин вежливо просит вернуть его чемоданчик.
Алексей сидел неподвижно. Он оценивал дистанцию, расположение противников, их вооружение. Восемь на одного. В теории – смерть. Но теория редко учитывала фактор неожиданности и разницу в подготовке.
– Сам вылезай, пока машину не разнесли! – крикнул другой, потрясая битой.
Алексей глубоко вздохнул. Воздух в кабине пах старым кожаным сиденьем, соляркой и… его прошлым. Он взял тактический фонарь в левую руку, нож – в правую. Спрятал его вдоль предплечья.
Он открыл дверь и медленно вышел. Встал в полный рост, заслонив собой дверь «Соболя».
– Я не знаю, о каком чемодане вы говорите, – сказал он спокойно. Его голос был ровным, без тени страха.
Бык фыркнул.
– Не гони, старик. Мы по чипу видим, что он тут. Отдавай, и мы тебя целого отпустим. Может быть.
«Старик». Ему было тридцать восемь. Но для этих щенков, вероятно, и правда старик.
– У меня только гвозди и цемент, – ответил Алексей, делая шаг вперед, отводя их внимание от машины. – Проверите, если не верите.
Бык усмехнулся, оскалив желтые зубы.
– Проверим.
Он кивком дал команду двум своим подручным. Те двинулись к «Соболю», размахивая битами.
Это был момент. Точка невозврата.
Алексей не стал их предупреждать. Не стал кричать. Он действовал.
Его левая рука взметнулась, и мощный пучок света, мигающий с бешеной частотой, ударил в лица ближайшим громилам. Стробоскоп. В сумерках и темноте его эффект был ошеломляющим. Двое, шедших к машине, замерли, зажмурились, дезориентированные.
В это же время Алексей рванулся не назад, а вперед. Короткий, мощный рывок. Он проскочил мимо ошеломленного Быка, и его правая рука, держащая нож, описала короткую, точную дугу. Острие неглубоко, но крайне болезненно вошло в мышцу бедра того громилы, что был с монтировкой. Тот вскрикнул и рухнул, хватаясь за ногу.
Алексей не стал добивать. Он уже развернулся. Бык, оправившись от вспышки, с ревом бросился на него, пытаясь схватить в медвежьи объятия. Алексей присел, сделав подсечку, и всей массой тела толкнул его в грудь. Бык, не ожидавший такой скорости и техники, полетел вперед, тяжело рухнув на замерзшую землю.
Все произошло за несколько секунд. Тишину леса взорвали крики, ругань, стоны. Дезориентация сработала. Но их было все еще семеро против одного.
Алексей отскочил к своему «Соболю». Он не собирался вступать в честный бой. Он создал себе окно. Небольшое, но достаточное.
Один из громил, пришедший в себя, замахнулся на него битой. Алексей блокировал удар предплечьем – больно, адски больно, но не смертельно – и тут же нанес короткий, хлесткий удар ребром ладони в горло. Тот захрипел и откатился в сугроб.
– Газу! Газу, сволочь! – заорал кто-то.
Алексей прыгнул в кабину, резко дернул дверь на себя. Ключ был в замке зажигания. Он выдернул его. Включил зажигание без запуска, чтобы разблокировать руль. Рычаг КПП – первая передача. Сцепление в пол.
В это время один из нападавших, самый сообразительный, подбежал к его окну и начал бить по стеклу рукояткой пистолета, который он, видимо, достал только сейчас. Стекло треснуло, поползла паутина.
Алексей не обращал внимания. Его взгляд был прикован к пространству между «Крузерами». Узкий проход. Очень узкий.
Он отпустил сцепление. «Соболь» дернулся и рванул вперед. Прямо на узкую щель между внедорожниками.
Раздался оглушительный скрежет металла. Зеркало «Соболя» отлетело, как щепка. Края бамперов и крыльев впились в боковины «Крузаков», сдирая краску и гну листовой металл. Но «Соболь», более легкий и узкий, прошел. Вырвался из ловушки.
Алексей не смотрел в зеркало. Он дал по газа, и микроавтобус, поскрипывая помятой дверью, понесся по лесовозной дороге вглубь тайги, оставляя позади крики, свет фар и группу ошеломленных бандитов.
Он ехал несколько минут, пока не убедился, что погони нет. Они были пешими, их машины, скорее всего, заблокированы. У него был небольшой запас времени.
Он свернул в очередную просеку, заглушил двигатель и сел, глядя перед собой в темноту. Дыхание было ровным, но сердце все еще колотилось. Левое предплечье горело от удара битой. По лицу текла кровь из пореза осколком стекла.
Он посмотрел на свой «Соболь». Теперь он был не просто средством передвижения. Он стал соучастником. Полем боя. На его кузове были вмятины, следы борьбы. Он больше не мог просто отвезти его домой, в гараж.
Алексей достал телефон. Нет сети. Хорошо. Он отключил его полностью, вынул батарею. Трекер на колесе он нашел и раздавил каблуком. Но он понимал – они найдут его. У них были ресурсы. Они знали его машину, знали, вероятно, где он работает.
Он посмотрел на тот самый черный кейс, лежащий на пассажирском сиденье. Тихий, невзрачный, но перевернувший его жизнь за один вечер.
Они хотели войну? Хотели охоту?
Что ж. Охотник только что вышел из спячки.
Он запустил двигатель и тронулся, растворяясь в темноте сибирской тайги. Первый ход был сделан. Теперь настала его очередь. Он должен был думать. Действовать. И превратить свой убогий «Соболь» не просто в орудие побега, а в орудие возмездия. Ведь за его спиной был не только черный кейс, но и огни его дома, где ждали его Светлана и Машенька. И он, Алексей Горчаков, бывший солдат, позволил бы кому угодно встать между ним и его семьей.
Война была объявлена. И он принял вызов.
Глава 2. Стальные нервы и тихий склад
Тайга поглотила его. Не просто как укрытие, а как союзник. Густая, непролазная, молчаливая. Она скрывала его «Соболь» в своем черном лоне, не выдавая ни шумом двигателя, ни скрипом шин. Алексей ехал без света, ориентируясь по слабому сиянию снега и памяти, накопленной за годы поездок по этим глухим местам. Он знал каждую просеку, каждую заброшенную делянку в радиусе пятидесяти километров.
Боль в предплечье была тупой и навязчивой, кровь на лице застыла коростой. Он игнорировал это. Физическая боль была управляема. Ее можно было отсечь, запереть в дальнем углу сознания. Гораздо страшнее была другая боль – страх за Светлану и Машу. Он горел в груди раскаленным шаром, угрожая выжечь всю его выдержку.
Он не мог им позвонить. Не сейчас. Все линии могли быть на прослушке. Любой звонок с его телефона стал бы для них смертным приговором. Он должен был исходить из того, что его уже ищут. Ищут по всему городу. Его имя, его адрес, его семья – все это теперь было на карте у этих людей.
Через сорок минут бездорожья он свернул к заросшему, едва заметному въезду. Колеи почти не было, ее заметало снегом. «Соболь», кренясь и буксую, продирался сквозь частокол молодых елок и через сотню метров уперся в темный, квадратный силуэт. Заброшенный склад геологической партии, брошенный еще в девяностые. Несколько покосившихся бараков и главный ангар с провалившейся кое-где крышей. Место, которое Алексей присмотрел для себя давно, по старой, неистребимой привычке всегда иметь запасной аэродром.
Он заглушил двигатель и несколько минут сидел в полной тишине, вслушиваясь в звуки леса. Ничего. Только треск льда на ветках и далекий вой ветра. Выйдя из машины, он с помощью куска ржавой арматуры, торчавшей из сугроба, вскрыл замок на боковой двери ангара. Скрип железа прозвучал оглушительно громко в ночной тиши.
Внутри пахло пылью, гниющим деревом и мышами. Луч фонарика выхватил из мрака груды старого оборудования, сгнившие ящики и, в дальнем углу, то, что он искал – ржавый, но на ходу, грузовик «Урал» образца семидесятых годов. Рядом стояла бочка с соляркой. Его стратегический запас.
Первым делом он загнал «Соболь» внутрь и закрыл ворота. Теперь он был невидим. Затем, работая быстро и молча, он принялся за осмотр и «лечение» своего верного микроавтобуса.
Разбитое боковое стекло он выбил полностью, тщательно убрав осколки. На его место изнутри он прикрутил саморезами лист толстой фанеры, найденной в углу. Вмятины на кузове были пока не важны. Важнее было колесо, к которому крепили трекер. Он снял его, поставил «Соболь» на запаску и тщательно обыскал все днище, арки, бамперы. Больше «жучков» не было. Он проверил и салон, и двигательный отсек. Чисто.
Затем он взял тот самый черный кейс. Он поставил его на капот «Урала» и снова изучал его при свете фонаря. Электронный замок. Клавиатура с цифрами от нуля до девяти. Попытка взлома… Он не был специалистом по взлому сейфов. Одна ошибка – и содержимое могло быть уничтожено. Или могла сработать сигнализация, которая выдаст его местоположение.
Он отложил кейс в сторону. Пока не время.
Алексей достал из «Соболя» свой аварийный запас. Небольшой, но тщательно подобранный. Аптечка, где кроме бинтов и йода были кровоостанавливающие жгуты, обезболивающие и антибиотики. Немного консервов и галет. Фляга с водой. И пакет с деньгами. Небольшая сумма, но достаточная, чтобы продержаться несколько недель. И еще один пакет. Маленький, тяжелый, завернутый в промасленную тряпку.
Он развернул его. Внутри лежал старый, но в идеальном состоянии пистолет Макарова и два снаряженных магазина к нему. Нелегальное оружие, которое он привез с собой, как талисман забвения и как последний аргумент. Он никогда не думал, что ему придется его использовать. Теперь он смотрел на него как на старого, не очень приятного, но необходимого знакомого.
Он разрядил и собрал его, движения были автоматическими, несмотря на годы простоя. Чистый, смазанный, пахнущий оружейной смазкой «Макаров» лег обратно в пакет. Пока не время.
Перевязав руку и очистив лицо, Алексей сел на ящик и начал думать. Мозг, долгое время находившийся в спячке, проснулся и работал с той самой холодной, безжалостной эффективностью, что когда-то позволяла ему выживать в самых безнадежных ситуациях.
Факты:
В его машину подбросили некий груз, связанный с криптовалютой. Вероятно, аппаратный кошелек или сервер для доступа.
Груз принадлежит криминальному олигарху, условно – Артему Сергеевичу.
Его нашли по трекеру. Быстро. Значит, у них есть оперативная группа и доступ к технологиям.
Они не стали его сразу убивать. Значит, чемоданчик им нужен целым и, возможно, они не уверены, что он знает, что внутри. Или знает, как с этим обращаться.
Они теперь знают его в лицо и его машину.
Вопросы:
Кто подбросил чемодан? Враг Артема? Предатель в его рядах?
Почему именно его «Соболь»? Случайность или расчет?
Что они будут делать теперь? Город для него – ловушка. Дом – первое место, куда они придут.
Мысли о семье снова сжали его горло ледяной рукой. Он представил Светлану, ее спокойное, усталое лицо. Машеньку, ее смех. Они не должны пострадать. Никогда.
Он встал и подошел к «Соболю». Он смотрел на него не как на транспорт, а как на оружие. Оружие, которое нужно модифицировать. Апгрейдить для предстоящей войны.
Первым делом – связь. Его мобильный был мертв. Нужен был «чистый» телефон. В городе. Рисковать придется.
Второе – наблюдение. Он должен был знать, что происходит в городе. Особенно вокруг его дома.
Третье – информация. Кто такой Артем Сергеевич на самом деле? Какие у него силы? Кто его враги? Враги его врага… могли стать временными союзниками.
Четвертое, и самое главное – чемодан. Ключ ко всей этой истории. Его нужно было вскрыть. Или использовать как приманку.
План начал вырисовываться в его голове, острый и безжалостный, как осколок стекла. Он был похож на шахматную партию, где он играл одной пешкой против целого взвода ферзей и ладей. Но у него было одно преимущество – его не ждали. Они думали, что имеют дело с простым водилой. Они жестоко ошибались.
Рассвет застал его за работой. Он нашел в ангаре сварочный аппарат – старый, трансформаторный, но рабочий. И несколько листов железа. Он не был искусным сварщиком, но ему не нужна была красота. Ему нужна была функциональность.
Он снял с «Соболя» передний бампер. Из листового металла он вырезал два мощных треугольника и приварил их к лонжеронам рамы, создав импровизированный «кенгурятник». Не для красоты, а для тарана. Затем он взял два небольших, но толстых листа и приварил их изнутри к дверям кабины. Примитивная броня, которая могла остановить пистолетную пулю или удар дробовика.
Задние стекла он также зашил фанерой, оставив лишь узкие щели для обзора. «Соболь» постепенно терял вид мирного развозного фургона и превращался в некое подобие броневика времен Гражданской войны.
Он работал весь день, делая лишь короткие перерывы. Усталость отступала перед адреналином и ясностью цели. Он ел консервы, пил воду из фляги и планировал.
С наступлением темноты он был готов к первому выходу. Но не на «Соболе». Он подошел к «Уралу». Ключ был в замке зажигания. Он повернул его, и старый двигатель с пророческим скрежетом и выбросом облака черного дыма ожил. Грузовик трясся, как в лихорадке, но работал.
Алексей открыл ворота ангара и вывел «Урал» наружу. Он оставил «Соболя» в укрытии, тщательно замаскировав вход сломанными ветками и старыми брезентами.
Поездка на «Урале» была медленной и шумной. Он сливался с потоком таких же старых грузовиков, что возили лес или уголь. Никто не обратил бы на него внимания. Его цель была на другом конце города – огромный спальный район, застроенный пятиэтажками. Район, где жил его старый армейский товарищ, человек, который мог ему помочь.
Его звали Сергей Пастухов, но все звали его Пастух. Когда-то они вместе служили в одной группе. Пастух получил тяжелое ранение в Чечне, ему удалили часть легкого. Он выжил, но комиссовался раньше Алексея. Вернувшись в Верхнеозерск, он открыл маленькую мастерскую по ремонту электроники. Компьютеров, телефонов, всего такого. И, по слухам, был не чужд некоторого «серого» бизнеса – взлом, восстановление данных, нелегальное прошивание гаджетов. Идеальный человек.
Алексей оставил «Урал» в трех кварталах от нужного дома и пошел пешком. Он двигался по темным дворам, избегая света фонарей, постоянно меняя направление, останавливаясь и прислушиваясь. Его глаза сканировали тени, окна припаркованных машин. Чист.
Мастерская Пастуха находилась в подвале пятиэтажки. Тусклая вывеска «Ремонт ПК» едва светилась в темноте. Алексей спустился по ступенькам и постучал в металлическую дверь.
За дверью послышались шаги. Щелчок засова.
– Закрыто! – прорычал хриплый голос. – Приходи завтра.
– Пастух, это я. Горчаков.
Наступила пауза. Затем дверь медленно приоткрылась. В щели показалось широкое, обветренное лицо с умными, пронзительными глазами. Пастух выглядел старше своих лет, его волосы сильно поредели, но в его осанке все еще угадывалась военная выправка.
– Лекс? – удивился он. – Какого черта? Заходи, быстро.
Алексей проскользнул внутрь. Мастерская была завалена платами, проводами, паяльными станциями. В воздухе пахло канифолью и пылью. На столе мигал монитор, показывая строки кода.
